Одним словом

Если бы Тони попросили описать Питера Паркера одним словом, он бы задумался. Отвечать банальщиной типа «паук» или «мальчишка» не хотелось, а кроме этого на ум лезли только сопливые и жалкие «мой» и «люблю». Ещё всякие «родинки», «пушистый», «болтун», «герой», «безрассудный», даже «поясница», и не спрашивайте, почему. Тони бы не ответил. Просто эта поясница идеально описывала того Питера, которого, он был уверен, кроме него никто не видел. На этой пояснице были две ямочки, в которые так идеально ложились большие пальцы, когда Питер выгибал спину под ним, елозя коленями по простыням, и ее приятно было целовать до и после. Ещё он мог бы сказать что-то из серии «нет-рвотного-рефлекса», но за одно слово это считается разве что с большой натяжкой. Ещё «тугой», «горячий» и, к сожалению, «ребёнок». Тут Тони бы нахмурился и постарался сменить тему. Хотя, вероятнее всего, он бы сделал так с самого начала, да ещё так ловко, что это было бы совсем незаметно и показалось бы естественным, потому что Тони — настоящий мастер во всем, что касается избегания неприятных ему тем в разговоре. В свою очередь, если бы это Питера попросили описать Тони одним словом, он бы, вероятно, начал с «герой», «гений» и «самыйкрутой», и вряд ли задумался бы дольше, чем на пару секунд. Потом он бы осознал вопрос и сразу же изменил свой ответ на «любимый», «лучший», «главный», «единственный» и тысячу подобных эпитетов, едва ли смутившись. Во всяком случае, если предварительно влить в него коктейль-другой, он мог бы перечислять эти эпитеты вплоть до закрытия клуба, куда вы его тайком (несовершеннолетний же) провели и угостили — пусть и повторяясь периодически. Мимоходом он мог бы бросить что-то вроде «костюм» и «деньги», и, противореча себе, сказать «хмурый» и «улыбка» и зависнуть ненадолго, пытаясь понять, что из этого в Старке главенствует. Потом Питер, вероятно, вспомнил бы «желание» и, представив на мгновение Тони, закрывшего глаза, сосредоточенно нахмурившего брови, закусившего губу — нависшего над ним и двигающегося в нем, — он бы исчез из вашего поля зрения под каким-нибудь выдуманным предлогом, только вы его и видели. В общем, они любили друг друга, и если бы вам повезло знать их обоих, вы бы поняли это сразу. Честно говоря, вам не пришлось бы даже придумывать дурацкие вопросы, достаточно было бы смотреть внимательно — на Питера, провожающего взглядом уходящего Старка, или на Тони, смотрящего, как Человек-паук летит с небоскреба вниз, в последний момент успевая выстрелить паутиной. Поэтому нельзя сказать, что это было просто — встречаться в тайне ото всех других Мстителей, и нельзя сказать, чтобы у них это хорошо получалось. Чёрная Вдова, например, совершенно точно знала об их отношениях, судя по ухмылкам, которыми она одаривала Тони, когда Питер из-под маски называл его «мистер Старк» во время миссий. Вероятно, знал Вижен, потому что скрыть что-то от Вижена ну просто невозможно, и Бартон, потому что у них с Наташей был один шпионский бэкграунд. Алая Ведьма, скорее всего, тоже имела некоторое представление о происходящем, в конце концов, она чувствовала эмоции и могла при желании читать мысли. Хотя и клятвенно заверяла всех, что никогда не стала бы этого делать с ними. Тони вечно мучился угрызениями совести, вновь и вновь обдумывая, аморально ли заниматься сексом с несовершеннолетним мальчишкой, влюблённым в тебя по уши — если ты сам его любишь. Что касается Питера, то он мучился угрызениями совести Тони, потому что по его скромному мнению, все, что взаимно — то морально, и плевать, что он еще ходит в старшую школу. Это не делает его менее ответственным человеком. И если начистоту, то большую часть времени он считал себя даже более ответственным, чем Старк — и уж точно более рациональным. Что, по мнению самого Старка, было лучшим доказательством того, какой он еще ребёнок... И они ссорились. Ненадолго. А потом мирились и долго обнимали друг друга, потому что быть друг для друга чужими они уже не могли. И потом они занимались сексом, и Питер растворялся в Тони, и Тони сходил с ума в Питере, и их сердца сплавлялись в одно и бились громко. Одним словом, они любили друг друга, и весь происходивший вокруг кошмар казался не больше, чем раздражающей помехой, которую необходимо поскорее устранить, и ни один из них не сомневался в грядущей победе. Ни один из них не сомневался — но сейчас Тони сидит на земле на далекой мертвой планете и пальцами собирает с неё улетающий чёрный пепел. И не понимает, куда вдруг подевался Питер, ведь им пора возвращаться на Землю. Вот же... безответственный мальчишка.