Я не хочу уходить, Мистер Старк

 — Мистер Старк. Мужчина повернулся на тихий, дрожащий голос мальчика, из-за которого внутри что-то щёлкнуло.  — Я чувствую себя не очень хорошо. Тони медленно перевёл взгляд на парня, стоящего в паре шагов от него, и увидел в его глазах неподдельный ужас, от которого сердце Старка заныло. Питер, слегка сотрясаясь и с трудом переставляя ноги, тяжело дышал.  — Ты в порядке?  — сиплым голосом спросил Тони, тут же жалея, что задал подобный вопрос — ведь было очевидно, что нет. Руки парня тряслись, и он мутным взором оглядывал своё тело, будто чувствуя, что через пару секунд случится страшное.  — Я не знаю… Я не знаю, что происходит… — он споткнулся о заплетающиеся ноги, и попал к Тони в объятия, заикаясь и бормоча что-то неясное, но так разъедающее душу Старку. Питер положил правую руку мужчине на шею, ища как бы поддержку и опору, которых так не хватало в последние моменты жизни. Он был потрясён происходящим, и теперь единственным утешением для него было просто находится рядом с Железным Человеком, который неоднократно спасал ему жизнь…  — Я не хочу уходить… Я не хочу уходить…  — шептал Паучок, прижимаясь к плечу Тони, и едва удерживая слёзы в глазах. Старк был разбит. Ребёнок, самый обыкновенный ребёнок, который должен сейчас отдыхать, гулять с друзьями, жить полной жизнью, где не будет никакой войны и смерти… сейчас произносил эти страшные слова о том, что не хочет чтобы всё заканчивалось.  — Сэр, пожалуйста, пожалуйста, я не хочу уходить…  — сбиваясь и задыхаясь говорил Питер, а Тони только крепче обхватывал его, стараясь удержать, и не отпускать никуда и никогда. Он просто желал одного — пусть вся вселенная, включая и его самого, пропадёт — но только мальчик останется жив. Чтобы не слышать этот дрожащий от боли голос, не видеть бледнеющее с каждой миллисекундой лицо, и не осознавать — что малыш, которого он должен был беречь — сейчас умрёт.  — Я не хочу уходить…  — Тони опустил Питера на землю, все ещё не отпуская его из своих рук и не сводя с него глаз, наполненных болью и страданиями. Паркер посмотрел прямо на него, и слегка приподняв брови, сказал извиняющеся:  — Простите. Питер извинялся за всё сразу. И за случай на пароме два года назад, и за созданные Старку проблемы, и за то что ослушался вернуться на Землю… и за проявленную только что слабость… В общем — он просто чувствовал, что на большее, чем обычное «простите» — он в данный момент не способен. У него нет сил, чтобы объясняться и прощаться. Ему просто хотелось, чтобы Железный Человек не держал зла на него, а что может быть лучше обычного извинения? Наверняка ничего. Однако о каком зле шла речь? Тони чувствовал, как сам медленно умирает изнутри, смотря на страдания такого родного ему человека, и не имея ничего того, что могло бы спасти малышу жизнь. Нет, он не злился, он сходил с ума от горя! Паучок отвёл глаза, и тут же растворился в руках мужчины — исчез как воспоминание, которое извечно будет отдаваться в груди Старка нестерпимой болью. Он с силой ударил кулаком об землю, прикрывая глаза и ненавидя весь мир, а главным образом — мерзкого Титана, разрушившего их жизнь. Тони Старк не мог осознать, что подросток, вечно живой и счастливый, заряжающий всех своим позитивом и счастьем — погиб. Как он теперь жалел о том, что отталкивал его так долго и много! Что не доверял, не поддерживал общение, которое мальчику, не имеющему родителей было так необходимо… Железный Человек теперь целиком и полностью почувствовал бессилие. Как будто он постарел на много лет, и всё происходящее больше не подталкивало его бороться за жизнь. Каков смысл, если это уже конец? Каков этот чёртов смысл, если ребёнок, которого он клялся защищать, умер у него на руках пару минут назад? Его нет. И Тони, а уже тем более его души, уже нет тоже.