Moon effect

Мерцают звезды. Красная планета летит во тьме. — Ро-он! Вспышка света и сна как не бывало. Кто-то с грохотом сбежал по лестнице. Прислушался, как вдруг чьи-то пальцы сдавили нос. Резко открыл глаза. — Хи-хи. Проснулся? — улыбалась рыжая девочка в цветастой сорочке. — Хм, — где это я? Ты кто? — Не догонишь! Я первая! Перва-а-яя! — рыжая спрыгнула с кровати и босиком выбежала в коридор, забыв закрыть дверь. Воздух принес неразборчивую болтовню и запах чего-то жареного. Мы в доме не одни, интересно. Осмотрелся. Стены комнаты покрывали пёстрые плакаты парней и девушек с мётлами между ног. Некоторые кувыркались в воздухе, бросали мячи и махали руками, как живые. На тумбочке у кровати заметил книгу с интригующим названием «Кто я?». Протянул руку и замер. Никогда так пристально не рассматривал свои... чужие руки с грязными ногтями. Оказывается, я в теле подростка, одетого в алую пижаму. Ворох мыслей закрутился вокруг непонятной ситуации, сводясь к осознанному сну с примесью галлюциногенов или матрице. Даже не знаю, что хуже. Ко всему прочему вспомнить, употреблял ли что-то вчера, не получалось. И позавчера. Пустота. Ужас нарастал с каждой секундой беспамятства. — Ронникс! Завтрак! — вздрогнул, напугала. — Джинни! — Я проснулась! — пискнула девочка в коридоре. И что делать? Как я оказался в чужом теле? Или тело моё, но я сошел с ума? Внезапно прогрессирующее ментальное расстройство? Стоп. Откуда я знаю то, что знаю? Идем по порядку. Первейший вопрос при потере памяти? Кто я? Да, а потом где нахожусь и когда. Итак, я помню: остров, яхту, девушек, много кокса и бухла. Праздновали день рождения. Чьё? Не помню. Моё? Не знаю, наверное. Имя? Неизвестно. Последнее воспоминание? Уснул в каюте на грудастой негритянке. Когда? В две тысячи семнадцатом году. Теперь… чужое тело или расстройство? Подросткам снятся подобные сны. По теории вероятности путешествие во времени и пространстве стоит поместить вниз списка. Значит, за основу лучше взять галлюцинацию. И осознанное сновидение. Люди иногда понимают, что спят. Да, на этом и остановимся — я в осознанном наркотическом сне. Не помешает умыться, вдруг глюк рассеется. Памятка наркоману: дверной проем может быть окном. Аккуратно сползаю с кровати и неторопливо шагаю в «ванную». Глюки имеют свойство окрашивать реальность, но не изменять полностью. Поэтому, проверяя пол перед собой, выхожу в коридор и пересекаю дощатую площадку туда, откуда вышла «Джинни». Второй шок оказался слабее. В зеркале над раковиной отразился долговязый рыжий парень. Лампочка загорелась неожиданно, едва не описался. Выключателя нигде видно не было. И помещение казалось больше, чем снаружи, совмещая английскую ванну, душевую, пару раковин-ракушек и две кабинки с унитазами. Справил нужду в одной из них и обнаружил, что санузел никуда не подключен, как ванная и раковины. Трубы полностью отсутствовали. Мистика. — Мда, куда я попал? — пробормотал в тишине, и услышал «Hmm. Where am I?». — Что за нахуй? — «What the fuck?». — Пиздец, что со мной?! — «Pizdets, what's wrong with me?!» Ха. Ха. Ха. Пиздец не переводится, смешно! Очень! Ну и глюк, как такое вообще возможно?! Не, английский знаю, но, чтобы думать одно, а говорить другое — такое впервые в жизни. — Рон! Всё остынет! «И хуй с ним!» — подумал я, но в ответ крикнул: — Wash my face! — и быстро умылся ледяной водой, не забыв прополоскать рот. Ни зубной щетки, ни полотенца также не обнаружил, пришлось идти как есть. И, опять мистика, вода испарилась еще до того, как нога осторожно ступила на лестницу, проверяя наличие ступенек. Моё странное поведение уже могло быть замечено сквозь щели, однако, безопасность важнее. Идти босиком по засаленному полу непривычно, сразу вспомнились деревенские дома, вонь навоза во дворе и прочие «приятные» моменты. О, детство в деревне! Память возвращается, ура! — Живот болит? — забеспокоилась тетка в сарафане, завидев меня. — Или вы опять над ним шутите? Рыжие близнецы дернулись и перестали шептаться, посмотрев с укором на мать с указкой в руке. Плешивый мужик оторвался от газеты с движущимся лицом чудака в котелке. — Всё хорошо, Рон? — улыбнулся «отец», но в голосе таилась скрытая угроза. Какое там, дядя, я в полной заднице. — Д-да, проспал, — спокойно сел на табуретку, — доброе утро, — невинно улыбнулся. — Доброе, сын, — сложил газету папаша, — просто проспал, Молли. Не шалите, — подмигнул близнецам и встал. — Сегодня задержусь, буду к тринадцати. Не скучайте! — Опять так поздно? — удивилась женщина. — Я провожу… наложи себе сам, Рон, — «мать» поставила передо мной сковородку с омлетом и вышла следом за мужем. Стоило запахам проникнуть в ноздри, как голод тут же дал о себе знать. Без особой предосторожности наложил целую тарелку. Джинни уминала за обе щеки, чуть ли не давясь, пока всё не съела. Братья пили чай с пирожками, поглядывая на дверь и на меня. Что? Любите подшутить над младшим? Буду держать ушки на макушке. Женщина скоро вернулась, жалуясь на «министерство магии», «Фаджа» и «маглов». Тут-то меня и накрыло потоком воспоминаний. — Рон? — потрясла за плечо Молли Уизли. — Будешь доедать? — А? — оглянулся. — Все уже поели? Да… нет, наелся. Спасибо, мам, — улыбочку. Ведьма прищурилась, но промолчала. Взмах палочкой и остатки омлета исчезли. — Допивай чай и иди мыть посуду, ты сегодня последний… — задумалась, — впервые с Мерлиновых дней, — ухмыльнулась и пошла к сидящей у окна сове. Сипухе Стрелке. Наблюдая за медленно летящей к раковине тарелкой, пытался прийти в себя. Сон внутри сна ведь невозможен, да? Или что это было? Жизнь пролетела перед глазами, так говорят. Не Рона, нет. Моя. Из всего увиденного нельзя понять, как я оказался здесь. Сейчас. В мире с безмозглым Гарри Поттером, рептилоидом Волдемортом и сказочным сюжетом. Хотя если присмотреться к фигуристой даме в халате, то на квохчущую мамашу из кино она не похожа. Да, общие черты имеются, только дамочка моложе в пару раз. Лица девчонки и близнецов плохо помню, рыжие и ладно, а вот Артур копия. Или кажется? Вечером внимательнее присмотрюсь. Может, мир тут совсем другой и я зря себя накручиваю. — Тарелки сами не помоются, — напомнила мать, посмотрев через плечо. — Стрелка совсем старая стала, до подружки Перси всего-то триста километров, а она уже всё. Пора новую сову покупать. — Ага, — не знал, что сказать, поэтому молча пошел исполнять повинность. На удивление, чистящие средства не требовались. Щетка удаляла объедки, а вода в раковине волшебным образом очищала всё, что в неё опускали. Посуда при внимательном изучении оказалась дорогой, как и столовые приборы. Кухонный гарнитур тоже недешевый. Общее впечатление смешанное: викторианская эпоха, модерн и сельский колорит. Полнейшая безвкусица. В кино Уизли вроде бы бедствовали? Откуда такие богатства? Если у вас не дыра в кармане, то выращивать корнеплоды на огороде бессмысленное занятие, так? Но тогда почему в окне я вижу грядки и ботву? Вопрос. — Ронникс, — ведьма подкралась неожиданно, доставая палочку, — не выспался? — Да, задумался, — сделал сонное лицо. — Читали допоздна? — допытывался цветастый сарафан. — Угу, — проявил притворное усердие, натирая чашку. Помолчали. До неё дошло, что я не в настроении болтать. Включила радиолу. Голос пел не сразу различимые слова про… любовь. Тонда Ванда Хой. В памяти всплыл образ Дина Мартина. Любопытные у магов вкусы, или радио тоже «наше»? Помытая посуда разлеталась по полкам, высыхая по пути со струйками пара. Закончив со сковородой, хотел улизнуть, пока не припахали к чему-нибудь еще, вроде окучивания картошки, но не получилось. — Подожди, Рон, — потрепала рыжие лохмы, — ты уже такой большой, скоро выше меня будешь. Поднял глаза на «маму», изобразив недоумение. Молли хитро улыбнулась. — Близнецы говорили про подготовку к школе? Так-с. Вопрос с подвохом, женщина. Продолжаем тупить. — Они вечно врут, — чуть обиды. — Подстричь тебя надо, — покивала, — на Билла стал похож. Он в твои годы коротко стригся, а курсу к пятому, как в квиддич играть перестал, отпустил гриву. Модно тогда было. Пожал плечами, безразлично. — Рон, — поймала взгляд, — перед школой все юноши ходят в гости к своим тётям, — зашла издалека, — знакомятся с разными традициями, которые должен знать каждый чистокровный маг. — К Мюриэль? — пробормотал в неловкой тишине. Молли вздохнула, да, Рон не блещет умом. Пора бы уже смириться. — К тетушке Мюриэль ходили все твои братья, не волнуйся. Так нужно. Она всё покажет. Ну, я не в том положении, чтобы спорить. — Когда? — Когда захочешь, — откровенно ухмылялась, — этим летом близнецы перестали у неё ночевать, познакомились с маглами в деревне. Временами ей одиноко и совсем не с кем поговорить. Вряд ли от меня будет толк, хе-хе. Старушки никогда не привлекали. — Эм… — тут Рончик просто обязан залиться краской, но я не он, — а как это бывает? Прозвучало не очень уверенно. Мамаша поняла, что я догадываюсь, о чем речь, но не понимаю всех нюансов. Гадать не стала. Отвела в каморку за стеной. Здесь на столах лежали мешочки, на веревках висели пучки трав, а по центру на треноге возвышался здоровый котел. — Я давно всё сварила, — выдвинула ящичек и выставила на потертый в пятнах стол флаконы, — тут оборотное, — блевотина, — это старящее, — синька, — приворотное, мой состав, — розовая вода. Молли явно гордилась собой, показывая труды не одного дня. Хрусталь играл на свету. — Сколько пить? — Всего по одной порции. Сначала она примет оборотное со своим волосом, ты старящее и приворотное добавите в чайник. Просто делай, как скажет, и ни о чем не беспокойся. — Понял, — кивнул, — пойду сегодня. Джин книжку забрала, её очередь читать. Ведьме ответ пришелся по душе. Пошарив в самом нижнем ящике, извлекла журнал. — Держи, и никому не показывай. — Красивая, — самое невинное слово, что пришло на ум при виде обложки с фотомоделью. — Мирабелла. Вейлы их издают. Артур принес как-то, лет пять назад… один маг забыл у маглов. Ох, и шуму было! Когда поймали, то на немаленький штраф попал, да-да. В опись не стали включать, это же не опасный артефакт? Нет! Вот с тех пор он тут и лежит. Бери, полистай, — подмигнула. И пока я тупил на скачущую по странице голую бабу, мамаша спохватилась, дав в нагрузку фолиант по зельеварению, между страниц которого журнальчик легко затерялся. Тяжкий груз в хиленьких ручках едва не рухнул мне на ноги по пути в комнату. По прибытии переложил порнографию в «Историю Квиддича», и забрался с ногами на кровать. Познавательные короткометражки переходили от страницы к странице новыми сериями. То Мирабелла одна гуляет по «Чудесному лесу», лаская себя о выпирающие веточки, то уже их две, три, пять, десять. Под конец лесбиянки устроили оргию на поляне, составив из тел слово «Welcome». Заманчиво. — Тук-тук, — постучала в дверь Джинни и сразу заглянула в комнату, — что делаешь? — Ничего, — зевнул, порнуха у магов скучная, — а что? — Ничего, хи-хи, пошли гулять? Близнецы ушли, не бойся. — Я и не боюсь, надо переодеться только, — не в пижаме же на улицу идти. — Я у сарая! — и убежала, прыгая через ступеньку. Из приличной одежды среди заполненного ношеным тряпьем расширенного шкафа нашлись две пары брюк по размеру, рубашки гавайских расцветок и новые кеды. Нищие не выбирают. — Пфр! — Джинни уставилась на меня, подавившись яблоком. — Кха-кха, ты чего?! Да, ландшафт предполагал более деревенский прикид для прогулок среди грядок с морковкой и бегающих кур. Знаю. Но я не привык так одеваться, что поделать. — Оделся как приличный человек, — сел рядом на лавочку у облезлого сарая. — Рон, — маленькая ручка легла на лоб, — ты не заболел? С лестницы упал? Конфеты ел? Конфет в доме не есть. — Нет, — кивнул на книжку у «сестры» в руках, — ему можно так одеваться, а мне нет? Локхарт кривлялся на обложке, размахивая палочкой, словно шпагой. Джинни захохотала. — Он герой! Победил баньши! Оборотня! Вампиров! Темную ведьму! Ой, не могу! Ну, ты…! Получил чмок в щеку. — За что? — За прикол! Ты как Перси, хи-хи. Хотел меня развеселить? Да? — пожал плечами. — Да! — Не хочешь сарафан на платье сменить? А то я один красивый, — поправил воротничок. Прищурилась, посмотрела на Локхарта, на меня, хихикнула и вручила книжку. — Устроим день магловской моды! Я скоро! — и убежала, перепрыгивая грядки. Глюком меньше. Деревня вдалеке поблескивала на солнце множеством окон и крыш. Где-то там Фордж и Дред не скучно проводят время, пока я сторожу морковку от гномов. Один такой, похожий на картошку, таращился из резинового сапога. Мда. Лучше книжку полистаю, пока черти с инопланетянами не появились. — Так и думала! — раздалось над ухом спустя три главы интересных приключений. Оторвался от чтения. Лисичка преобразилась. Если отбросить гневную позу, скопированную с матери, то красное платьице с пышной юбкой смотрелось отлично. — Что? — остановил взгляд на тощих ножках в розовых босоножках. — Ты о чем? — Книга! Мы договорились! Я сегодня читаю! — Так забрала бы с собой, — вернул, прижала к груди, — платье очень красивое, тебе подходит. — Спасибо, — смутилась, — идем, не хочу помять. — Куда? — вопрос был риторический, вокруг дома одни заросли. — Куда-нибудь, — махнула в лес, — книжку занесем только. Тропами дошли до овального пруда среди деревьев. Вода прозрачная, ни единой волны. Крышу башни-Норы отсюда едва видно, высокие деревья отлично скрывали водоем. — Так тихо, — звенящая тишина. — Давай под ручку, я куплет и ты куплет. — Давай лучше ты пой, у меня голос хуже, — улыбочку. — Ну, ладно, — вздохнула, и мы пошли вокруг пруда по тропинке, пританцовывая под ирландские частушки. Забавное развлечение в мире без компьютеров, велосипедов и годных книг. Пару раз я даже рифмовал в тему, делая скороговорки смешнее. На втором кругу выдохлись. Присел на залитый солнцем камень, Джин устроилась на моих костлявых коленках, не желая испачкать пышное платье. — Удобно? — Жестко, — поерзала, — тебе скоро в школу. Что я буду делать одна? Хм. И правда. Грусти в голосе не было, скорее, смирение. Хогвартс неизбежен. — Гулять с Луной, — вспомнил о соседке по канону, Лавгуды же жили где-то рядом. — У Луны мама умерла, она теперь совсем того стала, — скорчила полоумную рожицу. — Тогда с гномами, один в сапоге у лавки живет. — Хи-хи. С упырем еще скажи! — Ему, наверно, одиноко на чердаке. Мечтает с кем-нибудь поцеловаться. Закатила глазки, смущаясь. — Вот ему! — показала кулачок. — И туфелькой поддам! — дернула ножкой. — А если Локхарт в гости зайдет? Увидит тебя, такую красивую, и сразу влюбится. — Зачем я ему? Он герой! Спаситель, защитник, награжден Орденом… — полилось восхищение. Через минуту не смог сдержать зевок, Джинни вернулась из мечтаний. — Заразил, — зевнула тоже. — Извини. А я если? Похлопала глазками, соображая, о чем это я. — Поцелуешь? — Угу. — Зачем? — На память. Сегодня к Мюриэль идти, мама сказала. Не хочу первый поцелуй ей отдать. Улыбнулась, перейдя на шепот. — Ты будешь с ней целоваться?! Со старухой?! — Она обратится, глупая. Мама зелье сварила. — Ааа! О… — задумалась переваривая. — Вы с ней не только целоваться будете, да? — Ага, — сделал озадаченное лицо, — откуда знаешь? — Не скажу, — высунула язык. — И гадать не пробуй, не угадаешь! — Видела когда-нибудь голых вейл? — ухмыльнулся. — Нет. А ты видел? — Скажешь, откуда знаешь, скажу, где видел. И покажу даже. — Ууух, ты какой, Рональд Биллиууус Уииизли! — схватила за нос. — Хочешь, сливку сделаю? Прогнусавил. — Искупаю в пруду, — и чуть привстал с камня, — вода холодная. — Хих. Иногда ты не такой тролль, каким кажешься, Рончик, — сдалась, вздыхая, — подглядела. — За кем? — За мамой с папой, за кем еще, балда, — поболтала ножками, — помнишь, мы тут играли, и я отлетела пописать? Ты в пруду три раза купался, сначала Фред скинул… — Помню-помню, такое не забудешь, — пруд, значит, падения смягчает. — …до дома долетела, слышу, мама «охает». Думала, плачет, подлетела к окошку, а там… Помолчали. Ничего удивительного. — Они тебя не видели? — Неа, — засмущалась. Не буду тему развивать. Рон не стал бы. — Журнал с вейлами в «Истории квиддича». Там ничего такого… они просто кривляются, только голые. Я всё думал, есть у вейл мужья или нет, но так и не увидел ни одного. — Они убивают их, Билл как-то рассказывал. Не помнишь? Клюют в головы и съедают мозг! Страшилка, не иначе. — Вранье. — Биллу не веришь? — Я теперь ничему не верю, спасибо близнецам. — Так уж и ничему, хи-хи. — Ничему, что сам не увижу и не проверю. — Говоришь, как Перси, — прозвучало осуждающе, — «в ваших головах один навоз!». — В чем-то он прав. — В че-ем? Он занууууда! — По-другому никак. Мы его вечно достаем, а ему СОВ сдавать. Не сдаст — будет как папа. — Что, как папа? — Плохую работу работать, где тебя никто не уважает. Попыталась понять, но не смогла. — А если быть занудой, то работа лучше будет? — Перси думает, что будет. Пусть попробует. Всё лучше, чем навозные бомбы собирать. Лицо Джинни выражало полное недоумение. — И боггарт с ним. Всё еще хочешь поцеловать? — хитро улыбнулась. — Если ты не против. Это ведь и твой первый поцелуй тоже, Джин. — Точно, — уставилась на облака, прикусив губку, — но мы ведь никому не скажем? — Само собой, будет наш секрет. — Тогда ладно, — кивнула, — целуй! — и сделала губки уточкой, закрыв глаза. Первый контакт с живым глюком оказался очень реальным. Сестренка представляла Гарри Поттера, как вскоре выяснилось. Используя признание против неё, не стал скромничать. По возвращении в «Нору» показал журнал и, недолго уговаривая, предложил повторить за вейлами. Лисичке понравилось и до ужина время пролетело незаметно. — Рон, — постучала в дверь Молли, — зелья на столе, камин открыт. Собирайся! Поцеловав сестренку напоследок, пошел в душ. Надежда на то, что меня отпустит, и утром я проснусь хотя бы в своём теле, неумолимо таяла.