Ты видишь, я у ног твоих

Марго как в воду глядела, ибо спасать меня Себастьяну пришлось уже совсем скоро. А началось все более чем безобидно! Предновогодний корпаратив, что может быть приятнее? Особенно, если это не жесткая попойка в какой-нибудь безумно пафосной организации-миллионнике, а теплые ламповые посиделки в библиотеке за чайком с тортиком и всякими домашними салатиками! - Себа, я сегодня задержусь, - предупреждала я демона, собираясь утром на работу, - Ужин не готовь, Багира на твоей совести! И это… постель к моему приходу разбери, будь добр, оки? - Не проблема! А может, встретить тебя? - Да ну, ты брось, - только отмахнулась я, - Что со мной сделается? - Ну, как скажешь, - пожал плечами Себастьян, - Если что, ты только свистни! - А ты у нас теперь черный плащ? – засмеялась я. – Ужас, летящий на крыльях ночи? - Для тебя – кто угодно! От низкого полушепота и пронзительного взгляда вдоль позвоночника пробежала стая мурашек, а дыхание чуть сбилось, и я, скомкано попрощавшись и даже забыв от такого потискать перед уходом кошку (что уже превратилось в, своего рода, ритуал), поспешила ретироваться. В лифте мне стало уже чуть легче, а у подъездной двери и вовсе отпустило, так что я поскакала по сугробам, напевая: «Черный плащ! Только свистни – он появится». Посетителей и в добрые времена было не густо, что уж говорить о предпраздничных днях, так что за стол мы уселись еще до обеда и не расходились до позднего вечера. - Ева, может тебя подвезти? – поинтересовалась одна из моих коллег, Лера, добрейшей души молодая женщина. - Не, спасибо, я сама дойду! – отказалась я - Как хочешь. А то смотри, у меня муж на машине, можем подбросить. Но я снова отказалась, ибо мне отчаянно хотелось пройтись пешком. И я пошла. Не спеша, прогулочным шагом, наблюдая за падающими снежинками. Какой хрен занес меня в родной двор – понятия не имею, должно быть сказался приезд дрожайшей Маргариты, прожужжавшей мне все уши и проевшей плешь до могза о том, что нужно квартиру вернуть. Я обошла двор, прогулялась по детской площадке, провела рукой в перчатке по опорам старых качелей… Ностальгия захлестнула с головой, да так, что я даже слезу пустила! Вадим… Интересно, как сложилась бы моя жизнь, останься он жив? Что-то мне подсказывает, что демона в ней точно не было бы. Потом посетила шальная мысль зайти в гости к его родне, просто так, без обоснуя! Поздравить с наступающими праздниками, узнать, как у них дела. И настолько сильно было это желание, что я даже рванула к дверям подъезда, но в нескольких шагах остановилась. Время уже позднее, спят, наверное. Да и неприлично это как-то: в гости без звонка, без предупреждения, да еще и с пустыми руками. Немного потоптавшись у крыльца, я решила отложить поход в гости, но мне почему-то стало жутко интересно, а дома ли сестра. Разумеется, заходить или же иным способом выдавать свое здесь присутствие я была не намерена. Обойдя дом на сторону, куда выходили окна той самой квартиры, я задрала голову и уставилась на окна. Там горел свет. Она дома. Или они… Интересно, Игорь с ней живет? Они все еще вместе? А что там сейчас происходит? Чай пьют или спать укладываются… А может, у них гости…. - Опа! Рыжая! Голос, выведший меня из размышлений, был так знаком и так внезапен, что я дернулась, будто тело током прошило, и замерла, словно меня парализовало. Мне не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать его, чтобы понять, кто сейчас стоит за моей спиной. - Давненько тебя не видно было, - продолжал мой старый и не очень добрый знакомый, в чьем голосе я сейчас слышала издевку и неприкрытую угрозу. Собственно, этот голос никогда не сулил никому ничего хорошего. Я нервно сглотнула и медленно обернулась, ощущая, как дрожат пальцы и предательски подгибаются колени. Санек собственной персоной стоял передо мной и щерился во всю зубную поликлинику. - Да я тут так, мимокрокодил, - осторожно ответила я, теша надежду на то, что обделаюсь легким испугом, и даже попыталась осторожно, бочком, уползти и смыться в туман. Не вышло. Стоило мне сделать пару неловких шагов, как меня больно ухватили за запястье. - Ну куда же ты так спешишь? Что, не рада мне? – усмехнулся Санек. - Да что-то не особо, - опрометчиво ответила я. В следующую секунду я была прижата к холодной стене, одна рука парня продолжала до боли стискивать мое запястье так, что мне казалось, сейчас пополам переломит, вторая же сомкнулась на моем горле, не мешая дышать, но предупреждая не рыпаться. - А ведь за тобой должок, рыжая, - шепнул Санек, наклоняясь к самому моему уху. - Это когда это я успела? – я отчаянно пыталась скрыть дрожь в голосе, отклоняясь, насколько позволяла ситуация. – Что-то не помню, чтобы что-то у тебя занимала. - Ах, она не помнит, - приторно-ласково протянул Санек, а в следующую секунду меня ощутимо стукнули спиной о стену, так, что я не смогла сдержать болезненного стона, - А по чьей вине мне пять лет на нарах пришлось отмотать? Он снова приложил меня спиной о стену так, что из легких буквально выбило воздух. - Вообще-то, по твоей собственной вине, - просипела я в ответ. Черт, не в том я положении, чтобы выеживаться, но ведь я не я, если не вякну в то время, когда нужно заткнуться. Рука на горле сжалась сильнее. - А если бы вы с музыкантишкой твоим не рыпались тогда, все бы остались довольны! - Ну офигеть теперь, я еще и виновата в том, что не позволила себя изнасиловать, - выдавила я. - Заткнись, - резко прошипел он сквозь зубы, а после похотливо улыбнулся, - Время платить по счетам, - он грубо расхохотался, - Давай, рыжая, выбирай! Вилку в глаз или в попу раз? Боже, эта поговорка уже не баян даже – валенок! Однако не о том моя голова думает! Или это последствия стресса. Мне, в общем-то, было ясно, что выбор за меня уже сделан. Рука на горле разжалась и теперь бесстыдно скользила к воротнику пальто. Что, прямо здесь? С другой стороны, место тут подходящее: темный тупичок, образованный стенами нескольких домов, освещенный только светом окон. Можно, конечно, рискнуть закричать, только вот чревато это последствиями. Санек меж тем уже успел расстегнуть несколько пуговиц на моем пальто и по-хозяйски шарил рукой по моему телу, заставляя содрогаться от омерзения. Холода я не чувствовала, меня резко бросило в жар. Я зажмурила глаза в ожидании продолжения. - Себастьян, - имя я произнесла не столько вслух, сколько мысленно, едва разомкнув губы. Но и этого хватило, как оказалось, потому что уже в следующую секунду разжалась хватка на запястье и исчезло мерзкое ощущение чужой руки на моей груди, а вместо этого послышались недовольное, возмущенное бухтение Санька. - Э, ты, вообще, кто такой? Я несмело приоткрыла глаза. Незадачливый «кредитор» надежно удерживался Себастьяном. Демон завел его руки назад, и удерживал трепыхающегося, в общем-то, не хрупкого парня с такой легкостью, словно держал бабочку за крыло. - Прошу меня простить, госпожа, - заговорил Себастьян, пока я судорожно застегивала пуговицы пальто, - Что прикажете с ним делать? От пережитого шока я сначала хотела махнуть рукой и попросить просто убрать сей субъект подальше с глаз моих, но внезапно меня перекрыло нахлынувшими воспоминаниями, как многолетней давности, так и совсем недавно пережитыми. Теперь справедливого суда хотелось уже мне. - Что ты там про долги говорил? – поинтересовалась я у Санька, выпрямляясь и расправляя плечи. Тот мгновенно притих, видимо ощущая пятой чакрой приближающийся кармический звиздец. - Позволь теперь я тебе расскажу, как все это вижу я. Ты, пусть и не сам, у самого бы мозгов не хватило, а с подачи Круглого, выбрали меня для удовлетворения своих низменных потребностей. На то, что мне, знаете ли, этого не хотелось, вам всем было класть с колокольни. А когда вам посмели перечить, вы убили человека. Ты считаешь, что ты во всем был прав, что ты типа крутой. А я вот, представь себе, другого мнения. Я вот считаю, что это за тобой должок. Я ощущала, как меня колотит от зашкаливающего уровня адреналина в крови. - Все вы смелые, пока имеете дело с теми, кто слабее. А самоутверждаться за счет слабых – это низко. Хотя кому я это рассказываю! Что ты там про вилку говорил? Я сама не знаю, откуда во мне проснулась такая хищная жестокость, но наблюдать за тем, как бледнеет грозный Санек, как он затихает в руках демона, как в глазах его читается не страх – ужас первобытный, доставляло мне удовольствие на грани оргазма. - Себастьян! Вилку мне! Демон без лишних слов перехватывает руки жертвы одной рукой, в другой у него словно из воздуха возникает вилка с длинными острыми зубцами. - Голову ему держи, - кровожадно прошипела я сквозь стиснутые зубы. Себастьян крепко ухватил жертву за подбородок, заставив смотреть на меня. - Ну что? – я с садистским наслаждением обратилась к Саньку. – Какой выбираешь? Правый, левый? – я покачивала вилкой у его лица из стороны в сторону. - Ева, ты это, слышь чего… Теперь голосок дрожит у такого брутального Санька. Охотник стал жертвой. - Ой, как мило, ты помнишь, как меня зовут! – притворно умилилась я, а у самой руки дрожат, только не от страха теперь. – Но я повторю вопрос: правый или левый? Молчание мне ответом и только побелевшие губы прыгают у неудавшегося маньяка. Глубоко вдыхаю: - Я сама выберу, - шепотом. А потом (и откуда только силы взялись) я с размаху всадила вилку четко в голубой глаз. А потом еще. И еще… и еще, еще, еще. Знаете, глазное яблоко по ощущениям, когда втыкаешь в него острый предмет, напоминает густое желе. Демон предусмотрительно зажал рот жертве рукой, и теперь слышны были только приглушенные стоны, перекрываемые моими злобными вскриками на гране рычания. Глазница у парня являла собой кровавое месиво, а я все не могла остановиться до тех пор, пока орудие не выпало из внезапно ослабевших пальцев, а сама я не повалилась на колени в снег, ощущая горящие слезы на щеках. - Какие будут указания, хозяйка, - услышала я голос Себастьяна. Поднимаю глаза на демона, перевожу на полуобморочного Санька. - Ну что, - обращаюсь к парню, - Какой там следующий пункт был? Или хватит с тебя? - Хва-ва-ва, - невнятно, еле слышно выдавил Санек. - Не угадал. Себастьян! – я запнулась, не зная, как сформулировать приказ. – Возьми вот это и лиши его анальной девственности. - А, - начал, было, демон, но я прервала - Чем хочешь, хоть его же собственным хуем! Мне вообще плевать! – чувствую, как голос срывается на истерическое визжание. Я надрывно рыдала, сидя на скамейке и рассматривая забрызганные кровью перчатки. Берет валялся где-то рядом, то ли слетел с головы, то ли сама сдернула, я так и не поняла. Меня колотило крупной дрожью, а от воспоминаний о кровоточащей глазнице меня вывернуло, содержимое желудка оказалось на снегу. Постепенно приходило понимание того, что все это сделала я, вот этими вот руками. Что-то подобное я испытывала после смерти папаши. Откуда-то доносились приглушенные стоны Санька – не хочу знать, не хочу даже думать, что там Себастьян с ним творит! Но среди всего этого сумбура четко ощущалось удовлетворение, и от этого становилось страшно. Накатила новая волна истерики, и я снова рыдала, запрокинув голову, боясь утереть слезы, зная, что на руках чужая кровь. - Тихо, тихо, - заботливый шепот, и рука с влажным платком, обтирающая мое лицо, - Все уже позади. Я с трудом сфокусировала взгляд. - Себа…стьян… я… это ж я все… вот этими руками, - я продемонстрировала демону ладони. - Ты испачкалась, - словно не слыша меня, ответил тот. Потом стянул мои перчатки, отер тем же платком ладони. - Простынешь, не ходи без головного убора, - водружая берет на законное место, - Идем домой, Ева. Себастьян осторожно помог мне подняться со скамьи, и я даже сделала пару несмелых шагов, но вцепилась в демона, едва не повисая на нем, снова ощущая острую потребность пореветь. - Это я сделала! – орала я в голос, пытаясь перекрыть рыдания. - Не стоит так переживать из-за падали, - спокойный тихий и мягкий голос. Я ощутила, как меня заключили в крепкие объятия, но на сей раз отталкивать демона не было ни сил, ни желания. Я только плотнее жалась к телу, словно пытаясь в этих объятиях спрятаться от этого мира, от окружающей действительности, от самой себя… Я не помню, как мы попали домой. Не помню, как избавилась от верхней одежды, как оказалась в своей пижаме. Смутно помню ванную и воду то ли из-под крана, то ли из душа. Немного пришла в себя я только на диване, с чашкой чая в руках, с ласкающейся ко мне Багирой с одного бока и с обнимающем меня Нафаней с другого. Одной рукой меня обнимает, другой придерживает прыгающую в моих руках кружку. - С…себа? – я, наконец, подняла взгляд - Все хорошо, - он плотнее прижал меня к себе. - Что ж я натворила? – я была словно в бреду. - Помнишь, я тебе рассказывал, про поступки и мотивы? – полушепот над ухом, от дыхания шевельнулось несколько выбившихся из общей массы волосков. – У тебя ведь была веская причина так поступить, или я не прав? Я только судорожно закивала. Причина была, только ощущения от этого не слаще. - Не нужно винить себя. Он заслужил подобное. - Это не мне было решать… - А кому? – рассмеялся демон. – Хорошо, если тебе станет легче, вот тебе аргумент: то, что этот человек оказался не в то время и не в том месте – его наказание за прошлые деяния! Карма, если хочешь. Так тебя больше устроит? Честно говоря, я слабо представляла себя в роли орудия судьбы, но, как ни странно, от слов моего демона стало чуть легче. Самую малость. - Пей чай, пока не остыл, - к моим губам подвигается чашка, - Можем поговорить, если хочешь. Обсудить. Я замотала головой. - Я не настаиваю, - мягко продолжил Себастьян, - И ни в коем случае не давлю на тебя. Просто знай: если захочешь поговорить – я рядом. Судорожно вздохнув, я сильнее прижалась к Себастьяну. Запрет на распускание рук был временно снят, сейчас мне был просто необходим кто-то рядом. - Ритке не рассказывай, - шепнула я, уткнувшись в широкую грудь. - Ни в коем случае, - обещает Себастьян. Забрав у меня чашку с недопитым чаем и отставив ее на безопасное расстояние, демон обхватил меня уже двумя руками, осторожно укладываясь на диване и увлекая меня за собой. Пожалуй, в другое время я бы уже во всю гневалась, но сегодня все пошло не так, и я больше боялась остаться одна. - Если хочешь, чтобы я ушел, только скажи, - словно прочитав мои мысли, шепчет демон. - Нет, - так же тихо отвечаю я, вцепившись в черную футболку, - побудь сегодня со мной… - Все, как ты захочешь. Так я и уснула. Где-то в ногах урчала Багира, ладонь Себастьяна гладила по волосам и спине, и гадкое чувство трусливо оставило меня, освобождая место для спокойствия, уюта и умиротворения.