"Мне так страшно, Стиви..."

Я, мой горячо любимый Баки, уже полтора года, как живу с тобой, и я очень благодарен Т’чалле за то, что он присматривал за тобой с момента последней добровольной заморозки. Я прекрасно понимаю и принимаю то, что вижу практически каждую ночь. Тебе тяжело, потому что именно во сне тебя начинают мучить страшные видения из твоего прошлого. Весь ужас того, что ты творил, находясь под влиянием этого проклятого кода, состоящего лишь из нескольких слов, превращающих тебя в безжалостного заказного убийцу, обрушивался на тебя во сне. Просыпаясь в холодном поту с криками или стонами, ты тяжело дышал, твоя грудь вздымалась от прерывистого дыхания, но в каждое твое подобное пробуждение я был рядом с тобой, как и обещал тогда, когда мы с Уилсоном сорвали запуск «Озарения». Я сразу прижимал тебя к себе, откидывал твою мокрую челку со лба и шептал что-нибудь успокаивающее. Тебя била жуткая дрожь, но тепло моего тела тебя согревало и тебе становилось лучше. Ты прижимался ко мне и стискивал меня одной рукой. К сожалению, ты потерял руку, когда бился с Тони, но он же практически изготовил ее прекрасную замену, потому что он нашел в себе силы простить тебя. А еще меня чрезвычайно трогали твои слова, которые ты говорил мне срывающимся голосом. «Мне так страшно, Стиви. Я не могу спать из-за этих кошмаров! На моих руках столько крови… Как я мог быть таким? Я же чудовище с промытыми мозгами!» - это я слышал весьма часто. Но все отрицал, потому что это действительно было не так. Все происходило из-за той программы, которая была заложена в тебе «Гидрой». Но ведь все уже в прошлом, я рядом, и полтора года я оберегаю твой сон. Сначала ты пытался избавиться от кошмаров и снотворным, и алкоголем… С улыбкой вспоминаю случай, когда спустя несколько дней после разморозки ты изрядно напился и приехал ко мне на такси поздним вечером. Ввалившись ко мне в квартиру, ты сказал, что тебе страшно быть одному, и заплетающимся языком спросил позволения переночевать у меня. Я, разумеется, позволил. Именно тогда все началось. Ты в ту ночь признался мне в своих чувствах. Это вызвало у меня сначала шок, потому что я не ожидал, что ты способен на такую искренность, а потом – невероятное удивление, потому что ты меня поцеловал. Это был настолько целомудренный поцелуй… Ты лишь скромно коснулся своими губами моих. И все. Но в ту секунду какое-то невыносимое чувство готово было просто разорвать меня в клочья. И я первый раз в жизни отключил голову и дал полную свободу чувствам. Ночью мы не спали ни единой минуты. Мы разговаривали, целовались, смеялись, вспоминая все на свете, что приключалось с нами ранее. Именно тогда ты подарил мне счастье. Ты завершил картину моей жизни, потому что для ее полноты мне нужен был любимый человек. И он появился. Небритый, пьяный, и пытающийся правильно выговорить слово «пожалуйста». И мне впервые плевать на то, что скажет о нас общественность. Сенсация! Капитан Америка стал бойфрендом своего врага! Только не враг мне он. Мы с самого начала были заодно. Но потом ему просто прочистили мозг. Так что пусть принимают такими, какие мы есть. А Наташа, Старк, да и Вижн с Вандой и Клинтом поймут. А уж про Сэма я вообще молчу. Рассвет мы встретили на моем балконе. Я сварил тебе кофе, чтобы тебя отпустили последние пары алкоголя, а сам сидел рядом, прижимаясь к тебе, и никак не мог допить стакан апельсинового сока, потому что любовался тем, как небо отражалось в твоих глазах. А на следующий день ты переехал ко мне уже по моей просьбе, ведь я понял, что без твоего постоянного присутствия рядом я просто никогда уже не смогу. Я благодарен тебе, мой любимый Джеймс Бьюкенен Барнс, за каждый момент, что ты был рядом. Ты был рядом всегда, помогал, оберегал, заботился. А теперь моя очередь. И я снова буду осушать поцелуями твои глаза и щеки, когда ты, проснувшись от очередного кошмара, прижмешься ко мне всем телом, и скажешь: «Мне так страшно, Стиви...».