— Вы любите охотиться, Ларита? — На лицемеров, сплетников или на беззащитных зверушек? к.ф. «Легкое поведение» (Easy Virtue) (2008)
Я бежал к дому Беллы, надеясь, что на сей раз щенок мне не помешает. Я сомневался, что он разбудит девушку своим тихим радостным поскуливанием при виде меня, но вот если этот маленький защитник поднимет лай, заметив, как кто-то лезет в окно его хозяйки, у меня могут возникнуть проблемы… Я надеялся на то, что этот пушистый дурачок вспомнит хотя бы по запаху, кто его кормил сегодня. Жаль, что я даже не мог позвонить Элис, чтобы она узнала, чего мне ждать, но я надеялся на лучшее. Сотовый телефон не подлежал ремонту после моего последнего падения, а нового мобильника я так и не приобрёл… Думаю, стоит вспомнить об этом позже. Этот уикенд был незабываемым. По многим причинам. И мне не терпелось очутиться в моем маленьком прибежище со спящей Белоснежкой, чтобы прокрутить в мыслях лучшие моменты этих дней. Прислушиваясь к звукам дома Свонов, я услышал привычный храп Чарли, размеренный стук капель в ванной, тихое сопение щенка на кухне, странное, едва слышное жужжание, будто Белла забыла выключить компьютер, и такой желанный, такой узнаваемый стук любимого сердца. Кажется, она уснула недавно, её пульс был быстрее обычного, хотя, возможно, ей просто снилось что-нибудь интересное. Любопытство подстегнуло меня, я легко залез сначала на дерево, разуваясь, а затем ловко скользнул в открытое окно. Занавески встретили меня лёгким шуршанием, а пульс Беллы резко дрогнул и забился быстрее. Я не видел её лица, но слышал, как она неровно дышала. Внезапно я испугался, что она могла простудиться, заболеть, гуляя по набережной Сиэтла. Подойдя ближе, я наклонился и храбро потянулся ко лбу девушки, надеясь с близкого расстояния, не прикасаясь, узнать, есть ли жар… И именно этот момент избрала Белла, чтобы резко распахнуть сверкающие торжеством глаза: — Ну, здравствуй, зубная фея… Я отшатнулся от Свон, врезавшись в шкаф за своей спиной, и замер, не зная, что делать. Белла, коварно улыбаясь, откинула одеяло. Она была одета так, будто собралась на прогулку. Щелчок, показавшийся мне щелчком предохранителя, и в моё лицо ударил луч света небольшого, но яркого фонарика. — Надеюсь, ты понимаешь, в каком ты дерьм… затруднительном положении, Каллен? — голосом пока ещё «хорошего полицейского» начала любимая, улыбаясь. — Незаконное проникновение в дом шерифа… — выдавил я, судорожно придумывая, чем объяснить моё присутствие здесь и способ, который помог мне бесшумно взобраться на второй этаж. — Неоднократное проникновение, Каллен! Я имею полное право в тебя пальнуть… — хитро покачала пальчиком Белла. Я сглотнул: — Шериф, давайте договоримся? — Эти слова действуют на меня почти волшебно, мой бледненький зубной фей… — девушка выключила фонарик, достала из-под кровати большой рюкзак, ботинки, из шкафа куртку, и начала собираться. — Выбор у тебя простой, Каллен. Либо мы сейчас выходим из дома, идём в тихое место, где нас не услышат лишние уши, и ты мне рассказываешь всю правду о себе… — девушка сделала паузу, во время которой мой пристукнутый мозг представил весь ужас ситуации. Честное слово, это было похоже на самый страшный кошмар… — А если я откажусь? — мой голос звучал хрипло. — Значит, я уезжаю в Джексенвиль к маме. А твоя семья и ты будете скрываться долгие годы от преследования полиции… И не только полиции, — возможно, она намекала на связи деда, но для меня даже её отъезд в солнечный город звучал как приговор. — Я не могу раскрыть тебе все секреты. — Дальше меня они не уйдут, будь спокоен. Конечно, если ты не собираешься мне лгать. Я представил, как она посылает меня, когда я скажу ей, что мы вампиры. Может быть, скрыться сейчас? Убежать и посоветоваться с семьей, попросить Карлайла объяснить ей всё. — Каллен, даже не думай смыться с места преступления, — прочла мои мысли эта маленькая телепатка, зашнуровывая ботинки. — Провернёшь этот трюк, и утром я буду в другом штате, а ты — в розыске. Она бодро встала, проверила рюкзак и направилась к окну. Посветила фонариком дерево, заметила мой пакет с обувью. Хмыкнула. — Итак? — А у меня есть выбор?! Белла даже не вздрогнула от моего рыка, улыбнулась своим мыслям, завязала волосы в высокий хвост и обернулась: — Нет, конечно. Знаешь, я даже не собираюсь давать тебе право на звонок другу или адвокату. Вот как… Внезапно мной завладело мрачное предвкушение. Она так хочет узнать правду? О, я могу это устроить. А когда Белла ужаснется, поймёт, кого так настойчиво заманила в свои сети, уговорив уйти в тихую ночную чащу, я признаюсь ей во всём, даже в своих чувствах, чтобы наяву увидеть, как побледнеет в страхе, в презрении её лицо. Выдержит ли моё сердце подобное испытание? Я кивнул девушке и самому себе. — Лес, как место разговора, подойдет? Она ослепительно улыбнулась мне и скинула рюкзак в окно: — Да, вполне. Я на него и рассчитывала. Пойдём через окно или прокрадемся мимо Чарли? — вид Белла имела такой счастливый, что я едва не заразился её задором. Она просто не знала… — Я — через окно, ты — через дверь, — решил я, отворачиваясь, чтобы не видеть эту победную улыбку, это детское ликование на её лице, будто девочка поймала зубную фею или Санту… Она хмыкнула и дернула меня за рубашку: — Отбрось мысли о побеге, серьёзно. Я оглянулся и посмотрел на неё рассерженным взглядом. Можно подумать, я не пытался от неё сбежать, чёрт возьми! Я легко спрыгнул с окна на ветку дерева. Белла, наблюдающая это перемещение, даже не ахнула. Всё с той же довольной улыбкой она застегнула свою куртку и тихо направилась к двери. — Маленький песец-ниндзя, — покачал я головой, слушая её осторожные шаги. Жужжание из рюкзака отвлекло моё внимание. Спрыгнув на землю, я подошел к сумке девушки и вынул из неё знакомый диктофон, что записывал сейчас каждый шорох. Она подготовилась. Уверен, на этой плёнке остался весь наш разговор. Остановив запись, я аккуратно изъял улику и кинул её в собственный мешок, а тот в свою очередь спрятал в кустах возле дома Свонов, едва услышав, как замок входной двери тихо открывается. Кинув рюкзак на прежнее место, будто даже не прикасался к нему, я застыл в непринуждённой позе. Белла знаками показала мне взять её рюкзак и следовать за ней. Господи, а я беспокоился о том, что она может оказаться одна в лесу… Теперь она в ночной чаще, я рядом с ней, один на один, но что-то от этого только страшнее! — Белла, пожалуйста, пойми, у меня есть причины молчать. — Твои причины говорить я уже озвучила, Каллен. Поздно дурачить меня, ты спалился. Я вздрогнул от её сухого тона. Слово «поздно» эхом пронеслось в моей голове. Больше всего на свете я мечтал вернуться на полчаса назад и исправить свою ошибку. Моя правда подвергнет её опасности… Мы ушли достаточно далеко в лес, и Белла посчитала полянку подходящей для разговора. Достав из рюкзака термос с чем-то горячим, плед и печенье, она села на поваленное дерево, устроилась с удобством и возвестила: — Я тебя внимательно слушаю, дорогой. Её спокойствие сбивало с толку. Я начал сомневаться в том, кто тут хищник, глядя на эту довольную мордашку с крошками десерта вокруг губ. — Я вижу, ты не предполагала моего отказа… Такое чувство, что я попал в ловушку. Опасную. Дикую. Смертельную. Девушка зевнула и запила чаем: — Я решила, что ты здраво понимаешь мои возможности. Она просто не знала про мои… Я понял, что не должен пугать её намеренно: — Белла, на самом деле мир не такой, каким он тебе казался прежде, — осторожно начал я, подбирая слова. — В нём живут существа, похожие на людей, но людьми не являющимися. Белла громко закрутила кружку-крышку термоса и перебила мои откровения серьёзным тоном: — Каллен, о том, что ты и твоя семья вампиры, я знаю с трёх лет, а сейчас меня безумно интересует, какого чёрта ты забыл в моей комнате ночью?! Пока я застыл, не в силах переварить её слова, с ужасом вспоминая те или иные прошлые подозрения, лес и моё лицо осветила яркая вспышка. — Эмметт отвалит целое состояние за этот снимок, — тихо пробормотала Белла себе под нос, пряча небольшой фотоаппарат в карман куртки. Вся эта ситуация была чертовски похожа на… — Диктофон в твоем рюкзаке был нерабочим, верно? — спросил я, холодея, вспомнив случай с Лорен. — Который ты спрятал в кустах? — Белла насмешливо подняла бровь. — Рабочий, однако… — Где диктофон телефона, Белла? — в моём голосе слышался рык, но мисс Свон лишь гордо и бесстрашно вскинула подбородок: — Если я скажу, где, тебе легче не станет, Каллен. — Белла… — Хорошо, я приклеила его к груди скотчем. К правой груди, если быть точной. Я выругался тихо, но так грязно, как никогда себе не позволял. Гнев, ужас, старые страхи и непонимание слились во мне в яростном комке нервов. Мне казалось, что я зазвеню натянутой струной, колокольчиком от любого движения и прикосновения. Как глупый шут, обвешанный бубенцами, при дворе жестокой королевы. — Ты знала… Её осторожное поведение в первые дни находило объяснение. Шутки, намёки, взгляды, улыбки… Непонятным оставалось то, почему она считает, что после подобного я сохраню ей жизнь. — Ты не убьёшь меня, Эдвард, — будто прочитала Белла мои мысли. — Во-первых, за это тебя вряд ли простит Карлайл, а мнение отца для тебя важно. Во-вторых, ты сам этого не хочешь. Ты не хочешь быть убийцей, а мстить мне особо не за что. Я пыталась вынудить тебя сказать мне правду, либо напугать тебя такой возможностью настолько, что ты сам отстанешь от меня. Её поступки обрели логику, но я был не в силах не признаться: — Я убийца, Белла. Я убивал людей. Много раз… Вместо ярости в моём голосе слышалось отчаяние. Белла не простит убийства людей… Я потеряю её сегодня навсегда. Я смотрел на неё, запоминая эти упрямо сжатые губы, эту морщинку между бровей, длинные ресницы и чуть блестящие влажным светом глаза. — А я первоклассная врунья и блефовщица, но я готова выслушать твою историю, Эдвард, — наконец прошептала она, расстегивая куртку и вытаскивая из внутреннего кармана этой куртки телефон. Нажав несколько кнопок, она бросила его мне. Поймав его, я убедился, что старые записи стёрты, а новая не ведётся. Это было искренне. Это было доверие… И мне хотелось его оправдать. Сев на поваленное дерево рядом с ней, я начал свою историю.Белла
Историю Эдварда я слушала внимательно. Он рассказал мне про талантливого мальчика, который очень любил мать. Он родился в Чикаго в обеспеченной по тем временам семье. В свои семнадцать он был подвержен романтическим страстям, и главной мечтой было храброе, ну, ладно, безрассудное желание понюхать порох. Мать еженощно молилась Богу, чтобы её любимый и единственный сын не покинул её и не сбежал на фронт. Когда я слушала про Первую мировую, мне казалось, что мне пересказывают историческую книгу. Было удивительно смотреть на такого молодого очевидца тех событий. Когда же Эдвард рассказывал о гриппе, «испанке», ставшей катастрофой для Америки того времени, по его лицу мало что можно было прочесть. Превращение он тоже описал лаконично, заставив меня переспросить: — Вампиром становятся после укуса, верно? Каллен внимательно посмотрел на меня. — Откуда ты вообще столько знаешь о вампирах? Отмалчиваться было неудобно, однако я решила отделаться полуправдой: — Одно слово, семь букв, Эдвард… Квилеты. В три года я случайно, ну ладно… Намеренно забрела на их секретные посиделки у костра, где они рассказывали легенды о вампирах и воинах духа. Они упоминали, что их племя защищает белых людей от хладных демонов, но есть семья, с которой у них подписан договор. Светлоглазые. Вампиры, которые охотятся на животных, а не на людей. — У индейцев хорошая память… — тихо признал Эдвард. Его тон мне не понравился. Мне физически стало страшно за племя беззащитных квилетов. — Послушай, я знаю, они обязаны были хранить секрет, однако они не называли фамилий. Они вообще не знали, что я подслушиваю. Да и что взять с маленького ребенка? Никто не мог предугадать, что я запомню… Вампир улыбнулся: — Однако ты запомнила. Такое забудешь… В чём он меня подозревает? — Ты бы сам рассказал мне сегодня ваш секрет, если бы у меня не сдали нервы! — задиристо вскричала я. — У тебя сдали нервы?! — Каллен громко расхохотался. — Это я потерял челюсть на этой поляне, когда ты ошарашила меня своей осведомлённостью, как кувалдой по темечку! Я закрыла краснеющее лицо пледом. — Но я не злюсь, — Каллен осторожно заглянул под тёплую ткань. — Даже хорошо, что ты теперь знаешь… Будут ещё вопросы? Боже, конечно, будут, мальчик мой! Ты будто не в курсе, с кем разговариваешь! Вопросы полились из меня, как из рога изобилия: — А вы с Карлайлом изучали вампиризм? Как работает ваша нервная система, если вам не нужно спать? Почему вашему организму не подходит твёрдая пища? Может ли вам помочь обычная вода, разбавленная, например, плазмой? Сколько у вас хромосом? Вы можете размножаться без укусов? Насколько вы неуязвимы? — Стоп! — остановил мой поток вопросов Каллен, демонстрируя мне глаза по полтиннику. Я села и едва ли ручки не сложила, как примерная школьница на уроке. Вампир вздохнул: — Карлайл не изучал вампиризм подробно. Зачем? Мы знаем наши возможности и слабости. Знаем, что процесс необратим. А вот откуда ты знаешь, что мы не спим? Прокол. Но русские не сдаются. — Ну, ты ни разу на моей памяти не выглядел сонным или уставшим, Эдвард. А учитывая то, что у тебя нашлось время на организацию подарков и подглядывание за спящей мной… — Я понял. — Ты так и не ответил! — Наш мозг устроен почти так же, как у дельфинов, Белла, — Эдвард решил ответить на другой вопрос, который раз уходя от животрепещущей темы. — Полушария спят по очереди? — Почти. В нас очень сильны инстинкты, Белла. Чем меньше мы утоляем свою жажду, тем меньше в нас человеческого. — То есть, когда ты на полной голодовке, мозг засыпает, просыпается чудовищный инстинкт? — Да… Ты же не владеешь собой во сне, верно? — И сколько вампир может продержаться без еды? — Карлайл голодал два месяца, — осторожно ответил Эдвард. — А потом он растерзал стадо оленей. — Лучше, чем людей. — Я… — Каллен явно воспринял последнюю фразу, как кирпич в свой огород. В принципе, он понял правильно. — Я читал мысли своих жертв, отслеживал таких же плохих людей. Маньяков, убийц, насильников… Долгое время я считал, что поступаю правильно. Возомнил себя карателем, который спасает девушек, воздает за грехи тем, кому удалось одурачить правосудие… Но потом я понял, что даже в глазах самого гнусного маньяка я остаюсь чудовищем. Только чудовищем сильнее него. Я смотрела на Эдварда с удивлением. Когда внучка читала мне про то, что этот парень убивал людей, я буквально возненавидела его. Я презирала Беллу, которая так легкомысленно отнеслась к этой части биографии вампира, и из-за писка приборов совсем прослушала, объяснял ли Эдвард ей и читателям свои поступки. Когда Каллен признался в убийствах мне сегодня, я почувствовала странное опустошение. Наверное, у меня оставалась надежда на то, что здесь что-то остановило его… Сейчас же я испытывала даже стыд за то, что позволила себе так плохо думать об этом мальчике. Мне всегда казалось, что причиной его ошибки была несдержанность. Я воображала себе случаи, подобные тому, что случилось на биологии… — Я думала, что ты убивал просто так, — непослушными губами прошептала я, боясь поднять глаза на вампира. — Я боялась, что ты убьешь меня тогда, на биологии. И других… Эдвард молчал. Мои щеки горели от стыда. — Твой запах особенный, Белла, — нескоро нарушил тишину Каллен. — Я ещё никогда не чувствовал ничего более желанного. Это словно наркотик. Я не могу остановиться, быть вдалеке. В тот день я был голоден, а твой аромат выбил всё человеческое из меня. Если бы не порция свежего воздуха… Если бы не Элис… Твоя кровь… Он замолк, оставляя мне шанс сделать выводы. — Поэтому ты так прилип ко мне? Цапнуть нельзя, так хоть понюхаешь? Каллен рассмеялся моей формулировке: — Твое присутствие прекрасно тренирует силу воли. — Если после таких тренировок в моей спальне ты откажешься поступать со мной в Гарвард на хирурга, я на тебя обижусь. — Ловлю на слове! — тепло улыбнулся Каллен, нежно поправив плед на моих плечах. Запоздало я поняла, что это звучало как настойчивое приглашение. И в Гарвард, и в спальню. На последней мысли мои щёки отчаянно покраснели. — О чём ты думаешь, Белла? — О том, что ты не ответил на другие мои вопросы. — Ах, да… Плазма крови… Мы не пробовали смешивать, но я точно знаю, что вода никак не питает нас. Твёрдая же пища просто застревает внутри нас, так как… У нас нет привычных органов, Белла. Мы ожившие камни, твердые, прочные, но пористые внутри. Кровь попадает внутрь и тут же всасывается, питая тело. Наша кожа даже немного розовеет от большого количества выпитой крови. Мое представление об усовершенствованной модели графа Дракулы рассыпались, как карточный домик. — И что ещё общего у вас с губкой? — спросила я в шутку, но получила серьёзный взгляд в ответ. — Регенерация, Белла. Ты же, наверняка, знаешь, что даже протертые через мелкоячеистую ткань губки, помещенные, скажем, в воду, восстанавливаются в полноценную особь? Я вспомнила свои молодые эксперименты: — Да, я проводила опыты с двумя морскими видами, измельчала их через сито, скидывала в баночку оба и получала две первоначальные губки, они даже не смешались… Эдвард кивнул. — Единственный способ убить вампира — разорвать и сжечь части до пепла. — А вы хорошо горите? — Внутри нас вместо крови циркулирует жидкость, которая очень хорошо горит. Просто так ты сможешь поджечь разве что волосы. У меня голова шла кругом от этих откровений. — А превращение? И… Размножение? — Яд содержится в нашей слюне. Он вступает в быструю реакцию с кровью, обращая клетки человека… В это время человек чувствует себя в аду… — Эдвард замолчал, очевидно вспоминая своё обращение. — Почкованием мы не размножаемся. Половой путь тоже закрыт. Мы бесплодны по своей сути. — Это точно? — Поверь мне, если бы это было возможно, Роуз давно стала матерью. И Эсме… Даже Элис. — Жаль. Мне было действительно жаль девушек. Та же Роуз явно мечтала стать матерью. Эдвард почему-то закашлялся и сменил тему. — Ты, кстати, угадала, у меня есть две медицинские степени. Я попыталась вспомнить, когда я так сама прокололась, но потом поняла, что Эдвард запомнил случай на биологии… — Ну, давай, хвастайся, чем ещё богат твой внутренний мир… Каллен рассмеялся. Взял меня за руку и начал осторожно загибать пальчики: — Ученая степень в литературе, математике, праве, машиностроении, нескольких языках, — Эдвард взял вторую руку и начал повторять: — Степень в истории искусств, международном бизнесе, две медицинские, в психологии… Я вырвала свои руки, когда и на второй руке пальцы закончились: — Ну хватит! Я уже обросла комплексами! — Ты очаровательна, когда злишься… Я фыркнула. — Напомни, Эдвард, почему мы общаемся? Этот плут рассмеялся и снова взял меня за руку, загибая пальчики: — Ну, тебе нравится общаться с моим отцом, душа моя. Ты очень любознательна. Тебе интересно доводить меня до белого каления, как говорят в России… Я потворствую твоим шалостям и желаниям… И я хорошенький, — смело закончил парень, прожигая меня хитрым взглядом. — Кто тебе сказал, что ты хорошенький, Каллен? Улыбка на его губах немного дрогнула, но не скисла: — Ну, Джессика определённо часто об этом громко думает… — А мне кажется, — я немного приблизилась, вдыхая пряный, почти конфетный аромат кожи вампира. — Джессика мысленно называла тебя «сладеньким», Эдвард…