Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Я впечатываю кулак в живот бандита невероятно быстро, и он отлетает далеко к стене. Кажется, он больше не шевелится, но я не могу приглядеться, потому что ко мне тут же бросаются остальные. Все ощущается замедленным. Шаринган деактивирован, просто я уже привыкла к совершенно иным скоростям. И внутри медленно нарастает странное чувство…       Свобода. Радость. Наконец-то бой!       Меня едва ли кто-то мог назвать хорошим шиноби, по моральным качествам я совсем не подходила. Но когда дело касалось боевых навыков, можно было сказать: это мой дар. Потому что действительно ко всему, что касалось искусства шиноби, кроме как умение соблюдать правила и воспринимать себя бездушным инструментом, у меня проявлялись таланты. Ниндзюцу? Ха! Тайдзюцу? Легко! Сколько бы я ни ворчала, мои навыки в нем уже делают меня опасной противницей. Гендзюцу? Вы видели мои глаза? Я Учиха! Канчидзюцу, кендзюцу, сюрикендзюцу и много-много-много всего еще? Только дайте мне время и я добьюсь успеха во всем. Мне не надоедало тренироваться, у меня еще далеко не все вершины покорены. Сама себе я бы пророчила великое будущее как воительницы, но… Жизнь сложилась так, что свои боевые навыки приходилось отбрасывать в сторонку, а то и вовсе прятать под слоями компромиссов (ну ладно, дипломатии) и слабости.       Может, бой на глазах у всех и не был лучшим выходом из ситуации. Может, мне вообще не стоило ее допускать, ведь это, ко всему прочему, еще и эгоистично. Все переживают, носятся, а я-то и не в опасности. Может, такое шоу мне еще боком выйдет. Но мне, наверное, хотелось всем доказать, что я еще многое могу, что я шиноби. Не в общепринятом смысле, однако я сильная и не хочу это скрывать.       Все разворачивалось не столько быстро, сколько технично. На меня, как в дешевом кино, бросались один за другим “слабые”. Таковыми я определила пятерых, один был отброшен в самом начале и до сих пор не вставал. Я кружилась и неминуемо вспоминала Хьюга. Похоже на их стиль боя в чем-то. “В чем-то” это только в том, насколько все проходит гладко. А если смотреть на приемы, то…       Я сделала сальто и, приземлившись одному из противников на лицо, повалила его на землю. В окружающем шуме стук его головы был не слышен. Алой лужицей начала расползаться кровь.       Другому локтем сломала нос, прервалась на третьего, а затем схватила второго за волосы и сильно ударила об пол. Самый простой способ справиться с несколькими противниками в тайдзюцу — сразу бить на поражение. В голову. С проломленной головой не живут долго, а если и живут, в бой больше не лезут. Сломанные же конечности ни одного приличного шиноби не остановят.       Осталось двое. Один с вертушки улетает в каменный столб. Ударился головой (я же не планирую затягивать с пушечным мясом), отключился, пусть и жив. Второй получает мощный удар под челюсть. Снова жив, но этих полутрупов добивать и допрашивать буду потом не я. Моя цель вовсе не убить их всех.       На такой недобой уходит секунд пятнадцать, и то лишь потому, что мне надо тянуть время, а скорость, с которой ко мне бегут противники, зависит не от меня. Я чувствую себя “на коне”, но…       Главное трио наблюдает, не вмешиваясь. Бездушно. Тут все друг друга в грош не ставят. Я секунду смотрю на них (и только один, ведь, блин, лидер, догадывается отвести взгляд), прежде чем они бросаются ко мне. Градация разумности идет вместе с силой. Помимо того, что двое “среднячков” и по отдельности были на порядок сильнее своих товарищей, в отличие от них, эти еще и прекрасно работали вместе. Рабочая совместимость это здорово, но…       Я кружусь с ними добрые полторы минуты. У одного из павших “одолжив” кунай, отбиваюсь им от мечей. Мои “спасители” все ближе и представление, кажется, пора кончать. Я и собираюсь, но тут происходит нечто неожиданное.       По полу бежит тень. Мне бы отпрыгнуть, однако я не в той позиции и в итоге ноги немеют. Я, признаться, на мгновение ощущаю панику. Вот меня поймали, и не пошевелиться, меня сейчас убьют или не убьют, но меня застанут в таком положении!.. (Сложно понять, чего я испугалась больше.)       Однако… Немеют ноги. Сильно, до середины бедра. Но и все. Я усмехаюсь. — На-ра, — чеканю довольно и обличающе, кидая взгляд в сторону лидера. Мда, теперь, когда знаешь, все отчего-то очевидно. Умный, сережки… Вернее, все кажется очевидным, потому что сейчас я откровенно додумываю. Считать умными только Нара мне самой же гордость не позволит, а сережки… Типичный спутник тех, у кого чакры мало. Но чертовски хотелось воскликнуть: “Ага-а-а! А я так и думала! Ну все очевидно же!”.       Ухмыляюсь, кидаю многозначные взгляды… Где-то секунду мне это типа позволяют. А потом они сами поднимают на меня клинок. А я такого не терплю. Руки-то у меня свободны. Что ж…       Печать тигра. Огонь.       В первую очередь стоило связывать мне руки, а лучше даже и рот заткнуть, потому что какой-нибудь огненный шар я и без печатей скастовать могу, а с печатями и того страшнее.       Люди горят, люди вопят, люди друг друга тушат. Затупившийся от неравного столкновения кунай я бросаю в сторону Нара, и тот прерывает технику. Ножки свободны. Отлично.       Вырвать меч у того, кто пользуется им постольку-постольку, не трудно. Прирезать его, пока он не оправился от болевого шока — тоже. Из горла фонтаном бьет кровь и воплощается в жизнь мой кошмар и моя фантазия. У тонкого белого кимоно весь подол в крови, вся грудь. А когда в ходе короткого боя умирает (ну так, внезапно, горлышко что-то прихватило) и последний мечник, алые капли попадают и мне на лицо.       В теле горит жар. Так запыхалась?... Или настолько довольна? Любой из вариантов немного меня пугает: помешанной на сражениях быть не хочется, как и слабачкой. Стоит только подумать… Но я не думаю, не до того. В столь жутком виде я резко подскакиваю к лидеру (видели бы вы его глаза, когда я прыжком оказалась в полуметре от него). Хм, лидеру? Он таковым больше не ощущается и крутость всю свою растерял.       Близко слышен до смешного громкий топот. Шиноби так не топочут. Стражники из дворца, точно.       Я из себя дуру больше не строю. Один удар в живот, по ногам трижды, по лицу слабенько, чтоб красиво текла кровь по подбородку. К моменту, когда в помещение врываются подчиненные дайме на пару с ниндзя и моими соклановцами, все уже закончено. Я стою в финальной позе. Ноги Нара лишь носками касаются земли, а из его рта мне на руку медленно течет кровь. Он теряет сознание, а может и уже потерял — главное, он не боец больше. Я стою в финальной позе, красивая, в белом кимоно, практически полностью пропитавшимся кровью. И я смотрю в глаза прибежавшим, ища того, ради чего все устроила. И вижу.       Ужас. Шок. Восхищение.       Я чувствую себя богиней если не войны, так хоть этого маленького боя. А все, что происходит после, лишь полезный бонус.

***

      Шушуканья. После того происшествия с похищением слухи разошлись быстро. Шел лишь второй день, а свое новое имя я слышала везде. Что за новое имя? Ну, прозвище. То, чего мне не удалось толком заработать в качестве Цукиеми, и то что наконец получила Изуна-химе.       Говоря прямо, сомневаюсь, что мой клан позволит этому долго существовать, да и что само это долго просуществует, поскольку в ближайшее время я подтверждать свое прозвище не планирую. Кагами вообще удар хватит, если до него дойдут слухи о “кровавой химе”, а мне его здоровья жалко… Так что я уже смирилась, что это не надолго. Но как же приятно слышать! У меня есть прозвище! Прозвище! Да еще и крутое такое!       Не первое (кратковременные клички и Цуки получал, а чтобы это продержалось дольше пары недель… эх), но очень важное мне прозвище, конечно, не главное, что случилось. Во время возвращения принца родителям я получила все, что должна была. Славу. Уважение. Почет. И кое-что более материальное.       В этот миг я впервые так четко осознала, что дайме, он же тоже человек. Родитель, который будет сходить с ума при пропаже сына. Вокруг маленького принца вились, словно никто на них не смотрит (а на них смотрели, но им было плевать), дайме, его супруга, старший сын. Мальчика обнимала со всех сторон его семья, мать заливалась слезами, и даже в глазах мужчин что-то блеснуло. Это длилось не так долго, как могло, но куда дольше, чем я ожидала.       А потом дайме подошел ко мне. Посмотрел с боготворением и благодарностью, что было так странно, ведь “снизу вверх” обычно смотрят другие на него. — Вы спасли моего сына, Учиха-химе, — выдавил дайме, — как я могу отблагодарить вас за это?       По всем правилам мне стоило улыбнуться, склонить голову, клятвенно заверить, что ничего мне не нужно, ведь счастье правителя и здоровье его наследников для меня ценнее всего. Но я не стала заверять, не склонила голову и даже не улыбнулась. — Знаете, ваш сын… юный принц сейчас как раз в возрасте генина, — проговорила я, отводя взгляд в сторону. Это было слишком нагло, но… Я не могла об этом не думать, и даже не только в задании Кагами было дело. — Девять лет. Наши шиноби уже бегают по полям боя и складывают свои жизни во имя вас в этом возрасте. В возрасте вашего младшего ребенка… — На что вы намекаете? — спросил дайме уже собраннее и с подозрением, смотря на меня так, словно я сейчас, как ведьма из сказки, потребую его “отдать самое дорогое” и отправить своего сына к шиноби, например. Ну знаете ли, ваше превосходительство… Мы вообще-то уже решили, что я фея. — Очень часто причиной смерти юных шиноби, помимо разницы в опыте, становится дефектное оружие, — тарабаню быстро и четко, — хорошие кунаи и сюрикены достаются взрослым, потому что от них больше толка. Но дети из-за этого погибают чаще, из-за того, что пользуются несбалансированным оружием. — Чего вы хотите? — когда люди не думают, что ты готова отправить их детей воевать, они гораздо лучше к тебе относятся… — Повысьте финансирование, — прямо сказала я, и почувствовала, как замер воздух. Я это сказала. Долгожданную просьбу. Выполнила основную миссию. Я молодец! — подбодирила себя мысленно еще до того, как услышать ответ.       Дайме легко мог слиться. Конечно, он благодарен, но он может воспринять это и как должное: долг жителей страны защищать правителя и его семью. Никаких наград при этом ждать не стоит. Надо вообще радоваться, что человека голубых кровей увидел. Благодарности дайме могло не хватить на то, чтобы слегка ущемить себя.       Но хватило. — Я свяжусь с Хокаге в ближайшие дни, — выдохнул правитель, — пусть скажет, сколько вам нужно.       Когда я только вернулась в свои покои после этого, я от радости заорала на весь двор. Заорала так, что мои соклановцы, устало было стекшие на кровати-кресла, тут же подскочили на полметра от земли. Они даже ругнуться успели так, что я бы возмутилась в любое другое время. Но время было то самое. Поэтому я носилась по всей комнате, вопила, визжала и полностью забивала на свое новое амплуа хорошей химе. В мыслях билась только одна мысль: получилось! Я получила финансирование!       Вот радости-то было… А была она вчера. Сегодня мне что-то не радостно. — О-о-ох-х-х, — вздыхаю, зарываясь пальцами в распущенные волосы. — Ну что за фигня, а?       Все было просто замечательно. Произошло такое, что мне бы радоваться еще неделю, ну или хотя бы до завтрашнего выезда из города. Но произошло еще кое-что, что меня из состояния радости удивительно быстро вытолкнуло.       Всего похитителей было восемь. Я не сильно парилась на их счет, смутно прикидывая, что гарантированно убила всего троих, а остальных лишь вырубила жестко, но была уверена, что схватить их всех даже обычным стражникам не составит труда. Ну, с Нарой еще могли возникнуть проблемы, но с остальными!. .       Однако взбрело мне с раннего утра в голову пойти проведать, как там они. Меня, во-первых, к пленным не пустили, что тоже сказалось на настроении (да если бы не я, вы бы вообще их не поймали! Офигели там?!), а во-вторых один из тюремщиков умудрился проболтаться о том, что их нашли… семь.       Семь, ептыть его за ногу!       Я была настойчива, и потому выяснила, что Нара-то на месте. А потом была еще настойчивее, и даже смогла понять, кто именно сбежал.       Тот первый. Хмырь, наговоривший мне гадостей, которого я самым первым отшвырнула от себя. На месте такого просто не обнаружили. Кровь на стене, в которую его приложило, нашли, но самого урода нет. И казалось бы, ну сбежал и сбежал: найдут его!.. Но…       Я-то думала, произошедшее оставит след на душе младшего принца. Но я… Не могу. Закрываю глаза, уши, а в мозгу появляется его лицо и звучит его мерзкий голос. Я просто постоянно думаю: а что, если бы я не могла?.. Если бы я не была так сильна, если бы не оказалась там практически по своей воле? Мне достаточно подробно объяснили, что тогда бы было. Он объяснил. И чувство мерзотности и какой-то странной беспомощности от своей злости просто сводило меня с ума!       Можно еще раз напомнить людям дайме, что один похититель сбежал. Можно даже нажаловаться клану на то, что он мне наговорил, чтобы они тоже этим занялись. Но людям дайме будет плевать на мои слова: его не будут так уж активно искать, потому что лидер пойман. А клан… Не стоит его нагружать. У соклановцев и так много дел.       В конечном итоге и я сама не могу ничего с этим сделать. Даже попросить другого человека, потому что, чтобы бегать по всему континенту в поисках скрывающегося преступника из-за пары грубых слов, это надо ну очень меня любить.       Ну очень меня любить…       В голове ещё пару раз пронеслась эта фраза, но все глупые мысли, пришедшие на этот счёт, я отбросила. — Это пройдёт, — утверждаю, резко вставая из-за стола и выходя к центру комнаты. — А если нет, подумаю как-нибудь позже. У меня один день остался на… все.       Что "всё"? Всё "всё". Помимо рабочих дел, у меня и свои есть. По городу погулять, подарков накупить, в приключения ввя… приключений избежать. Блин. В общем, дел невпроворот!

***

      Дело у меня было одно, и оно было охрененно важное. Надо купить ниточек. Красок. Бусинок, кистей, иголок, каких-нибудь побрякушек и сувениров. Словом, просто необходимо было закупиться всякой фигней, пока такая возможность есть! К делу я подошла максимально ответственно… — Хм, — придирчиво пропускаю нить сквозь пальцы. Моя любовь к рукоделию в последние месяцы только растет, но не только в ней дело. Вышивать что-нибудь на досуге стало жутко устойчивой привычкой за время пребывания в Серенити, и упустить шанс купить редких или просто экстравагантных материалов я не могла. В моей голове внезапно загорелась интересная задумка для вышивки, и для нее мне понадобится мно-о-ого всего. — А другие цвета есть?       Блестящая нить. Да это просто дар небес. Для “супер-пупер-яркой-вышивки” я планировала использовать кучу бусин, лент, украшений, однако не верила, что смогу найти какую-нибудь особую нить кроме лески. Леска, учитывая, что результат поделки я планировала тискать и обнимать, не очень подходила. Я, конечно, еще не знаю точно, что это будет, просто подушка или игрушка какая, но в любом случае на стенке висеть это не будет, поэтому нужны материалы помягче.       Лавочник тут же мне предоставил весь ассортимент блестящих нитей. Тут только пастельные цвета… Ну ничего! — Беру, — кинула небрежно и, собрав все катушки под ошалелым взглядом продавца, впихнула добро Кенджи в руки. Бедный Кенджи наивно счел, что пойти со мной в охране будет удачной затеей. Увы, я была настроена только на шоппинг, по крайней мере сейчас.       Не зацикливаясь на мыслях о чужих страданиях, я перешла к тканям. Эта лавочка — чудо-находка! Это даже не лавка, а скорее магазин, причем большой. “Все для рукоделия”, так и можно было назвать, но назывался он все-таки как-то по-другому. Именем владельца, что ли. Я не зацикливалась, да. Я сверкающим взглядом разглядывала ткани, думая, какую из них я хочу больше. Мне нужна была основа для вышивки, а еще чего-нибудь про запас, но при взгляде на них сразу проснулось желание и в модельеры податься (одежду пошить, кимоно состряпать), и нашить клановым детям игрушек, и просто шторы у себя дома повесить. Во всех этих мечтаниях я не сразу среагировала на оклик. — Изуна-химе, какая встреча, — голос был определенно знаком. Голосов за последние дни я наслушалась столько, что не сразу вспомнила, кому именно он принадлежит, зато мгновенно вспомнила впечатления от него. А там уже и обернулась. Скривилась, не особо сдерживаясь. — Вот уж не думал, что вы такая мастерица. Мне показалось с нашей последней встречи (она была и первой, чел!), что вам нравятся вещи… иного рода.       Нивако Сойши ехидно сощурил глаза. Не то ехидно, не то “миленько”, а в любом случае противно. За эти пару дней многое случилось, так что этому типу в моих мыслях места не было, но я не забыла. “Этому типу” я чем-то была интересна, настолько, что он слишком много обо мне знал. Говорил гадости, но смотрел так, словно готов звезду с неба достать. Сорок лет было мужику на вид. Сейчас впечатления были уже не так сильны, и я не строила вокруг его странного поведения жутких теорий. Однако меня все еще беспокоили возможные отношения моего клана с ним. Во что мы ввязались? Ввязались ли? Агх… Не знаю. Знать хочу, но…       Клан начал какую-то свою игру. А я даже не знаю правил, не знаю, черные мы или белые. Я не пешка, но какая-нибудь ладья с точки зрения тех, кто это все затеял. Вот только это все для меня оскорбительно. Я тоже игрок! Я хочу знать, что происходит! Нивако Сойши мне категорически не нравился. Не нравился настолько, что даже потерпеть немного ради информации я не могла. Мелькала мысль забить на все, вернуться в Коноху и спросить у Кагами прямо. Но мое доверие… Отчего-то я не верила, что Кагами скажет мне правду. И что же делать? Что?       А я ведь просто хотела купить материалов для вышивки…       Это не сразу бросалось в глаза, но Нивако был не один. За его спиной скромно и незаметно стояла девочка-подросток. На вид — лишь на годок-два старше меня. Красивая, со светлой гладкой кожей, овальным личиком, темными волосами, стриженными под каре. Необычными синими глазами, вызывающими у меня одну ассоциацию (не совсем море, нет). Скромную позу: чуть сжатая, руки плотно прижаты к подолу, — красоту, и образ, который они создавали, портило лишь выражение лица. Не человек, а кусок льда.       А внутри горит чакра. — Мне не нравятся ваши намеки, — заявляю прямо, с легким раздражением. Что-то мой актерский запал кончается. Я могу, в принципе, изобразить хоть приступ сейчас, но не хочется, и никакие мысли меня не мотивируют. Не хочу я с этим типом ладить, и все тут. На лапках больше скакать не буду. Хочет подружиться — пусть сам ведет себя нормально. — Я — личность разносторонняя, и вышивка мне нравится не меньше одиночных прогулок в сумерках. Жаль, что та прогулка так и не вышла одиночной…       Я теперь тоже на что-то намекаю? Ой. Кака-а-ая жалость (нет).       Мне хотелось демонстративно отвернуться к тканям, что я и сделала, но взгляд все скашивался на спутницу Нивако. Она заметно младше его, явно не служанка, на родственницу не похожа… Домыслы — вообще дело неблагодарное. Мне бы не лезть в это, раз не хочу с ним общаться, но… Черт. — Может представите вашу спутницу? — я обернулась лишь головой и мелко усмехнулась. Нивако тоже отреагировал как-то, но я следила лишь за реакцией этой девушки. Она оставалась пугающе спокойна, и смотрела на меня очень пристально. Наблюдала. Высматривала что-то. Она меня знает, сразу видно. И раз она шиноби… Возможно, это она собирала для Нивако информацию обо мне?       Нивако ухмыльнулся гордо. Так, а чем гордится? — Ее зовут Аой, — сказал он и с довольством посмотрел на Аой. Та ответила долгим взглядом глаза в глаза, однако привязанность, которую она изображала к нему, была напрочь “выглаженной” и фальшивой. Она ничего к нему не чувствовала, а вот он был убежден в чем-то ином. Я нихрена не понимаю. Они друг другу кто? — Она моя… хм, подруга.       Интонации на слове “подруга” были странными. Намекающими на что-то. Я моргнула в непонимании. На что намек-то? Или нет никакого намека, просто он прикалывается над их разницей в возрасте? — Приятно познакомиться, Аой-сан, — кланяюсь по всем правилам, не слишком глубоко, так как статус девушки остается для меня загадкой. Пока склоняюсь, взглядом провожу по прилавкам, по стоящему на отдалении Кенджи… с моими ниточками. Чтоб вас всех. Моему шоппингу конец? Нет же, они ведь уйдут сейчас, да?       Аой… Все в ее виде заставляло меня приглядываться к ней. Она не казалась опасной, просто у нее была какая-то важная мне тайна. И она выглядела… знакомой?.. Никогда не считала, что у меня плохая память, но людей последнее время я и правда часто забываю: то Нивако по голосу сразу не узнала, то эту девушку вспомнить не могу. Однако, думая логически… Если Аой за мной следила, то я могла видеть ее в толпе. Все объяснимо. И все же… — Вы скоро уезжаете из столицы, Изуна-химе? — поинтересовался воспитатель принца. Странное ощущение, но рядом со своей подругой (кем бы она ни была на самом деле) он казался не таким опасным, как раньше. Она казалась опаснее. — Да, буквально завтра я вас покину, — “и слава всем богам”. Я соскучилась по дому и так и не насладилась пребыванием в нем достаточно, чтобы успокоиться. После двух месяцев в Серенити — и сразу в столицу. А дома… Хочу домой. Не так хочу начать воплощать в жизнь свои планы: дергать Кайо, проводить спарринги, просить у Кагами бумажную работу, как просто завалиться в свою постельку, уткнуться носом в любимую подушку и уснуть в окружении своих кошек и тигра. И проснуться — там же. — И когда прибудете в следующий раз? — Сойши щурился. Ждет меня для каких-то своих интриг? Пока инфы нормальной не получу, никуда не полезу. Улыбаюсь, щурюсь в ответ. — Когда на то будет воля Главы. Когда Кагами-доно будет угодно отправить меня в этот чудесный город, — вздыхаю трепетно, — тогда и встретимся мы вновь.       Короче, отвяньте, не знаю я. Не мне решать. — Тогда я буду очень вас ждать, — дал сердечное обещание Нивако, и тут на него странно покосился даже Кенджи. С-спасибо, конечно, но… А для чего меня ждать будете, м? Подозрительно. Но, впрочем, что обнадеживает, это звучало как прощание. Нивако уходил.       И не успела я расслабиться, как вдруг ко мне подскочила Аой. Мазнула незаинтересованным взглядом по выставленным тканям, отпихнула меня от них (что за невоспитанность?!), изрекла: — Качественная ткань. У вас хороший вкус.       И удалилась вместе с Сойши.       Подождав минуту, я легким движением извлекла из-за пояса наспех запихнутую записку. Время, место встречи. Имя.       Учиха Има.       Не узнать подругу детства, ну я даю…