Глаз Гора

      Билл устал за это время. Он опять полностью загрузил себя работой, отчасти из-за того, что хотел быстрее разгадать загадку Дюреля, а отчасти ради того, чтобы забыть о Чарли хоть на несколько минут. И опять ему удалось это сделать. Биллу казалось, что он уже научился мастерски менять мысли и держать себя в руках. По вечерам не всегда удавалось сохранять тот же настрой. Когда работа не выматывала, хватало времени на грустные мысли или грязные желания, но как только удавалось с головой зарыться в дела, все отходило на задний план.       Билл решил первым делом наконец-то ответить брату на письмо. Прошло уже несколько месяцев и следовало бы дать о себе знать. Правда, заставить себя выдавить хоть слово не получалось. Как только мысли вернулись к Чарли, всё снова обрело страстный оттенок. Понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и найти подходящие слова. Вероятнее всего, больше они не будут переписываться и встретятся уже дома. Хочется написать всё как можно более мягко и не сильно оттолкнуть.       Здравствуй, Чарли,       Не понимаю твоих переживаний. Ты всегда был для меня важен. И я выделял тебя на фоне других. Ты ведь мой младший брат, я не могу не обращать на тебя внимания. Конечно, мне нравится твой характер. Он прекрасный. Просто иногда у тебя начинаются проблемы с нормальной презентацией своих чувств. Думаю, за это время ты сильно изменился.       Как хочешь. Я всё ещё согласен помочь тебе в этом деле, несмотря ни на что. Я пройду с тобой через возмущения мамы, только не бросай мечту. Я приеду. Пока что гоблины не готовы меня отпускать, но упустить последнюю возможность повидаться с тобой не могу. Так что обязательно жди. Я сделаю всё, только бы ещё раз увидеть тебя.       Самого лучшего брата? Я даже не знаю, радоваться этому или нет. Довольно странно читать такие слова от тебя. Наверное, на этом и закончу это письмо. Чарли, ты ведь понимаешь, пока оно дойдёт, пока ты напишешь ответ и отправишь обратно — пройдёт очень много времени. Я думаю, что к тому моменту уже буду дома. Так что прощаюсь с тобой. Прости, так будет лучше. Мне надо собраться с мыслями и приготовиться к серьёзному разговору.

Твой Билл, 25.04.1991

      Билл убрал письмо и тяжело вздохнул: предстоял долгий и тяжёлый день. Сначала работа в банке, потом возвращение Питера. Много всего рассказать нужно. И признаться, что гоблины настолько сильно загрузили работой, что не нашлось времени на расшифровку дневника. Это казалось очень плохим оправданием, но ничего не поделать. Гоблины действительно устроили кучу проверок и увольнений.       Билл закрыл глаза, сосредоточился, постарался поймать себя на мысли о дневнике. Только вот не получалось так, как хотелось. В голове хор мыслей и ни одна из них не хочет надолго оставаться. Но пришлось перебороть себя и наконец-то заняться делом.       Билл шёл в банк в приподнятом настроении, он был готов к любым неприятностям, только бы домой отпустили на лето. Ради этого можно и поработать. А действовать пришлось решительно. Только дверь кабинета открылась, на него набросился Мхотеп, требуя отчёты по потраченным деньгам, и тут же вернулся Жан с извинениями и просьбой поймать результат его неудачного заклинания. День начался совсем не так, как хотелось,Билл пообещал разобраться со всем и направился в подвалы вместе с несколькими папками. В них ответы на все вопросы Мхотепа, только бы систематизировать и привести в порядок. Но сейчас на это совсем нет времени. Где-то здесь прячется целая куча скорпионов, случайно созданных Жаном. Нет, интересно получается. И почему ликвидатор заклятий и их составитель — разные люди. Жизнь была бы проще, если Жан сам будет разбираться со своими проблемами. Зачем придумывать такие глупости?       Билл помотал головой. Нужно быть осторожнее. Если он не уследит за скорпионами, будет беда. А медик, кажется, выходной. Вот Жан, вечно подставляет. В самый неподходящий момент! Коридор постепенно сужался, стены терялись в темноте. Кажется, даже немного страшно видеть нечто подобное. Билл почувствовал, как в сердце зашевелилась странная тревога. Ничего не видно. Нужно осветить это место. Хотя бы попытаться.       Он сжал в руке палочку, громко поговорил заклинание. Давненько уже не стоял так, пытаясь наколдовать что-то. В школе приходилось каждый день тренироваться, а вот во взрослой жизни всё было совсем не так. Время шло словно мимо, не оставляя после себя почти ничего. Теперь приходится с трудом подбирать слова, вспоминать заклинания, теряться в правильной технике их исполнения.       Нет, Билл с детства был в окружении волшебников и хорошо знал, как правильно двигаться, как произносить слова, чтобы получилась магия. Он действовал всегда механически, но смущало то, что знаний со школы почти не осталось. Наверное, стоило больше внимания уделять учёбе, а не помощи Чарли.       Билл поскользнулся, но смог удержаться на ногах. Пришлось ухватиться за какой-то выступ на стене. В темноте и не различить. Ноги почти не держали, но нужно спускаться дальше. Верно, Чарли… Билл чрезвычайно много времени ему уделял во время учёбы. Пытался помочь, кое-где выгородить, спасти от неприятностей. Интересно, почему?       Любовь? Безумие? Но почему Чарли всегда был для него таким себе мальчиком в беде? Он часто попадал в неприятности, путался, боялся, говорил глупости. Казалось, что этот человек физически не способен постоять за себя. Но это была неправда. Чарли сильный и хорошо думает головой. Только вот почему-то рядом с ним всё шло не так, как хотелось.       Билл вспоминал каждое своё глупое переживание, каждый день, проведённый рядом с Чарли. Тот часто крутился возле него, смотрел в глаза, спрашивал о чём-то и как будто всячески показывал свою заинтересованность. Биллу сейчас казалось, что в тех действиях прослеживался явный романтический оттенок. Но он не доверял своей извращённой голове, только представлял, как бы было, если это действительно так.       Пол опять ушёл из-под ног, и тут же из-за поворота выскочил скорпион. Он поднял хвост, остановился, прицелился. Билл почувствовал, как к нему подкрадывается опасность. Пришлось привычным движением поднять палочку и чётко проговорить заклинание. Раз за разом повторяя такие простые слова, он отходил назад. Ступал твёрдо, уверенно, не сводил со скорпионов глаз, а они словно сговорились, вылезали из щелей и готовились напасть.       Билл почти не дрожал, даже не думал о том, что именно его окружает. В голове осталось место только для Чарли. Вот кто не хотел останавливаться на достигнутом. Пришлось даже проигнорировать подкрадывающихся сзади скорпионов, чтобы взять себя в руки. Билл с ужасом понимал, что добровольно подпускает их к себе, захлёбываясь сумасшедшим азартом. Адреналин бил по эмоциям, заставлял испытывать непонятное удовлетворение. Хорошо. Нет, правда, очень хорошо.       Он лёгкими движениями избавлялся от скорпионов, постепенно восстанавливая позабытые умения. Оказалось, что держать палочку всё же приятнее, чем писать кучу глупых отчётов. Даже захотелось вернуться в Хогвартс, снова погрузиться в волшебную атмосферу. Египет был не таким, совсем не таким. В нём слишком много современности и в то же время тайн. Это сводит с ума.       Билл остановился у стены, оглянулся. Со скорпионами он разобрался слишком быстро. Теперь нужно возвращаться. Неприятно. Может, ещё погулять? В подвалах не так уж и плохо. Тут тепло, пахнет приятно, даже не кажется, что вокруг начинается что-то интересное.       Но Билл быстро отбросил эту мысль и вернулся в кабинет. Не нужно привлекать внимание к своему отсутствию. Тем более гоблины ещё не подписали разрешение на отпуск летом.       — Билл, мне нужна твоя помощь, — Жан влетел в кабинет снова.       — И что на этот раз? Тролль? Пикси? Гномы? Я больше туда не пойду.       — Нет, идём со мной.       Билл тяжело вздохнул, поднялся. Пришлось идти в кабинет Жана и Луи. И что ему опять нужно? Хотя, с другой стороны, это хорошая возможность не получить нагоняй от Питера. Нужно попытаться спасти себя.       — Смотри, мне надо создать несколько отчётов, но я и забыл, как правильно это сделать. Тут не сходится, совсем не сходится. Неприятно. Билл взял в руки отчёт, внимательно посмотрел на него. Действительно не сходится ничего. Надо это исправить, пока гоблины не пронюхали об этом.       — Как тебе наш отдых?       — Было не так плохо. Мне понравилась твоя семья.       — Рад это слышать, ты им тоже очень сильно понравился. Они надеются, что когда-нибудь ты снова приедешь.       — Только не сейчас. Пока что меня ждут дома. Кстати, Жан, можно тебя попросить? Хочу выучить французский. Не поможешь?       — Французский? Странное желание. Но да, я помогу. Обязательно.       Они просидели до вечера, пытаясь собрать несчастный отчёт по частям. Жан многое упустил и теперь пытался из последних сил исправиться. Тем более, гоблины начали внимательнее следить за его успехами. Тут точно нужно постараться.       Билл вернулся домой довольно поздно. Ему уже не хотелось приходить к Питеру. Просто лежать, смотреть в потолок и думать о всяких глупостях. Больше ничего для счастья не надо. Но на лестничной площадке подозрительно пахло какими-то зельями. Билл принюхался, с ужасом понимая, что запах идёт из его квартиры.       Дверь закрыта, но лишь на один поворот ключа, вместо двух. В коридоре темно, никого нет. В комнате горит свет, но чужого присутствия не ощущается. Все вещи перевёрнуты верх ногами. Нет ни одного места, оставшегося нетронутым. Билл медленно прошёлся по квартире, пытаясь понять, что пропало. Но нет, даже деньги остались на тумбочке. Плохое предчувствие заставило накинуть кожанку и пойти по ночному городу к Питеру, пока тот ещё не оставил свой магазин.       — О, так давно тебя не видел, рад встретиться, — он улыбнулся. — Мне кажется, ты немного изменился.       — У меня проблемы.       — Что ты имеешь ввиду?       — В квартире кто-то был. Там всё перевёрнуто. Это пугает. Воры?       — Что-то пропало? — серьёзно спросил Питер.       — Нет, ничего.       — Вот как… Похоже, дело принимает серьёзный оборот.       — О чём ты?       — Билл, кажется, наши соперники знают о нас намного больше, чем мы думали. Ты кому-нибудь говорил о том, что ездил во Францию?       — Коллегам. Но не думаю, что они у меня в квартире рылись.       — Видишь ли, кто-то точно сливает информацию. И это кто-то из твоего окружения.       — Почему ты не думаешь, что этим может заниматься кто-то из археологов?       — Нет, точно не наши. Все знали, что я на эту неделю уезжал по делам. Тогда бы пришли ко мне. Билл, никто и предположить не может, что я оставлю дневник Дюреля у тебя. Если бы это были наши, погром случился бы в моём доме. Видно, кто-то не знает о том, что мы работаем вместе. Тебя рассматривают как одиночку.       —Значит, я в опасности?       — Нет, — Питер сел на стол, начал подкатывать рукава рубашки, — они сунулись в квартиру, но дневник не нашли. Значит, подумали, что ты его кому-то отдал, что логично. Думаю, скоро они будут у меня. Ты для них отработанный материал. Но всё равно будь осторожен. Кстати, я привёз Глаз Гора. Это действительно копия, о которой мы говорили. Так что тебе повезло. И ещё кое что: мне удалось достать письмо Уэйнрайта. Ничего особенного там нет, но оно косвенно подтверждает, что с Дюрелем были какие-то мутки. Нужно активнее разбирать его дневник.       Билл взял старый потрёпанный конверт и Глаз Гора. Всё слишком ускорилось. Видно, теперь не до отдыха. Хорошо, что он успел договориться с Жаном об уроках французского. Теперь дело точно пойдёт быстрее.       Домой пришлось возвращаться в полной темноте. Только ближе к центру всё озарилось яркими огнями. Билл блаженно закрыл глаза и вдохнул прохладный воздух. Приятно. Приятно просто так стоять посреди улицы и думать о всяких глупостях. Хочется горячего шоколада, конфет и тёплых прикосновений Чарли. Да, этого действительно не хватает.       Билл по пути заглянул в магазин, надеясь, что его небольшая мечта осуществится. В квартире темно, никто больше не приходил. Навести порядок получилось довольно быстро. Было бы правильнее обратиться в полицию, но страх прошёл и теперь хотелось только отдыхать.       Билл забрался на кровать, поставил на тумбочку горячий шоколад, положил у фотографии Чарли Глаз Гора. Хорошо. Такая приятная прохлада. Кажется, что всё тело погружается в неё и растворяется. Невероятное ощущение. Захотелось прочесть письмо Уэйнрайта, от него точно станет теплее.       Билл вынул старый пергамент, с удивлением отметил, что почерк приятный и сам текст на английском.       Пьер, пишу тебе так внезапно из Оксфорда. Признаться честно, не ожидал, что мои исследования зайдут так далеко. Это начинает пугать. Мне кажется, что чем дольше я работаю с этим, тем страшнее последствия. Пьер, мне безумно страшно находиться рядом с ним. От него веет чем-то мистическим. Несмотря на то, что мы волшебники, мне не под силу справиться с такой магией. Поэтому прошу тебя: не приближайся ко мне. Я теряю рассудок, и, кажется, умираю. Умоляю тебя, не продолжай наши исследования, не лезь в это дело. Забудь, выброси, сожги все заметки! Пьер, я не хочу, чтобы ты пострадал. Береги себя. И ещё: никому не доверяй. Никому. Даже самым близким друзьям. Когда речь заходит в это русло, любой может оказаться предателем. Прости. Прощай.       Билл с удивлением перевернул письмо, но продолжения не увидел. Ему предлагали всего лишь клочок бумаги. Интересно, что произошло с Уэйнрайтом? Почему он так обращается с Дюрелем? Билл лёг, не укрываясь, позволив прохладе спокойно гулять по телу, щекотать, сводить с ума. Он совсем не понимал, что происходит. Уэйнрайт боялся собственных исследований? Кстати, дочь Дюреля тоже делала акцент на этих экспериментах. Неужели там скрывается что-то важное?       Билл чувствовал, что ответ близко, но никак не мог его найти. Ему казалось, что он ходит очень близко к истине, но никак не может увидеть её. Пришлось убрать письмо в дневник и расслабиться. Нет, всё хорошо. Надо подождать немного и уже через несколько месяцев можно будет поехать домой. Интересно, как его встретит Чарли?       Билл повернулся набок, задумался. А ведь они будут спать в одной комнате. Это немного смущает. Никогда не приходилось думать о чём-то подобном, но теперь это вызывает странные эмоции.       Никому не доверяй…       Даже Уэйнрайт говорил это, неужели предатель может оказаться кем угодно? Но кто? Кто знал о его путешествии? Жан? Нет, он слишком беспечен, сложно поверить, что этот человек работает с чёрными археологами. Луи? Его даже рядом нет, вечно где-то пропадает, да и имя его часто забывает. Шен? Такое трудно даже предположить. Этот человек вообще живёт в своём мире, никогда ничего лишнего не спрашивает, очень тактичен и вообще лучший из всех. Мхотеп? А смысл? Он настолько увлечён работой, что ничего дальше своего носа не видит.       У Билла болела голова, ему не удавалось понять, что творится на работе. Может, он всего лишь себя накручивает? На самом деле это простая случайность, не больше?       Билл уснул только ближе к трём ночи, погрузившись в беспокойный сон. Даже во сне его преследовали навязчивые мысли.