Deja Vu

Тошинори смотрит на Шимуру-сан с восхищением, тренируется как проклятый и каждое утро обещает себе оправдать её ожидания. Хочет быстрее вырасти, хочет быть равным, хочет сказать ей обо всём, что чувствует. И, пожалуй, хочет быть рядом вечно. Но вечно не получится, Тошинори знает, и это неизменно печалит, заставляет ловить каждую секунду рядом. Быть ближе, слушать внимательнее, запоминать любую мелочь, даже самую незначительную! Быть просто старательным учеником не получится, нужно большее, намного большее. Стать лучше. Сильнее. Важнее! Конечно же, всё это — для Шимуры-сан. — Улыбнись, — Шимура-сан треплет его по макушке, словно мальчишку, хотя он давно уже вырос! — Не нужно хмуриться, Яги-кун. Улыбка получается слабой и натянутой — Тошинори считает дни и часы, а те, словно в насмешку, пролетают с небывалой скоростью. У них осталось слишком мало времени. Тошинори догадывается, что совсем скоро Шимура-сан исчезнет из его жизни, хотя такого разговора не было. Но Тошинори привык верить своему сердцу, а оно привыкло не ошибаться. Лучше бы хоть раз ошиблось. Лучше бы ошиблось в тот единственный раз, когда Шимура-сан не вернулась. Тошинори не плачет, делает вид, что не плачет. Тянет пальцами уголки губ вверх и делает вид, что совсем-совсем не плачет. Наверное, Шимура-сан хотела бы, чтобы он улыбался. Учиться жить без Шимуры-сан сложно, сложно улыбаться без напоминаний самому себе. Сложно даже вставать по утрам. Гран Торино требовательный, по-своему внимательный, старается поддержать, не дать погрязнуть в бесконечных «а что, если бы», которые преследуют Тошинори по ночам. Иногда получается не думать, не вспоминать. Даже жить. И раз за разом улыбаться, чтобы никто не знал, что творится на душе. Улыбка Олмайта — насквозь лживая, но такая искренняя для тех, кто её видит. Получается быть не машиной, получается карабкаться наверх, получается, получается, получается... Наверное, Шимура-сан могла гордиться тем, в кого вырос Тошинори. «Наверное» потому, что точно он не знает, но и не хотел бы узнать. Разочарование — самое страшное, что Тошинори мог бы увидеть в её глазах. Шимура-сан ценила искренность, поэтому и Тошинори ценит её, хотя в душе ненавидит себя за двуличность — он не хотел бы себе такого преемника. И поэтому целиком покупается на открытый взгляд юного Мидории. Только позже, намного позже, Тошинори понимает, какую совершил ошибку: Мидория смотрит на него с восхищением, тренируется как проклятый и наверняка каждое утро обещает себе оправдать возложенные на него ожидания. И это пугает.