Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Зрение ворон несколько отличалось от человеческого, но, в принципе, смотреть через него было удобно. Разве что постоянная тряска и бесконечные перемещения в воздухе пернатых собратьев немного раздражали — вороны летали сворой и вечно перекрывали обзор. Впрочем, куда больше меня расстроил другой факт: на битву я опоздала. Помните, что я говорила? Бои шиноби редко когда длятся долго. Пять минут — уже «огого». А Кайо сильный, у него они длятся еще меньше.       К моменту, когда я соединила техникой свое зрение с глазами, все уже было кончено: соклановец стоял на краю выжженого катоном кратера (что у них тут случилось?!) и смотрел в него столь пустым взглядом, что мне стало не по себе. На мгновение даже забылось, что он в курсе всех деталей плана и «ложности» смерти. Не думала, что Кайо так умеет…       Когда Нана со своими нинкенами подбежала к, очевидно, месту «смерти" (ему мы тоже отход обеспечили) Мидзухары, соклановец тронулся с места, шатаясь подходя к сгоревшему чуть ли не до самых костей трупу «Цуки». Огонь, созданный чакрой, ужасает куда сильнее природного или высеченного из камня. Смотреть было противно, но отвернуться я не могла — ворон глядел прямо на это зрелище, не испытывая никаких рвотных позывов.       «Мы» сели на землю — это я поняла, когда мир вдруг перестал мотаться, а обгоревший кусок мяса (иначе и не скажешь) оказался прямо перед носом. К горлу подступил ком: отвратительно! Это просто!.. К счастью, вскоре ворон перевел взгляд выше, и сегодняшний завтрак сразу перестал проситься наружу. «Мы» смотрели на лицо Кайо…       Это же игра, да?.. Стоящий перед трупом на коленях, командир смотрел на него, словно не веря. Я впервые видела его с настолько грустным, болезненным выражением лица. В груди защемило, мне самой стало так грустно, почти что до слез. Внезапно захотелось его обнять, успокоить, но… господи, какая глупость! Знает он, что я жива! Что перед ним даже не мой труп! И вообще, я тоже знаю, что это игра на публику, для Наны, даже не для меня…       Пальцы, чуть дрожа, потянулись к почерневшей от огня конечности. Ворон — а значит и я — завороженно провожал это действие взглядом, но в последний миг, едва-едва коснувшись обгоревшей плоти, Кайо отдернул руку. И меня как током пронзило. Ааа! Да что же это я?!.. Игра это, игра!       Нана, неестественно бледная, подошла к командиру, молча наблюдая, как тот… заворачивает труп в свой плащ?! Не знаю почему, но что-то в этой сцене особенно меня ужаснуло. Кайо не боялся крови, смерти и всего с ними связанного. Он же шиноби, так и должно быть. Я тоже не так уж сильно их боялась — два года в качестве действующей боевой единицы знатно отбивают лишнюю брезгливость. Но все равно… На его лице не проявилось и капли отвращения, хотя он касался всего…этого голыми руками. Даже Нана отвернулась, хватаясь руками за лицо (для нее этим горелым куском мяса была я), а мне самой опять стало тошно. И плащ… он же с ним практически не расставался! Мне он нравился вообще-то! Кайо постоянно меня им укрывал, а теперь все?..       Больше мне смотреть на это не хотелось. Хватит.

***

      Внутренние часы работали со сбоем. Иные, нежели у нас, условия, сезон, время суток, знатно сбивали мне биологические ритмы. Но, к счастью, за временем мне помогали следить вороны, так что нужный момент я не пропустила.       Уже почти три, Изуна-сама. Нам переносить вас сейчас или чуть позже?       Я не знала точно, кто из собравшейся вокруг своры ворон это сказал, но оно было и не важно. Если я прибуду ровно в три… там уже наверняка будут и Кайо, и Мидзухара. Объяснить свое появление будет сложнее, так что, наверное, лучше пораньше. Может тогда столкнусь лишь с одним из них, все проще, чем оба, — рассудила я, о чем и сообщила воронам.       Значит, переносим сейчас, — прозвучал в голове голос Дэйки, а в следующий миг по округе раздалось оглушительное карканье. Тысячи ворон тут же окружили меня, из-за чего создавалось ощущение, что резко наступила ночь, а когда они разлетелись…       Комнатка, являвшаяся местом встречи, была очень даже ничего. Чистенько, особенно для дешевой гостиницы, уютно, запахов неприятных нет. Плевать, что тесно — это лишь место для сна. В общем, мне нравилось в окружении практически все, кроме одного нюанса: в комнате никого не было. Я пришла первой, а это значило, что остальных нужно ждать.       Вздохнув, сажусь на заправленную теплым пледом кровать. Ожидание напрягало. Кто войдёт сюда первым? Кайо? Мидзухара? Честно, я не знала, на кого надеяться: войдет командир (точнее, уже нет) — будет читать нотации; нукенин — его компания тоже не столь приятна.       Я сидела на кровати, рассуждая, но в конечном итоге первым пришел не Кайо и не Тадаши — пришли оба. Разом. Под гендзюцу. Лицо рыжеволосой девушки вытянулось в удивлении, а в следующий миг в облаке дыма уже стоял мой соклановец, но даже так сложно сказать наверняка, кто из нас охренел больше. — Цук… Изуна-сама, — отстранившись от нукенина, парень быстро направился ко мне с лицом, четко выражающим все его эмоции и намерения. Возможно, мне следовало хотя бы напрячься, но я пребывала в состоянии близком к растеряности или даже шоку. Нет, как я и говорила, Кайо, если дело касалось работы, не смущало ничто, и мне это было прекрасно известно, просто… Честно, я сама не понимала, что меня так неприятно удивило: ну изобразили они на несколько минут пару, ну и что? Со стороны это выглядело даже нормально и совсем не подозрительно. Наверное, все дело в том, что чакра не меняется и для меня, как бы он ни выглядел, Кайо остается собой.       Но есть вопрос поважнее: Мидзухара знает, кто я?! Мы о степени его осведомлённости не разговаривали, но Кайо при нем назвал меня настоящим именем! Пусть и без приставки «химе», но… Впрочем, соклановец обращался ко мне так вполне уверенно, поэтому на этот счет я решила не переживать. Были проблемы по-актуальнее, знаете ли. — Почему вы здесь? — прошипел командир, подходя к кровати вплотную. Сидеть под его гневным взглядом, да ещё и смотря снизу вверх, мне решительно не понравилось, поэтому в следующий миг я уже встала на ноги, вынуждая его сделать шаг назад. Непринужденно расправляю и отряхиваю платье, мысленно подбирая тон и адекватные объяснения моему здесь пребыванию. Учитывая то, что по плану я должна была сразу свалить в Коноху и у меня через пару часов приём…       Заготовленные аргументы были откровенно так себе, поэтому внезапно прервавшего наш так и не зародившийся разговор Мидзухару я была готова… ну, не расцеловать, но душевно обнять и чмокнуть в щечку точно. — Ну надо же, да ты у нас взаправду девка, — хотя его тон мне не очень нравится. Взгляд мужчины оценивающе прошелся по моей фигуре, особенно долго останавливаясь на прикрытых подолом платья коленях и лице. — Так и знал, что не может парень иметь такую смазливую рожу и писклявый голос.       Благодарный настрой мигом пошатнулся. Писклявый голос?! Я захлебнулась возмущением и уж было приготовилась устраивать грандиозный разбор полётов, но стоило мне сделать шаг в сторону, как Кайо выставил передо мной руку, преграждая путь. А, думаешь, не стоит подходить к нему слишком близко?.. Но мой вопросительный взгляд Учиха проигнорировал, смотря только на Мидзухару.       Атмосфера в комнате будто бы даже стала холоднее. — Мы должны вам пятьдесят тысяч рьё, — бросил соклановец сухо, а после все же перевел взгляд на меня. — Достаньте деньги.       Эм, что? Ты издеваешься? У меня даже карманов сейчас нет, не то, что пятидесяти тысяч! Выражением лица высказываю парню все, что думаю. Тот даже не дергается. — Из моей сумки, — вопреки тому, что это было пояснение, ничего понятным для меня не стало. Нужная Кайо сумка висела прямо на его поясе, да еще и с другой от меня стороны! Я была в полной растерянности, но парень выглядел так уверенно, что спустя две секунды я медленно потянулась к ней. Мидзураха взирал на это насмешливым взглядом. — Я-то думал, раз ты ей «самкаешь», она твоя госпожа и все такое, — рука, только доставшая наконец какой-то мешок, по предположениям являвшийся кошельком, заметно дернулась. — Но, кажется, у вас несколько другой расклад.       Зубы ощутимо скрипнули. Ну, Кайо!.. Негодующе смотрю на парня снизу вверх и, резко выпрямляясь, пихаю мешок ему в руки. В нормальные, на первый взгляд абсолютно здоровые руки. Версия с тем, что они у него внезапно отвалились, не канала. Пока я копошилась в сумке в поисках денег, у меня начали появляться предложения о причинах такой просьбы. Что Кайо, что Мидзухара старались держать руки на виду. Возможно оно и не так, но я решила, что это чтобы не вызывать у делового партнёра напряжения. Ну, знаете, вот держит человек руку в кармане, а в следующий миг резко швыряет в вас кунай. Между прочим, учитывая отношения коноховских ниндзя и отступников всех деревень, довольно благоразумно. В общем, примерно в таком ключе я рассуждала и только поэтому согласилась.       Но, возвращаясь к реальности. Я молчала. Злобно сверлила взглядом нукенина, но молчала, на что тот, очевидно, сделав какие-то свои выводы, усмехался. Грозовой атмосферы не заметил бы только слепой. Или Кайо. — Вот, — командир невозмутимо протянул Мидзухаре мешочек с рьё. Мужчина тут же, периодически на нас косясь, принялся их пересчитывать. Все минуты, ушедшие на его подсчеты, мы стояли молча. Я изредка поглядывала на парня, а вот он неотрывно смотрел на нукенина. Правильно делал, наверное.       От скуки и, частично, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей (осознание произошедшего, того, что все, конец, давило на мозг), я начала считать рьё вместе с Мидзухарой. И, хотя делать это я начала не сразу, какой-то подвох предчувствовался и мной. Спустя некоторое время подозрения подтвердились. — Здесь не пятьдесят тысяч, — лицо Тадаши скривилось в опасной гримасе. Сердце испуганно ухнуло. Мы же не пытались его надурить, да?! Это ведь просто ошибка, верно? Кайо, стоящий со все тем же спокойным видом, вопреки всему заставлял напрягаться больше. — Только тридцать пять. — Я знаю, — внезапно я ощутила резкое чувство солидарности с нукенином. Какого черта?! Он же хорошо выполнил свою работу, нет? Меня, конечно, не было после, но… — Больше у нас нет.       В смысле «нет»? Я же сама нащупала у тебя в сумке ещё пару ты… Открывшийся было рот захлопнулся, стоило мне столкнуться взглядом с Кайо. Тот ясно давал понять, что ляпать что-либо сейчас крайне нежелательно. Инстинкт самосохранения немного попридержал внутреннего борца за справедливость. — Вы меня обмануть решили, Учиха? — вот и у меня тот же вопрос… — Нет, — просто ответил Кайо. Я зависла в непонимании. А что тогда мы пытались сделать? — Мы компенсируем недостающую сумму кое-чем иным.       То, как синхронно шиноби посмотрели на меня, мне очень не понравилось. Что пялятся-то? У меня же все вещи в печатях, а «снаружи» — только платье да башмаки. Настороженно оборачиваюсь и, не увидив ничего, вопросительно смотрю на Кайо. — Изуна-сама, — обращение, бывшее когда-то привычным, сейчас казалось неправильным. Не «сама» я, а химе. Тревога невольно начинает проявляться на моем лице, но соклановец… все так же пугающе спокоен и уверен в своих действиях. А Мидзухара все еще смотрел на меня каким-то оценивающим взглядом. — Нет, извините, ребят, но на пятнадцать тысяч рьё она явно не тянет, — ляпнул нукенин, перебивая хотевшего что-то сказать. Зря, потому что я рассчитывала узнать, чем же таким мы собираемся расплачиваться. Минуточку… Он это он сейчас о чем? Или о ком? — Не обижайся, принцесса, но ни одна шлю… — Изуна-сама, дайте ваш меч, — в этот раз перебивал уже Кайо. И его слова добавили еще одну краску в мешанину моих эмоций. Этот Мидзухара сейчас что, посчитал, что я натурой доплачивать буду?! Подобное было, мягко говоря, мерзко. В горле встал ком от отвращения. Ненавижу. И: «принцесса»?! Так знает он или нет? Как мне себя вести?! Ну, и напоследок: на кой черт соклановцу понадобился мой меч?       Как и прежде, уверенность Кайо в своих словах меня сломила. Клинок выскользнул из печати, и в руке тут же потяжелело. Не удержавшись, кидаю выразительный взгляд в сторону нукенина, мол, оскорбишь меня еще как-то, могу и в ход пустить. Командир принял катану из моих рук и практически сразу протянул ее Мидзухаре. Меня содрогнуло от осознания. Ты!.. — Меч? Да какая зубочистка, по вашему, может стоить пятнадцать… тысяч…рьё? — возмущения стихли, стоило мужчине рассмотреть вручаемый ему клинок получше. Ага, знаю… — Хорошая катана. — Секретная техника Кубо Мацуи, известного мастера кендзюцу, — завлекающим тоном сказал Кайо, не позволяя уж было потянувшемуся за мечом Тадаши и коснуться моего оружия. Соклановец медленно покрутил катану в руках, а потом поднял на уровень груди, демонстрируя блестящее лезвие. Я молчала, трясясь от негодования. Мою…мою катану!.. Он что, с ума сошёл?! — Подобные мечи создаются лишь для признанных им учеников, индивидуально. — Такая редкость… — Мидзухара задумчиво на меня покосился, — Так ты ученица Кубо? Понятно теперь, почему держалась хорошо.       Кубо? Чуть заметно морщусь. Этого старикана я своим учителем признала, конечно, но успехи в кендзюцу предпочитаю скидывать на тренировки с дедом. Мацуи может быть сколь угодно крут, но мне не нравится, когда меня зовут его ученицей так, словно это все объясняет. Бесит. Впрочем, катана все равно была для меня ценным подарком, и на чужие пальцы, сжимавшие обмотанную бинтами рукоять я косилась далеким от одобрения взглядом. — Что ж, ладно, уговорили, — какое нафиг «уговорили»?! Верните мне мою катану! Эй! — Эксклюзивный меч и тридцать пять тысяч рьё.       Гневно смотрю на Кайо, не меньше, чем Мидзухара, довольного сделкой. Он даже не смотрит на меня в ответ, лишь улыбается как-то по-жуткому. Что за?.. Мужчина протянул руку за оплатой, шея удобно открыта. Мне это вдруг почему-то показалось важным. Пальцы соклановца на рукояти моего клинка сжались сильнее. Предчувствие вопит дурным голосом. Моя интуиция редко когда ошибается. Не ошиблась и в этот раз.       Взмах — и кровь из шеи нукенина фонтаном бьется ввысь. Я пораженно распахиваю глаза, дергаясь назад, чтобы на меня не попало. С грохотом падает тело Тадаши на пол, чуть позднее рядом приземляется отрубленная голова. Мечи, созданные Кубо Мацуи даже в чужих руках могут творить ужасное. — Ии!.. — тихо пищу я, не зная, как на такое реагировать. Недостающая сумма, каменное спокойствие Кайо… его уверенность в собственных действиях. Кажется, всё с самого начала так планировалось… только мой приход попутал карты. — За-за-зачем?!       Да, Мидзухара был далёким от приятного человеком, отступник, все такое, но ведь он выполнил свою работу! У нас был договор! — Инузука считает, что он мертв. В Конохе будут считать так же. Нельзя позволять ему остаться в живых, ломая ваше прикрытие, — Кайо невозмутимо склонился над трупом, забирая деньги, и, вытерев клинок об одежду убитого нукенина, сделал шаг ко мне. Я же невольно отшатнулась, но с запозданием приняла свой меч из его рук. — Вы чем-то недовольны, Изуна-сама?       Недовольна? Я против бессмысленных смертей, но тут он, кажется, прав. Перевожу взгляд с неполностью чистого клинка на лицо Мидзухары и обратно. Жизни в глазах больше не было, а очаг чакры угас. Теперь это просто мёртвое тело. Мне не страшно и больше нет до него дела, ведь души там явно уже осталось. — Нет, все в порядке, — лгу, не задумываясь. На самом деле меня ещё несколько коробит, что мы обманули его, убили не в честном бою, а когда он не ждал. Но это скоро пройдет, так что не надо Кайо этого знать.       За краю сознания чешется что-то еще. «Изуна-сама», ха-ха. Как раньше… — Не зови меня так, — удержаться все-таки было невозможно. — Не люблю, когда кто-то зовет меня «Изуна-сама», я — Изуна-химе…       …или просто Изуна. Взгляд Кайо тут же стал непонятно-выразительным. Он явно вспомнил о том, что раньше всегда звал меня именно так и я не особенно возражала (вообще-то мне это не нравилось, но развеивать его забавные заблуждения касательно моего пола было слишком жалко), но его отношение к этому мне оставалось не ясным. — Хорошо, — так коротко и сухо… — Ах, да, — ну, раз уж Мидзухары теперь нет (во многих смыслах), можно и высказать все то, что скопилось у меня на душе. Любовно глажу меч вдоль лезвия, и угрожающе тяну: — Если ты хоть еще раз воспользуешься моей прелестью без разрешения… я тебя сама ей изрежу.       Ласково чмокаю полированный клинок и, хитро улыбнувшись… едва сдерживаю порыв начать плеваться, потому что про то, что «моей прелестью» только что обезглавили человека, я временно позабыла. Черт, что, так сложно было вытереть ее нормально?! Держать лицо было сложно (Пфе, пфе! Какая гадость!), но ошарашенное моей выходкой лицо Кайо делало этот выпендреж не напрасным.       Меч с легким хлопком ушел в печать. В помещении стояла тишина, и я неплохо понимала, что мне стоит уйти. Медленно сажусь на кровать, как во время после прибытия. Тихо. Разница лишь в том, что сейчас на полу номера труп и лужа крови, а рядом стоит Кайо. Мдя, неловко как-то… А вороны меня только через пятнадцать минут заберут. — Изуна-химе, вы должны отправиться в Коноху, — начал парень. — Может ты все-таки будешь звать меня по имени? — начала одновременно с ним я. Ой. Хех. На секунду вновь повисла смущающая меня тишина, и я уж было собиралась сказать соклановцу, мол, давай ты первый (мне изначально вообще говорить не хотелось, просто надо было развеять неловкость), но тот меня опередил. — Нет, — пугающе сухо бросил он. Что «нет»?.. — Извините, Изуна-химе, но нет.       А, до меня дошло: это был ответ. Снова отказ. Опять меня «отшили», словно по лицу ударили. Внутри вскипела злость. Да чего он противится-то? Из-за этого вечного «нет» я ощущаю ещё большее желание снести эти границы между нами ко всем чертям! Казалось бы, со мной не фамильярничают, относятся уважительно, но как же это бесит!.. Но налетать на Кайо с унизительными уговорами я не собиралась, просто нашла другой способ выразить свое недовольство. — Нет, — передразнила его я, скрещивая руки на груди. Кайо заметно дернуло, что только придало мне сил упрямиться и капризничать. Миссия закончилась, вороны все равно заберут меня, как выйдет срок, а нервы напоследок потрепать — это святое. Потом, когда вернёмся, этого больше не будет. Химе не должна себя так вести… — Извини, Кайо, но нет. — Что?.. Изуна-химе! — командир (уже бывший…) недвусмысленно дернулся в мою сторону, но я, в мгновение ока разувшись (просто сандалии скинуть — легче лёгкого), отпрыгнула на середину двухместной кровати, не позволяя схватить себя за плечи. Ага, вот схватишь ты меня, а потом шаринган, а потом все. Знакомая схема — ну ее нафиг!       Я ехидно захихикала, думая, на каком именно этапе лучше сказать ему, что на самом деле я просто «забыла» упомянуть, что уйду в Коноху чуть позже. Совсем-совсем чуть позже. — А что Изуна-химе? А Изуна-химе ничего, Изуна-химе собирается в гости Хьюга и ее здесь нет, — в лучших традициях ехидн тяну я, прежде, чем показать Кайо язык. Соклановца перекашивает еще сильнее. Что-то больно быстро он отвык от наших старых будней, аж обидно, ведь я так старалась. Такое чувство, что о наших отношениях до совместной команды помню только я одна! — Если вы не отправляетесь в Коноху как можно быстрее, псы Инузука могут вас учуять, — парень немного учащенно дышал, очевидно, пытаясь успокоиться и не треснуть меня по голове. Ооо, песики Наны? Моя бывшая невеста сейчас достаточно далеко, так что нет, не успеют, не почуют. Но Кайо об этом не знает. — Прекрасно~ — улыбка становится ещё шире, а я подтягиваю ноги, пытаясь сесть поудобнее. — У вас закончилась чакра? — лол, у меня-то? Нет, а если бы и да, у меня у воронов хороший кредит доверия — заплатила бы потом. — Если нужно, я могу отправить вас через свой призыв.       Угу, кошки со всеми Учиха (ну, почти со всеми) на короткой…лапе, не отказали бы. Правда, с ниннеко у меня резко подпортились отношения, когда я выбрала призыв воронов… Было чертовски обидно, знаете ли, когда пушистые няньки моего детства вдруг перестали ко мне подходить, чтобы я их погладила или покормила. В общем… — Не хочу, — улыбаюсь, строя хитрую мину. Кайо дёргает в раздражении и, наконец, он срывается. Легко уворачиваюсь от его руки. Хехе, далековато, не достанешь, пока сам ко мне не залезешь или не склонишься так, чтобы опереться свободной конечностью на кровать. Правда, в таком случае, фиг бы он меня поймал. Раздраженно вздохнув, соклановец подошел с другой стороны кровати. Ой-ёй, а вот теперь опасно… — Если поймаешь меня, тогда отправишь, а если нет, то, — но поддразнить его еще мне это не помешало. Кайо снова попытался меня схватить (пока ещё мягкими методами, надеялся, что одумаюсь), и я снова увернулась, отскакивая назад, заливаясь веселым хохотом. Однако смех стих, когда парень вдруг поставил ногу на постель и рывком дернулся в мою сторону. Последний уворот кончился далеко не весело. — Куда в обуви… Ай!       Ну, да, а про то, что кровать не бесконечная, я опять позабыла. И бахнулась с нее, со всей дури ударяясь головой. Командир с опаской смотрел то на меня, то на… Повернув трещащую от боли голову, я чуть не словила сердечный приступ. Можно сколь угодно спокойно относиться к трупам, но у всего есть свои границы. Мертвые глаза Мидзухары смотрели мне прямо в душу. Его отрубленная башка валялась рядом с моей. Он действительно мертв… и Цуки… — Изуна-химе, вы в порядке? — спросил Кайо, не спеша, впрочем, слезать с кровати. Я перевела на него потерянный взгляд. В порядке ли?.. Внезапно настрой к веселью пропал без остатка, заменяясь паникическими мыслями о том, что я сделала то, за чем пришла. Убедилась, что назад дороги нет. Цуки умер. Цуки отомщен. А Изуна-химе должна пребывать в Конохе и готовиться к встече с Хьюга. Губы невольно начали дрожать. Даже это чертово обращение: химе, химе, химе, химе! — лишь напоминало, что теперь это вся я. Не будет больше весёлой частички Цуки, только запутавшаяся в семейных связях Изуна (дед все ещё являлся отступником, источником угрозы для всех) и Изуна-химе, по рукам и ногам связанная ограничениями и обязанностями. Очередной конец легкого времени, так сказать.       Прощелины между досок в потолке начало размывать, и я поспешила закрыть лицо руками, потому что заставлять слезы течь красиво не было сил. И всхлипы сдерживать тоже. Кайо, по ощущениям, таки слез с кровати и опустился рядом со мной. — Сильно ударились? — чувствую легкое прикосновение к еще сильнее разгудевшейся башке. Вообще-то, сильно, но… ты же не думаешь на полном серьезе, что я из-за этого реву? — Меня заберут минут через десять, — шмыгаю, не отрывая ладоней от глаз. Все, хватит его дразнить. Надоело.       В ответ слышно лишь продолжительную тишину, которую разрушаю, как обычно, я. Не хочу сейчас слышать свои мысли. — Ты придешь на мои похороны? — глупый вопрос, но тем не менее… — Конечно. — А плакать будешь? — ничего такого, просто, если задуматься, то я ведь всего пару раз видела, как Кайо плачет. Пролитые из-за меня слезы… я бы поглядела, хотя и знаю, что это подделка. — Если нужно… — услышав неуверенность в его тоне, едва сдерживаю смех. Останавливает лишь то, что хохот в сочетании со слезами и забитым от рева носом выглядит не очень здорово. Ха, он действительно готов на все, если того требует цель… — Лучше не плачь, — вылетает внезапно из моего рта, прежде, чем я успеваю понять, стоит ли говорить это вслух. — Если даже ты заплачешь, я точно зареву. — Вы не должны присутствовать на похоронах… — Где ты видел человека, который пропустил бы собственные похороны? — оторвав руки от лица, спрашиваю я, кидая на соклановца очень выразительный взгляд. Пресекая все возможные возмущения, уверенно заявляю: — Я на них буду.       Черта с два я пропущу такой важный момент в своей жизни!