***
Все началось в Венгрии в прошлом году, когда Вальттери пришел в номер Льюиса, чтобы поблагодарить его за то, что тот ему вернул место. Собираясь уходить, Вальттери немного замялся, за что получил вопросительный взгляд от тогда еще трёхкратного. - Я давно хотел поговорить… - начал Боттас и замолчал. - О чем же? – спросил Льюис, уже подсознательно догадываясь к чему ведет его напарник - Как ты ко мне относишься? - В каком смысле? –Льюис даже немного опешил от такой постановки вопроса. - Я тебе нравлюсь? – собравшись с последними силами выдавил из себя финн. - Поясни, - Льюис внутренне усмехнулся – а он, однако, популярен среди гонщиков. И как же забавно смотреть на неловкие попытки Боттаса признаться в своих чувствах. Внешне же чемпион остался абсолютно спокоен и равнодушен. Последняя фраза заставила Вальттери еще больше стушеваться, и он пробормотал себе под нос нечто вроде «не важно» и собрался уходить, когда Льюис взял его за плечо и развернул к себе, повторив последнюю фразу и озорные искорки пробежали в его глазах. Азарт взял вверх. Льюис начал игру. - Я…просто….впрочем не важно, – пробормотал финн - Важно, - незамедлительно последовал настойчивый ответ Хэмильтона. - Ладно, только пообещай, что об этом никто и никогда не узнает, - британец кивнул в знак согласия, все еще держа руку на плече Вальттери, - ты мне очень нравишься. Как мужчина. Возможно, это очень глупо звучит с моей стороны, но я ничего не могу с собой поделать. Я должен был это тебе сказать. Произнеся эту фразу, Боттас не просто покраснел, а весь побагровел от смущения и уже собрался убежать из номера Хэма, но властная рука последнего не позволила ему этого сделать, прижав его к стене, Льюис многозначительно поцеловал его, а после отстранился, насмешливо улыбнувшись. Это были необычные отношения, где Вальттери преданным щенком ходил следом за объектом своего обожания, в то время как Льюис позволял ему это делать. Ну а что – почему бы и не воспользоваться возможностью, тем более Росберг далеко, встречаться удается не так часто, а Боттас приносил хорошую эмоциональную разрядку. К тому же манипулировать вот так чужими чувствами было чертовски приятно и возбуждало еще больше. Льюис хорошо относился к напарнику, но не более чем, он никогда не произносил громких слов о любви, так что по сути Вальттери принимал правила игры Льюиса, пусть и не догадываясь о них, а также о еще одном игроке в этой партии. Ровно, как и Росберг ничего не знал о Боттасе и Хэмильтоне. До этого момента.***
Нико слишком хорошо знал Льюиса, чтобы сразу понять всю ситуацию. Лью заботится о Вальттери, проявляет к нему внимание, которого не удосуживался до этого никто (Николь — это отдельная история, которая тоже покрытая множеством тайн), даже он – Нико, его постоянный любовник. В какой-то момент немец поверил, что вот они настоящие отношения с человеком, которого он действительно любит, и который отвечает взаимностью, вроде все устоялось, а тут такой удар под дых. Ему даже не нужны были объяснения и оправдания (хотя сомнительно, что они были бы – Лью всегда уходит с гордо поднято головой), просто хотелось услышать подтверждение мыслей, которые моментально заполнили всю голову Росберга. В глубине души он все еще надеялся, что ошибся, а Льюис позвонит и лишь посмеется над ревностью немца. Погруженный в свои размышления и самокопание Нико и не заметил, как наступило утро, а он обнаружил уже допитую бутылку виски на столе рядом с собой. Он так погрузился в себя, что даже не замечал своих действий, производимых скорее рефлексорно. Когда уже окончательно рассвело, Нико таки лег спать, не заметив ответа от Льюиса, пришедшего уже пару часов назад. «А ты уверен, что тебя это касается?»***
Протусив почти всю ночь, под утро, придя в номер отеля, Хэмильтон взял телефон, чтобы отключить звук – дабы никто не беспокоил и тут заметил сообщение от Росберга, после которого мгновенно улетучилась вся сонливость. Он знает. Насколько бы эгоистичным и самовлюбленным не был Льюис, в его жизни был лишь один человек, который по-настоящему был ему дорог, отношениями с которым он дорожил. Общаясь с детства, они всегда были очень близки. Казалось, знали друг друга лучше, чем самих себя. Позже это переросло в определенную влюбленность, а также отношения на постоянной основе. В глубине души Хэмильтон был очень ранимым человеком, который не пускал в свой мир никого, а если пускал, то отдавал себя полностью. Так и было с Росбергом. Хэм был ментально, эмоционально и даже физически зависим от Нико. А тот это знал. Наверное. Как же все запутано. Отношения на расстоянии — это тяжелая пытка. При этом Льюис прекрасно понимал, что сам все испортил, не стоило поддаваться азарту. В тот момент, когда он поцеловал Вальттери, его темная сторона взяла верх. Он захотел поразвлечься, как всегда забыв просчитать все варианты возможных последствий. Он же не такой расчётливый как Нико. Больно. Возможно имеет смысл поговорить с Росбергом – он человек мягкий, возможно, поймет и, когда-нибудь, сможет простить. Вместо этого Льюис вспоминает о своей гордости и решает, что раз уж рушится мир, так хотя бы он сам выйдет из этого, высоко подняв голову, сделав вид, что так и должно быть. /Сообщение отправлено/ Чертовски больно, почему душевная боль так физически сдавливает комок в груди. Почему мини-бар в номере отеля не заполнен?! Спустившись вниз в бар отеля, Льюис заказывает себе бутылку виски. Бармен слегка удивленно посмотрел на столь раннего гостя (или же позднего – зависит от точки зрения), но ничего не сказал. Ближайший час, пока чемпион сидел в одиночестве за барной стойкой, он задавался вопросом – как же Нико узнал о них с Вальттери? Неужели тот сам ему рассказал, что весьма маловероятно, так как эти двое за общением никогда ранее замечены не были, а по идее о его связи с Боттасом никто больше не знал. Выпив почти литр виски, Льюис почти не почувствовал опьянения, поэтому решил просто пойти в номер и попытаться уснуть. Неужели весь его мир рухнул? Уже подходя к номеру, Хэмильтон увидел Боттаса, который относительно бодро выходил из номера. На часах было 7 утра. - Привет! Ты откуда такой помятый? – Вальттери, казалось, уже восстановился после вчерашнего разочарования в виде проигранной гонки. Недолго думая, Льюис просто врезал ему кулаком по лицу. Он даже сам не понял с чего вдруг такое желание, но подсознание ему говорило, что во все виноват вот этот вот улыбающийся ему финн. - Что с тобой? – ошарашенно спросил Боттас, потирая ушибленную скулу, удар-то у Хэмильтона весьма сильный. - Пошел ты! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! – последнюю фразу Льюис просто проорал на весь этаж, наверняка разбудив, как минимум, несколько человек. Вальттери стоял в шоке, ничего не понимая, что происходит, и почему Лью, его любимый Льюис, такое сказал ему, в то время как тот громко хлопнув дверью зашел в свое номер. Если бы кто-то мог наблюдать за Хэмильтоном, то очень бы удивился, увидев, казалось бы, такого холодного, местами чересчур самоуверенного британца в слезах. За дверью стоял Боттас и хотел постучаться, нормально поговорить, но так и не решился. Еще у одного человека рухнул мир. Проснувшись, Росберг увидит сообщение и долго не сможет поверить в то, что Хэмильтон смог так с ним поступить – играть с ним все это время, манипулировать его чувствами, уверяя его до этого во взаимности. И Нико верил. Как же глупо он повелся. Привычный уклад жизни сильно пошатнулся, но Росберг сильный он сможет это выдержать и сделать вид, что ему все равно. «Ты прав, не касается»***
Через некоторое время Хэмильтон и Росберг столкнутся в Монако лицом к лицу, Льюис попытается что-то сказать, поговорить, объясниться, но Нико горько усмехнувшись лишь пройдет мимо. Оставив Льюиса с опустошенным видом стоять посреди улицы. Этот день изменил три судьбы. Возможно, когда-то все узнают всю правду, а Льюис поймет, что с прессой шутки плохи….