Роял разбит

Роял всегда верил во что-то. Роял верил в Него. Вера эта была безгранична и чиста, подобно белому цвету чудесного благословения — Айвори. Роял не мог не верить. Все в этом мире, совершенно все, начиная от крохотной пылинки и заканчивая большой луной — было Его подарком. Приютом для Его детей, их надежным убежищем, сладостной колыбелью. Здесь текла Его кровь — прекрасная, чистая, совершенная, дарующая им жизнь. Он сделал для них все. И Он был для них всем. Роял верил в Него. Всем своим рьяно бьющимся сердцем, каждой частичкой своего тела, каждым вдохом и выдохом. Он ведь выбрал его. Пройдя священный обряд, Роял не продолжил существовать дальше — он родился вновь. И Он — был тем, кто даровал ему эту жизнь. Он — тот, кто позволил ему, Роялу, дотянуться кончиками пальцев до святой истины, взглянуть украдкой на дарованное могущество и ощутить в себе искры чего-то нового, совершенно невероятного и прекрасного. Он — именно Он — выбрал Рояла в качестве медиума, как представителя нового человеческого будущего, будущего, в которое Роял верил. Роял не мог не верить. Роял верил в Матерь. Она не была Им, как не может быть капля — морем, как не может быть лист — деревом, как не может быть пыль — камнем. Но ей и не нужно было быть кем-то другим. Роял видел в серебристых глазах спокойствие и неземную прохладу, видел в ее лице и безграничную силу, и непоколебимую уверенность, и даже каплю человечной, трогательной усталости. Ее улыбка, мимолетная, загадочная, необъяснимо притягательная, заставляла его трепетать. Роял ощущал себя странно. Но так, как нужно, так, как правильно. Он верил в Матерь. Он верил в ее образ, верил в ее слова, верил в ее силу — благословенную Им силу. Он не мог не верить. А потом он встретил ее. Девчушку-механика с золотистыми волосами и странным, незнакомым ему взглядом. Роял не мог в это поверить. Робин была такой… хорошей. Такой солнечной, такой теплой. Роял совершил много ошибок. Особенно тогда, когда их совершенно нельзя допускать. И тогда от него отвернулась Матерь. Роял до конца в это не верил, он не мог в это верить, он не хотел в это верить. Он до сих пор не понимает, как. Роял разбит. Опустошен почти полностью, сломлен и разорван на части. Не словами Матери. Не принуждённым заключением и попыткой убийства. Роял опять допускает ошибку. Силится все исправить, а не выходит. Ничего не выходит, никогда не выходит. Не у него точно. И тогда — тогда, когда все кажется таким бессмысленным, остается только одно — постараться исправить. Все, что он натворил. Он говорит что-то про «спасти всех людей» и сам почти верит в это, когда где-то в голове крутится безмолвно мысль: Робин. Он должен спасти Робин. Он прожил всего две жизни: одну до Его благословения и вторую, после. Он всегда верил в это. В это было не трудно поверить. Но когда пришло время взглянуть в глаза истине, Роял все еще надеялся, что он — именно он, Роял — кто-то. Не брошенный ребенок. Не будущий медиум. Даже не Его верный слуга. Нет. Он — Роял. Тот, кто совершил слишком много ошибок. Тот, кто даже Робин спасти не может. Пускай. Ему нравится верить, что он стал кем-то. Даже таким ужасным, недостойным ни одного ее взгляда человеком. И еще ему нравится верить, что она справится. Спасет их всех, исправит его ошибки. Роял все еще верит в Него. Это больно, грустно и унизительно, но он ничего поделать не может. Роял все еще верит в Матерь. Пусть лишь и в ту оболочку, которую он всегда видел. Роял все еще верит в Робин. Кажется, всю свою жизнь он в нее верил. Всю свою третью жизнь, которая началась при виде ее улыбки. Которая началась, продлившись так бесконечно мало. И все же он не жалел. Ни капли, совсем, даже не думал об этом. Он просто хотел ей верить. И верил. Это единственное, в чем бы он никогда не смог допустить ошибки. Это единственное, что он знал наверняка. И то, что хорошо умел. Жаль, что он так и не успел за нее помолиться. Может быть, в другой жизни. Которая не начнется.