Отголоски

      — Ложись! — Лена настолько привыкла к этому крику, что рухнула на землю одной из первых. Рухнула — и тут же прижалась к баррикаде, закрывая лицо руками.       Прогремело несколько взрывов — не на земле, где от них могло бы спасти укрытие, а над головой, вызывая приступ ужаса. Но взрывы оказались не такими уж и громкими, да и осколков не было слышно. Лена осторожно приподняла голову, а потом и вовсе села, слушая шелест бумаги.       Рядом медленно опустилась листовка. Одна из ещё как минимум сотни, запущенных из миномёта в специальных снарядах. Трейсер снова окинула пространство за баррикадой взглядом через прицел и подобрала бумажный лист. Ничего интересного там не было: всего лишь очередное предложение сдаться врагу на милость и обещание хорошего обращения с пленными.       — Как обстановка? — рядом сел капитан Хенсли, прислонившись спиной к баррикаде и устроив на коленях свой «Ли-Энфилд».       — Никаких происшествий, сэр, — отрапортовала Лена и протянула листовку. Командир пробежался взглядом по тексту и начал шарить по карманам.       — В сороковом в Дюнкерке нам такие же сбрасывали. Ничего не изменилось: четыре ошибки в тех же местах, — с заметным сарказмом произнёс Хенсли, приглаживая джентльменские усы.       В такие моменты Лене казалось, что этому человеку место не здесь, в царстве смерти, а в каком-нибудь родовом поместье в компании трубки, трости и камина, как и положено приличному джентльмену.       — Мне это не нравится, — призналась она. — Джерри затихли.       — Разумеется. Но ты расслабься, — капитан хмыкнул, глядя на её удивлённое лицо. — Если ты продолжишь так крепко держать этого ублюдка, то на джерри сил не останется. Да и сломаешь его ненароком.       На последнюю фразу Трейсер даже не улыбнулась, но попыталась успокоиться. В самом деле, не станут же немцы атаковать сразу после того, как забросали их листовками? Или это самый удачный момент для атаки — чтоб у британцев не было времени на раздумья?       Но пока что Лену беспокоила не вражеская агитация, а «Стэн» в руках. За те три дня, что она провела в этом времени, два автомата заклинило намертво, причём ей, по уверениям остальных, ещё повезло. Кому-то поломка «стреляющего ублюдка» в бою стоила жизни. Поэтому она послушно расслабилась, оставляя оружие болтаться на ремне.       Сколько раз её перебрасывало между разными эпохами? Лена сбилась со счёта где-то на пятнадцатом скачке. Когда-то она задерживалась на пару часов, когда-то — на месяцы. И каждый раз было непривычно, страшно, а зачастую и больно: по тем или иным причинам приходилось сражаться за свою жизнь. Этого она и боялась больше всего: умереть в безвестности и остаться забытой.       Пару раз она оказывалась в своём времени. Ненадолго и скорее в виде нематериального призрака. В «Овервотче» обещали решить эту проблему, в последний раз Лена услышала, что скоро всё будет готово. Но теперь до этой готовности предстояло дожить и надеяться, что она вернётся именно в тот момент, когда всё будет готово.       Трейсер не сразу заметила, что Хенсли смотрит прямо на неё. Изучающе и с некоторым сочувствием.       — Для девчонки из будущего ты держишься молодцом, — сказал он, наконец-то вытаскивая из подсумка карандаш.       Лена устало улыбнулась:       — Королевские ВВС, сэр. Меня учили отстреливаться, если собьют. Вы правда мне верите?       — Конечно, — кивнул капитан. — На сумасшедшую ты не похожа, а для шпионки это слишком дурацкая легенда.       Трейсер пожала плечами. Ей самой в голову никаких вариантов не приходило, но она и не собиралась куда-то внедряться. Выжить бы да в своё время вернуться. Хорошо ещё, что она вышла к соотечественникам, а не к немцам. Те вряд ли стали бы расспрашивать: пристрелили бы на месте или определили бы в концлагерь, и неясно ещё, что из этого хуже.       В принципе, её никто не заставлял носить оружие и вступать в бой, но в одиночестве бродить по враждебной территории она не хотела, равно как и быть обузой для остальных, особенно с учётом того, что в подготовку пилота входит не только управление истребителем. Поэтому теперь Трейсер куталась в плащ-палатку с парой пятен крови, на голове красовалась характерная британская каска, через плечо были перекинуты ремни двух «Стэнов», а кобуру на поясе оттягивал «Уэбли». Самой себе она напоминала реконструктора, только всё вокруг было не бутафорией для фестиваля, а настоящим. Война, смерть, перестрелки. То, что раньше она наблюдала максимум из кабины самолёта, поддерживая огнём тех, кто на земле.       Добро пожаловать с небес на землю, Трейсер. Война ещё ужаснее, чем ты себе представляла.       Ей не впервой было попадать на войну, но только сейчас довелось увидеть её во всей красе. Не мельком, не издали, а оказаться в центре событий. Это было жутко.       Лена заглянула через плечо капитана. Тот исправил в листовке ошибки и написал ответ на обратной стороне. Краткий, но достаточный, чтобы даже Трейсер, наслушавшаяся всякого в ВВС, покраснела.       — Пошлёте им ответ? Это опасно…       — Не беспокойся, Окстон, хоть я и десантник, но не настолько выжил из ума, — успокоил её Хенсли, складывая из листовки самолётик. — Просто сделай так, чтобы он долетел до того берега.       Пришлось ждать минуты две, пока ветер не подул в нужную сторону. За это время Лена немного подправила конструкцию. Ею завладел азарт: долетит или нет? Заметит ли враг ответное письмо? И когда бумажный самолётик отправился в путь, Трейсер с трудом подавила желание отобрать у капитана бинокль. И только когда послание воткнулось в траву на другом берегу, она перевела дыхание. Через минуту трава зашевелилась, и бумажный листок исчез.       — Отличная работа. Кажется, я начинаю уважать ВВС, — похвалил капитан.       Лена смутилась. Через сколько эпох она прошла, но только сейчас она ощущала какое-то подобие комфорта. Впервые за много невольных путешествий её окружали люди, которым можно было довериться и которые действительно относились к ней как к равной, словно Трейсер снова была в кругу старых знакомых из армии — других пилотов и тех, кого она обычно прикрывала с воздуха.       И, к её сожалению, вокруг была война, которая ждала подходящего момента, чтобы напомнить о себе…              

***

      Ещё не стихли отголоски взрыва, когда Лена выглянула из-за укрытия. По мосту, прячась за полугусеничными машинами, продвигались освещённые закатом немцы. Силуэты были едва различимы сквозь дым, а просто залить мост свинцом мешали нехватка патронов и постоянный обстрел ружейными гранатами. Миномёты в ход уже не шли: джерри боялись задеть своих.       Когда в дыму промелькнул человеческий силуэт, Лена дала короткую очередь. Точнее, попыталась. После второго выстрела «Стэн» захлебнулся. Вытащив магазин, Трейсер отшвырнула автомат и зарядила второй. Повторить попытку не получилось: в дыму затрещал пулемёт.       Лена забилась за баррикаду, прижимая к себе оружие. Вражеский MG-42 внушал страх одним своим звуком, не говоря уже о том, что он делал с человеческим телом. За соседним укрытием один из солдат поднялся и вскинул винтовку, на конце которой чернел гранатомёт. Но бронемашина уже выехала из дыма, и стрелок разглядел цель. Вопль десантника на миг даже перекрыл грохот пулемёта. Лена же воспользовалась шансом и дала очередь, надеясь достать пулемётчика. Через миг снова пришлось прятаться, а к пулемёту присоединились ещё и пехотинцы, спрятавшиеся за бронёй. Но этого хватило, чтобы двое солдат добрались до товарища и оттащили в укрытие. Раненый кричал от боли, и Лена сомневалась, что сейчас ему можно помочь.       «Ли-Энфилд» остался лежать на дороге. Совсем рядом, но дотянуться до него — задачка самоубийственная. Зато до сломанного «Стэна» было рукой подать. Схватив его, Лена отстегнула один конец ремня и, стараясь не высовываться, бросила автомат. Тот лязгнул о мостовую за винтовкой. Трейсер обрадованно выдохнула и потянула за ремень, используя пришедшее в негодность оружие как трал.       Увы, гранатомёт оказался пуст: граната, видимо, вывалилась и укатилась куда-то в сторону. Лена подняла взгляд на ребят, накладывавших жгут на пострадавшую ногу.       — Эй, гранаты дайте! — крикнула она. — Срочно!       Один из солдат что-то сказал другому и вытащил из подсумка раненого винтовочную гранату.       — Последняя! — донеслось до Трейсер, когда она поймала брошенный боеприпас.       Торопливо затолкав его в гранатомёт, девушка устроила винтовку на баррикаде и осторожно выглянула. Джерри были совсем близко и держали обе баррикады под прикрытием. С флангов доносились выстрелы: значит, не только они ещё пытались задержать врага.       Целиться из такой позиции было неудобно, но полугусеничный транспортёр уже выполз из дыма и подобрался довольно близко. Попасть будет не очень сложно даже так… но почему тогда ей не удавалось сладить с трясущимися руками?       Давай, Лена, держись! Иначе мы тут все погибнем…       Глубоко выдохнув, она приникла к прицелу и плавно выжала спуск. Отдача сильно толкнула в плечо, едва не опрокинув Лену, ствол дёрнулся вверх, несмотря на тяжёлый гранатомёт, но этого было недостаточно, чтобы сбить гранату с курса. Почти незаметный глазу тёмно-серый предмет пролетел от Лены до бронетранспортёра — и взорвался. Следом за взрывом раздался ещё один: рванула уже сама машина. Немцы попадали, но некоторые через пару мгновений начали подниматься. Вскочив, Трейсер схватила «Стэн» и открыла огонь. К ней присоединились бойцы, которые наконец-то затянули жгут.       Вдруг стало тихо. Вонючий дым от горящей бронемашины, запах горелой плоти, трупы на дороге, товарищи, вводящие раненому морфин, характерный запах дыма из дымовых снарядов, окутавшего мост и медленно рассеивающегося из-за пыли. Короткая передышка, оплаченная кровью.       Лена села, прислонилась спиной к баррикаде и некоторое время смотрела прямо перед собой, почти не дыша. Потом провела ладонью по лицу, стирая липкий пот. Она не любила убивать.       — Окстон, ты как? — рядом с ней сел капитан Хенсли. Увидев поднятый большой палец, он указал на горящую бронемашину: — Это ты его рванула?       Лена устало кивнула, рассеянно слушая его сдержанную похвалу, смешанную с удивлением.       — Я никогда к этому не привыкну, — сказала Трейсер.       — И не надо. Поднимайся, мы отходим.       Лена удивлённо глянула на него.       — Капитан?       — Окстон, мы не удержим этот мост. Подкрепление задерживается, а вторую атаку мы не переживём. Нужно перегруппироваться. Остальные уже уходят, — невесело произнёс Хенсли, провожая бойцов, уносящих подстреленного пулемётом товарища.       Трейсер встала, рассеянно оглянулась и, хлопнув себя по лбу, перезарядила автомат. «Отходя» после боя, она напрочь забыла о том, что магазин опустел. Передёрнув затвор, она вдруг замерла, вслушиваясь. То, что девушка услышала, ей не понравилось.       — Вы слышите?       Они одновременно обернулись к мосту. Сквозь медленно рассеивающийся дым проглядывал угловатый силуэт, с лязгом и глухим рокотом ползущий через мост.       — Танк! — крикнул капитан и, схватив Лену за руку, бросился наутёк.       За спиной бахнул выстрел. Снаряд врезался в стену, впереди и чуть правее их. Что-то больно приложило по голове. В глазах потемнело, Лена растянулась на дороге. Взгляд расфокусировался. Перед лицом промелькнул Хенсли, что-то крича, потом её тащили. Пришла в себя Трейсер в каком-то саду, лёжа под деревом. Рядом капитан перевязывал себе руку.       — Очухалась всё-таки, — он быстро поднял на неё взгляд и вернулся к перевязке. Одной рукой это было непросто, так что Лена помогла, хоть пальцы и не очень-то слушались.       — Простите, сэр… всё как в тумане…       — Ты неплохо держишься для девчонки, — утешил её Хенсли. — Сейчас оторвёмся от джерри и к своим выйдем.       Он попытался махнуть рукой, но поморщился от боли. Лена подумала, что огневая мощь их двойки теперь ограничивается только ею. Капитан вряд ли сможет сдержать отдачу. Ещё раз посмотрев на него, пилот отметила, что рукой дело не ограничилось: в десантника попали трижды, что не помешало тащить её на себе.       — Тогда надо идти, пока нас не нашли, — девушка поднялась и увидела входящего через открытую калитку врага. Тот смотрел в другую сторону и пока их не видел. Подняв «Стэн», Трейсер нажала на спусковой крючок. Оружие щёлкнуло. Как и положено, в самый неподходящий момент.       Немец заметил её и развернулся. Но Лена всё же оказалась быстрее: выхватив «Уэбли», она всадила во врага весь барабан.       — Вот теперь точно пора, — устало произнёс капитан. — Помоги-ка…       Перекинув руку через плечо Лены, он зажал второй кровавое пятно на животе. Трейсер пришлось практически тащить его. Петляя по дворам, они обошли врагов: видимо, джерри осторожничали и пока не наводнили деревню. Разве что со стороны леса донеслось несколько выстрелов.       По полю идти было страшновато. Если в деревне были какие-то укрытия, то тут они были как на ладони.       — Окстон, скажи честно… мы победим? Только честно, — попросил Хенсли.       Лена знала ответ. Операцию «Маркет Гарден» будут считать провалом, перечислят все ошибки и постараются лишний раз о ней не вспоминать. Но она не могла сказать человеку, ставшему другом, что все их усилия не имеют смысла.       — Победим. Перейдём Рейн, русские возьмут Берлин, а янки разбомбят Хиросиму, — она не хотела лгать, но и рассказывать капитану о провале не собиралась, поэтому решила обойти этот вопрос. Но ей показалось, что Хенсли и так всё понял.       — Эх, мальчишек жалко…       Лена промолчала, стараясь не глядеть на лежащие в отдалении тела и не желая даже выяснять, чьи они. Но всё же было как-то тихо. И с каждой секундой ей это нравилось всё меньше.       А потом раздался взрыв. Трейсер не сразу поняла, что это значит, а потом по спине пробежал холодок. Рядом рвануло во второй раз. Немцы решили больше не рисковать и вызвали артобстрел по лесу. И по ним в том числе.       Ещё два разрыва. Лена потащила капитана дальше. В открытом поле у них мало шансов выжить, нужно добраться до леса. Словно по наитию, она посмотрела вверх и застыла, увидев падающую прямо на неё точку.              Лена резко села, прижимая колени к груди. Сердце бешено колотилось от ужаса. Девушка вертела головой, пытаясь понять, где она и почему вдруг стало темно. Взгляд зацепился за окно. Сквозь занавески едва-едва пробивался свет городских улиц. Частое, порывистое дыхание начало выравниваться.       Дом… Точно? Какое сегодня число?       Страх начал возвращаться, но это был страх иного рода: перед бесконечными прыжками сквозь время, при всех своих особенностях несравнимый с артиллерийскими разрывами. По крайней мере, она всё ещё жива… скорее всего.       С улицы доносился шум дождя, перекрывая почти неслышное гудение хроноускорителя. Тот стоял в углу, сигнализируя о стабильной работе. Трейсер наконец-то расслабилась. Она была в настоящем. Настолько, насколько это понятие применимо к ней.       Вдали раздался гром. Лена вздрогнула, вспоминая отступление. Слишком уж сильны были растревоженные воспоминания. Грохот разрывов очень напоминал грозу, только означал смерть, которая вот-вот прилетит и соберёт свою жатву. Подняв правую руку на уровень глаз, она поняла, что всё ещё сжимает рукоять более несуществующего «Уэбли». Только несколько раз сжав и разжав кулак, удалось избавиться от фантомного ощущения.       Трейсер осторожно слезла с кровати и подошла к окну. Раздвинула занавески, приоткрыла. Прохладный, влажный и условно свежий воздух отогнал остатки сна. Воспоминания медленно возвращались вглубь души. Лена почти забыла имена, лица стёрлись из памяти, но события и образы всё же остались.       — Снова эти сны?       Лена обернулась на голос. У кровати стояла Эмили, кутающаяся в одеяло. Трейсер рассеянно кивнула, невольно любуясь ею. Само присутствие любимой девушки окончательно успокоило её.       Всё на своих местах. Я дома…       — Да, — Трейсер снова посмотрела в окно. Проклятые отголоски прошлого время от времени возвращались в виде кошмаров — настолько пугающе-реалистичных, что она не всегда понимала, очередной ли это сон или её хронодиссоциация так и не остановилась, продолжая бросать Лену из одной эпохи в другую. Прошлое, будущее, альтернативные ветки… чего она только не видела. И каждый такой скачок был ещё одним шрамом.       Эмили обняла её. Девушки оказались в своего рода коконе из одеяла. Для Трейсер это было важнее любых слов. Обняв любимую, Лена закрыла глаза. Остатки кошмара окончательно растворились в памяти.       — Что на этот раз? — спросила Эмили, крепко прижимаясь к ней. Вопрос был задан скорее на автомате: нередко бывало и так, что Лена так и не отвечала, молча смотря в стену.       — Тысяча девятьсот сорок четвёртый, «Маркет Гарден», — прошептала Трейсер, устраивая голову на её плече. — Мне повезло, наткнулась на наших... Никто из них не пережил операцию.       Снова тишина. Они стояли, обнявшись и слушая дождь. Та операция была провалом: Лена потом изучила всё, что касалось тех времён. Операция "Маркет-Гарден" была обречена ещё на стадии планирования, а когда на втором её этапе подкрепление завязло в боях, многие десантники были обречены.       — Ты не могла их спасти, — Эмили коснулась губами её щеки. — Ты слишком много на себя берёшь.       — Знаю, но… — Трейсер немного отстранилась и погладила её по щеке. — Я жива. А они… они погибли напрасно.       Молчание. Всё, что нужно Лене. Просто молчать, обнимая любимую девушку. Единственного человека, способного понять её. Ту, которая любила Лену Окстон, а не образ, известный каждому, кто умеет читать или хотя бы включать телевизор.       — Они не свистят, — вдруг сказала Трейсер.       — Что? — не поняла Эмили.       — Снаряды. Просто падают и взрываются. Не как в кино.       — Забудь, — придерживая одной рукой одеяло, второй собеседница провела по волосам Лены. — Это прошло. Ты уже здесь и сейчас. Со мной.       — С тобой, — повторила экс-пилот, подаваясь вперёд. Их губы соприкоснулись. Лена почувствовала спокойствие, которого ей так не хватало.       В бой она всегда шла с улыбкой. Бросалась в пекло с тем рвением, которое не раз видела в сражениях прошлого. Именно так сражались те, кого она называла героями и чьи имена раз за разом читала на мемориалах. Некоторых ей довелось знать лично, о чём никто, кроме Эмили, не знал.       Только дома она позволяла себе побыть собой. Обычным человеком, борющимся с грузом непрошенных воспоминаний. Джек Моррисон долго удивлялся её навыкам, но побывав в сотнях битв, половина которых в школьных учебниках даже не упоминается, поневоле отточишь то, чему вскользь учили в ВВС. А после инцидента с «Супервспышкой» она почти ни разу не садилась за штурвал. Её крылья обгорели.       — Спасибо, Эмили, — прошептала Лена, прижимая к себе самого дорогого для не человека.       — За что?       — За то, что ты есть, солнышко, — Трейсер подкрепила свои слова быстрым поцелуем.       Эмили лучше других знала эту сторону Лены. И любила она именно Лену Окстон, а не «ту классную девчонку с пистолетами». Для Трейсер она была солнечным лучом. Той самой отдушиной, которая помогала справиться с грузом старых переживаний. И ради неё Лена была готова пройти через ад любой войны ещё раз и броситься в самое пекло. Просто ради того, чтобы знать: ей есть к кому возвращаться. Чтобы вечером опять увидеть эти рыжие волосы.       И если многие считали Трейсер лицом «Овервотча», то Эмили для самой Лены была воплощением всего того, что она поклялась защищать.       — Знаешь, пойдём спать, — предложила Лена.       Снова растянувшись на кровати, они долго смотрели друг на друга. Трейсер взяла Эмили за руку и коснулась губами пальцев.       — Я люблю тебя, солнышко.       Она закрыла глаза и почти сразу провалилась в безмятежный сон. На этот раз без сновидений и кровавых осколков прошлого. Но Эмили была уверена: она успела расслышать тихое:       — Знаю. И я тебя.