Dance chance romance

Хаято подошёл к дому семейства Савад и позвонил в дверь, но, к его удивлению, никто не открыл. Он уже собирался уходить, но на первом этаже кто-то забегал, и послышались копошения в прихожей. Дверь открыла порядком взлохмаченная Нана. — Ох уж этот Цу-кун! — с порога пожаловалась женщина. — Ну почему он не мог открыть дверь? — Здравствуйте, — тут же поклонился Хаято, приветствуя Нану. Она пригладила волосы и подхватила хозяйственную сумку. — Ты позаниматься с ним домашней работой? — спросила Нана, в общем-то, и без того это зная. Хаято кивнул. Женщина улыбнулась. — Тогда пригляди за сыном, а то он опять играет в свою приставку. — Конечно, можете на меня рассчитывать! — воодушевился Хаято. Нана пропустила его в дом, и когда за его спиной закрылась дверь, он принялся разуваться, одолеваемый не совсем приятными мыслями. У него никогда не было такой замечательной мамы. Вернее была, но… Лавина погибла, прежде чем они узнали друг друга получше. А мачеха… Тогда-то он считал, что та женщина — его мать, и никак не мог понять, почему мама так холодно на него смотрела. А она смотрела, и даже когда гладила его по голове, то счастья не испытывали они оба. А когда узналась правда, то Хаято просто не захотел находиться более в своём доме с отвратительным отцом, лишившим его матери, и женщиной, которая не смогла стать его мамой. Хаято завидовал Цуне, но каждый раз заталкивал свою зависть куда подальше. Шлёпая ногами по лестнице, он пытался привести мысли в порядок, чтобы не дай бог Десятый ничего не заметил. Когда Хаято добрался до нужной комнаты и постучался, то ответом ему снова была тишина. Похоже, это семейная такая черта — не открывать ему дверь. Схватившись за ручку, Хаято повернул её и открыл дверь. В нос тут же ударил знакомый запах. Сначала Хаято не поверил своим глазам, а потом усмехнулся. Ну как же, все парни занимаются таким, это просто у него, у Хаято, всё иначе. Он решительно направился к сидящему в наушниках перед телевизором Цуне. …Цуна как завороженный смотрел на картинку на экране. Порно-актриса на экране была очень красивой, и школьная форма на её стройном теле смотрелась великолепно. Полураздетая, с обнажённой грудью и снятыми трусиками, она громко постанывала ему в уши. Когда с девушки сняли и юбочку, и всё стало видно намного лучше, Цуна сглотнул и потянулся к собственной ширинке. Зашуршала ткань. Вытащив из трусов свой член, Цуна прикрыл глаза, отмечая, что больше его возбуждает не сама картинка, а звуки и голоса. Откинув чуть голову назад, он зашевелил обеими руками, водя их вверх-вниз, представляя себе Сасагаву Кёко. Пусть девушка его отвергла уже во второй раз, но мечтать о ней это не мешало. Голова опустела и лишилась мыслей. Ритмичные движения по стволу члена, лёгкие задевания мошонки и головки члена приносили удовольствие. Сопя себе под нос, он сначала не понял, что произошло. Открыв глаза, Цуна встретился зелёными глазами Хаято, смотрящего прямо ему в лицо. Ошалело соображая, он заметил наушники у него в руках. — Г-гокудера-кун, мог и постучаться!.. — готовый сгореть со стыда, закричал Цуна. — Я стучался, Десятый, — улыбнулся Хаято, смотря на него, Цуну, как-то странно. — Ну или не входить! Он попытался встать, но ему не дали. Хаято вернул его обратно на пол, толкнув. — Десятый, вы не знали, что прерывать процесс без разрядки не полезно? Хаято облизал губы, и Цуна поймал себя на том, что ситуация странная и его друг ведёт себя не менее странно. Порно всё ещё работало на фоне, но звуки через наушники слышали они оба. — Десятый, давайте я помогу? — С-с чем? — заикаясь, спросил Цуна. — С разрядкой, — пояснил Хаято, касаясь пальцами члена Цуны, отчего тот вздрогнул. — У парней это нормально. — Да?.. — Да. Смущённый происходящим Цуна, прикрыв ладонями красное лицо, откинулся спиной на подножие кровати и отдался на волю случая. Чужие пальцы приносили в несколько раз больше удовольствия. Хаято обхватил его член и принялся играться с крайней плотью немного опавшего члена. Цуна невольно закусил губу, пряча стоны. Его члена коснулось что-то обжигающе горячее, невероятно приятное. Желая узнать, что же это, Цуна отнял руки от лица и тут же пожалел об этом. В этот момент Хаято склонился над его пахом и взял в рот его член, сначала несколько целомудренно целуя его. Смотря прямо в глаза Цуны своими как никогда зелёными глазами с расширившимися зрачками, Хаято обвёл головку его члена языком и вобрал в рот, слегка посасывая. Не сдержавшись, Цуна застонал. Словно этого и добиваясь, Хаято, убирая за ухо прядь волос, начал нежно посасывать порядком вставший член. Придерживая его у основания, со слегка порозовевшими щеками, он то поглощал член полностью, то дразнил кончиком языка уздечку и головку, вырывая из горла Цуны всё новые и новые стоны. Надолго Цуну не хватило, и он, схватив в порыве Хаято за волосы, заставил его проглотить член и кончил ему в рот. Тяжело дыша, содрогаясь после разрядки, он не сразу понял, что Хаято терпеливо ждёт, пока его отпустят. — Извини, Гокудера-кун… — промямлил Цуна, не зная, как себя вести. Хаято отстранился от его паха, когда его волосы отпустили, и молча проглотил семя. Юркий язык слизал выступившую на губах сперму и поднялся с колен. — Эй, выплюни, ты чего! — испугался Цуна, тут же подорвавшись с места, но Хаято просто отмахнулся. Он взял стоящую на столе бутылку с водой, открыл крышку и отпил. Цуна не мог оторвать глаз от движущегося при питье кадыка. — Давайте заниматься? — как ни в чём ни бывало сказал Хаято, ставя бутылку на место и раздвигая зашторенные занавески. Цуна несколько растерялся, зато Хаято выудил из его тумбочки учебник по химии и принадлежности и водрузил это всё на стол, оставляя хозяина комнаты в смешанных чувствах. Ему пришлось подчиниться и сделать вид, будто всё так и должно быть.

***

Следующий их раз был, как ни странно, в школе. После урока физкультуры, когда он и другие парни переодевались, Цуна мельком заметил вставший у Хаято член. В голове всё ещё стояла картина с отсасывающим ему другом, и выветриваться не собиралась, пусть он и приказывал себе забыть. Быстро стянув спортивную форму и надев школьную, Цуна дождался, пока переоденется Хаято, после чего схватил его за руку и потянул прочь из раздевалки. — Десятый?.. Удивление читалось на лице Хаято. И еще и некстати их окликнул Такеши: — Ребят, а вы куда? На что Цуна, к удивлению друзей, буркнул: «Потом расскажу» — и утащил Хаято прочь. Он затянул озадаченного Урагана в туалет и закрыл за ними дверь на задвижку, после чего сбросил сумку на пол и встал напротив Хаято. — Теперь я тебе помогу! — решительно проговорил Цуна, потеревшись о промежность Хаято, вырвав из его рта неловкий стон. — Что и ожидалось от Десятого. Вы заметили, — болезненно щурясь, пропыхтел Хаято. Цуна впился пальцами в тяжёлую пряжку и принялся расстёгивать ширинку. Когда он вытащил из боксеров член Хаято, то остановился, ощущая себя идиотом. Держать член другого парня оказалось странным, но возбуждающим. Цуна почувствовал, как в его собственных штанах зашевелился его «дружок». Кровь прильнула к его щекам. — Десятый, — прошептал ему на ухо Хаято. — Ч-что?.. — Давайте сделаем друг другу приятное? И прежде чем Цуна понял, о чём он, Хаято расстегнул брюки Цуны и схватил его член. Обхватив руками оба ствола, он принялся быстро-быстро, ритмично, теребить их. Цуна схватился за ручку двери и плечо друга, едва не упав от притока ощущений. В висках ухало. Кровь прильнула к члену, норовя его разорвать на части. Цуна уткнулся в грудь Хаято, возбуждённо сопя через нос и рот. Руки Хаято с его потрясающе длинными, изящными пальцами порхали по членам. Цуна вцепился в его джемпер, норовя растянуть его, и пускал слюни от удовольствия ему на грудь. Ощущения застилили всё, перед глазами танцевали мушки. Когда разрядка настигла сначала Цуну, а через какое-то время и Хаято, то зачинщик этого мероприятия понял одно: к чёрту порно и Кёко, он теперь не сможет сам себе подрочить — это совсем не то.

***

Цуна дураком не был. Вернее был, но не законченным. А потому был способен понять: эти их совместные дрочки, коих накопилось уже порядком, не совсем то, чем обычно друзья занимаются. Он перелопатил Интернет, и действительно, там встречались подобные истории, но количество минимально. То же, что у них с Хаято — совсем другое. Сначала Цуна думал, что это временное помешательство после отказа Кёко и таких разрядок, но чем дальше, тем он больше ловил себя за наблюдением за Хаято: как он ест, как он изящно держит между пальцев сигарету и выдыхает дым, как он ходит, как он… живёт. Это и стало последней каплей. Теперь Цуна уже гуглил совершенно другое в тайне от Реборна, чистя историю браузера. Новая вершина айсберга поразила его. Дрочка — это еще не главное, дело было в кульминации, а проблема — кто кому суёт. Хаято был таким крутым и красивым, выше и лучше Цуны. Он с болью на сердце принял тот факт, что он — снизу. Но что об этом всём думал сам Хаято? Цуна не знал и сходил с ума. Реборн, конечно же, это заметил. В воскресный день у него закончилось терпение. — Глупый Цуна, ты достал, — сказал как-то Реборн и всадил ему Пулю в лоб, не сомневаясь, что его подопечный изводит себя из-за какой-то очередной глупости. Цуна, ведомый своей предсмертной волей, в одних трусах понёсся к Хаято домой и забарабанил в дверь. Зевая, даже не смотря, кто там явился, ему открыли дверь. Хаято порядком удивился, обнаружив у себя на пороге босса. — Десятый, добрый день! — поприветствовал его он, пропуская в квартиру. Но вот дальнейшее поразило даже его. Цуна с шальным пламенным взглядом смотрел на него, схватив за грудки. — Десятый?.. — поражённо склонив голову набок, спросил Хаято. — Я тебя хочу! — проорав в гипер-режиме свои мысли, Цуна ошарашенно уставился на него, когда действие Пули исполнило его предсмертное желание. — Хорошо, — просто ответил на это Хаято, кивнув головой. — Пойдёмте на кровать? И повёл его по своей квартире в спальню. Цуна оглядывался, подмечая просторное помещение и пианино, тщательно вытертое, без пыли. Было видно — за ним ухаживают. Спальня ограничивалась огромным шкафом, встроенным в стену, прикроватным столиком и кроватью, на которую и уселся Хаято, похлопав по покрывалу рядом. Цуна послушно сел, готовый ко всему. Его повалили на кровать, вовлекая в нежный, ласкающий поцелуй. Без языка, покусывая губы, Хаято водил ладонями по голому животу Цуны, а сам Цуна, коснувшись рукой щеки Хаято, закрыл глаза, позволяя делать с собой что угодно, лишь бы делали. Тонкие пальцы касались живота, обводя вокруг пупок, скользя вверх, до рёбер, и опускаясь ниже — до паха, но не переступая пока черту. Коротко стриженные ногти, ухоженные и такие красивые — Цуна не мог оторваться от них. Хаято уткнулся ему в шею носом, выцеловывая шею, поглаживая уже Цунину промежность, легко обводя контуры вставшего члена. Но ласки закончились. Хаято взгромоздился на него, снимая через голову футболку. Тряхнув своими пепельными волосами, он облизнул пересохшие губы и склонился над Цуной, обхватывая губами через ткань стоявший колом член, плавными движениями, умело заводя, стягивая с бёдер трусы. Ненужный более кусок ткани полетел в сторону, куда-то на пол. Цуна яростно гладил его лопатки, касаясь изгибов спины, выступающих позвонков, дорожкой идущих к шее. — Вы достаточно завелись? — с почти чёрными глазами спросил Хаято, возбуждённо дыша ему в ухо. — Да, — мужественно согласился Цуна. Хаято сполз с него и пополз по кровати к одинокому столу. Спустив босые стопы на пол, он стянул с себя обтягивающие его стройную задницу боксеры и полез в один из ящиков, доставая прозрачную бутылочку и пачку презервативов, отрывая от «змейки» одну упаковку. «Смазка и презервативы», — с неким удовлетворением понял Цуна, чуть заелозив на подушках. Обилие боеприпасов порядком озадачило, но, может, не только он ждал такой близости? Хаято взгромоздился на кровать. Встав на колени, он налил себе на руки смазки. Цуна с шумом выдохнул. «Сейчас?» Но дальнейшее превысило все его смелые мечтания и желания. Хаято растер по рукам смазку, и одной он начал наглаживать плавными движениями член, а другую завёл за спину, проникая пальцами между ягодиц. Прикрыв веки и закусив нижнюю губу, он принялся себя растягивать. Цуна уже ничего не понимал, но не мог оторваться от лицезрения Хаято, ласкающего себя с двух сторон — спереди и сзади. Закончив, он открыл глаза, задорно поглядывая на него. Подобравшись ближе, заглядывая в лицо, Хаято спросил: — Десятый, какую позу вы хотите? Всё ещё не веривший своему счастью, Цуна замер. Ему очень хотелось увидеть под собой Хаято, видеть его спину и «помогать» ему снизу, трогая его член, осыпать шею поцелуями, как недавно делали с ним. О чём и сказал. Хаято разорвал упаковку презерватива, и как-то слишком серьёзно делая это, надел его на член Цуны, раскатывая по плоти. Они поменялись местами. Хаято лёг на живот, как Цуна и хотел. Но так оказалось неудобно, и Цуна поставил его на колени. Вид сзади на чужие спину и задницу открывал новые горизонты. Подобного в Интернете он поднабрался порядком, но именно эти спина и зад привлекали его как ни что. Цуна мысленно извинился перед Кёко, что променял её на это, но руки сами, без участия его мозга, принялись наглаживать чужие бока и ягодицы. Гладкая спина, пусть и мужская, но она сильно отличалась от Такеши или того же Рёхея. Цуна развёл ему ноги пошире и потёрся у Хаято между ягодиц. — Десятый, не томите, — жалобно попросили его, уткнувшись в изгиб локтя, впиваясь в него зубами. Сглотнув, Цуна нерешительно приставил член к входу и толкнулся вперёд. Минет показался жалкой пародией на то, что он испытал в следующее мгновение. Член засосало, сдавив со всех сторон, от чего у Цуны чуть глаза на лоб не полезли. Невероятно приятная теснота дразнила, и он возбудился ещё сильнее, чувствуя, как член увеличился. Хаято зазывно качнул бёдрами. Впившись пальцами в чужие ягодицы, Цуна неумело затолкался вперёд, как ему подсказывали инстинкты. Хаято помогал себе снизу, надрачивая в такт член. В ушах шумело и ухало, перед глазами всё заволокло, а тело было удивительно лёгким. Мерные, хлюпающе-шлёпающие звуки раздавались в комнате. Поскрипывала кровать. В два голоса стонали двое: Цуна сопел себе под нос, а Хаято надрывно хрипел, пряча лицо в подушку. Когда Цуна в очередной раз случайно задел простату, то Хаято с криком выгнулся дугой, кончая на постель. При виде этого зрелища не сдержался и Цуна, изливаясь во вставленный в анус презерватив. Вытащив член и стянув презерватив, связав его у основания, Цуна отбросил его в сторону и навалился на Хаято, целуя того в шею. — Для первого раза неплохо, да?.. — Даже и не знаю, виной тому ваша гипер-интуиция или нет? — рассмеялся Хаято. Довольный Цуна зарылся лицом в пепельные волосы, вдыхая его запах.

***

В комнате сидело четверо парней. Трое из них билось над квадратными уравнениями, а оставшийся почитывал книгу. — Ничего не понятно! — раздосадовано почёсывая затылок, пожаловался Рёхей. — Не тебе одному, — вторил Такеши, схватившись за голову. Цуна решил промолчать — он никогда ничего в этой дурацкой математике не понимал, а Хаято спрашивать запретил Реборн, устроив им эдакую тренировку — они пытаются сами понять, а Хаято сидит рядом и контролирует их. Хотя хотелось послать эти правила куда подальше. Время давно перевалило за шесть вечера, а они не решили и половины домашки. Ещё и в комнате Такеши было душно. — Всё, у меня мозг плавится, — пожаловался Цуна, падая лицом на стол. Скользнув взглядом по читающему Хаято, который в своих очках выглядел классно, он даже залюбовался своим парнем. Цуна справедливо считал, что после тех дрочек и минетов, а потом ещё и секса они встречаются, что не могло не греть душу. Не всё же нужно говорить вслух? — Перерыв! — провозгласил Такеши, закрывая тетрадь. — Если Реборн-сан вас потом накажет — я не виноват, — напомнил Хаято, не отрываясь от чтения какого-то романа в гибкой обложке. Такеши подпёр щёку кулаком и посмотрел исподлобья на Хаято, улыбаясь так, будто придумал аферу века. — Слушай-ка, Гокудера, — обратился он к Хаято. — Ну? — последовало в ответ. — Вот мне всегда было интересно, как узнал о твоём прошлом, — продолжил Такеши, а Цуна и Рёхей заметно подобрались, явно заинтересовавшись темой. — Ты в восемь лет свалил из дома. Как ты вообще один выжил? Ребёнком-то. — Да-да, мне тоже давно интересно! — поддакнул Цуна. Хаято, оторвавшись от чтения книги, резко захлопнул её, поправил очки на переносице и оглядел ребят. — И зачем тебе это? — Так интересно же! — улыбаясь, сказал Такеши. Вздохнув, Хаято спросил: — Вам что-то придумать или сказать как есть? Правда может шокировать вашу нежную психику. — Э-э? — Такеши удивился. — Да как есть. Хаято выдохнул. — Ну, а сами как думаете? Ребёнок без гроша в кармане! Задницу я подставлял, задницу. Всяким мужикам и извращенцам. Довольны? Обведя вытянувшиеся лица взглядом, он вновь распахнул на закладке книгу и уткнулся в неё. А Цуне стало дурно — получалось, для Хаято то, что между ними было, не являлось чем-то особым как для Цуны. Приказ босса? Если так подумать, то Цуна его принудил. Какая нелепость. Цуна был вынужден отвернуться, не в силах в этот момент смотреть на Хаято.