Глаз Гора

      Билл уже несколько месяцев мучился с дневником. Он не понимал, что происходит. Последнее время мысли о Чарли не дают покоя и буквально сводят с ума. Билл уже не мог точно сказать, что именно он испытывает. Такое ощущение, что его просто бросает из крайности в крайность, и нет ничего, что может помочь в этом деле.       Из письма мамы Билл знал, что Чарли уже давно улетел в Румынию и начал работать. Тупое любопытство не давало сосредоточиться. Он бы всё отдал за возможность узнать, как там обстоят дела у брата, но что-то не давало написать письмо. Билл понимал, что не сможет удержаться и напишет то, что думает.       Быть не может. Они почти переспали. Ну, не совсем, но как бы то ни было, это тоже секс, только оральный. И от осознания этого становилось не по себе. Словно в голову било вечное похмелье. Как он мог такое сделать? И зачем?       Билл помотал головой, накрыл дневник руками. Нет, зачем Чарли это сделал? Как можно быть таким беспечным, чтобы напиваться до беспамятства? А если с ним что-то случиться? Один, в чужой стране, совсем не умеет пить — даже представить сложно.       Билл зарылся пальцами в волосы, мимо воли вспоминая, как делал это же с Чарли и выдохнул. Нет, ехать домой явно не стоило. Хотел поговорить о своих чувствах, а в итоге только сильнее запутался. Полнейшее безумие.       Внезапно по телу пробежала дрожь, и Билл удивлённо посмотрел на раскрытый дневник. А ведь, если подумать, он всё с самого начала делал не так, как нужно! Эти буквы действительно выглядят в словах лишними, но они вовсе не лишние. Из них складываются слова. Дюрель в одном слове прятал целых два. Вот почему его почерк казался гадким, а тексты бессмысленными.       Мне страшно подумать, что происходит в Оксфорде. Адам снова встревает в неприятности. Он это делает постоянно. Странно, если бы он не был таким шикарным египтологом, его считали безумцем. Адам пьёт по-чёрному, много ругается и всегда прячется от людей. Собственно, его и так считают странным, а многие даже боятся. Но это только из-за увлечения Египтом. Люди стараются либо обожествлять то, чего боятся, либо демонизировать. А ему и неважно, что подумают окружающие.       Не понимаю: почему я решил стать его помощником? Ведь меня тоже должна была оттолкнуть его истинная сущность. Но этого не произошло. Я знал, что он пьёт, даже таскал его домой на своём горбу, знал, что он всегда ввязывается в драки и много матерится, но всё равно вытаскивал его из неприятностей. Почему? Чем таким он смог меня привлечь? Что заставило забыть обо всём, даже о военной карьере, и окунуться с головой в мир Египта?       Нет, теперь это неважно. С тех пор, как он привёз это, он изменился. Стал ещё большим отшельником, чем раньше. Мне очень страшно, ведь я не понимаю, что происходит. И эта неизвестность пугает. Хуже всего — недоговорённость и незавершённые разговоры. Как же мучительно понимать, что время ушло…       Билл захлопнул дневник, не желая дальше погружаться в историю Пьера Дюреля. Надо же, а он и не знал, что египтолога звали Адамом. Но вот в дневнике пока что ничего толкового нет, а читать терзания Дюреля не хочется — своих хватает.       Билл посмотрел в окно, тяжело вздохнул. Надо было поговорить с Чарли. Зря он решил молчать и прятать правду от него. Интересно, брат вспомнит, что вытворял? Билл плотно зажмурился, вспоминая и стараясь возродить в памяти те приятные ощущения. Да, лёгкое покалывание по всему телу, волны то холода, то жара, и чужая дрожь, длинные рыжие ресницы и мягкие губы. Это было невероятно. Билл готов кричать о том, насколько шикарен его брат, несмотря на неумелость и лёгкую скованность в движениях. Даже его затуманенные вином глаза казались невыносимо красивыми. Да, Билл получил удовольствие. Притом такое ярко окрашенное. Такое невероятное, что сложно поверить в его реальность.       — И что дальше? — спросил он сам себя, смотря на ладони.       Билл зажмурился, положил голову на стол и тяжело вздохнул. Опять всё получалось не так, как должно. Он задумался. А как должно? Дневник показался очень привлекательным занятием. В его текстах хотя бы терялись собственные мысли. Но Билл не решился прикоснуться к нему.       — Всё равно хочу Чарли, — печально заметил он. — Какая ирония.

***

      На работе снова начался настоящий хаос. Близился конец месяца, а это значит, что нужно составлять отчёты. И тут, как назло, пришёл запрос от музея. Не лучшее время, но ничего не поделаешь. Гоблины заявились целой толпой, торжественно вручили разозлённому Жану уведомление и ушли.       — Мерлин их подери, это просто невыносимо! Знают ведь, что у меня не ладится с отчётами. Вот старые змеюки.       — Не бурчи, — Шен похлопал его по плечу, — кроме тебя этим некому заняться.       — А как же! Как будто тут нет других пяти заклинателей. Вот прямо я один остался. Единственная незадействованная сила.       — Иди работай.       — Угу. Иду, аж лечу. Вот тварюки, зла на них не хватает. Хэй, Билл, а ты чего ржёшь? Тебя тоже со мной отправляют.       Билл аж привстал от неожиданности. Да, это вообще не в тему.       — Серьёзно?       — Можешь лично оценить.       Жан бросил на стол листок бумаги, где явно было написано, что Билл должен проследить за работой и, если что, устранить последствия. В кабинете повисло напряжённое молчание. Даже Шен не решился ничего сказать.       Билл посмотрел в окно и тут же вспомнил слова Питера. И всё таки, кто из них? Никому нельзя доверять, но кто на самом деле делает его жизнь хуже?       — Ребята, почта пришла, налетайте, — в кабинет заглянул какой-то маг из соседнего отдела.       Билл даже не думал подниматься. Ему никто не пишет. Тем более в такое время. А вот Жан с жадностью набросился на кучу писем, выуживая среди них своё. Ему всегда сносило крышу от подобного.       — А ты своё брать не будешь? — спросил он, наконец-то собрав в охапку целую гору конвертов.       — Да мне никто и не пишет, — уверенно ответил Билл, возвращаясь к своим отчётам.       — А вот этот парень считает, что пишет. Кто тут? — он уверенно развернул конверт, даже не думая о том, что это недопустимо. — Чарльз Уизли. Брат что ли?       Биллу показалось, что в ушах шумит. Как так? Они ведь так долго не общались. Может, затерявшееся письмо, которое не доставили до лета? Но в это слабо верится. Он взял конверт дрожащими руками и долго смотрел на него, не решаясь открыть. Что же внутри? А если Чарли вспомнил о той ночи? О, Мерлин, Билл ведь не простит себе этого.       — Тебя что, околдовали? Шевелись давай. Через два часа пойдём в музей, — Жан хлопнул дверью и вернулся в свой кабинет.       Руки задрожали, вдохнуть полной грудью не получалось. Страшно. Но пальцы всё же сорвали печать. Письмо оказалось очень толстым, прямо невероятно толстым, с несколькими фотографиями и двумя открытками. Билл закусил губу и пробежался взглядом по ровным строчкам.       Здравствуй, Билл       Я откровенно не понимаю, почему ты морозишься. И дурак поймёт, что ты внезапно стал меня избегать. Может, объяснишь, что происходит? Меня раздражает эта ситуация. Просто ни с того, ни с сего начал холодно ко мне относиться. Я сделал что-то не так? Обидел тебя? Не похоже. Ты бы врезал мне, но не оборвал контакты. Мне не нравится, когда ты не пишешь. Потрудись объяснить, что происходит. Я имею право знать.       А теперь о хорошем: я приехал в Румынию и здесь очень даже неплохо. Меня приняли в свою компанию, даже выделили комнату в каком-то подобии общежития. Знаешь, так приятно жить в одиночестве. Думаю, что понимаю тебя. После такой жизни не хочется возвращаться домой. По сравнению с Норой, это настоящий рай.       Правда распорядок дня меня немного смущает. Приходится каждое утро вставать в четыре и идти чистить, драить, выгуливать. Это утомляет. Драконы очень привередливы, но ничего. Я справлюсь. Если тебе хватает сил шариться по гробницам и подвергать себя опасности, то и я смогу. Несмотря ни на что, моя профессия и вполовину не такая опасная, как твоя. Подумать только, в любой момент ты можешь натолкнуться на древний яд и больше не вернуться. Должно быть, это страшно.       Мне очень не хватает тебя. Теперь жалею, что сразу не спросил о причинах твоего странного поведения. Но знаешь, будь добр ответить на это письмо. Я жду, пиши.

Твой Чарли 25.09.1991

      За письмом Билл вытащил несколько буклетов с описанием заповедника. На одной из фотографий Чарли показал ему язык. Он злится. Это нехорошо. Не нужно было так поступать. Билл твёрдо решил написать ответ прямо сейчас, но Жан бесцеремонно схватил его за локоть и потащил в музей.       Дошли они уже после окончания рабочего дня. Их встретил всё тот же юноша, который показывал Глаз Гора. И Билл почувствовал какой-то страх. Он словно оказался в ловушке. Если подумать, Жан может быть тем, кто угрожал ему. А если это так, то быстро убить соперника в подходящей обстановке и скинуть всё на несчастный случай, ничего не мешает. Но с другой стороны, разве у него не было более подходящих моментов за всё это время?       Жан выхватил палочку и начал творить заклинания. Его голос звучал грубо и резко, он всем видом показывал недовольство, но юношу из музея это вообще не смущало. Он смотрел спокойно, время от времени переводя взгляд на Билла. Раздражает.       В голове сотня идей, как ответить на письмо, а работа не даёт сосредоточиться. Зачем было отправлять и его, если Жан не делает ошибок. Скорпионы не разбежались по всему музею, значит, во всём этом нет никакого смысла.       Когда последнее заклинание было наложено, их отпустили, не забыв поблагодарить. Билл шёл домой в подавленном состоянии. Он и понять не мог, почему всё снова начало так быстро меняться. Кажется, ещё вчера ему было весело дома, а уже полный хаос.       В квартире темно, ни души. Вроде и не страшно заходить внутрь, но что-то всё же смущает. Наверное, неуверенность в завтрашнем дне. Билл сразу сел за стол и начал писать ответное письмо. Он боялся, что Чарли не дождётся его объяснений.       Чарли,       Я рад, что ты помнишь обо мне и так много пишешь. Я правда счастлив. Твоя мечта сбылась. Но, видишь ли, недавно произошло нечто такое, о чём мне тяжело даже думать. Ты, скорее всего, не помнишь причины, но это неважно. Просто мне тяжело понять, как вести себя дальше после такого. Я был счастлив, когда это произошло, но сейчас понимаю, что между нами слишком большая стена. Прости меня, я немного воспользовался твоим состоянием…

Билл 17.10.1991

      Билл закрыл глаза и позволил себе поставить точку. Он понимал, что для человека, который не помнит, как страстно отсасывал, эти слова покажутся малопонятными, но ничего не мог поделать. Ему хотелось поговорить начистоту, наконец-то решить эти разногласия. Билл понимал, что ещё два года перетерпеть не сможет. Теперь у него есть приятное воспоминание и всё нужно решить как можно скорее.       Он уверенно сложил маленькое письмо в конверт и твёрдо решил утром отправить. Поскорее бы пришёл ответ. Только от Чарли зависит, что будет дальше.