От горячей воды в ванной поднимались густые клубы пара. Пахло дешевой ванильной солью для ванн и перегаром. Филлип полулежал, облокотившими рукой с дымящейся сигаретой на бортик. От смешения запахов его снова начинало подташнивать. А вода скорее жгла, чем согревала. Ноги затекли, а голова раскалывалась, но он упорно не вылезал на поверхность. Нужно было высидеть хотя бы полтора часа, чтобы перебить собственный запах, который тоже бесил парня в последнее время. Он наполнился какой-то детской нежностью с примесью парного молока. Юноша коснулся носом запястья и втянул воздух. Пахло все так же отвратительно, его даже передернуло.
Он затянулся. Мерзко, но необходимо. Сигарета жалобно пшикнула и погасла, он прикрыл глаза и молча проклинал промокшие руки. Его собственный аромат становился сильнее, когда он раздражался или злился. А сейчас он злился неимоверно.
Злился на всех: на Хэлен, на Гейба, на всех одноклассников и учителей поголовно, на своего лечащего врача, на девушек омег, которые уничтожающе смотрят на него, когда он выходит из кабинета. Парень ударил ногой в стенку фаянсовой ванной. Легче не стало, только левая щиколотка стала болеть чуть больше правой.
Но больше всех злил Лукас… Если бы кто-то захотел прикончить эту суку, то это был бы сам Ши. По крайней мере он так думал. Но иногда ночью, лёжа в кровати, ему хотелось обхватить его руками и ногами и никуда не отпускать, вот так — прижаться всем телом и уткнуться в плечо. Но желание надавать ему пару пощёчин было сильнее…
Посмотрев на циферблат лежащих рядом часов, юноша плюнул на все и вылез из пекла ванной.
Ненавижу. Он поспешил накинуть огромную футболку, найденную им в дебрях сэконд хэнда.
Неужели он и правда думал, что такой распиздяй как Лукас поступит с ним как-то иначе? Изменится ради него? Останется верен? А может поведёт под венец?
Ха! Хотелось себя ударить. Маленький котелок ненависти переполнился до краев.
Снизу Хэлен заливисто позвала есть. Он не смел перечить её величеству. Замотал голову в полотенце и спустился. Пахло блинами, мутило страшно. Он присел на стул в углу, одернув футболку. Перед ним поставили тарелку с тремя идеально-круглыми блинчиками. Здесь все и всегда идеально. Достаточно Филиппу лишь выдохнуть, как построенный идеализм летит к херам.
Курил?! В доме? Да, в их собственной ванной. Он улыбается, наблюдая за тем, как она суетится, подзывая «отца». Он осуждающе кивает и начинает задвигать лекцию, которая готова у него всегда на такой случай, которые в их доме не редкость. Ши глубоко наплевать, его мысли где-то далеко. Возможно на втором этаже дома Валтербеков, где-то месяца четыре назад. Когда Лукас целовал его, проводя рукой по скуле, едва касаясь пальцами бледной кожи.
Ненавижу.
Тошнота терпким комком встала поперёк горла. Она больше не позволила ему издеваться над родителями. Фил подорвался со стула и рванул в туалет. Желудок будто вывернуло наизнанку, а потом ещё и скрутило, как половую тряпку. Упреки со стороны кухни мгновенно затихли. Есть уже не хотелось, он утёр рот туалетной бумагой и вышел, игнорируя вопросы о самочувствии.
В собственной комнате было куда уютнее, спокойнее. Теперь он мог принюхаться и почувствовать, что от его собственного запаха горького шоколада осталось только парное молоко.
Вот же блядство! Он ненавидел этот запах… Не только потому, что от молока его мутило последние четыре месяца, а ещё из-за того, что он свидетельствовал о том, что в нем уже зародилась новая жизнь, на которую в будущем будут спущены все его сбережения. Завтра закончится его счастливая каникулярная жизнь. Придётся снова глотать блокаторы и отталкивать Лукаса в сторону, чтобы пройти. Он развернулся на кровати, злобно ударив в подушку, спать почти не хотелось, но спустя пару минут, измотанный походами ко врачу организм решил погрузиться в сон. Ши закутался в плед, проверил, не заметно ли то, что он весьма успешно скрывает уже почти полгода. Глаза слипались, и он поддался чарам Морфея.
•••
Хэлен совершенно случайно подбросила его до школы, совершенно случайно спросила про Лукаса… и про течку… и про метку, которая уже порядком поджила и выцвела. Он только кивал и подставлял «да» или «нет» так, чтобы её успокоить.
В школе дела обстояли сложнее. Потому что, когда ты учишься с объектом своей ненависти в одном классе, да ещё и учитель внезапно решает устроить великое переселение народов… Ух как нелегко приходится.
Лукас шлепнулся на стул рядом с парнем и втянут носом воздух, заставив того судорожно искать таблетки. Началась математика — царица наук. Пару раз Фил вышел поскулить в туалет. Все из-за этого приторно-идеального запаха Валтербека младшего. Этот терпкий аромат можжевельника с переплетением ещё некоторых хвойных пород. Пробегала приятная тёплая волна, которую Филлип тоже ненавидел.
Ближе к концу ему подпихнули под руку бумажку, которую он готов был испепелить взглядом, но Лукас толкнул его, прося прочитать. Как же юноше хотелось забыть все эти жесты и тайные знаки, повадки бывшего, которые он выучил наизусть.
Встретимся после уроков после звонка на крыше
Фил непонимающе сжал бумажку в руках и уставился на парня, тот коротко кивнул в ответ, мол «надо поговорить».
Вот только этого ему не хватало… Все же было относительно хорошо, но чего-то не хватало… Теперь понятно, в чем был подвох, молодой отец очнулся и теперь хочет с ним
поговорить. Филлип театрально удивился собственной мысли, но ответ на листочке начеркал.
Лукас немного просветлел и убрал прочитанное послание в карман джинсов. Ши прикрыл глаза, потягиваясь и снова кладя голову на парту.
— Филипп! — учитель стукнул по доске указкой, — Дома будете лежбище морских котиков дома устраивать, сядьте нормально! — юноша спорить не стал, выпрямился.
«Вам легко говорить, Вы в школу на пятом месяце не ходите…» — злился парень, постукивая по парте.
Наконец мрачное действие под кодовым названием «алгебра» завершилось со счетом 1:0 в пользу учителя и тройкой в журнале у Филлипа. Может, дело было в том, что он слишком много внимания уделял своему внешнему виду, чтобы не быть раскрытым, поэтому упустил минус и решил уравнение неправильно. Это было наименьшей из его проблем, а вот разговор с Лукасом… Тем более на крыше, было чем-то посерьёзнее. Со школьной крышей у них двоих было связано очень много. Особенно Филу запомнилась ночь, когда они лежали на пледе, который не грел, спины у обоих замёрзли, но маленькие комочки влюбленности тогда ещё грели внутри. Их пальцы были крепко сплетены, а Фил указывал рукой на небо, пытаясь убедить Валтербека в том, что нашёл именно Полярную звезду.
«Упёртый как баран!» — невольно улыбнулся Фил, закутываясь в куртку.
— Филипп? — парень услышал, как кто-то ступил на гравий крыши.
— Угу, — он обернулся и стукнулся плечом о грудь Лукаса, — Ой, — он поспешил отстраниться, надеясь, что последний ничего не почувствовал. Но его не опустили, в, а крепко прижали к себе. Как же хотелось расплыться в этих чертовых тёплых руках, но Ши оставался непреклонен и стоял как солдат, вытянув руки по бокам.
— Фили? — блондин непонимающе отстранился, вплетая пальцы в каштановые кудряшки, — Почему ты игнорируешь меня? — парень позволил ему поцеловать себя, но сохранял холоднокровность камня, крепко сжав губы.
— Потому что ты меня предал, — прошептал парню в ухо Фил, опаляя его шею горячим дыханием, когда его снова прижали к груди.
— Я же тебе миллион раз объяснял — у нас ничего не было и быть не могло, — щеки Лукаса вспыхнули раздраженно-красным румянцем, что случалось редко.
— Ну-ну, — покачал головой Ши, пытаясь разлепить руки юноши, которые будто склеили на его спине.
— Да у меня бы даже не встал на неё! Это ты хочешь услышать?! — теперь горели не только щеки Лукаса, горело ещё и его терпение, которое железным уж точно не было.
— Нет, совсем не это… — тихо ответил юноша, отходя к краю крыши, — Совсем не это, — он глянул вниз, перед глазами на момент потемнело.
— Ч-что ты делаешь? — голос блондина взволнованно дрогнул, — Фили, не надо.
— Я хотел… Чтобы ты просто извинился, а не права качал, понимаешь? — Фил развернулся к нему лицом и расставил руки в стороны, позволяя подойти ближе, — Мне было бы этого достаточно… — он чуть наклонился назад, теряя баланс.
— Фили,
нет!
•••
— Фили, не надо! — Лукас вскочил на кровати, тяжело дыша, — Нет-нет-нет, опять, — он ошарил кровать дрожащими руками.
— Что ты разорался? — сонно пробурчал Филипп, толком не разлепив глаза, — У тебя дочь в соседней комнате плачет, твоя очередь её укачивать! — он завалился обратно на подушку, чувствуя, как его бережно целуют в шею.
— Я люблю тебя, — трепетно прошептал парень, выцеловывая бледную кожу юноши.
— Мы женаты год, конечно любишь, — съехидничал Филипп, — Ханна сама не заснееет, — напомнил он.
— Ой, Валтербек, иди ты, — обиделся Лукас, — Весь момент своими нравоучениями испортил.
— Ой да ладно тебе дуться… — Фил подтянул его к себе, скрещивая руки на его плечах, — Я же тоже тебя люблю, чудовище, — он чмокнул юношу в губы и кротко улыбнулся.
«А что было бы, будь он чуть мелочнее» — внезапно пришло в голову Ши, «Что было бы тогда?»
Он подтянулся к губам блондина, целуя уже крепче.
— Обожаю тебя, — он чмокнулось парня в нос, от чего тот покрылся едва заметным в свете луны румянцем.
— Я пойду, ребёнок сам себя не успокоит, — спародировал Филиппа юноша, за что получил болезненный тычок под рёбра.
— На секс ближайшую неделю не рассчитывай! — коварно проговорил Филипп.
— Эй! — возмутился юноша.
— Шуруй, — довольно пробормотал Валтербек, погружаясь в сон.
Возможно, Лукас Валтербек действительно лучшее, что случалось с ним за последние несколько лет.
