Моя последняя надежда растворилась в воздухе...

      Девушка лежала на полу дирижабля. Она холодно смотрела в пустоту. Изо рта капала кровь на деревянные доски. Они пропитывались ало-красным цветом, изредка на мутном дереве поблескивали все новые и новые капли. Люди молчали. Они не могли говорить. Лишь изредка откуда-то из глубины толпы доносился женский плач и тихие всхлипы. Ей уже никто не смог помочь. Мертвое тело стремительно остывало, глаза стали совсем стеклянные и мутные.       На его руках была ещё не успевшая засохнуть кровь. Её кровь. В последние секунды жизни девушки он был рядом, слышал её хриплые вздохи, чувствовал потерянное тепло её рук. Сашу убил ребенок. Резко. Неожиданно. Парень все ещё не мог осознать,что она мертва, ведь лишь каких-то пару минут назад она лучезарно улыбалась и ясно говорила с ним. Всего миг назад она могла потрепать его по уже успевшим за долгое время их знакомства отрасти светлым волосам.       Эта девушка всегда могла в трудную минуту протянуть руку и вытащить тебя из темного омута страха. она была лучом солнца в этом сером жестоком мире. Теперь конец. Та единственная, ради которой он жил, его надежда, теперь мертва.       С самого начала он свято верил, что они вместе дойдут до конца этого ада крепко сжимая руки друг-друга, что когда все закончится они смогут жить в уютном домике у тихого озера и наслаждаться вместе каждым днем своей жизни.       Теперь этого не случится. Его картофельной девочки больше нет рядом. Она не сможет посмотреть на него слегка усталыми, но все же улыбающимися карими глазами и тихо сказать, слегка хриплым голосом от летающего в воздухе пепла: -Мы дойдем до конца вместе.       Парень ясно помнил, как они писали план на будущее, расписывая каждый день, каждую минуту. Жить так было, может, и не интересно, зато ты знаешь, что ничего вон из ряда выходящего не случится. Потом вечерами вместе они листали ветхий, потертый блокнотик и мечтательно улыбались. Этого больше не будет. Их больше не будет. Глаза застилала легкая пелена, к горлу подступил липкий ком.       Люди выходили из оцепенения, кто-то все также тихо, безудержно плакал, другие же делали слабые попытки успокоить своих сотоварищей.       По его лицу потекли прозрачные слезы. Одна за другой они падали на пол, смешивались с запекшейся кровью. Он не хотел их останавливать. Конни сделал бы что угодно, лишь бы не видеть её безжизненного, безэмоционального лица.       С самого начала их знакомства она была хорошим товарищем, помогала в беде и безумно радовалась, если ей отдавали свою порцию совершенно не важно какой еды. Даже сейчас она не изменилась. Он не хотел менять её. Принимал и любил её такую, какая она есть. Чтобы она не носила маски, не скрывала истинную себя от других.       В памяти быстро пронеслась яркая картинка. Девушка что-то пишет в маленьком, невзрачном блокноте и с лицом, выражающим безграничную серьезность, показывает ему текст: "В нашей жизни будет много еды!". Рядом с ним красовался маленький корявый рисунок. Это картошка в мундире со странной, глупо улыбающейся рожицей. Его губы дрогнули. Он не хотел возвращаться из мыслей во внешний мир. На плечо легла чья-то рука, обладатель которой тотчас понял, что надо дать парню время и поспешил удалиться.       Пальцы дрожали. Они были холодными и слегка мокроватыми.       Неожиданно одной руке стало теплее. Будто кто-то накрыл её своей. Парень повернул голову и на миг ему показалось, что перед ним отчетливо виднеются её очертания, он чувствовал её слегка прерывистое, легкое дыхание. Едва заметная улыбка озарила лицо Саши. Хотелось кричать. Вот ведь, она стоит перед ним. Она цела. Хотелось обнять, прижать к сердцу и не отпускать. Не упустить последний шанс. Пора прощаться, возможно на века. Прямо сейчас. Она нежно прошептала, растворяясь в холодном вечернем воздухе: -Все будет хорошо, милый...