Зверополис. Столько стоят мечты

Действие последнее. По следам прошедшего крокодила. В лапе крокодила девять монет

Количество исправлений (0) Есть ошибки.       Шайла с удивлением смотрела как приодевшийся в равные клочья Ала́н достал из свой сумки увесистую бутылку алкоголя зелёного цвета. Приоткрыв пасть, она не знала что сказать.       За забитым досками окном их чердака стоял поздний вечер. Они только что поужинали и в её лапах уже теплилась обжигающая кружка горячего чай с лимонным оттенком вкуса, приготовленная Ала́ном. Весь оставшийся их вечер должен был пройти по обыденному сценарию: она повторяла в голове план бедующей операции, а Ала́н сидел напротив неё уткнувшись в книжку. Так всё должно было произойти, но не произошло.       Отлучившись ненадолго Ала́н вернулся обратно, но уже в потёртой, обношенной, порванной, сотни раз заштопанной одежде, от которой к тому же ещё открыто несло невероятным букетом: табака, алкоголя, мочи и ещё чем-то невероятно вонючим. Толстые брюки: подол был порван, местами виднелись разного цвета нитки, неуклюжа петляя в отчаянье пытаясь изобразить ровный шов. На груди показалась порванная, грязная майка. Поверх неё был пиджак, — нет, приглядевшись, Шайла заметила воротник второго пиджака. Всё это накрывал затасканный плащ. Он укутывал крокодила от плеч до пяток, и был точно велик. По своей текстуре плащ больше походил на гнилой фасад того самого здания на чердаке которого они ютились. Потрескавшийся, он вот-вот должен был разложится пряма в лапах, подобно сгнившей массе макулатуры, стёртый да такого состояния что невозможно было сходу определить его цвет.       Вся одежда на Ала́не превращала его в помойную гниль, даже не ил — уничижительное прозвище данное богатыми бедным. Нет. Ала́н выглядел и пах так, словно ленточный червь, что вместе с жидкими продуктами жизнедеятельности был «выблеван» из заднего прохода, прямо в сточную клоаку, где гнила разлагающаяся масса смердящих трупов.       Как только первый нотки нового амбре коренастого крокодила достигли носа Шайлы та едва сдержала рвотные позывы. В спешке она закрыла лапой пасть. Первое что пришло Шайле в голову так это то, что на него напали, но, разглядев морду Ала́на что была без единой ссадины, она отбросила эту догадку. К тому же в лапах Ала́на была его повседневная одежда. Она, конечно, не была идеальной и так же походила на рваньё, но по сравнению тем во что Ала́н облачился сейчас, была чуть ли не элитным костюмом какого-нибудь императора.       Пока Шайла привыкала к виду и запаху Ала́на последний бросил на свой матрац одежду что была в его лапах. Подойдя к своей сумке он достал приличного размера бутылку алкоголя зелёного цвета, и, раскрыв её, под удивлённый взгляд Шайлы, начал бесцеремонно и даже как-то заставляющий вливать её содержимая прямо себе в желудок, смачно делая глоток за глотком.       О том что эта процедура была ему неприятно свидетельствовало то, что от глотка к глотку он стал захлёбываться, словно его рвало. Ала́на вот-вот могло вырвать, как и Шайлу. Но несмотря на это Ала́н продолжал запихивать себе в глотку неприятный для него напиток до последней капли.       В голове Шайлы молнией промелькнула мысль что их сейчас обоих вырвет. Вид двух крокодилов что заблевали весь чердак… от одной лишь этой мысли ей стало дурно. Схватившись обеими лапами за пасть, она отвернулась.       Лишь через некоторое время, когда на пол упала пустая бутылка из-под алкоголя высушенная Ала́ном, а на чердаке громом раздалась его отрыжка, Шайла смогла повернуться.       Обычно, на подобные, порой, логические непонятные вещи что творил Ала́н она с удивлением и легкой раздражённостью спрашивала: «А почему?» «В чём смысл?», сейчас же ей хотелось лишь озлоблено проорать: «Да какого хера вы творите?!» Она сжала кулаки сдерживая свой гнев. Впрочем, Ала́н и без лишних слов понял, что она сейчас хотела ему сказать. Схватившись за косую балку чердака, он покачнулся.       — Завтра приедет Беатрис, и, ик… — Ала́н икнул, а его голос стал заплетаться, — Она заберёт тебя для подготовки. Ик. Тут, со мной, ты закончила.       — И вы решили это отметить? — вызывающе-насмешливо спросила Шайла.       — Я отойду. Нужно встретится с одним зверем. Это именно он должен будет продать тебя в «Красный домик» мисс Тайинели. Ик. Нужно договорится о продаже. Ик. Внимательно слушай, Шайла начала понимать почему Ала́н переоделся в подобную одежду и влил в себя десять литров неизвестно какой жидкости, из смеси: алкоголя, мочи и протухшей воды. На долю секунды она даже прониклась уважением к тому как Ала́н тщательно относится к конспирации. Но это была лишь доля секунды, а после неё на её морде невольно возникла гримаса презрения, щедро сдобренная щепотками брезгливости. Не желая показывать свои чувства мужу Беатрис Шайла стыдливо отвернулась. Впрочем, она могла этого не делать, коренастый крокодил давно всё заметил. Держась за стенку Ала́н, пошатываясь, подошёл к двери.       — Теперь я похож на СФП? — остановившись возле двери спросил он.       — Нет. — честно ответила Шайла.       Едва заметно кивнув Ала́н ответил:       — Это хорошо.       Раскрыв дверь, он скрылся во мраке коридора.       — Вы дойдёте сэр? — слегка заботливо, удивившись самой себе, спросила Шайла.       Однако коренастый крокодил уже не слышал её слова.       Поздней вечер.       Место куда направлялась пошатывающая фигура коренастого крокодила, называлась «Гнилой коготь». Подобные места существуют в любом городе Мира. И именно эти места стараются обходить, желательно за сто миль, любые нормальные цивилизованные звери. И именно эти места так сильно обожает «особый контингент». Они слетаются к ним как мошки на свет.       Здесь можно не только залить себе в глотку всё что угодно, вобрать в лёгкие любую смесь, пустить по венам что хочешь, воткнуть свой член в кого хочешь, но и переговорить. Хозяева подобных заведений были на счету и очень ценились. В их задачи входило не только удовлетворения нужд посетителей, но и конфиденциальность. Любой выучка-зазнайка полицейский: хоть под прикрытием, хоть официально, мог получить ножом в печень лишь за одну только попытку попасть в подобные заведения. Для этого у охраны местного бара имелись все имеющиеся инструменты.       У подобных заведений имелась целая база данных, картотеки всех полицейских Репод Сити: фото и даже их запахи, которая обильно пополнялась. Так что не только полицейские имели подобные данные на бандитов, но и бандиты на полицейских. Война велась на уничтожение. А эпидемия, гражданская война, голод и последующая разруха с нищетой явно действовала на стороне тех, кто привык жить не по закону.       Полиция это знала отчего не осмеливалась соваться в подобные места без когорты военных. Иногда это был единственный способ войти. Да и он имел свою цену, порой в десяток убитых и раненых солдат. Сидевшие в баре личности, вооружённые до зубов и вертевшие на причинном месте все законы и авторитет власти — это не зверей что привыкли повиноваться первому же предупреждению полиции сложить оружие. В самые тяжёлые для Репод Сити времена даже солдаты регулярной армии генерала Тайла обходили эти места стороной. Что не могло не сказаться на наглости бандитов. Они чувствовали кровь, чувствовали страх, отчего борзели с каждым днём.       Бандитизм перешёл в настоящий беспредел, а тот в свою очередь в неконтролируемый хаос. Вскоре ситуация прияла катастрофический оборот, а случаи когда в подобных барах две группы бандитов, устроивших между собой разборки, легко могли поубивать всех посетителей, а заодно и хозяина заведения стали регулярными. После нескольких таких случаев хозяева подобных баров стали нанимать охрану. Раньше данные вопросы решались влиятельными авторитетами которым подчинялись хозяева заведении, но пришедший в город беспредел сожрал и их, оставив лишь обезумевших, незнающих норм и правил зверей, именно зверей — диких и безжалостных, деградировавших настолько что первобытные животные едва открывшие копьё — как заточенную палку, выглядели на их фоне настоящими представителями цивилизации. На охрану возлагалась ответственность не только по досмотру всех кто заходил в бар — проверка его личности, но и быстрый разгон затеявших поножовщину зверей. Их старались как можно быстрее выкинуть на задний двор, пока драка не приобрела массовый характер. А там уже эти дикари могли спокойно: резать, бить, толкать, разбивать, ломать, вырывать, грызть, мочится, трахать друг друга сколько им было угодно. Так что сцена, когда группа осатаневших зверей рвала друг друга на клочья стала обыденной и страшной нормой. Когда всё заканчивалось, охранникам оставалось скинуть мертвые, порой порванные как лоскутки одежды, тела погибших в ближайшую канаву, попутно обсуждая итоги ставок что делали сами же они, когда выкидывали драчунов на задний двор. А иногда мёртвые тела продавали специальным «мясникам», что ездили по городу скупая мёртвых, чтобы потом отвести их в цеха где из них готовили мясо. Каннибализм. Город рептилий в буквальном смысле пожирал сам себя.       Из-за специфики работы охранников, хозяева баров для головорезов старались нанимать лучших из лучших — элитных солдат, благо деньги у них на это имелись. Снаряжение, как и оплата таких «работников» так же была соответствующей. Так что встретив около главного входа в бар «Гнилой коготь» двух огромных белых носорогов в полном латном облачении с булавами на плечах невысокий коренастый крокодил, что дышал им в пупок, нисколько не удивился.       Сморщившись от отвращения два охранника гадливо фыркнули. Из огромных ноздрей монстров вырвался пар, словно внутри зверей находился паровой движок.       — Те чё нужно шиошим? — гневно выпалил один из них.       — Мне… это… — пьяный голос коренастого крокодила заплетался подобно двум змеям в брачный период.       — Шагни назад, а то меня сейчас от тебя стошнит.       Произнёс второй. Огромная лапа носорога упала на грудь крокодила и легонько оттолкнула его. Сила этих зверей была ужасающей, так как после легкого толчка коренастый крокодил отлетел на несколько метров назад. Упав с невысоких ступенек, он очутился в грязной луже на кривой улочке, с одним единственным рабочим фонарём над ним. В тот же миг раздался весёлый смех. Двое охранников не без наслаждения наблюдали как упавший крокодил отчаянно пытается встать.       — Спорим на три монеты что я сломаю ему хребет с одного удара? — развеселившись спросил один другого.       Поглядев на ковыряющею в грязи рептилию второй охранник мысленно прикинул шансы. Призадумавшись, он почесал подбородок.       — А давай! — Задорно согласился он. — Делать всё равно нечего, вечерок скучный, а так, хоть повеселимся.       Два гиганта стали медленно спускаться по лестнице, ступеньки которых выгибались и трещали от их массы.       — Только, давай ещё поспорим.       — На чё?       — Как думаешь, сколько он проживёт после твоего удара?       — А на чё спорим?       — Да так же, на три монеты.       — Согласен.       — Ну и чё думаешь?       — Проклятье, не люблю когда они орут. Уши режет.       Два белых носорога замерли возле упавшего крокодила как две горы возле пригорка.       — Я думаю… — ударяя булавой об ладонь предположил один, — что на смерть завалю.       — С одного удара? — удивился его собрат.       — Ну, может секунд пять-десять поорёт, да сдохнет.       Взглянув на небольшую рептилию второй не мог не согласиться.       — Да. — кивнул он. — Хилой попался. Быстро сдохнет. — замерев он неожиданно взбодрился, — Но, ради интереса, я думаю, что секунд двадцать протянет.       Оба носорога улыбнулись глядя друг на друга.       — Ну чё давай, бей. — уступая место — сделав шаг в сторону сказал один другому.       Огромная махина уже намеревалась размахнутся булавой как упавший крокодил встал на колени и жалостно простонал.       — Прошу-у-у, не нужно… — он продолжил, но уже быстрее, хоть и продолжая запинаться, — Пожалуйста, у м-м-м-м-еня есть д-д-д-еньги, — рептилия быстро прошуршала по своим карманам и вынула на свет увесистый мешок с серебряными монетами, — Я з-з-з-аплачу вам.       Уже намеревавшийся сделать удар носорог задумчиво поглядел на небольшого крокодила. Он стоял перед ним на коленях с высоко задранной головой протягивая лапы вверх. В его ладонях виднелся кожаный мешочек которые обычно используют жители Репод Сити в качестве кошелька.       — Слушай. — подумав, предложил второй носорог. Он обращался одновременно и к собрату, и к крокодилу. — Мы тебя сейчас грохнем, а деньги и так заберём.       Логично рассудил он. Второй носорог вопросительно поглядел на первого. Тот одобрительно кивнул.       — Стойте, стойте достойнейшие из сильнейших… — начала молящее рептилия.       — Смотри как ящерка заговорила! И где их прославленная гордость?       Издевательский смех откуда-то сверху на долю секунд заглушил мольбу крокодила.       — … я бы ни за что в жизни не потревожил бы вас. Просто у меня в баре назначена встреча…       — Какая встреча бородавка анальная? Ты себя со стороны видел?!       — Я прошу прощения.       — На ху… — носорог кашлянул, — пошёл.       — Господа, если вы меня пропустите, то я обещаю при выходе из бара п-п-п-оделиться с вами ещё десятью монетками, а если убьёте, то я не смогу вас отблагодарить. Коренастый крокодил смиренно опустил голову ожидая их решения. На морде одного носорога появилась алчная ухмылка.       — Убежать из бара я всё равно не смогу. — дополнила рептилия.       — Ладно. — согласился один из гигантов.       Несмотря на свои размеры он ловко выхватил из лапы крокодила мешочек с монетами и тут же высыпал их себе на ладонь. В лучах трясущейся, из-за легких порывов ветра, лампы, что весела над ними на фонарном столбе, блеснул «огонёк» серебряных монет.       — Вставай гной кожаный. Пойдём. — уже лояльнее произнёс один из носорогов.       Все трое медленно двинулись к главному входу бара.       — Но досмотр всё равно придётся пройти. — уточнил второй носорог.       Подойдя к входу он постучал по дверному молотку в форме обычного кольца. Через несколько секунд небольшое окошко, что было вырезано в центре двери, открылась и оттуда подобно змее выполз покрытый шрамами хобот. Вместе с ним из окошка вырвался гул что обычно царит в баре во время шумной вечеринки.       — Проверь. — приказал один из носорогов.       Одновременно с этим он брезгливо подтолкнул крокодила ближе к окошку. Двинувшись вперед, рептилия опустила голову и закрыла глаза. Огромный хобот словно щупальце осьминога неспешно приблизился к морде ящера. Вдох. Хобот мгновенно вернулся назад, а за дверью раздалось отчётливое: «Блее».       — Фу-у-у! Вы что за труп мне принесли уроды! — вылетели из окна недовольные слова.       Один из носорогов весело усмехнулся. А второй грозно предупредил:       — За словами следи. На кого похож?       — На обдристанную жопу. — вновь раздался негодующий голос из окна.       — Тогда зови Зима. Пусть его рожу посмотрит.       — Сейчас.       Хобот спрятался в окошке полностью.       Спустя какое-то время из того места откуда вылезал хобот появилась морда змееморфа. Протиснувшись в отверстие он внимательно поглядел на качающеюся фигуру коренастого крокодила.       — Ближе. Нихера не вижу.       Огромный носорог мгновенно схватил за шкирку крокодила и пододвинул его к питону чтобы тот мог внимательнее разглядеть его. Хватка охранника была настолько сильна что смогла сжать невероятно толстую кожу на затылке крокодила в несколько складок, словно кто-то схватил котёнка за шкирку. От этого на морде пьяной рептилии появилась гримаса боли, а из глаза невольно выступили слёзы. Перед его мордой возникла задумчивая морда змееморфа украшенная разнообразными татуировки, что покрывали её полностью, как и всё его тело не оставляя на нём «чистого» места. Вглядываясь в крокодила змееморф приказал охраннику развернуть его в профиль.       — Чё? — Устав держать рептилию нетерпеливо произнёс носорог.       — Ну, это точно не из полиции.       — Впускать? Нет?       — Запускай.       Ответил питон и скрылся в окошке. Носорог наконец разжал пальцы и крокодил, висевши всё это время в воздухе, рухнул на деревянный настил крыльца.       Через мгновения раздался громкий звук задвижек и грохот цепей. Дверь открылась, впуская в бар коренастого крокодила.       Как только Ала́н зашёл и скрылся в тёмно-оранжевом свете что лился из дверного проёма, а за ним захлопнулась дверь, два огромных охранника, заняв свои места, — по краям двери, вновь водрузили на свои могучие плечи огромные булавы.       — Сколько денег этот червяк нам дал?       — Девять монет.       — Давай делись. Пополам.       — Давай. Вот, держи.       Одни охранник протянул другому несколько монет.       — Эй! А чё мне только четыре?! — возмутился второй.       — А если я тебе дам пять — то мне выходит четыре!       — И нормально тебе будет!       — Ни хера ты математик! Это вообще я с ним договаривался, а ты его убить хотел!       — Я его убить хотел?! Ты берега не перепутал безрогий?!       — Ты за словами следи!       — Чё?!       — Чё слышал! Я тебя сейчас твою булаву в жопу запихаю!..       По всей темной улице разносился их громкий спор, что с каждым словом угрожающе возрастал, мало по малу превращаясь в настоящий конфликт.       В этот момент, где-то на верху, на крыше соседнего здания, в темноте, во мраке, когтистый палец самки крокодила с идеальным маникюром, отпустил надавленную до полнажатия кнопку боевого скорпиона, что был установлен на краю крыши и чей снаряд — огромный болт размером с неё саму, был нацелен на одного из носорогов.       — Прошёл. — облегчённо выдохнула она и отпрянула от оптического прицела.       За её спиной, в тени всех теней, появилась морда гигантского питона.       — Шио-с-с-с осс и-и-сиши-е-е-е. — прошипел он.       — Согласна. Теперь нужно чтобы он вышел. — Согласилась Беатрис.       Очутившись в баре Ала́н опустил голову. Нечаянно заглянуть в глаза местному криминалитету это то же самое что получить нож в горло. А криминалитет тут был особенным и весьма разнообразным.       Скукожившись возле входной двери Ала́н засунул лапы в карман плаща и сдвинул их, словно смялся.       Первый этаж бара, где и происходило общее застолье имел внушительные размеры. Это был прямоугольной формы помещение потолком которого был потолок второго этажа. Там, судя по балконам второго этажа, находились комнаты которые сдавались в аренду. С балкона второго этажа легко можно было наблюдать за всем что происходит внизу. Из-за скудного освещения, всего в несколько ламп, что располагались между дверьми в спальни, второй этаж был сильно затемнён. Ала́ну удалось различить в потёмках лишь силуэты: женский силуэт, весло смеясь, тянул за лапу мужскую фигуру поведя его за собой в одну из спален, рядом был темный силуэт что облокотился о перила и внимательно следил за веселящейся толпой на первом этаже. Неожиданно! В темноте вспыхнули два ярких жёлтых глаза. Сверкнув, они тут же пропали. Дольше смотреть на мрачный во всех смыслах балкон Ала́н не решался.       Его печальные, залитые алкоголем глаза, опустились на первый этаж.       В прямоугольном помещении первого этажа, в его самом центре, находилась огромная прямоугольная яма — костёр. Выложенный из блоков он занимал приличную часть комнаты. Внутри неё горело несколько стволов деревьев размером шесть-семь метров. Подобные «камины» часто устанавливали в барах. Ночи в Репод Сити славились своим холодом, а с помощью такого отопления жар от костра распространялся во все стороны обогревая замерших рептилий.       Нетрудно было догадаться что столы для посетителей располагались вокруг огромного костра. Какие-то дальше, какие-то ближе. Огромные дубовые столы квадратной формы больше походили на каменные крыши с четырьмя опорами. Форма столов была выбрана неслучайно. Так их было проще складывать и разделять. Компании в этих заведениях могут быть разного размера: от одиноких воришек что любят тихо отдохнуть в теплых лучах костра, до шумных банд чьи размеры могут превышать десяток морд. Так, комбинируя столы, можно было свободно разместить хоть одиночек, хоть толпу. Столов в помещении было много и почти все они были заняты.       Из остального можно было выделить ещё несколько зон. Одна из них располагалась возле дальней стены. Барная стойка. Это был широкий, длинный барный стол возле которого сидели посетители, вливая с постоянной периодичностью в свои глотки своеобразные напитки. Именно за барным столом находился хозяин заведения, возле которого постоянно располагался личный телохранитель — он сидел возле захода в барную в зону, а также три-четыре подмастерья — облаживающий персонал. Обычно он набирался из местных жителей. Они помогла хозяину: подавал напитки, принимал деньги, подавал сигары, алкоголь и наркотические вещества. Место возле стойки бара всегда было очень оживлённое, а внимание к хозяину бара имелось всегда. Было видно как из какого-нибудь столика то и дело вставал очередной посетитель и быстро маневрируя среди других столов, едва расходясь, из-за плотности, с другим посетителем, а иногда с официантками, что на подносах несли заказанные блюда, тут же ловя момент чтобы хлопнуть им по заднице, быстро летел в сторону барной стойки. Там он о чём переговаривал с хозяином заведения, и тот, выслушав его просьбу, отдавал указы своим подчинённым: принести еды, питья, снять комнату, снять самочку или заказать очередную музыку.       Музыкальная группа ютилась в противоположном углу и состояла из незатейливого ансамбля: пару гитаристов, барабанщик и пианист. Иногда к ним могла присоединится какая-нибудь известная певица. Причём известная с большой буквы. Такие гастроли в их кругах назывались экстремальными. Ведь никогда не знаешь чем может закончится подобная вечеринка. Но в отчаянье многие известные певицы Репод Сити соглашались. Ведь несмотря на всю опасность им платили довольно приличные деньги, не говоря уже о «бонусах» — личные «подарки» от слушателей… Ну, это если ты им понравишься, а то «бонусом» может оказаться ножек в глотке театрального деятеля. Как правило для «певчих пташек» подобные гастроли заканчивались в постели с каким-нибудь богатым и влиятельным бандитом, порой с садистскими наклонностями. А что ты сделаешь? Данная клиентура не терпит слово: «Нет».       Не считая несколько дверей за которыми находились подсобные помещения: кладовая, кухня, спальня для работников и черные выходы, кроме лестницы на второй этаж и дубовых колонн, что поддерживали балкон всё того же второго этажа, ничего примечательного не было. Ну разве что…       «Пропускной пункт». Он находился возле главного входа. Именно тут очутился Ала́н когда вошёл в бар. По всей вероятности он находился тут достаточно долго, так как сидевший за столом слон, он делил его с аллигатором-охранником и змееморфом, пнул Ала́на огромной нижней лапой. Сквернословя он подытожил:       — Давай затычка анальная, дуй по своим делам.       Опусти глаза в пол Ала́н едва заметно кивнул. Оставив скромный, в плане размера, столик с охраной, что консервативно располагался в углу возле входной двери, коренастый крокодил медленно побрёл вперёд.       Света на первом этаже было предостаточно, особенно в его центральной части. Высматривая нужного зверя Ала́н старался долго не зацикливаться взглядом на ком-то конкретном. Чем дальше от костра, тем темнее.       «Он один, значит искать нужно одинокий столик» — повторял логично Ала́н.       Когда Ала́н вышел в центр бара жар от костра впился в его плащ норовя расплавить его и прилипнуть к коже. Было обжигающе жарко и очень шумно. Большую часть шума естественно создавали весёлые посетители, что без умолку горланили песни, били лапы, громко разговаривали, спорили, нещадно поедая и выпивая всё что им приносили официантки.       Здесь жрали и пили от пуза.       «Да, конечно, — Ала́н сравнивал подобные пиршества с балами в дворцах богатых, по которым водила его Беатрис, — еда не такая изысканная. Но всё же…»       Он хотел продолжить размышлять о сравнении бедных и нищих, бандитов и честных граждан. Почему одни помирают с голоду, а другие жрут от пуза? Он хотел. Но не стал. Ала́н моргнул. Неожиданно для него это стало нормой. Спустя время после того как он стал СФП, Ала́н стал замечать за собой чёрствость переходящая в циничность и даже в безжалостность. Он пытался бороться с этим, но первые семена мизантропии уже дали свои ростки.       С унылым видом он двигался по периметру обходя столики с посетителями и попадавших на его пути зверей. Ала́н изредка поднимал голову чтобы оглядеться.       Взгляд.       За огромным столом сложенным из четырёх сидела громкая разнообразная компания крупных рептилий. Среди забитым до отказа тарелками с едой стояли огромные кружки пенного напитка, которые обильно сдабривали более крепкими. В таком хаосе почти не оставалось место для карт. Банда зверей яростно билась в карты. Из-за возрастающего шума Ала́н понял что игра близилась к концу.       Наконец один из них встал бросил на стол последние карты и громко прокричал:       — Чё, доигрался «В однопалого»?!       Его слова затрясли потолок второго этажа, где находился воздуховод, который словно мегафон усилил его победоносный крик. Проигравший крокодил досадно и гневно ударил по столу отчего тот подпрыгнул на месте, а с краёв на пол рухнули тарелки с остатками еды. Разбившись, они дали сигнал официанткам и те быстро бросились всё убирать.       Пока проигравший горевал опустив голову, а компания за столом весело гоготала, победитель мгновенно влил в себя три литра пенного напитка, закинул кусок рыбы и «заполировал» всё это стаканом крепкого алкоголя.       — Ну чё верёвочка? Сколько водички не литься, а водопада не избежать. — присев, начал он, смотря на проигравшего и совершенно не замечая небольших самок варана — официанток, что ютились где-то под его нижними лапами убирая упавшее со стола.       Победитель продолжил:       — Наказ или приказ?       Карточная игра «В однопалого». Отец рассказывал Ала́ну её правила, попутно предупреждая его никогда в неё ни играть. Сути игры была бесхитростной — разберётся даже полный балбес. Да она в принципе была не так важна. Важное тут было то, что получает победитель и теряет проигравший. Победитель дает проигравшему выбор: «наказ» или «приказ». «Наказ» — это наказание, «приказ» — это согласие исполнить один приказ для победителя. Любой, абсолютно любой. В какой-то мере проигравший становился рабом победителя. Заказать могли всё что угодно. Победитель мог указать пальцем на любого и приказать проигравшему: «Убей». И тот был обязан выполнить приказ. Это один из лёгких примеров.       Естественно многие отвергали этот путь и выбирали «наказ». «Наказ» — наказание, в отличии от «приказа» имел только один. Выбрав этот путь проигравший должен был немедленно отрубить себе фалангу пальцев: сначала дистальную, там где начинался коготь, потом, если продолжал проигрывать, среднею фалангу и в заключении последнюю, та что контачила с костяшками кулака.       — Р-р-р. — грозно прокричал проигравший крокодил.       Бросив свирепый взгляд на победителя он схватил бутыль с крепким алкоголем, что возвышался в центре стола, и быстро влил себе в глотку увесистую порцию «огненной воды».       — Наказ. — громко поставив бутыль на стол, он объявил своё решение.       В этот миг вся весёлая компашка взорвалась воплями, овациями и ржанием.       — Не бойся Юъорк. Это не больно. — когда гул стих один и морщинистых крокодилов поднял лапы вверх показывая отрубленные фаланги на разных пальце: где-то их было больше, где-то меньше, а пару пальцев и вовсе отсутствовали.       Оскал.       Выхватив огромный тесак из-за пояса Юъорк со злостью пнул копошащею под его лапами официантку. Под одобрительный гул толпы самка варан отлетела в сторону. Застонав, она обхватила живот лапами, но на это уже никто не смотрел. Всё внимание, не только банды, но и соседей, сосредоточились на огромном молодом крокодиле. Встав широко раздвинув нижние лапы он положил мизинец на стол, а второй лапой — в котором был тесак, он замахнулся. Выдох и крик.       — А-а-а-а!       Удар!       Рёв!       — Д-а-а-а-а!       — Красавчик!       — Ха-ха-ха!       Взорвалась оголтелая толпа.       На кровавой поверхности стола остался торчать тесак, рядом с которым лежала отрубленная фаланга мизинца.       — Получи. Можешь пососать его. — произнёс Юъорк. Он гордо приподнял подбородок и швырнул обрубок в сторону победителя.       Молодой крокодил опустил раненый палец в стакан с алкоголем. А когда вынул его, то опрокинул стакан с кроваво зелёным содержимым себе в глотку.       — А-х-х-х. — дольно произнёс он, опершись обеими лапами о край стала. Отрешённо-возбуждённо продолжил, — Самачку бы сейчас.       — А отыграться не хочешь? — ухмыляясь спросил победитель — стареющий аллигатор.       Юъор бросил на него свой высокомерный взгляд. Сидевшие за столом звери затихли ожидая его ответа.       — Раздавай. — мрачно произнёс совсем молодой Юъорг.       Ала́н продвигался дальше.       «Ну и где ты?» — отыскивая нужного ему зверя коренастый крокодил стал терять терпения.       Он шёл мимо столов.       — Ну давай, покажи мне свою дырочку. — закинув на колени симпатичную официантку сально произнёс толстый крокодил.       Обняв самку варана за талию одной лапой он лизал её шею постоянно выдавая непотребства. Вторая его лапа то и дело пытаясь занырнуть под юбку девушки.       — Сэр, мне нужно работать… — пытаясь остановить приставания вежливо отбивалась официантка.       — Она у тебя очень узкая?..       Ала́н двинулся дальше. Приняв немного влево он прошел мимо гавиала и небольшого хамелеона. Они о чём-то тихо говорил. Ала́н не услышал их слов, зато заприметил как хамелеон протянул несколько фотографий в сторону варана и получил взамен пару серебряных монет.       За следующим столом, что обогнул Ала́н, сидел невероятно толстый аллигатор. Перед ним, занимая девяносто процентов стола лежал поднос с гигантским куском рыбы. Толстый аллигатор, на пузе которого лопнула пуговица, оголив пупок, поглощал яство с такой жадностью, словно ел в последний раз.       Следующий стол.       Четыре змееморфа в длинных капюшонах столкнувшись носами в центре пустого стола о чём-то перешёптывались. «Монетка в крови искупит наши грехи. Монетка в крови искупит наши грехи. Монетка в крови искупит наши грехи» — шептали они словно молились.       Дальше.       Высокая, стройная самка крокодила в элегантном костюме положив нижнею лапку на лапку, пуская дым из мундштука сидела за столиком накрытым белой скатертью. Перед ней, опустив голову, виновато стояло несколько ребятишек, примерно такого же возраста как и Мянга. Заприметив Ала́на она дернула мизинцем и один из двух охранников, что стояли за её спиной, быстро двинулся в сторону вонючего крокодила. Загородив ему путь он ясно дал понять чтобы тот искал обход. Виновато извинившись, Ала́н поклонился даме и двинулся в противоположную сторону.       Ещё один столик, но уже дальше от костра. Тут было темнее.       Крепкий, абсолютно лысый крокодил в темной одежде мрачно взирал на всех окружающих. На его пустом столе стояла лишь кружка воды и снайперский арбалет. Пройдя мимо него Ала́н усмотрел на его затылке странную татуировку — штриховой код, такие ставят на товаре.       На удивление Ала́на следующий стол был пустым. Он уже собирался присесть возле него, но остановился. В центре стола торчал кинжал. Он был воткнут в одну из многочисленных листовой, что стали появился в Репод Сити два года назад.       «Никогда не сдавайся! Никому не подчинятся!»: это всё что было написано там. Ала́н знал что это лозунг революционеров что хотят уничтожить и генерал Тайла, и бандитов, и все кланы, а заодно и Администрацию города, провозгласив всласть народа. Щелчок пальцев. Ала́н мгновенно среагировал и увидел в двух столиков от себя поднятую лапу.       «Наконец-то» — обрадовался он.       Рухнув на свободный стул Ала́н выдохнул.       — Ф-у-у-у.       — Тухлая вода. — Мгновенно зажав нос тут же произнёс его обладатель. Он продолжил с неприязнью. — Ты чё вообще пил Тин Лин?       — А есть чё выпить? У меня с утра расы в горле не было, гланды болят. Срать, да я сейчас сдохну от похмелья.       — Ты принёс о чём договаривались, рвань ущербная?       — Сначала закажи выпить.       — А у тебя денег нет?       Проведя кулаком по носу коренастый крокодил ответил:       — Тина в мутной воде. Охранник у входа кармашки проверили.       — У тебя вечно всё не так.       — Ну ты чё… — Ала́н задумался, — сегодня как тебя называть?       Сидевший напротив него собеседник сверкнув чешуёй освободил нос от захвата собственных пальцев и саркастично улыбнулся.       — В нашем деле главное сохранять анонимность. — Кичливо начал он. — Ты вот — Тин Лин тупой как пробка из-под шампанского, оттого я прекрасно знаю о тебе всё. О том что ты родился на Проталиной улице, мать твоя работал поварихой, а отец был трубочистом…       — Да тише, ты тише.       — Я о тебе всё знаю башмак порванный.       — Лучше выпить закажи. Я с тобой потом рассчитаюсь.       Собеседник Ала́на откинулся на спинку стула и смерил коренастого крокодила взглядом.       — Ладно, живи. Пригодишься ещё.       Вновь подавшись к столу он опустил когтистый палец в центр стола. Там находилась едва заметная кнопка, при нажатии на которую она отщелкивалась. Такие кнопки имелись у каждого столика.       Как только кнопка цокнула и вылетела из своего посадочного места то тут же появилась мордочка меленькой эублефара. Всё это время он находился в небольшой цилиндрической камере, где места хватал лишь если он сложится в круг как змея.       — Да господин? — едва выговори молодой эублефар.       — Два стакан крепкого.       — Да господин.       Худой как тростинка эублефар, одетый лишь в длинную рубаху, скрылся в своей камере. Там был проход. Это было специальное отверстие пропиленное в столе. Оно уходил к основанию одной из ножек стола, где имелась дверца. Именно так эублефар спустился на пол и быстро бросился к барной стойке чтобы передать заказ.       Через несколько минут он вернулся обратно. Забравшись всё так же через проход внутри ножки стола он скрутился калачиком в камере в ожидании нового сигнала. Ещё через минуту полная официантка поставила на стол Ала́на и его собеседника два, до краёв полных, стакана с алкоголем зеленого цвета.       Не дожидаясь когда официантка отпустит стакан Ала́н выхватил его и стал жадно вливать его в своё горло: давясь, трясясь всем телом, тщедушно глотая, выплескивая часть из пасти.       Смотря на это сидевший напротив Ала́на зверь не мог скрыть своей улыбки.       — Знаешь как ты умрёшь Тин Лин? — Философски начал он, пока Ала́н продолжал заглатывать пойло, продолжил. — Ты умрёшь на дне помойной ямы, а в жопе у тебя будет торчать огромная бутылка из-под алкоголя.       Он весело засмеялся. Остановился только после того как Ала́н поставил пустой стакан на стол и схватился за пасть обоими лапами. «Бле-е».       — Нет. — испугавшись собеседник Ала́на протянул лапу вперёд. — Если тебя сейчас вырвет нас с тобой на ремни порежут. — На его счастье коренастый крокодил сдержался. — Я пока тебя ждал думал, что сам отчалю в дальние воды. Давай к делу. Ты достал что я хотел?       — Ага. Отличная сучка. Тело — как раз то что ты и просил. За неё мисс Тайинели хорошо заплатит. — выдал Ала́н.       — Фото есть?       — Ага. Есть. Вот.       Ала́н вынул фото и положил его на стол рубашкой вверх. Протянул собеседнику. Взяв его он поглядел на фотографию.       На ней бала изображена Шайла в облегающем костюме: черные легинсы и топик. Вся одежда на молодой самке крокодила сжимала её выделяя каждый кусочек тела. Создавалось ощущение что на ней и вовсе не было одежды.       — Чё то она не похожа на атлетику. — пройдясь по фото глазами произнёс он.       — Да ты её в живую не видел. — возбуждённо начал Ала́н. — У неё такое тело! — он едва не воскликнул. — Она, короче, даже медаль какую-то брала на соревнованиях. Говорю тебе мисс Тайинели будет в восторге.       Собеседник Ала́на вновь внимательно изучил фото. Он чередовал это действие с тем что бросал косой взгляд на коренастого крокодила взвешивая его слова.       — Она знает на что соглашается? — наконец спросил он.       — Более-менее. — вильнул Ала́н, — Ей короче по зарез нужны серебро. Она хочет свалить из Репод Сити в ближайший город и продолжить свою карьеру там.       — Что?       — Типа, мечта у неё такая. Она всю жизнь этим занималась.       — Правду говорят, что все самки тупые бля… — собеседник Ала́н опрокинул стакан с алкоголем. — …ди.       — Ну так чё?       — Ладно. Привезёшь её через месяц. — согласился он и засунул фото в свой карман.       — Ага. — Ала́н кивнул.       — Но! — собеседник поднял палец.       — Да.       — Но, на этот раз поедешь со мной лично сдавать товар. — поставил условие зверь за столом.       — Нет-нет-нет. — Ала́н отрицательно замахал лапами.       — Ещё как поедешь. — злобно огрызнулся собеседник. Он приблизился к коренастому крокодилу. — Если ты жижа помойная обнажаешься с этой атлетикой я тебя сам сдам мисс Тайинели.       Его взгляд впился в морду Ала́на.       — Хорошо, — согласился коренастый крокодил, — но только за бонус.       — Получишь ты свой бонус. Прямо по гланды.       Весёлый смех. Через несколько секунд он стих.       — Слушай, — голос Ала́на стал тише, — А ты достал то что я хотел?       — Достал. Только я не понимаю с какого бока тебе выгода?       — Я же говорил что эта инфа нужна для одного моего клиента.       — Да кто с тобой дело иметь будит сыромятина?       — Это секрет, конспирация.       Откинувшись обратно на стул собеседник Ала́на брезгливо фыркнул.       — Ты конченый дебил.       — Учусь у лучших.       — Держи.       На стол упал темный конверт.       — Но если ты вздумаешь шантажировать мисс Тайинели, то я тебя не знаю. Уяснил?       — С чего ты взял что я собираюсь шантажировать мисс Тайинели?       — Да потому что ты дебил. — ответив, собеседник Ала́н улыбнулся.       Пока он ухмылялся Ала́н раскрыл конверт и вынул оттуда фото средних лет самки гавиала. Она стояла в центре фотографии. Женщина обнимала маленького сына что находился возле неё, с правой стороны стоял улыбающийся отец семейства — средних лет самец гавиала — работник из «Гордого Совета Города» убитого бандитами на свадьбе Ука и Бинди.       — Сейчас она работает у мисс Тайинели в «Красном домике». — пояснил собеседник Ала́на.       Коренастый крокодил подняла на него взгляд.       — Короче, как я слышал, есть один извращуга что любит натягивать на свой член мамочек пока их сыновья на это смотрят. — объяснил собеседник.       — Кто?       — Ты думай о чём спрашиваешь Тин Лин. Ты же знаешь какого статуса у мисс Тайинели клиенты. — быстро объяснил собеседник.       Молчание. Которое неожиданно было прервано переполохом. Ала́н и его собеседник, как впрочем и большинство в баре, устремили свои взоры к главному входу. Туда стали стекаться охранники бара. Даже сам хозяин заведения, извинившись перед очередным клиентом, быстрым шагом направился выходу.       — Чё там? — заинтересованно подняв голову, спросил невольно собеседник Ала́на.       — Мне пора. Встретимся через месяц. В том же самому месте. — не обращая внимание на собеседника, Ала́н встал из-за стола, и покачиваясь, двинулся к выходу.       Улица возле бара.       Мозолистые, покрытые шрамами лапы хозяина заведения упали ему на морду. Он недовольно фыркнул.       — Да я не могу понять, что с вами такое?! — бешено прокричал он. — Вы чё больные?! Вы… вы… вы вообще понимаете что вы творите?! И, и, из-за чего? Из-за одной вшивой монетки!       Прохладный ветерок, покачивая единственную рабочую лампу на улице, пронёсся мимо него.       Хозяин заведения окружённый несколькими своими охранником, включая телохранителя, непонимающе оглядел поле брани.       Слева от него, с воткнутым в череп булавой, лежал один из белых носорогов. Второй белый носорог лежал возле ступенек. С разбитой головой, он едва дышал. Вся его доспехи были покрыты вмятинами от страшных ударов тупым предметом.       — Я же говорил, чтобы вы меня не ставили с ним. — протирая обильно льющеюся кровь со лба ответил раненый носорог.       — Завали пасть млек недоделанный! — вспылил хозяин бара.       Он вновь схватился за голову и невольно сделал шаг назад. Его хвост погрузился в широкую лужу крови что опоясала мертвого носорога как океан одинокий остров. Пока шёл разбор кровавой дуэли, что произошла между двумя носорогами, никто не заметил небольшого коренастого крокодила что, покачиваясь, вышел из бара.       — Из-за монетки сука! Из-за одной вшивой монетки бляд…       Расстроенные крики владельца бара разносились по темным улицам нома.       Качающеюся фигуру крокодила поглотила тьма. Никто не видел как она изменилась в последнею секунду перед тем как тьма окутала «монстра». Никто. Кроме одной самки крокодила.       Беатрис всё так же находилась на крыше соседнего здания. Смотря в оптический прицел скорпиона она увидела как пьяный шаг Ала́на стал ровным и отчётливым. Прежде чем исчезнуть он согнул лапу в локте и подкинул серебренную монетку. Она сверкнула при тусклом свете.       На морде Беатрис появилась едва заметная улыбка.