Горький шоколад

      Когда-то давно, когда он был совсем маленьким — думает Дадли, оглядываясь по сторонам — он жутко завидовал Гарри. Ведь как можно было не завидовать! У кузена была невероятная, яркая жизнь, с магией и чудесами. У него была волшебная палочка, метла, на которой — вот чудики-то! — летали, мантия и целый сундук, полный волшебных книг, котлов, перьев и свитков.       У Дурсля была самая обычная скучная жизнь, глупая математика, почему-то совсем не дававшаяся, ручки и тетради. Вместо полетов на метле — футбол и бокс. В его рюкзаке лежали самые скучные на свете книги, в которых не было ни грана волшебства.       За это было жутко обидно — вспоминает Дадли, кидая взгляд на немного напуганную жену — что ему досталась жизнь без сказки. Что эта самая сказка досталась кузену, а не ему. Пришла, мазнула кончиком хвоста (какая ирония — хмыкает он, вспоминая свой испуганный поросячий визг), показала краешек чуда и исчезла, спряталась. А ему была уготована серая жизнь обычного человека.       Понимание пришло намного позже. Гораздо позже, чем должно было. Дадли частенько сидел на кухне, грея озябшие руки о горячую кружку с чаем и вспоминал. Кажется, он начал задумываться о том, что его кузену, которому повезло попасть в сказку, на самом деле повезло не так сильно, как ему представлялось.       Мама часто говорила, что волшебный мир принес ей и ее семье лишь горе, но глупо-упрямый Дадличек не верил ей. Не верил до тех пор, пока сам, лично не встретился с теми чудовищами, которые что-то сожрали внутри него, оставив лишь гулкую пустоту. Но и тогда у него оставалась надежда на то, что это лишь единичный случай, лишь капля дегтя на дне бочки меда.       Осознание — Дурсль трет шею, зябко поведя плечами — свалилось на него как ком снега посреди жаркого лета. Когда его кузен ронял горько-соленые слова, полные отчаянного страха (?) за их семью. Парень прятал это за злостью и раздражением… Но что-то было в его речи, то, что заставило Дадли остановить ругань отца и высказаться… Ладно, тогда Гарри еще напомнил о тех жутких существах, поэтому он бы точно не согласился остаться в небезопасном месте.       Уезжая из родного дома, он переживал за Поттера, задумчиво хмурил брови и пытался обдумать все это. Сказанные им тогда слова были… очень странными. Очень нелогичными для тогдашнего Дадли. И все же он это сказал.       «Я не думаю, что ты зря занимаешь здесь место.»       Эта фраза уютно заняла место той странной пустоты. Конечно, тогда семнадцатилетний парень еще не осознал всего того, что с ним происходило. Но уже медленно начинал понимать. Особенно после того, как, наплевав на крики и проклятия отца, заключил контракт и стал военнослужащим. После нескольких военных операций Дурсль наконец понял, что он видел в глазах кузена.       То же самое, что и у себя, когда он потерял семь человек из своего отряда при освобождении заложников из лап террористов.       Сжав ладошку восторженной дочери, Дадли сглатывает комок, образовавшийся в горле. Мимо проносятся толпы людей, отовсюду слышится гомон и шум, гудят поезда.       После того, как Поттер уехал в то лето, больше Дурсль его не видел. Кузен словно исчез, не оставив после себя ни следа. Кто же знал, что этот мир, о котором когда-то мечтал Дадли, ворвется в его жизнь с рождением младшей дочери? Старшая, к счастью, была абсолютно обычной девочкой, прилежно училась и мечтала стать известной пианисткой. Она никогда не верила в волшебство, считала его детской глупостью и выдумкой. Пока у младшей не начались первые магические выбросы.       Дадли нервно оглядывается, пытаясь найти платформу, указанную в билете. Девять и три четверти, ну что за глупость? Пока не натыкается взглядом на невысокого мужчину, что-то говорящего мальчику рядом с собой. Чуть в стороне, положив руки на плечи маленькой девочки, стоит красивая рыжеволосая женщина.       Дурсль сглатывает и облизывает мгновенно пересохшие губы. Конечно. Как он раньше не подумал, что у Гарри тоже могут быть дети. И что он точно так же будет провожать их в школу.       Кузен внезапно оборачивается, словно почувствовав на себе взгляд, напряженно оглядывается и, наконец, замечает Дадли. Изумленно приподнимает брови, чуть склонив голову набок, поправляет очки и внезапно улыбается. Шепчет что-то жене и направляется к замершему истуканом Дадли.       Мила замечает мужчину, заинтересовавшегося их семьей, и тихо шепчет:       — Дорогой…       — Не беспокойся. Это мой кузен… — чуть нервно дергает губами Дурсль, шагнув вперед и протягивая руку.       — Здравствуй, Большой Дэ! — Поттер неожиданно крепко сжимает ладонь, широко улыбаясь. — Не ожидал тебя здесь увидеть, совсем не ожидал!       — Я тоже, Гарри. Здравствуй, — Дадли подталкивает вперед дочерей. — Познакомься — моя жена Мила. Старшая Роза, младшая Маргарита.       — Продолжаешь традицию дедушки? — лукаво улыбается кузен, оглядывая своих племянниц. Высокая ладная девушка смущенно улыбается и делет книксен, вертлявая и неугомонная девочка восторженно пищит, во все глаза разглядывая дядю.       Гарри очень сильно изменился. Дадли помнит его растерянным, напряженным и угрюмым, кидающим злые слова. Теперь перед ним стоит широкоплечий мужчина, держащийся ровно и уверенно.       — Позвольте представиться — Гарри Джеймс Поттер, глава Аврората. Если вы не знаете такого термина — глава Магической Полиции, — маг подмигивает и улыбается еще шире. — Если вдруг случится какая-то беда, смело шлите мне сову — помогу, чем смогу! Провожаешь дочерей… Нет, только младшенькую, верно? Я бы запомнил юную леди, это точно.       — Да. Марго родилась волшебницей. Честно говоря, мне было очень не по себе, когда она начала левитировать игрушки…       — О, представляю. Обычным людям тяжело приходиться с детьми-магами. Но я вижу, ты справился, — Поттер виновато улыбается. — Поздравляю с поступлением, юная ведьма! В Хогвартсе вы научитесь многим вещам! Надеюсь, у вас с собой нет электронных гаджетов? Увы, магия и современные технологии не ладят.       Дадли с интересом смотрит на подошедшую семью Гарри. Рыжеволосая женщина, чуть уставшая, но смотрящая с дружелюбным интересом. Сыновья, очень сильно похожие на молодого Гарри и красавица-дочка с огненными волосами.       — Это мои дети, — улыбается кузен. — Джеймс Сириус, Альбус Северус и Лили Луна Поттеры. И моя жена Джиневра Молли Поттер.       Дурсль представляет свою семью, замечая, что маги совсем не похожи на тех, кого он видел в далеком детстве: никаких мантий и остроконечных шляп, самая обычная приличная семья.       — Гарри… Если честно, мне немного страшно отправлять Марго в Хогвартс. Могу ли я рассчитывать на твою помощь? — Поттер, кажется не против, весело улыбается и рассказывает девочке и ее родителям о будущих уроках, о полетах на метлах, о учителях.       Дадли слушает внимательно и не слышит в голосе кузена опаски.       Когда они уже провожают своих детей, напутствуя их в последний раз (Гарри как раз признается, что их дочери будут учиться на одном курсе, и, возможно, на одном факультете), Дурсль чувствует неуверенность, провожая ярко-алый поезд взволнованным взглядом.       Ему не хочется, чтобы Марго, милая, добрая Маргарита, собирающая под свое крыло всех больных и покалеченных зверей, столкнулась с тем же, с чем столкнулся Гарри. Он не хочет, чтобы в ее глазах стояла такая пугающая пустота, что и у него самого.       — Я не могу пообещать, что все будет хорошо, — мягко произносит Гарри, смотря на него поверх своих дурацких круглых очков. — Но я обещаю, что пока я глава Аврората, пока на посту Министра Магии находятся моя хорошая подруга, дети не будут участвовать в чем-то, что может им навредить. Я обещаю, что присмотрю за твоей дочерью.       Дадли выдыхает и произносит благодарности, но Поттер останавливает его, приглашает к себе в гости, обещает немного познакомить с миром магии, чтобы им было проще понять, чем будет жить их дочь ближайшие пять или семь лет.       Дурсли соглашаются. Роза качает головой и сообщает, что ей не интересны взрослые разговоры, да и Марго та еще болтушка и лишить ее возможности похвастаться она не хочет. Так интереснее.       Дадли растерянно оглядывается на платформу девять и три четверти, пытаясь примирить в себе страх перед магией и любовью к дочери. Он не лучший человек, он это знает. Он боится за Марго, боится ее сил, боится мира магии.       Но где-то внутри него до сих пор живет тот самый мальчик, что отчаянно завидовал своему кузену, что у того есть огромный сундук с магическими книгами, волшебная палочка и огромный замок, наполненный чудесами. Теперь это будет принадлежать и его дочери.       И немножко ему. Пусть и чуть-чуть поздно.