***
Улыбается Клара по-прежнему солнечно, с ямочками на щеках и морщинками вокруг глаз. Обнимает крепко-крепко и не хочет отпускать — точно как в прошлый раз. Но вот её взгляд теперь абсолютно другой, и Псай замечает это в самую первую миллисекунду их внезапной встречи на этой Богом забытой планете. Ему известно, что озвучь он свою мысль, она бы непременно поправила его, изменив Бога на Вселенную: никто не верит в существование превосходящей силы вот уже сотни лет, особенно в этом уголке Галактики. Они заходят в закусочную с интерьером будто из старых американских фильмов и идеально чистыми полами — она выглядит почти ненастоящей, но чувство голода и запах картошки фри отгоняют у Псая любые подозрения. Клара завязывает белый передник поверх юбки и начинает взбивать молочный коктейль. Всем ведь известно, что про возвращение воспоминаний и семьи проще рассказывать со сладким в руках. Псай делает глубокий вдох и выдаёт самый неожиданный ответ: — У меня никогда и не было близких. Стеклянный стакан с грохотом разбивается о начищенный пол, оставляя всё содержимое на ногах Освальд. — Точнее, — откашливается Псай, замечая ошарашенный взгляд, — близкие вроде как не должны бросать тебя из-за обвинений в преступлениях, совершённых только ради них. Он вымученно улыбается, а Клара, стирая клубничное молоко с одежды и мебели, старается не думать обо всех случаях, в которых Доктор оставался с нею несмотря ни на что. Потому что сама она его бросила.***
На этой планете сражающие наповал пейзажи — тут хочется исследовать каждый уголок и спать ночью под звёздным небом. Псай исподтишка наблюдает за Кларой, пока они идут сквозь высокую траву, и непроизвольно вспоминает ограбление банка «Карабраксос». Она всё также быстро-быстро говорит, но огонь во взгляде, прежде похожий на летний костёр, сейчас лишь тлеет остаточными угольками. Ему не приходится долго разгадывать причину — рядом нет хмурого Доктора, и эта очевидная истина ранит сильнее предательства родственников. Псай молчит большую часть времени, и Освальд приходится заполнять тишину пустой болтовнёй, потому что с определённого момента скитаний по Вселенной молчание начинает сводить её с ума. Она замечает каплю схожего сумасшествия в его глазах, и нести чушь становится легче. Иногда Кларе кажется, что жизни абсолютно всех, когда-либо встречавших Доктора, разделены на два куска громадной пропастью — серое и бессмысленное «до» и сияющее ярче любой звезды в планетных системах «после». Её собственная жизнь испещрена куда большим количеством пропастей. Она всё ещё помнит первый (не)случайный звонок в ТАРДИС и боль от потери Доктора, считавшего её, несуразную и бестолковую, главной своей загадкой. И тот душераздирающий онтологический парадокс затопленной базы, и замораживающий страх вновь остаться без него, такого родного. Клара всё ещё помнит, что так и не улыбнулась на прощание.***
У Псая очень тёплые ладони, и с ним не хочется думать о серьёзном. Асхильда говорит, что надо двигаться дальше, потому что они слишком задержались на одном месте, но Клара не слушает. За их спинами разливается огненно-красный закат, и Псай вспоминает вкус запекшейся крови и разочарование в глазах родной матери. Приятно чувствовать себя причастным к благому делу и одновременно иметь с этого выгоду, но, стремясь восстановить утерянные данные о родных, он незаметно потерял себя. Как оказалось, некоторым вещам лучше оставаться не найденными. И, разумеется, в тот день Доктор, вручая ему устройство, предусмотрительно умолчал об этом. Но сколько бы недостатков у Доктора ни мог найти Псай, минимум одно неопровержимое достоинство у него всё же было — он познакомил его с Кларой.