***
То было начало сентября 1895 года. Этот день не был украшен каким-то преступлением. Да, именно украшен, ведь без этого жизнь моего близкого друга становилось невыносимо однообразной. И чтоб хоть как-то это скрасить, он играл на скрипке. Этот человек был невероятно удивителен. С каким удовольствием я наблюдал за его ловкими пальцами, так резво скачущими по струнам. Возможность наблюдать за интересными людьми, а точнее одним единственным человеком, стало моим хобби. — Дорогой Ватсон, я буду очень рад, если вы выпьете со мной чай, — резко оборвал игру мой друг. Конечно, я не имел ничего против. С момента смерти моей жены мне кажется, что я всё больше нуждаюсь в компании. И Шерлок Холмс лучший собеседник уже многие годы. Да так случилось, что моя медицинская практика сейчас не такая частая и я могу часок посидеть на Бейкер-стрит или побегать по темным улицам Лондона за очередным коварным преступником. Я совсем не заметил, как мой любезный друг положил мне руку на плечо и поставил чашку передо мной. — Обычно чайным листьям я предпочел бы табак, но сегодня у меня есть важное дело на вечер, — сказал он, спустя пару минут молчания. — Но Вы же говорили, что никаких дел нынче нет? — переспросил я, удивленно взглянув на Холмса. — Нет, нет, это дело никак не связано с преступлением. Но требует такой же идеальной точности. Сказав это, он улыбнулся. В этом бездействие было сложно увидеть Шерлока Холмса радостным. — Неужели Вы опять связались с наркотиками, милый мой? Если нет, то прошу сказать, что же за дело требует Вашего особого внимания? Я был весьма обеспокоен тем, что друг мой мог опять употреблять кокаин. Это волновало меня и как друга, и как доктора. — Нет, любезный Ватсон. Но скажу я Вам, что за дело позже. Предлагаю сейчас немного расслабиться и спокойно выпить этого чудесного чая миссис Хадсон. И с этими словами Холмс закрылся утренней газетой на следующие полчаса, лишь изредка подливая чай в фарфоровую чашку на столике. За несколько лет в компании наверно самого гениального сыщика Европы я перенял его наблюдательность, правда не в таком совершенстве владел ей. Потому Шерлок постоянно говорил мне: «Вы видите, но не наблюдаете» и совсем это стало чем-то вроде нашей обыденной фразы. — Милый Ватсон, напишите, пожалуйста, одну телеграмму. Не успел я найти бумагу и взяться за перо, как Холмс начал диктовать содержание: — «Сегодня в опере. В восемь. Буду с розой. ШХ». И отдайте это миссис Хадсон, она передаст посыльному. — Можно ли узнать, дорогой друг, кому адресовано столь романтичное письмо? Никак не вспомню, чтоб у вас была дама сердца. Если не брать в расчёт горничную того мерзкого шантажиста. Холмс ничего не ответил, а лишь торопливо надел своё пальто и вышел из дома. К этому все давно привыкли, но удивляться не перестали. Я просто не мог представить, чтоб какая-то леди полюбила его. Шерлок Холмс мне нравится давно, он интересный собеседник, но манеры! Какие ужасные манеры! В семь часов миссис Хадсон сообщила, что мне пришла телеграмма. Это даже встревожило, так как обычно их получает только Холмс и по-несколько на дню.«Сегодня в опере. В восемь. Буду с розой. ШХ.»
Какая-то глупая шутка или ошибка. Не может быть так, чтоб такое письмо попало мне. Посему, не теряя ни секунды я надел пальто и словил кэб. И правда, у оперы стоял Шерлок Холмс с алой розой в руках. Выскочив из кэба я побежал к нему, на бегу задавая интересующий вопрос. — Всё верно, милый Ватсон, это письмо для Вас, — ничуть не смущаясь и без сарказма сказал он. Схватив за руку, я отошел с Шерлоком в сторону. Буквально пронзая взглядом, я спросил: — Что это, чёрт возьми, значит, Холмс?! Простите, но Ваши шутки совсем не забавляют! — Эта роза для Вас, доктор Ватсон. Телеграмма тоже для Вас, как я уже сказал. Это было приглашением на свидание в оперу на «Волшебную Флейту», думаю, что Вы видели объявление в «Times». — Прошу Вас, Холмс, — упираясь лоб об лоб, я пытался разглядеть хоть что-то человеческое в глазах моего гениального друга, — раз уж мы на свидании, то не умничейте. Я далеко не первый год живу с Вами и прекрасно осведомлен о Вашем уме. Дайте угадать, сейчас Вы по моему внешнему виду хотите что-то определить, не так ли? — Нет, милый Ватсон, я сейчас вспоминаю, что, если верить Вашим романам, которые я просто пролистал, мы должны сейчас поцеловаться. Когда он говорит я не понимаю, серьезно это или очередная глупая шутка, которые он очень любит. Всё же эмоции этого человека столь разнообразны, что понять их кажется отдельным искусством. Они бывают сложнее преступлений. — Это оскорбительно! Абсолютно не смешно, мистер Холмс! Никто даже не посмотрел в нашу сторону. Всё же хорошо, когда посторонним нет дела до тебя. — Милый мой Ватсон, Ваше поведение весьма предсказуемо. И вы всё ещё не научились наблюдать, хотя были женаты на очень порядочной леди. Самые обыкновенные знаки внимания, дорогой друг. Я не могу перечислить всех, что вы так и не заметили за почти десять лет. И не подвела бы Вас наблюдательность, то мои слова не казались бы шуткой. Возможно Шерлок Холмс и не видел, как я смущен и в тоже время невероятно возбужден, потому что его взгляд совсем не изменился. Еле мазнув губами о губы и задев щеку, я поспешно отвернулся. — Наше представление начинается через несколько минут, я не хочу опаздывать, дорогой Холмс! И могу поклясться, что Холмс прошептал сам себе: «наше представление уже началось, мой милый Ватсон».