Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Мне никогда не нравились предрассудки. Они были причиной слишком многих опрометчивых поступков и в моей жизни совершала их не только я. Честно, я даже не знаю, что оказалось для меня неожиданнее: то, что Чихэру до смерти боится моего деда или то, что она взялась за эту работу не проведя параллели между моим статусом и личностью последнего главы. Так или иначе, но, думаю, я ее потеряла. Ее взгляд, и мимика, и движения ясно говорили о том, что скоро мне пора будет искать новую…няньку? Я так и не поняла, на какой должности она находится, но теперь это и не важно. Мне очень жаль, что так получилось…       Поежившись, я сильнее прижала к себе Нидаймевский воротник и вздохнула: за эти дни я успела в чем-то привязаться к Чиэсе — вон, даже прозвище дала — и не была уверена, что быстро отойду от такого… предательства. Да, именно так я воспринимала тот дикий ужас, который возник в ее взгляде. Разве не глупо менять мнение о человеке только из-за того, что его родственник — даже не прямой, а двоюродный. Двоюродный, понимаете? — оказался твоим детским кошмаром. Особенно, если этот человек — ребенок. Особенно, если он — принцесса твоего клана. Особенно если этот самый «предок» — мертв.       Меня очень это задело, так что почти сразу же после того, как мы разошлись, я заперлась в кабинете и с тех пор не выходила. Мне снова нужно подумать. Из-за одного лишь маленького пункта в моей биографии, от меня шарахается человек из моего же клана. Привыкшая к всеобщему обожанию, я просто не могла спокойно вынести такую резкую смену поведения аж у двух людей. Первым был Кагами, как можно догадаться, а второй Чиэса, и, возможно, я бы и смогла перенести это без истерик и моральных терзаний, но был еще один момент, который меня пугал… Отношения: Учиха Кагами: - 5 850 Учиха Чихэру: -5000       У Кагами уже несколько лет не менялось значение Отношения и было оно всегда на максимуме. Теперь же он относится ко мне хуже почти в два раза, а это просто огромный показатель в Системе. Про Чихэру и говорить нечего, ее любовь ко мне ушла глубоко в минус и я даже не знаю, как покажусь ей на глаза. Хотя, нет, знаю: никак. Просто дам ей спокойно собрать вещи и уйти. С тем уровнем страха, что я вижу, нам лучше вообще не пересекаться.       Я тихонько всхлипнула. Ну почему все так… так сложно? Почему они не могут просто жить, не ожидая от других поступков, основанных лишь на глупых домыслах и ассоциациях? Да, мне не очень повезло с родней, но ведь даже так на все можно смотреть иначе! А лучше — не смотреть вообще. В мире шиноби почти у каждого найдется страшный, наводящий жуть и ночные кошмары родственник, но ведь на отношении к ним это не сказывается! Так почему же именно со мной…       Ответ я смутно знала: глупо сравнивать обычного головореза или даже нукенина с тем, кого называли Богом Войны и кто призвал на Коноху Девятихвостого Лиса. Но, даже так… Все равно этот мир слишком несправедлив, — обиженно закончила я. Мои переживания, конечно, не могли закончиться так быстро, но и дальше кукситься я смысла не видела. Я ведь сама решила… больше никогда не тратить время зря. Оно слишком ценно и назад, после того как сделал что-то, уже не повернуть.       Взгляд сам собой зацепился на висящий на стене рисунок Нидайме. Он был нарисован уже давно, еще в то время, когда Хокаге был жив и никто не думал, что он умрет так быстро. Сама не понимаю, почему все еще не выкинула его или, уж хотя бы, не спрятала в дальний конец полки. Это было бы самым разумным решением, особенно в свете того, что сюда все чаще наведывается Мадара — который реально не оценил бы, если б нашел такое — но… Я не могла. Я просто не могла поднять руку и содрать этот чертов листок, скомкать его или аккуратно сложить пополам — я просто не могла.       Далеко не все линии в портрете были идеальными — то, что казалось шедевром год назад, теперь было уродством, но образ все еще был узнаваем и я как тогда, могла вспомнить, с какими мыслями его рисовала…       Совсем охренели эти ироды, — мрачно думала я, автоматически пиша ответ на очередное письмо. Да, меня снова позвали на тусовку и, к сожалению, под «тусовкой» я подразумеваю не обычную «тусу», а скучный и серый прием. И там будет Нидайме. В этом заключалась основная причина моей истерики. Ну не могла я относиться к нему спокойно! Видеть его издалека — да, могла. Со скрипом и треском, но могла. Но находиться с ним в одном помещении.! Это свыше моих сил.       Несмотря на то, что я всем своим видом и поведением демонстрировала, как мне неприятно находиться в обществе Хокаге — ну, в пределах приличия демонстрировала, конечно. Но кто знает — тот поймет — окружающие будто не замечали этого и упорно продолжали пихать меня на общие с ним встречи. Я понимаю, что без этого никак, правда, но… это слишком тяжело для меня. Хрясь       Истерично долбанув кулаком по столу, я уткнулась носом в сгиб локтя. Выхода из этой ситуации не было и это делало все еще более печальным, чем кажется. Выкрутиться я никак не могла, так что оставалось только одно — злиться от собственного бессилия и крушить все на своем пути, в попытке усмирить гнев. Несложно догадаться, что крушить свой кабинет я не хотела, а потому… идея, придуманная мной, была гениальна, прекрасна, изумительна!       …Но требовала длительной подготовки. План мой был прост и коварен — нарисовать усы, рога и дырку в зубах ненавидимого объекта — что может быть лучше? В данной ситуации — ничего. Однако, еще до того как приступить к приведению своих планов в жизнь, я столкнулась с одной проблемой. Тут не было плакатов в честь выборов, и фото с общедоступными портретами тоже не было. А если и были, то доступа мне к ним не получить. Я не стала долго раздумывать и решила задачу в лоб — села рисовать свой плакат с Нидайме сама. Конечно, это было долго — шаринган я использовать не хотела, ибо много чести будет — и муторно, но меня неплохо подогревал тот факт, что потом я его разрисую и… ну, наверное, повешу на стенку и буду использовать как мишень. Все равно никто этого не узнает.       …В последствии, свои планы я исполнила, конечно, но в последний момент у меня не поднялась рука, чтобы испортить работу, над которой я сидела три часа. Сделать из нее мишень я тоже так и не сподобилась, так что эта картина еще долго висела у меня на стене…       Решение разрисовать ему рожу было, конечно, одной из самых «гениальных» моих идей, — я чуть заметно закатила глаза и улыбнулась. Все-таки, это довольно забавно, что этот кривой рисунок продержался у меня так долго… Но хватит с меня ностальгии.       Белые волосы и серьезный взгляд из моих воспоминаний сами собой наводили меня на мысли о ком-то. Под «кем-то» я подразумеваю своего сокомандника, конечно же. Когда команда пришла навестить меня в госпитале, его среди них не было, а по словам Акиры и вовсе выходила совсем ужасная ситуация. Смерть близкого тебе человека — это почти всегда жуткий стресс. В этот период нужно окружить себя друзьями, которые поддержат и не позволят скатиться во тьму. В моей прошлой жизни это было несколько иначе, но здесь, в мире шиноби и вечных войн, практически любая смерть оказывается насильной, что значит — есть кому мстить. Гин никогда не казался мне человеком, способным загнать себя в гроб ради мести, но беспокойство от этого меньше не становилось. Я не примчалась к нему сразу после похорон лишь потому, что хотела дать ему время придти в себя — не все любят, когда им лезут в душу, когда им плохо. Если бы Хатаке нужна была поддержка, он бы пришел —но теперь прошло уже достаточно времени, чтобы я забеспокоилась.       Решено — сейчас же собираю вещи и иду к Гину.