Хронаксия

      Из всех возможных дней такой нежеланный, но давно напрашивающийся дождь решил оросить влагой иссохшую землю именно сегодня. От холодной каменной кладки не спасала даже новая чёрная мантия, подаренная Гермионой в честь повышения. В свой законный выходной, прижавшись вплотную к грязной стене, то ли чтобы скрыться от моросящего дождя, то ли — слиться с окружающим фоном, Поттер поджидал молодого человека, зашедшего в лавку Горбин и Бэркес 10 минут назад. Сам же тот парень даже не догадывался, что за ним уже около месяца ведётся наблюдение в лице одного из лучших авроров.       Преследуя свои личные цели втайне от друзей, коллег и всего мира, Поттер отказался от перспективы посидеть со своим лучшим другом в пабе, куда они любили наведываться, когда оба находили на это время, а последние пару недель, а то и больше, оно выпадало всё реже. И никак нельзя было понять, то ли собственные дела и проблемы, и правда, стали столь значимыми, то ли дружба — менее востребованной. Впрочем, стоять за углом в Лютном переулке под коротким навесом, совсем не скрывающим от промозглых капель сентябрьского дождя, тоже не было верхом восторга.       Поттер почти было погрузился в более глубокие размышления о сложившихся обстоятельствах, как из дверей лавки, сопровождаемая характерным звоном колокольчиков, появилась фигура мужчины, скрывающая от посторонних глаз лицо под капюшоном мантии. Медленно, не торопясь и не привлекая ненужного внимания, мужчина двинулся вдоль магазинов и волшебных лавочек. Настолько непринуждённо, что ни один волшебник, попав в Лютный переулок, не повёл бы себя так. Либо же Поттер просто хотел видеть в этом неладное, дабы оправдать свои несанкционированные следственные действия на протяжении последнего месяца.       По министерству прошёл слух, что в беспорядках последних двух лет виноваты бывшие сторонники величайшего некогда тёмного волшебника, своевременно залёгшие на дно, а теперь вновь взявшиеся за дело. Такой вывод был сделан по характеру преступлений, отдалённо напоминавших деятельность Тёмного Лорда. Впрочем, из-за отсутствия доказательств, руки у всех были связаны, и проводить открытое расследование из-за чьих-то предрассудков и домыслов было необоснованно, да и людей сейчас не хватало заняться этим.       Однако на очередной из посиделок с Роном в пабе Гарри невольно подслушал разговор двух пьянчуг у барной стойки. Сама суть чужой беседы стала интересовать его после озвучивания одним из них фамилии "Малфой". Гарри смог уловить, что бывшего слизеринца часто видят в необычных магических лавках. Кто-то говорил, что его семья обанкротилась, и теперь тот закладывает фамильные драгоценности, чтобы как-то протянуть; другие — что он ищет какую-то редкую вещицу, только никто не знает, что именно. Очередные грязные сплетни, подумалось тогда Поттеру. Люди и дня не могут прожить, чтобы не обсудить кого-нибудь.       Но внутри тотчас поселились сомнения. Нечто подобное уже случалось на шестом курсе, и ведь тогда интуиция его не подвела. С тех пор Поттер стал основательно следить за жизнью Малфоя-младшего: где бывает, с кем контактирует, что покупает. В свои выходные, как сегодня, даже лично устраивал слежку. Ему было не впервой, и если бы был шанс, что Малфой действительно причастен к чему-то тёмному, то он предпочёл бы выяснить об этом пока не стало поздно. Всё это было незаконно, но не пойман — не вор. Всё это привело его в теперешнюю ситуацию.        Поттер продолжал держаться на расстоянии, чтобы не выдать себя, но и так, чтобы не потерять Малфоя из виду. Тот завернул за угол, и Гарри лишь услышал характерный звук аппарации. Пока след от перемещения ещё оставался различимым, Поттер, выжидая до последнего, чтобы оттянуть время и не выдать себя, решил аппарировать следом. С одной стороны, это было неразумно: существовал огромный риск себя раскрыть, но сегодня в лавке Малфой задержался значительно дольше, чем обычно.       Поттер был уверен, что в свой прошлый визит Малфой сделал заказ, который забрал именно сегодня. Однако вещи из Горбин и Бэркес не могут быть безобидными безделушками, они все наполнены тёмной магией. Что бы ни купил себе там Малфой, это явно было не для развлечения, и теперь Гарри предстояло узнать, для чего. Иного шанса могло не представиться.       У Гарри была уже заранее придумана отговорка на случай, если он аппарирует в мэнор и будет замечен. Однако место, в которое он попал, было ему незнакомо. Вокруг были лишь деревья, к счастью, обычные, что значило, что они были не в Запретном лесу. Гарри предположил, что, возможно, это было неподалёку от мэнора. Немного осмотревшись, он заметил Малфоя, стоящего к нему спиной и сосредоточенно склонившегося над каким-то предметом. Тот находился достаточно далеко и был так поглощён, что совершенно не заметил появления Гарри.       С расстояния было сложно что-либо понять, так что Поттер решил осторожно подобраться ближе. Не успев сделать и пары шагов, он по неосторожности выдал себя, наступив на сухую ветку. Малфой тут же отреагировал на посторонний шум, раздавшийся за его спиной. Он был так удивлён появлением Поттера, что не мог вымолвить ни слова. А то, что увидел Гарри, повергло того в шок: в руках у Малфоя был настоящий маховик времени, который тот старался привести в действие. Не думая ни о причинах, ни о последствиях, Поттер тут же кинулся вперёд, пытаясь предотвратить перемещение.       Сбив ошарашенного Малфоя с ног, он хотел было отобрать маховик, но почувствовал, как мир вокруг начал вращаться. Ему было знакомо это ощущение вне времени и пространства: маховик был приведён в действие.       Лес, в котором они в итоге очутились, был скорее похож на подлесок, во всяком случае, могучими дубами, запримеченными Гарри неподалеку от скрытничающего Малфоя, похвастаться он не мог. Сам злоумышленник (злоумышленник ли?) выглядел довольно нелепо и казался Гарри до смешного напуганным. Его заломленные то ли в гневе, то ли в ужасе брови будили в геройской душе воспоминания о школьных годах. И даже когда Малфой наконец-то собрался с мыслями, чтобы произнести сакраментальное "Идиот" в своей излюбленной вредной манере, Гарри не испытал ничего, кроме прилива привычного радостного возбуждения, лучше всяких слов говорившего о том, как не хватало ему чего-то подобного. Чего же именно, герой и сам не рискнул бы ответить.       Все еще размышляя над достойным приветствием, Гарри машинально отреагировал на приближающийся стук копыт поворотом головы, и едва успел ретироваться с вытоптанного пяточка, на котором очутился, оказавшегося ни много, ни мало перекрестком проселочной дороги.       — Смотри, где стоишь, — подняв облако пряной пыли, прокричал ему всадник. Гарри даже поперхнулся возмущённым возгласом от такой наглости, а тот, кажется, и не заметил бы каламбура. Промчаться мимо всаднику помешали вовсе не осознание оплошности или запоздалый стыд за своё хамское поведение, а лошадь, вставшая на дыбы, и Гарри вполне мог пасть жертвой такой ретивости, если бы Драко не оттащил его в сторону, вполне миролюбиво ворча сквозь зубы что-то нелестное об умственных способностях некоторых.       — Простите его, ваше величество, — Драко склонился перед всадником в подобострастном поклоне, и Гарри окончательно утратил и без того подводивший его дар речи. Во-первых, он никогда не видел, чтобы Малфой склонял перед кем-то голову, не говоря уж о большем, а во-вторых...        Гарри повнимательнее пригляделся ко всаднику, но не увидел в нем ничего, указывавшего на особу королевской крови. Впрочем, то, что Гарри увидел, было похоже на один из пылившихся в Хогвартсе по углам доспехов, а длинный красный плащ, частично скрывавший это сомнительное консервно-баночное великолепие с таким же успехом мог быть атрибутом сказочного персонажа, с каким и указывать на благородное происхождение. К своему стыду, Гарри никогда особенно не увлекался историей — ни маггловской, ни обычной. И уж совсем нелепо в тёплый солнечный день смотрелась меховая оторочка плаща. Хотя в сравнении с грудой металла, в которой наверняка прело монаршее тело, это казалось наименьшей из глупостей. Так как же Малфой смог узнать в этом чучеле особу королевских кровей?       — Высочество, — поправил всадник рассеянно. Казалось, его в данный момент времени занимал аналогичный вопрос. — Мы знакомы?       Гарри перевёл заинтригованный взгляд с одного блондина на другого. В том, что его высочество был блондином, Гарри не сомневался, с учетом его взмывших к задранному забралу пепельных бровей.       — Вовсе нет, — Малфой ещё ниже склонил голову, как будто хотел спрятаться от пристального изучающего взгляда, чем немало насмешил бы Поттера в других обстоятельствах. Но сейчас герою было немного не до смеха, так как абсурд ситуации лучше всяких слов иллюстрировал, что Гарри понятия не имел, куда же их занесло. А вот Малфой явно имел об этом своеобразное представление, и это тактическое преимущество было вполне способно отравить ему приключение. А ведь так все хорошо начиналось.       — Вы кто такие?! — его высочество, ещё минуту назад торопившийся по своим делам, явно не собирался оставлять своё монаршее любопытство без хоть сколько-нибудь вразумительного ответа, и Гарри понимал, почему. Нет, в его представлении как британского подданного короли, конечно, отличались куда большими манерами, не даром чай с королевой повергал простых обывателей в священный трепет, а в толпе перед Букингемским дворцом послушно дожидались своего звездного часа папарацци, но вот если бы сам Гарри был монархом, а монархам, скорее всего, редко отказывали, он бы наверняка заинтересовался происхождением вопиющих красоты и изящества, с которыми тощий и вредный Малфой порою передвигался. Порода чувствовалась в нем, конечно, далеко не всегда, но сейчас она словно вызвалась из древности веков по мановению волшебства, чтобы встать на защиту отпрыска древнего рода, а может, учуяла не менее древнюю и благородную кровь, и решила сыграть — увы! — не на руку своему обладателю. Во всяком случае, судя по бледному вытянувшемуся лицу, Драко совсем не чувствовал себя польщенным столь пристальным монаршим вниманием.       — Посольство, — прошелестел Малфой, явно скрывая за почтительной негромкостью голоса душившую его досаду и даже закашлялся.        Всадник долго молчал, но как показалось Гарри, больше для важности, чем из недоверия.       — То-то я смотрю, мантии на вас какие-то странные, — его высочество кивнул задумчиво, однако не предпринял ни малейшей попытки к окончанию спонтанной аудиенции.       "Это ты ещё в джинсах меня не видел", — подумал Гарри, вполне довольный таким стечением обстоятельств, позволившим без осложнений вписаться в прошлое, в котором они несомненно оказались по вине этого опасного Малфоя.       "Опасный" Малфой в это время был не румяней простыни и все так же отворачивал напряженное лицо от наблюдателей, явно нервничая.       — Ваше высочество, — сказал Гарри внезапно высокомерно. — Вы куда-то торопились?       Он не знал, что на него нашло, просто почувствовал, что теперь монарший взгляд выжидательно скользит по нему и испугался вопросов, на которые явно не готов был отвечать.       — Да-да, — монарший отпрыск нахмурился, казалось, вспомнив о чем-то. — Поговорим с вами при дворе. Только вот отсутствие манер для начала обсудим в узилище.       — Простите, ваше королевское высочество, — Драко снова склонился в поклоне, казалось, даже ниже предыдущего, и от души заехал локтем Гарри в бок, так что тому тоже пришлось сложится едва ли не пополам, только вот не по доброй воле. — Мой слуга неблагородного происхождения. К тому же болен драконьей оспой и не в себе...        На слове "болен" всадник сдал назад.       — Чем болен? — уточнил он с безопасного расстояния, пуская разгоряченную лошадь вокруг своей оси.       — Оспой, — быстро и чётко повторил Драко, нервно облизнув губы. — Но она уже проходит.       — От оспы тело в язвах, — возразил его высочество. — Вы смеётесь надо мной?       — В наших краях оспой называется незаразная болезнь, связанная э-э-э...        Гарри не знал, что бы такого придумать, чтобы его не поместили в какой-нибудь средневековый жуткий карантин, и тут ему на выручку неожиданно пришёл Малфой.       — Пляска Святого Ги, — быстро проговорил он. — Мы называем её драконьей оспой, сир.       Гарри поморщился. Он никогда не слышал, чтобы слово "сэр" так уродовали. И кто?! Кичащийся своим словарным запасом аристократ!       — О, так ты блаженный, — его высочество посмотрел на Гарри с какой-то смесью почтения и брезгливости.       Герой откуда-то знал, что блаженны те, кто верует, хотя и не был даже англиканцем, но в понимании их нового знакомого слово это явно имело скорее негативный оттенок.       — Что ж, тогда ладно, — сказал его высочество, ни к кому конкретно не обращаясь, — добро пожаловать в Камелот.       ... И поскакал прочь.       Услышав это, Гарри так растерялся, что не отреагировал на треск веток у себя за спиной. Уж про Камелот-то он слышал.       — Ловко вы его спровадили, — похвалил темноволосый юноша, выбравшийся из кустов чего-то отдаленно похожего на жимолость.       — Мерлин Всемогущий! — спохватился Гарри, к которому только вернулось ощущение реальности происходящего.       Юноша напряжённо поежился.       — Насчёт всемогущего не уверен, — осторожно сказал он, вытягивая руку и едва не касаясь ею мантии Гарри. — Чем могу помочь?       Гарри показалось, что он сейчас упадёт в обморок, и тут рука Мерлина, якобы стряхнувшая с его самоочищающегося одеяния несуществующую пылинку, оказалась очень кстати. В этот момент кусты раздвинулись снова, и из них показалась изящная девичья ступня, обутая в какую-то допотопного вида чешку.       — Его нет? — донёсся мелодичный голос из-за кустов, и когда они задрожали, Гарри мысленно приготовился встретиться с каким-то невиданным доисторическим чудищем с телом девушки и головой гидры.       Мерлин посмотрел туда, где все ещё клубилась поднятая его нетерпеливым высочеством пыль и издал какое-то незнакомое Гарри междометие.       Кусты затряслись сильнее — из них выпрыгнула стайка малиновок — хотя с чего он взял, что это были именно малиновки, Гарри понятия не имел.       Образ девушки, которая шагнула ему навстречу из лесных зарослей, и которой Мерлин тут же переадресовал свою выпростанную руку, был смутно знаком Гарри по пропыленным трудам Батильды Бэгшот.       — Леди Моргана, я полагаю, — Малфой согнулся в очередном подобострастном поклоне, и Гарри не понравились ни кошачье мурлыканье в его голосе, ни очаровательная улыбка, нежно тронувшая вечно бледные губы... ***       — Ты сказал Артуру Пендрагону, что у меня нервный тик! — не прекращал возмущаться Гарри.       — Да, но не энурез же, — чем злее становился герой, тем довольнее выглядел Малфой, а герой был по-настоящему зол, возможно, потому что понятия не имел, что такое энурез.       Впрочем, причина была скорее в том, что стоило Гарри в очередной раз за день отвесить челюсть — на сей раз при появлении Морганы, — как слизеринский гаденыш заботливо эту самую челюсть подобрал, еще и сказал причине его смятения, прекрасной, как сон:       — Прошу простить, он простолюдин и не обучен придворному этикету.       — Манеры-манеры, — ворчал Гарри, — дались вам мои манеры. У Артура их вон вообще нет, и он ещё же смеет обвинять меня в их отсутствии...       Сначала Малфой ничего не сказал — он просто пнул героя в бок, а уж потом потребовал не говорить о наследном принце Камелота в столь фривольной манере, каким бы он ни был.       Последнее было сказано совсем уж неразборчиво.       — Он особа королевской крови и заслуживает особого обращения, — прибавил Малфой громче и увереннее.       Гарри посмотрел на него с нескрываемым интересом. Забавно, примерно то же самое он всегда думал о Драко, однако выдержки хватало ровно до тех пор, пока тот молчал. Но стоило Драко открыть рот, как оттуда сейчас же вылетала какая-нибудь гадость, и тогда Гарри можно было холодной водой от него отливать.       — А Моргана, она же фея, не забывай, ты ведь не хочешь, чтобы она утащила тебя в царство фейри и кормила цветочной пыльцой до скончания времен? Тебя небось Уизлетта дома ждет.       Гарри посмотрел на растянувшегося на траве Драко и неожиданно для себя криво усмехнулся:       — Малфой, не ревнуй.       Драко так густо покраснел, что Гарри почувствовал себя отмщенным. Он тоже лёг на траву и сладко потянулся, созерцая будто кармином окрашенный здешний закат.       — Я даже не буду спрашивать, зачем тебе понадобился хроноворот, — смачно хрустнув отяжелевшими враз костями, предложил герой.       Естественно, Мерлин не поверил ни в каких волшебников из будущего, так что им пришлось изрядно попотеть, чтобы доказать правдивость своих слов, и теперь каждая клеточка истощенного геройского тела ныла, умоляя об отдыхе.       — Надо же, — пробормотал Гарри, с благоговением вдыхая незнакомые запахи прошлого. — Кто бы мог подумать, что я заночую в Камелоте.       — Только не натвори глупостей, Поттер, — жестко оборвал его Малфой. —       Мы находимся в прошлом, здесь нельзя ничего менять.       — И даже научить Мерлина продвинутому заклятию трансфигурации?       — И даже научить Мерлина продвинутому заклятию трансфигурации, — произнёс Драко медленно, отделяя каждое слово. — Всему своё время.       Герой внимательно посмотрел на Малфоя, который то ли уже дремал от навалившейся усталости, то ли притворялся спящим, и впервые подумал, что тот, возможно, не так уж и плох, как кажется. Сегодня, например, он помешал им с Мерлином веселиться, но на самом деле и уберёг от ошибки. Впрочем, кто сказал, что этот слизеринец руководствовался благими намерениями? Гарри никогда не мечтал даже работать в отделе Тайн, прекрасно понимая, что с его узнаваемостью путь в невыразимцы — увы! — заказан, и именно по этой причине герой никогда особо не интересовался хроноворотами. Все, что он о них помнил, ограничивалось историей с Клювокрылом и Сириусом, и теперь Малфой вполне мог из вредности встрять между ним и Мерлином, а ведь они отлично поладили, несмотря на то, что половину слов, как ему сказали, ютского происхождения он не разобрал, и следовательно почти ничего не понял из истории с проклятьем Морганы, кроме того, разумеется, что она превращается в дракона всякий раз, когда поблизости находится Артур Пендрагон, и теперь этот самый Артур охотится на этого самого якобы преследующего его дракона. В лесу молодые люди едва не столкнулись совершенно случайно, черт бы побрал этот их период феодальной раздробленности в истории Великобритании — маловато королевство, развернуться ж негде.       — Побольше уважения, — прочмокал Драко во сне, — ты говоришь о колыбели британской магии, — и Гарри понял, что опять говорит сам с собой, как уже случалось во время сложных расследований.       — А как ты догадался, что перед нами принц? — быстро спросил Гарри, нервно облизнув губы. — Ты точно тут раньше не бывал?       — Горностай, — прочмокал Малфой. — Его плащ подбит горностаем.