Кошмары

Каждую ночь Джудал видит сны – все разные и все до противного похожие на один. Они рвут его изнутри – и становится больно, как никогда. А вместе с ними возвращается, казалось бы, давным-давно забытое и уничтоженное чувство – страх за другого. Это странно и непривычно. Джудалу не хочется знать, что подобное и ему не чуждо. Это не нужно. Он пытается прогнать глупые видения бессонницей и три ночи подряд не спит, а рассекает небо на своём ковре. На четвёртую он не выдерживает и, прежде чем солнце успевает закатиться за горизонт, падает на кровать, отключаясь практически сразу. И кошмары возвращаются вновь. Они с Когьёку отдыхают в саду под персиковым деревом, и она, бормоча что-то нелепое, плетёт венок из цветов. Всё настолько безмятежно и обыденно, что Джудал расслабляется, забывает про кошмары и срывает персик с низкой ветки прямо над головой. Мякоть тает во рту, превращаясь в сладкий сок, и Джудал прикрывает глаза, чувствуя, как ветер треплет волосы. Идиллия рушится с резким криком Когьёку, и он поспешно открывает глаза. Некоторое время Джудал не понимает, что происходит, а затем осознаёт – началось. Когьёку стоит в паре метров от него, хотя совсем недавно сидела рядом; платье её порвано, а по рукам стекает кровь. Покрытие джинна тает на глазах и вскоре исчезает совсем. Ещё недавно зелёная трава вянет за пару секунд, а небо над головой чернеет. Приглядевшись, Джудал видит, что на самом деле это Рух – их так много, что они закрыли небо, не оставив ни единого просвета. Когьёку снова кричит, и Джудал порывается бежать к ней. Но это оказывается бесполезно – он словно и с места не двигается. По её щекам текут слёзы, а пальцы цепляются за оборванный подол некогда роскошных юбок. Джудал замечает: на правом боку у неё глубокая рана – Когьёку рукой пытается её зажать, чтобы остановить кровотечение, и её пальцы тонут в щели раскрывшейся плоти. Она поспешно вытаскивает их и снова зажимает рану ещё сильнее, но её рука то и дело скользит по крови. Когьёку окутывает чёрная Рух, скапливается вокруг неё и медленно вытесняет из тела белую. В конце концов маленькие птички прямо на глазах полностью окрашиваются в чёрный. Если бы на её месте находились Коэн, Комей, Коха или даже Хакурю – Джудалу было бы всё равно. Им это, возможно, было бы даже к лицу. Только Когьёку другая: на них она не похожа ни капли, хотя и пытается соответствовать. Рух темнеет, когда человек проклинает свою судьбу. Несмотря на то, что это сон, Джудал не видит причины её страданий и даже представить не может ситуации, из-за которой она могла бы так сильно возненавидеть жизнь. А дальше ещё хуже – в руках Когьёку появляется клинок. Черный клинок, который слишком хорошо знаком Джудалу, чтобы задумываться о том, для чего он понадобился. Двинуться, чтобы подбежать и остановить её, он всё ещё не может. А в следующую секунду клинок пронзает её сердце. Когьёку сгибается, сплёвывает кровь и пытается удержать равновесие на подкашивающихся ногах. Она перехватывает клинок сильнее, – от этого у неё начинают подрагивать руки – и с силой проталкивает остриё ещё дальше и глубже, пока оно не проходит насквозь, распарывая спину. Слабеющие руки Когьёку соскальзывают с рукоятки, а её платье заливает тёмной кровью. И она вновь начинает кричать – превращение в джинна безболезненно не проходит. Из уголков рта у неё сочится кровь, но Когьёку не обращает на это внимания, глядя куда-то в пустоту. На оголённых участках кожи проступают тёмные жилы, а потом она чернеет полностью. Мышцы на её теле неравномерно растут, делая Когьёку больше и выше, меняя телосложение и окончательно превращая её в джинна. Уже через минуту перед Джудалом стоит чёрная тварь, ни капли не похожая на принцессу. Она пронзительно визжит и впитывает в себя всё больше и больше Рух – а вместе с тем страх, гнев и ненависть. Джудал просыпается внезапно, не видя, чем заканчивается сон. Но это, наверное, и к лучшему – и без того впечатления от него не самые приятные. Во рту вяжет горечью, и Джудал хватает персик из вазочки на тумбочке рядом – плод уже слегка потемнел, и надо будет приказать слугам принести новых фруктов. Мякоть оставляет во рту привкус крови, Джудал с раздражением сплёвывает, откидывая недоеденный персик куда-то в сторону. Он встаёт с кровати и идёт в комнату Когьёку. Кажется, ему нужно сказать ей что-то вроде «Не смей!». Джудалу не хочется, чтобы кошмары становились реальностью – эмоции из сна не нужны Когьёку. Если в его силах это предотвратить, он сделает все возможное. И ничего страшного, если сейчас над ним посмеются – или побеспокоятся о здоровье. Даже если весь мир погрузится во тьму и хаос, Джудал не позволит испытать ей это на себе.