Клуб анонимных аморалов

Тэхён стал дружить с Чимином по несчастному стечению обстоятельств. Или это божье проклятие. Просто однажды вечером он вышел из подъезда, чтобы купить дешёвого пива и облевать лавочки в ближайшем парке (жизнь ведь прекрасна), но совершенно случайно задел ногой сидящего на ступеньках гоповатой наружности узкоглазого пидора, к тому же, судя по всему, бомжа. Человек Тэхён порядочный и хорошо воспитанный (мама пыталась), поэтому он без раздумий пнул паренька ещё раз десять. Тот подал признаки жизни и с хриплым «о-о-о, свой» привязался и больше не отвязывался. В парке блевали вдвоём. По причине отсутствия инстинкта самосохранения и каких-либо дел, сегодня, в это чудесное солнечное воскресенье, Тэхён вместе с лучшим, упаси Господи, другом направляется к неопознанной заброшенной многоэтажке. Их цель весьма прозаична – клуб анонимных аморалов. Какой-то полоумный парень по имени Мин Юнги, знакомый Хосока, которого знает Чимин, устраивает для группы хуёво получившихся людей собрания каждые выходные, дабы пообщаться с равными себе... Тэхён на самом деле нихуя не допёр, в чём суть, но Чимина позвал Хосок, ибо «ебать, чувак, прям как для тебя придумано, отвечаю, сходи»; Чимин в свою очередь предложил Тэ пойти с ним, на что последний ответил утвердительным «ну го». Так и решилось. Предусмотрительный Мин Юнги свои относительно незаконные сходки устраивал не дома. А хуй пойми где. Но Чимин заверил, что дорогу знает настолько же хорошо, как грабит пожилых женщин с собаками, поэтому Ким позволил себе не переживать по этому поводу. Тэхён в курсе, что первое впечатление очень важно (Тэхён читал дешёвые книжонки по психологии общения), и в данный момент он в этом убеждается. Второй этаж, просторная комната с пустыми проёмами для имевшихся когда-то окон и дверей, два потрёпанных дивана для участников мероприятия и одно кресло для непосредственного устроителя. На маленьком столике посередине бутылки с соком и мыльные пузыри – Мин Юнги знает правильный подход. На вежливое тэхёново «э, ну типа здрасте» Юнги косится на него с неким интересом, а парень, смутно напоминающий Хосока и им, очевидно, являющийся, не отрывается от экрана телефона. Он, к слову, сидит на диване один, поэтому Чимин и Тэ собираются к нему подсесть. На другом диване расположились четверо, и их реакция волнует Тэхёна больше. Какой-то невероятно горячий брюнет смотрит на него, облизывая губы и усмехаясь. Блондин, стопроцентно не натурал, дёргается и с трудом пытается сфокусировать свой взгляд на новоприбывших; парень рядом с ним раскрывает свои удивительно прекрасные губы, какие даются не каждому, и произносит: – Иди нахуй, гандон бракованный. Тэхён хлопает ресницами и переводит глаза на последнего неизвестного. Тот смотрит на него заёбанной матерью семерых детей и, видимо, узрев немой вопрос, резко выпаливает, оправдываясь: – Я не виноват, клянусь, оно само так получилось! Да и хули ты выёбываешься, блять, пидор? Думаешь, раз такой правильный, то можешь мне указывать? А вот хуй! Ну, давай, скажи мне это в лицо, уёбище, блять! Тэхён медленно садится напротив горячего брюнета, прожигающего его по самую душу, и прислушивается к своим ощущениям. Он чувствует себя абсолютно комфортно среди этих людей. Прошлую ночь Тэхён провёл в камере с двумя алкашами, одним несостоявшимся вором-карманником, каким-то неопознанным лицом европейской наружности и прочими нарушителями, которые представлены не были. Причина такого расклада таилась в том, что Тэхён встретил девушку своей мечты, хотя он, вообще-то, гей. О, что это был за ангел! Невообразимо прекрасное создание. Она шла… Нет, она порхала, словно бабочка, прижимая к груди маленькую дамскую сумочку, направляясь по своим делам. Ангел по факту был пятидесятилетней аджуммой, вышедшей из подъезда с большим мусорным пакетом, дабы его выкинуть. Этим пакетом Тэхён и получил по морде, когда предложил очаровательной даме прокатиться на его самокате, оставленном за углом. Но девушка была неприступна. Сидя в камере и дыша перегаром, Тэхён вспоминал о ней с лёгкой грустью. (Он, правда, сопротивлялся, но знакомые Чимина всё же накурили его до состояния невероятного прозрения – этот самый Чимин и забирал его после из участка, сунув кому-то несколько тысяч вон.) А сейчас он чувствует, как рана на сердце затягивается. Всё-таки, правильная компания – это очень важно. – Что ж, – начинает Юнги, – сегодня наше третье собрание, и у нас появились новые члены, – Чимин на этих словах некрасиво хихикает, – Я гарантирую вам полнейшую анонимность, поэтому не переживайте и просто представьтесь так, как вам будет удобно. – Я Пак Чимин, но для тебя просто Минни, куколка. Юнги закатывает глаза. Надо было идти на экономиста, а он придурок – взбрыкнул, и на тебе, пожалуйста, психотерапевт. Мама до сих пор недовольна, а отец даже перестал давать деньги на еду. Тэхён, в отличие от друга, недостатком интеллекта не страдает. – Привет всем, меня зовут Ким Тэхён, я из Тэгу, мне двадцать три, рост сто семьдесят девять сантиметров, вес шестьдесят два килограмма, детей нет, замужем не был, люблю всё аморальное и бескультурное, прямо сейчас мечтаю о жаркой еб… э, о жарких и крепких отношениях вот с этим красавчиком, сидящим напротив, боже, какой ты аморальный, не удивляйся откуда я это знаю – у меня сильное биополе, я смотрю прямо в твою душу, давай же, здесь все свои… – Кхм… – прерывает его Мин. – Ой, прошу прощения. Задумался. Я… – Достаточно, парень, достаточно… – Юнги глубоко вдыхает, – Итак, расскажите, почему вы стали аморалами. – Ахха, ну бля, ебать-копать, понятное дело, – говорит Чимин, недвусмысленно дёргаясь в сторону Юнги. У того в голове уже сформировались представления о новичках. Ким Тэхён – взгляд львицы, мозги ослицы. Пак Чимин, активно продолжающий совершать странные телодвижения – дикие животные в их естественной среде обитания. Юнги гарантирует анонимность, поэтому Тэхён уже после первой встречи знает, что стопроцентный не натурал Минхёк работает в Маке в двух кварталах отсюда; парень с классными губами – Хёнвон, и он опасен, посему к нему лучше не подходить; мать семерых детей – «Ю Кихён, судом оправдан, так что попизди мне тут, умник, блять». А горячий брюнет – Чон Чонгук, и именно от него Тэхён ощущает волны неудержимого бескультурья. Действовать, очевидно, придётся самому. Дабы произвести впечатление на понравившийся объект, Ким на диване сидел с ногами, как бы демонстрируя, насколько он дерзкий. Чонгук после окончания собрания удаляется походкой парализованных, и очарованный Тэхён незамедлительно следует за ним, смазано прощаясь с другом. Ким не торопясь идёт чуть позади Чона некоторое время, пока тот, предположительно, направляется домой, и судорожно перебирает в голове варианты знакомства с мужчиной мечты. Всё должно произойти красиво и так, чтобы запомнилось надолго. Горячий брюнет в какой-то момент останавливается, и Тэхён с мыслью «чё это он?» хочет остановиться тоже. Но из-за внутреннего коллапса сигнал из мозга не доходит до ног, в результате чего он врезается в развернувшегося Чонгука, касаясь его носа своим и вцепляясь в широкие плечи. Тут главное не растеряться. – Привет. Я Тэхён. – Сочувствую. «Это искра», – понимает Ким. Чонгук нервничает. Это их первое свидание, и ему нужно произвести на Тэхёна, идущего с пришибленным взглядом, неизгладимое впечатление. Гениальная идея приходит в голову, когда Чон видит движущуюся навстречу молодую девушку с ребёнком, сидящим в коляске и истошно вопящим на весь парк. Он шепчет Тэхёну «я сейчас» и подходит к ним. – Радуйся, старая курва, твоя жизнь обрела смысл, – девушка замирает в шоке, Тэхён – в предвкушении, а Чонгук толкает коляску с орущим чудовищем, заставляя её катиться прочь, и ставит подножку дёрнувшейся вслед матери, из-за чего та падает и, кажется, ломает нос, пока ребёнок, вопреки всему, смеётся, размахивая ножками. Чонгук, приблизившись к своему парню, обвивает его талию руками, притягивая к себе. – Мой герой, – шепчет на выдохе Тэхён, поражённый в самое сердце, и жарко целует Чона в губы. Ситуация как никогда располагает к сексу, который мог произойти и в их первую встречу, но не произошёл, ибо «я не такой – как ты мог подумать?!» Сейчас же самое время уединиться, и никакие нормы и приличия парней не остановят. Чонгук хватает Кима за руку и ведёт к себе домой – они удаляются под вопли молодой матери, мимо которой проходят недовольные люди с этим их «женщина, успокойте своего ребёнка!» В квартире Чона Тэхён находится впервые, но осматривать всё он будет позже. В данный момент важнее то, что брюнет опрокидывает парня на постель, прижимаясь к его губам и напористо целуя. Тэхён обхватывает чужие накаченные бёдра длинными стройными ногами, отлично выполняющими свою работу, когда необходимо съёбывать с места преступления, и несдержанно стонет в рот Чонгука, ласкающего его язык своим. Всё тело дрожит от возбуждения и нервов – выключил ли он утюг? – и Чонгук, замечая сильное волнение партнёра, разрывает мокрый поцелуй, сцепляя пальцы рук с тэхёновыми и смотря ему в глаза. – Скажи мне, если ты боишься… Ким вздыхает и причмокивает. – Я не стирал носки два дня. И я очень волосатый – вдруг тебе не понравится? – Ты мужчина, это должно быть нормально для тебя. – Вонять? – Быть волосатым… Да и вонять, в общем-то, тоже. Давай потрахаемся уже, зря что ли на свидание ходили? – И то верно… …– Я никогда не уступал место в автобусе беременным и инвалидам, – шепчет Чонгук и толкается глубже, горячо дыша в смуглую шею, – и даже пенсионерам… – О боже, да-а-а… Какой ты невоспитанный, – стонет Тэхён, выгибаясь навстречу. – Я такой, – ухмыляется Чон. Мин Юнги, на самом деле, человек довольно благоразумный, из приличной семьи, с хорошей, вроде бы, профессией. Психотерапевт – это ведь ближе к Господу. Но чёрт же его дёрнул помогать своему лучшему другу, когда тот просил. Потому что Хосок, без шуток, какой только хуйнёй не занимался. При практически полном отсутствии мозгов. Происходящее в тот самый день до сих пор стоит перед глазами. Солнце, ебущее глаза по самую сетчатку; цветущий парк и благоухание цветов, вызывающее жжение в носу; Мин Юнги в парике и костюме горничной. И какой-то мутный мужик, ради отвлечения которого Мин и вырядился в этот кошмарный шмот, наверняка спизженный – Хосок не стал бы на подобное тратиться. Задача была проста, и Юнги сначала со всем справлялся. А потом к ним подошёл спутник мутного мужика и без промедления возмутился. – Ким. Нам. Джун. У тебя минута. Выражение его лица было столь пугающим, что Мин сам чуть не начал объясняться. Вышеозначенный тем временем упал на колени, почти срастаясь с асфальтом, лихорадочно издавая любые звуки, чтобы не молчать в процессе осмысления ситуации и придумывания оправданий. – Сокджин-и, детка, ты всё неправильно понял, клянусь, меня тут не было, это мой коллега, у него небольшие проблемы, понимаешь, экстра плюс ординари и все дела, а кто в наше время не без греха? Да я-то вообще мимо проходил – ты же знаешь, что я всегда прохожу мимо, я же не бестактное хуйло, чтобы лезть в чужие дела. Малыш, ты так хорошо сегодня выглядишь, просто огонь, пойдём уединимся где-нибудь… Появившийся из ниоткуда Хосок был как никогда кстати. – Хэй, бро, я сумку стырил, там ещё рядом ролекс в коробке валялся, прикинь – настоящие шотландские часы, всегда о них мечтал, ну что, ты их отвлёк, погнали? Юнги молчал около пяти секунд, спокойно выдерживая сокджинов осознающий взгляд, а затем набрал в лёгкие побольше воздуха и, резко сорвавшись с места, завопил во всё горло: – Джей-Хо-о-о-о-о-о-уп! После этого случая Мин долго не мог отойти, не зная, как очиститься, в первую очередь, перед собой. И тогда Хосок – такой же будущий психотерапевт, но, в отличие от Юнги, учащийся неохотно и получающий зачёты с помощью магии, – предложил выход. «Клуб анонимных аморалов, – сказал он, – Соберёшь каких-нибудь отбитых ребят и в компании людей намного хуже тебя самого почувствуешь себя святым праведником». И Юнги понадеялся на это. Он даже начал верить, что всё получается неплохо, пока тот же Хосок не позвал некоего Пак Чимина. Отвратительнее человека Мин не встречал. И это могло бы стать спасением, если бы парень к нему не приебался – причиной означилось сношение большая любовь. И вот сейчас Юнги сидит в кресле и не знает, как ему быть. Потому что после очередного собрания все разошлись. Но Чимин остался. Чимин остался, и он способен, ебать его за ногу, двигаться и говорить. – Может, сходим куда-нибудь? – спрашивает Пак. И нужно признать, что начало довольно безобидное. – Не могу, у меня сегодня гимнастика для беременных, – Юнги отвечает, не осознавая собственных слов, и подрывается, направляясь к выходу. Кажется, необходимо срочно уёбывать. Однако Чимин проявляет настойчивость. Первые минут десять Мин упорно делает вид, что не замечает парня, идущего за ним след в след. Но когда напряжение лопается где-то внутри, останавливается и оборачивается. – Эй, детка… – Чимин, стараясь не спугнуть самку объект своих трепетных чувств, приближается, выпучив глаза. – Во-первых, я тебе, блять, не детка. Во-вторых, ты выглядишь враждебно настроенным, поэтому сейчас ты медленно поднимаешь свои блядские клешни вверх и отходишь назад, позволяя мне спокойно продолжить путь. Пак вздыхает. – Ох, с характером. Обожаю дерзких. Ну что, как насчёт ненадолго отлучиться вон за те гаражи? Ну, знаешь – ты, я, романтика… – Ты имбецил? Съебись нахуй, а то я тебе такую романтику устрою, что ты за этими гаражами навсегда останешься. – Угроза? – он усмехается, – Смотри мне, я ведь знаю, где живёт твоя бабушка – уже три дня тебя сталкерю. Только не рассказывай никому, а то это всё-таки незаконно, да и некрасиво как-то. Только аморальные пидоры на подобное способны. – Это подло и неприлично! – восклицает Мин, беспокоясь за родственницу. – Да на хую я вертел приличия. А знаешь, что ещё я бы с удовольствием на нём повертел? – Своё самомнение? – Юнги пятится назад так же ненавязчиво, насколько наступает Пак. – Я скромный шикарный парень, о чём ты говоришь? Ну так что, пойдём? У меня семки есть. Мин не понимает, как оказывается за гаражами, усаживаясь на корточки, как и Чимин, возле мусорки. Видимо, что-то проебалось. Запах стоит не самый приятный, и Юнги кривится, морща нос. – Да брось, дивный аромат. Если бы у меня не было квартиры, я бы жил на помойке, отвечаю – место как раз для меня. – С этим не поспорю… Их романтичное первое свидание могло бы продолжаться, но… – Э, слышь! Вы чё, бля, за нашими гаражами срать собрались? Чимин действует молниеносно. Хватает руку Юнги, кидает в сторону защитников территории горсть семечек и, пользуясь их попытками поймать божественное-драгоценное-непревзойдённое, съёбывает нахуй, волоча за собой развевающегося, словно флаг на ветру, Мина. И когда Юнги, наконец, возвращается в реальность, она предстаёт прискорбной. Сраный Пак Чимин притащил его к себе домой. Мин, разумеется, сопротивлялся, цепляясь руками за створки лифта, упираясь ногой в стену, но его спорт – ходьба до круглосуточного за углом раз в два-три дня, а Чимин, хоть и говно полное, но выглядит накаченным и сильным. Фортуна повернулась задом к человеку с высшим образованием, и вот Юнги вяло пытается остановить приближающийся акт насилия и надругательства над его девственным телом (если не считать того раза с надувной пародией на Эминема). – Чимин, мы не можем просто взять и сделать это сейчас. В конце концов, нужна контрацепция и подготовка, правильная фаза луны в Меркурии… – Детка, тебе несказанно повезло, что у меня такая прибыльная профессия. Я же почти нефтяной магнат, ёптить, могу себе позволить хоть контекс, хоть дюрасел. – Дюрекс… – Его тем более. Ты не переживай, всё гладко будет, как по смазке. Тэхён довольно потягивается, расслабленно раскинувшись на парковой скамейке и с улыбкой наблюдая за Чонгуком, о чём-то яро спорящим с голубями чуть поодаль. Ким не слышит суть спора, но складывается впечатление, что победителем в неравной схватке сверхразумов выходят-таки птицы. – Как у вас всё складывается, бро? – интересуется он у сидящего рядом друга. – Просто шикарно, бро. Я реально чувствую, что был создан для этих отношений. Сам посмотри, – он счастливо улыбается и кивает в сторону Юнги, почти лежащего под деревом. Мин скорбно рыдает и покусывает собственный кулак от безысходности. Чимин достаёт из бездонного кармана своей куртки рулончик бумаги, спизженный у Юнги в туалете, и, отмотав немного, смачно сморкается. – О! Давно хотел спросить. Где ты работаешь, бро? – спрашивает вдруг Тэхён. – Бро, я хожу в клуб анонимных аморалов каждое воскресенье, и ты видишь, как я выгляжу, – он вытирает нос и продолжает, – Очевидно же, что я продавец в обувном магазине. Кроссовки не нужны, кстати? Скидка – огонь!