не хочу быть твоим другом

— Сколько ты собрался меня здесь продержать, Брюс? — Столько, сколько потребуется чтобы вернуть тебя. — Боюсь, тебе и жизни не хватит. — Тогда, мне остается пытаться всю жизнь. Валеска рассматривает парня усталым взглядом. Старый Джеремайя оценил бы подобное. И, возможно новый Джеремайя жалеет, что этот храбрец не появился в жизни старого немногим раньше. Близнец того, кто был воплощением страха и безумства, еле заметно улыбается одним уголком губ. Его Брюс так отчаянно пытается вернуть его назад. Такая история обречена чтобы вдохновлять поэтов. Такая история создана чтобы связать их жизни разом, а затем уничтожить. Возможно, в бессознательном присутствующих уже, маленьким надоедливым паразитом, родилась эта догадка. У Уэйна почти слипаются глаза, когда он засматривается на огонь в камине. А может это из-за наступившей ночи? Молодой парень как сторожевой пес остается рядом с Джеремайей, даже когда ушли Селина с Люциусом, а Альфред погасил свет своего ночника. Брюс не знает, что сделать чтобы его Джеремайя вернулся к нему, и пока сидение напротив привязанного Валески, казалось надежным вариантом решения. — По крайней мере ты мог бы разрезать этот скотч с моих запястий, — нарушает тишину Джеремайя. — Я не хочу драться с тобой, — тихо отвечает Брюс. — Ты знаешь, я не стану причинять тебе вред, — парень наклонил голову влево, не отрывая взгляда. — Я не за себя переживаю, — отвечает Уэйн, отводя взгляд. Перед глазами проносятся воспоминания его тренировок и последней схватки с Джеромом. Он почти убил того. Джеремайя молчит. Зла он не держит на мальчишку совсем. Отчасти, неведомая часть его самого даже была благодарна и отчаянно надеялась, что у того все получится. Но, это была иррациональная часть молодого ученого, которая надеялась без надежды. Реальность ужасала и была таковой: Джеремайи Валески больше нет. По крайней мере старого, а новому нужно совершенно другое имя. — Ты не заложник, — шепчет Брюс, и любое нарушение тишины отдается мощным звоном в ушах. Хотя, сама тишина оказывала невидимое, но заметное давление. Валеска хочет ответить, что он знает, но вместо этого криво ухмыляется и наблюдает как парень напротив поднимается и медленно, но уверенно, делает шаги вперед. Брюс аккуратно подхватывает пиджак ученого и минутой позже достает из внутреннего кармана складной нож. Тонкий и острый. На нем инициалы — «Д.В». Оба знают, кому принадлежало это холодное оружие. Щелчок, и нож открылся. Уэйн опускается и смотрит на Валеску снизу-вверх. Он может остановить все надвигающиеся страдания, которые суждены этому городу, но вместо этого Брюс перерезает черный скотч. Карие глаза сосредоточены на процессе и взгляд не смеет подниматься, ведь знает, что встретит изучающие светлые глаза. Тонкой кожей на шее и мягкими, почти невидимыми волосками, он чувствует медленное, но тяжелое дыхание. — Очень великодушно с твоей стороны, — Джеремайя потирает раскрасневшиеся запястья. — Можешь острить сколько влезет, но я не желаю тебе зла, — Брюс хмурится, а потом делает шаг назад. Валеска поспешно поднимается и хватает того за локоть и разворачивает к себе. Во взгляде Уэйна непонимание, а также решительность. Кажется, он готов защищаться. — Я тоже, — вопреки ожиданиям, отвечает парень и медленно опускает руку, скользя по дорогой ткани черной рубашки. Тишина, которая стояла в библиотеке начала раздражать словно назойливый ультразвук. А может это всего лишь напряжение между ними. Невидимое электричество в их взглядах. Брюс чувствует, как нерв в области позвоночника начал пульсировать, а в левой ноге послышались неприятные покалывания, напоминающие судорогу. Было интересно, прекратится ли этот дискомфорт, когда Джеремайя отпустит его руку? — Думаю, теперь это мое, — Валеска осторожно забирает нож из слабо сжатой ладони Брюса. Разница между близнецами была в том, что Джером грозился убить его этим ножом, когда как Джеремайя, поджимая губы, вернул его в карман. — Плохие из нас вышли друзья, а? — ухмыляется Валеска, засмотревшись не то на шкаф с книжками, не то на развивающиеся от ночного воздуха занавески. — Есть еще шанс, — хрипло отзывается Брюс из-за спины. — У нас еще есть шанс. — Да…. — протягивает парень, а потом смахивает рукой. — Хотя, какие из нас друзья, верно? — Джеремайя поворачивается боком и многозначительным взглядом осматривает парня. — Нам не обязательно быть друзьями. — Тихо, Брюс делает шаг вперед. Другой парень слышит приближение и улыбается. — Ты прав, — Джеремайя поджимает губы и поворачивается лицом к лицу. Между ними ничтожное расстояние, которое уместно измерять в миллиметрах. Оба прекрасно все понимают. Но, нужно быть еще большим безумцем чем сейчас чтобы пойти, против Судьбы и ее замыслов. Прекрасная ночь выдалась, воздух, на удивление, очень свежий. Природа загорода, где был особняк, никак не сравнится с его бункером-лабиринтом. Он пытался выстроить все так хитро, что кажется и сам запутался и теперь ему не видать выхода. Остается лишь быть съеденным тем самым монстром его лабиринта. Хотя, заглядывая в эти по необычайно взрослые карие глаза, Джеремайя видит выход. Видит спасение. Но, опять-таки, кто он такой, чтобы вверить себя индетерминизму?! — Мы будем величайшими врагами, которых только видел мир, обещаю. — На лице появляется уже знакомая горькая улыбка. Брюс отвечает на его улыбку лишь блеском в глазах и приоткрытыми влажными губами. — Никогда тебя не предам и не променяю, — тихо добавляет Валеска. Единственное качество, которое как шрам осталось в переулках разума от старого Джеремайи — было умение держать слово. И, Судьба, наблюдавшая, знала, что даже когда пройдет время, они перестанут быть мальчишками и возможно, будут известны под другими именами, их пути всегда будут пересекаться и даже в минуты сильного, морозного одиночества, они не будут одни. Ведь Джеремайя сдержит свое слово, а Брюс, не обронивший слова, даст такую же клятву про себя.