Мистер Чон?

— Человек — парадоксальный продукт любви. Я нелюдь, поэтому его не люблю. Он всего лишь мои будущие деньги, так.. почему я пошел спасать его зад? Отхерачил этого Сокджина, спохватился купить подавители, вытащил с горящего дома. Это как называется? Забота? Чонгук сидел на стуле, покачиваясь, отталкиваясь правой ногой. Его руки плотно прилегли за головой, создавая ощущение подушки. Чон хмурился, когда пытался собрать мысли в кучу, — Может быть.. я просто его трах.. — Чонгук! — зовет рыжий с ванной комнаты. — Что? — шатен перестал качаться, он уронил тапочек, -.. м? — Давай примем душ вместе! Парень осторожно опирается на стол, из-за боли спины — он стал медлительным. Широкие шаги, и, черноглазый стоит за дверью. Горячая ладонь нажимает на серебряную ручку, при этом открывая её. Темноволосый закрывает глаза и заходит. — Тэхен, там мои трусы лежат в ящике.. возьми, это тебе. — Ты спятил? — возмущается младший. — Это не гигиенично! — Ты хотел принять со мной душ, разве это гигиенично? — темная бровка выгнулась. — Ну.. я подумал.. — Как хочешь, Тэ. Я не разрешаю тебе брать мои вещи, не бери боксеры, понял? Ходи голый! — Чон фыркнул, выходя из ванной комнаты. — Нет, Чонгук! Мне нужны тво.. — Ладно. — он сухо ответил. Чон плюхнулся на белый диван с узорчатыми подушками, он треснул себя по лбу. — Почему я не пошел мыться с ним? Он мне отвратителен.. — глаза Гука превратились в маленькие щелочки, - .. или же мне его жалко? Он снова ударил себя, на этот раз была пощечина. — Не время еще. Он течный.. разве это не то, что мне нужно? Шантрет бился головой о твердую стену, с каждым разом всё сильнее. — Чонгуки! — ласково, но так крикливо зовет Ким, — Ты мне нужен здесь.. у меня вопрос. — Я занят! — он закрыл уши от последующих зовов. — Почему, когда ты мне нужен, ты занят? — рыжий приоткрывает дверь, — Чонгу.. — Почему, когда я занят, то обязательно нужен кому-нибудь? — Чон невольно встает. Старший медленно пятится, он боится заглядывать. — Ты голый, что ли? — Я одет.. зайди, а! — хмуро говорит Тэ. Тэхен был в пижаме Чонгука; черная, бархатная с толстыми серыми полосками на пуговицах. Она ему велика, словно была сшита с иголочки Чону. Растерянные глаза миндального цвета бегали по белому кафелю, просчитывая каждую клеточку. — Здесь два полотенца «Ч» и «Т». Я взял «Т», это ведь означает Тэхен? — Ну.. не совсем, — серьезная гримаса сменяется на ироничную, — тыл это. — Чего? — Ви раскрывает рот. — Для задницы, понял? — Ты придурок, нельзя написать «ЖОПА»? Нужно же «Т» сделать, чтобы бедный Тэхен гадал, — Ким возмущался как мог, ругался и бил маленьким кулачком Чона. Однако.. — Слушай, пойдем выпьем? Успокоишься, расслабишься. — Чонгук говорил невозмутимо, даже с некоторой издевкой. — Только при условии, что ты расскажешь мне кое-что. ... Ветер изменчив. Бывает теплым и холодным, свежим и пыльным. Он то сильный и безжалостный, то ласковый и добрый. Он все меняет, переносит с места на место. Ветер никогда не останавливается. Он великий путешественник. Всегда странствует далекими далями. Он знает все дороги, но даже они ему не нужны. Он мог бы раскрыть все загадки и секреты, передать необычайные ароматы. Но ветер безразличен, поэтому навсегда сохранит свои тайны. Он безразличен, как Чонгук и Тэхен друг к другу. По крайней мере они так думают. Парни сидят за круглым столом. Черная скатерть впитывает красные пятна. — Тэхен, как ты умудрился пролить? — Чон недовольно цокает. — Ты свинья! — Может, потому что я думаю, ты хочешь напоить меня? — рыжий крутит на указательном пальце локон, - .. ну знаешь.. — Чего? — он подавился эликсиром молодости. — Ты от вина пьянеешь? — Угу. — Тебя штырит от одного бокала? — шатен облизнул большие губы, пропитавшиеся напитком, и обратился снова, — да? — Не совсем, но я пью уже третий. Ким мялся, как подросток: руки на коленях, ступни стучат о холодный пол. — И? — Чонгук опустошает стеклянный стакан, — Давай лучше, выкладывай, что хотел спросить. — А, ну да.. — протянул Тэ, прекращая дрожать, — как ты узнал, что я ну.. у-у.. Джина.. Это имя тяжело и грубо оставляло новые отпечатки на внутренней стороне сердца. Эти отпечатки шкарябали незажившую рану, разрезая швы. — Ай! — Ви закрыл лицо руками. — Знаешь.. — Нет, не говори! Спасибо и на том, что спас. Кучерявый сам не понял реакции на начало ответа Чонгука, но все-таки решил не задавать глупые вещи Чону. *** Пурпурное небо прячет усталое солнце и свои злые тучи, укрывается темным, как у Чонгука, одеянием, и крепко засыпает. В тот день погода была чокнутой, прямо как Сокджин; его глаза горели похотью и извинениями. Кима манил и дурачил сладкий аромат Тэхена: ни мускусный, ни цитрусовый, ни шоколадный — разве такому противостоишь? Тем более, обстоятельства позволяли обоим вступить в интим. Чон останавливается возле заброшенной заправки «Росс №2»; обшарпанные, развалившиеся строения, так и говорили «УБИРАЙТЕСЬ». Таблички стоимости бензина невозвратимо стерты, будто там ничего и не было. Черноглазый даже почувствовал нотки остолбенения, он подумал о своей работе, если не вернет Тэхена обратно - будет то же самое. Шантрет копался в телефоне, пока не открыл короткую, но столь интересную переписку Ви и Сокджина. Чонгук стальными булками чувствовал, что есть какой-то подвох. Его органы отказали в функции от своих темных мыслей — да, он реалист. Слышались тяжелые вздохи и медленные биения сердца. С каждым новым выходом, ему было трудно впихнуть воздух обратно. Было такое ощущение, что в его легкие вонзались острые ножи, которые стремительно выходили через широкую спину. Шантрет гнал на предельной скорости своего джипа «Range Rover». Он даже успел пожалеть, что его машина не гоночный автомобиль. Заправка осталась в отражении зеркала, а авто медлил как никогда. На самом деле, колесо было спущено — по длинному пути попался ржавый гвоздь. Он мгновенно проделал огромную дыру, в которой так быстро пробило плотную шину. Однако, Чонгук доехал. И даже успел. Шатен соизволил начать ногой нападение на насильника. Затем руки.. массивные кулаки давали прямо в челюсть, они полыхали пунцовеющими следами о кости - скулы Джина достойно отражали яростные удары. Ким не хотел драться. Совсем. Сокджин даже было остановился, да Чон его категорически оттолкнул от этой затеи. Да и его запах на Тэхене навеивал ужас. Гук — тот еще монстр, сотрет любого в порошок. Он всегда говорил, что страшен. *** Огромный балкон имел окна в потолок. Шантрет любил стелить подушки с белого дивана, усаживаться на них, и смотреть за происходящим снаружи; самая яркая звезда плавно скатывается с космической горки вниз, она летит в черную дыру — в кофейных глазах Кима тоже отражался этот смертельный цвет. В тэхеновых очах становилось все меньше оттенков шоколада, а густая темнота заполняла зрительный аппарат парня. Солнцеголовый уселся рядом со старшим. Он полушепотом спросил: — Чонгук, а сколько тебе лет? — Двадцать семь.. — это прозвучало, как гром среди ясного неба. Так громко и глухо. — Мм.. — Тэхен промычал, но хотел что-то ответить. — А тебе? — без доли интереса спросил молодой человек. Он был занят рассматриванием небесного пейзажа; темно-синие переливы в фиолетовый завораживали Чона. Каждое небесное тело особенно проявлялось перед парнем. Кассиопея, персей или треугольник — не важно, они горели своими огнями, притягивали и Тэхена. Ким даже не сразу понял вопрос, он попросту засмотрелся на манящее небо. — Почему ты так прикован к небосводу? — Ким так и не ответил Чону. — Это миллионы и миллиарды ярких светящихся в темной бездне огоньков. Маленькие и большие, далекие и близкие — они сложились в созвездия, которые люди пытаются рассмотреть и угадать. Я не могу оторваться и отвернуться. — игриво произнес последнее шантрет. — А я не могу оторвать свой взгляд от твоих губ. Эхемифия и помалкивание позже. Они слишком близко. Они оба опьянены. Они.. поцеловались. Ким аккуратно коснулся своими мягкими губками сахарные усты Чонгука. Не смея, не смея дать себе волю — не смея позволить себе понять, что именно это и есть начало той несказанной жизни, которую усилием воли при умелой поддержке судьбы наконец заставил осуществиться — не смея по-настоящему его целовать, Чонгук прикасался к его горячим раскрывающимся губам с величайшим благоговением, впивал Тэ мелкими глотками — совершенно безгрешно! Но он, нетерпеливо ерзнув, прижал свой рот так крепко, так близко к шатенову, что Чон почувствовал тэхеновы гладкие передние зубы и разделил с ним мятный вкус его слюны. Чонгук, конечно, знал, что со стороны Кима это только невинная игра, шалость алкоголя. Подражание подделке в фальшивом романе. Гук углубил поцелуй так, словно тэхеновы губы были кислородом. Он стащил с себя рубашку и также рывком содрал одежду с рыжего. — Повернись ко мне спиной, — приказал он, на ходу стягивая брюки до колен как с себя, так и с Тэхена. Кучерявый чуть замешкался, но нарастающее возбуждение не позволяло ослушаться. Чуть прогнув спину, он прижался грудью к стене, упершись в нее ладонями. Чонгук вошел в него резко и грубо. Ви вскрикнул, но тут же прикрыл рот рукой. Выступили слезы, именно так делал Сокджин. Дыхание стало тяжелым и рваным. Шантрет жадно сжимал упругие ягодицы парня, но сами движения были уже куда мягче. Наслаждение приятной волной разливалось по всему телу… Черноглазый позволил себе прижаться торсом к спине конопатого и обвить его тело руками, целуя и покусывая его шею и плечи. понемногу ускоряя темп… Сейчас им было безумно хорошо… И ничто больше не имело значения… Каштановолосый ласкал его с еще большим трепетом, и он чувствовал сладость течного тела. Резко раздвинув его ноги, шантрет рывками продолжал - начал насиловать в бешеном ритме. Он опять ускорил движения, на этот раз делая их чуть грубее. Правую руку он положил на член юноши, лаская, а второй взялся за рыжие волосы у затылка. Боясь пошевелиться, Тэхен смущенно краснел, чувствуя, как кровь приливала не только к его лицу, но и к члену тоже. Он глухо вздохнул. Нарастающий стон все больше возбуждал старшего. — Что, тоже хочешь меня потрогать? Чон взял худую руку Тэхена и начал водить по своей шее, потом груди. — Прикоснись к себе, — требовательно сказал темноволосый, возвращая взгляд на лежащего в крови юношу. — Хочу посмотреть как ты делаешь это. Свободной рукой Ким потянулся к своему члену. Дотронулся до горячей головки, нерешительно провел пальцами вдоль по стволу, но заметив нетерпеливый и грозный взгляд своего оппы, все-таки начал дрочить. Наслаждение усиливалось с каждым новым движением, заставляя позабыть о неловкости. Чонгук ускорил безумные толчки внутри Ви и сделал последний рывок, кончая прямо внутрь. *** — Кажется, таблетки не сразу подействовали. — пожал плечами Тэ, лежавший на пирамиде из огромных подушек. — Видимо.