Было предначертано

      Мир устроен так, что ты начинаешь различать цвета тогда, когда касаешься своей родственной души кожей к коже. До этого же момента мир предстает человеку в черно-белых тонах. Скучных, тоскливых, до жути унылых черно-белых тонах.       И принято считать, что наихудший вариант развития событий - это когда ты касаешься своего соулмейта, мир вокруг расцветает красками, а тот, с кем ты по высшему замыслу должен обрести счастье, по-прежнему видит мир монохромным.       Питер Паркер уверенно может с этим поспорить. Он различает цвета с самого детства. Всю свою сознательную жизнь. Говорят, так бывает крайне редко. Один шанс на миллиард. Когда твоя родственная душа случайным, самым случайным образом касается тебя в раннем детстве. Когда ты еще не в состоянии что-либо осознать. И с Питером, к величайшему сожалению, случилось именно так.       Он уяснил это в восемь. Когда начал более вдумчиво познавать жизнь. Когда начал понимать хоть что-то. По рассказам друзей, для которых все кошки и собаки были одинаковы в окрасе, отличные лишь оттенками. По фильмам, транслируемым по ТВ. И позже - по рассказам тёти.       В десять он начал осознавать весь ужас ситуации. Люди, для которых мир был однообразным, не выглядели несчастными. Они знали, что им еще только предстоит встретить самого особенного человека в жизни. Питер такой роскошью не обладал.       В четырнадцать он совсем отчаялся. У него была суперсила. Он был чёртовым Человеком-Пауком. И это не значило ровным счётом ничего, потому что ему предстояло провести всю жизнь либо в одиночестве, либо не со своим человеком. Он искренне считал, что даже те, чья родственная душа им не отозвалась, счастливее. Потому что они, по крайней мере, знали, кто это. Питеру же такое не светит. Он знал, что где-то там в мире есть его соулмейт. И что он никогда не узнает, кем тот является. Это убивало подростка. Он бы с радостью никогда бы и не различил этих треклятых цветов! Но нет, судьба сыграла злую шутку, а Питер не найдет своего счастья. Небеса от этого, конечно, не рушились, но жилось с такими мыслями весьма и весьма паршиво.       Об этом не знала ни единая душа, даже тётя Мэй. С этой проблемой ему никто, даже она, не поможет, а Питер с малолетства был умным мальчиком. Это лишь очередное огорчение. Которых, судьба, бессердечная ты сука, и так слишком много в жизни семейства Паркер.       Но, как бы то ни было, жизнь продолжалась. И с неудачей в плане родственной души приходилось как-то мириться.       Парень, да, нашел отдушину в супергеройской стезе. Это не было великим счастьем, если честно, но тоже что-то. А после Тони Старка в его доме и инициативы «Мстители», жизнь, казалось бы, обрела смысл и без соулмейта. Нет. Серьезно. Кому нужна родственная душа, когда в твоей жизни есть Тони Старк? И того стало уверенно больше после той заварушки со Стервятником. Питер и подумать не мог, что будет обедать, проектировать новые примочки для костюма, и, о боже, просто, нахрен, разговаривать по телефону о том, как дела у него в школе, с Тони Старком.       Их встречи со временем происходят все чаще, Мэй уже не верит в россказни о стажировке. И даже проводит с ним ту самую беседу. И от этого Питеру становится более неловко, нежели тогда, когда Нед заявил, что Паркер – фангерла.       Типа.       Нет, ни по кому Питер не фанит, и уж тем более тут неуместны те самые разговорчики, тетя Мэй.       А потом Питер впервые остается на ночь у Старка. И тот выделяет парню целый, нахрен, этаж. Который больше, чем весь этаж со всеми квартирами в его доме. Паркер не знает, куда себя деть, быстро сметает предложенный ужин и до последнего уверяет, что спокойно может добраться до Куинса даже в половину первого ночи. Тони не сомневается, что может. Тони сомневается насчет «спокойно». И еще угрожает тётей.       — Это нечестно, мистер Старк, — Питер стоит, сложив руки на груди, и хмурится, глядя в пол.       — Да жизнь вообще штука несправедливая, — хмыкает Тони и оставляет парня одного, дабы тот готовился ко сну.       Питер ночью так и не сомкнул глаз, к слову.       И, что удивительно, не получил нагоняя от Мэй на следующий день. Тони Старк не зря считается гением, определенно.       Второй раз он остается на ночь где-то через полтора месяца. И снова даже не думает засыпать. Где-то в районе двух Тони зовет его в мастерскую. Потому что сам не спит. Они работают до самого утра над новой термически устойчивой паутиной. Питер в восторге. Тони злится сам на себя, что опыляет парня своей бессонницей.       Когда это происходит в третий раз, Питер сам сразу идёт в мастерскую после ужина.       — Паучок, подай провод, — Тони не может оторваться от лазерной сварки. Роботы недостаточно проворны, и Старк, наконец, по достоинству оценил работу в команде. — На втором столе слева от двери.       — Тут их два вида, — уточняет Питер. — Вам красный или желтый?       Тони не может оторваться от лазерной сварки.       Тони мгновенно прекращает свою работу.       — Тебе же 16? — Старк ведет головой. Паркер не понимает, причем тут сейчас его возраст. — И ты уже?..       Чёрт.       Питер никогда не был так неосторожен со словами.       Чёртчёртчёрт.       Парень хватает со стола тот самый опытный образец термостойкой паутины и выпрыгивает в окно. Он определенно не готов к таким разговорам. Слишком больная тема.       И только минут через двадцать Питер понимает, насколько глупо поступил. Типа. А какая мистеру Старку разница? В смысле… Он бы не стал сильно вдаваться в подробности, Питеру просто надо было уклончиво ответить и перевести тему. Или же стал бы? Кто его, этого мистера Старка, разберет.       Паркер никогда ни с кем это не обсуждал. Ну, потому что не самая радужная картина вырисовывается, согласитесь. И он не хотел, чтобы Железный человек, не дай Боже, начал его жалеть на этой почве.       Но поступил Питер все равно чертовски тупо, когда сбежал. Он и костюм там оставил. И рюкзак со всем барахлом и документами. И мобильник. Зато паутина, в конечном итоге, достойно себя показала, нужно будет сказать об этом мистеру Старку, кстати. Если Питер когда-нибудь теперь решится заговорить с ним снова, разумеется. А сейчас парень, пожалуй, отправится переждать ночь к Нэду. Тот впустит, не обидится на столь поздний визит, но вопросами, конечно, завалит. А над своим не в меру истеричным поведением Питер подумает уже завтра.       Что, неудивительно, у него не получается. Подумать. Потому что Мистер Старк по-прежнему не зря считается гением. И его Ауди подъезжает к дому семьи Лидс где-то часов в восемь. Питер тупо не успевает сбежать, потому что Нэд сдает его с потрохами. Нет, Нэд, друзья так не поступают, даже если речь о самом Тони Старке.       Старк за рулем сам, никаких посторонних в машине, только ненавязчивые комментарии Пятницы на тему пробок. Тони молчит, Питер сам никакие разговоры начинать не собирается. Еще никогда тишина не казалась парню такой неловкой. Почему Мистер Старк не включит хотя бы музыку? Паркер тяжело и шумно вздыхает. И Железный человек, наконец, обращает на него внимание.       — Мне стоит спрашивать, — Тони мельком кидает взгляд на пассажирское сидение рядом, а после возвращается к дороге, — что это вчера было?       — Нет, — Питер вжимает голову в плечи, — я не хочу даже вспоминать.       — Хорошо, — говорит Старк, а через несколько секунд добавляет, — как хочешь.       — Просто, — Питер выдыхает и начинает судорожно оправдываться, разглядывая шнурки на кедах, в страхе посмотреть куда-то еще, — это больная тема для меня. И я никогда ни с кем это не обсуждал.       — Всё однажды случается впервые, — пожимает плечами Тони.       Паркер что-то обдумывает где-то с минуту, а потом сжимает кулаки и уверенно смотрит на водителя.       — Хорошо, — соглашается парень, — вы правы. Но я никогда не подумал, что первым, кому я расскажу об этом, будет кто-то вроде Вас.       — Я сделаю вид, что польщен.       — Я… — Питер делает вид, что игнорирует колкость, но на деле это немного подрывает его уверенность в успехе данного мероприятия, да, — Это непросто.       Тони выгибает бровь, не отрываясь от дороги. Паркер расценивает это как просьбу к продолжению рассказа.       — Знаете, часто говорят, что нет ничего хуже, когда после прикосновения к родственной душе мир не взрывается красками. — Питер закрывает глаза ладошками и машет головой. — Я с этим не согласен. — Мистер Старк хмыкает на это заявление. Питер резко вскидывает голову и видит горькую усмешку, немного не понимая, к чему она. — Я различал цвета всю свою сознательную жизнь. Вот прям сколько себя помню. А почему так произошло, я понял только лет в восемь-девять. — Ему тяжело даются слова, но с ними приходит и облегчение. Может, стоило поделиться этим с кем-нибудь и раньше. — Когда я был еще совсем маленьким, мой соулмейт коснулся меня. И не факт, что мне тогда было больше года… — Питер не успевает закончить мысль, потому что Тони резко бьет по тормозам и парень чудом не вылетает в лобовое стекло, да пусть покоится с миром тот, кто придумал ремни безопасности.       Мистер Старк смотрит на перепуганного до чертиков Питера так, словно видит того впервые. А потом смеется. Истерично, заливисто, закрыв глаза.       — Малец, — говорит Тони, стоит ему немного успокоиться, — вот тебе история. Это было четырнадцать лет назад. Я заночевал у какой-то девицы в Куинсе, потому что забыл, где бросил машину, ночь тогда выдалась знатная. Я только вышел к дороге, чтобы поймать такси, когда у мимо проходящей женщины ребенок, годовалый, может, выплюнул соску. Моя филантропичная натура проявлялась уже тогда, поэтому я поднял пустышку и передал женщине. Ребенок улыбался, глядя на меня, что было удивительно, потому что, как я уже сказал, ночь выдалась знатная. Женщина смотрела на меня более скептично, но все же забрала то, что маленький наглец выбросил, и поблагодарила. А ребенок потянул ко мне свою руку. Я помахал в ответ и тот схватил меня за палец. У меня в глазах помутнело, а малец расплакался. Перепуганная резким перепадом настроения у ребенка женщина поторопилась уйти прочь, навсегда оставшись для меня олицетворением всей мирской несправедливости. А я так и осел на тротуар, глядя в след развевающейся на ветру зеленой юбке. Вот и кто бы мог подумать?..       Питер с минуту обмозговывал происходящее. Типа. Да какова, нахрен, вообще вероятность? Все чертовы 100 процентов. И это слишком… Слишком. Питер потянулся к двери, намереваясь сбежать во второй раз за последние двенадцать часов. Потому что пошло оно все к чертям, вот что, знаете ли. Питер дергает ручку и…       Тони за секунду до этого успевает заблокировать двери.