Words

Слова имеют большую ценность для нас. С помощью них мы можем кому-то помочь, объяснить, рассказать. И найти. Найти своего соулмейта. По надписи на руке. Она как татуировка. Татуировка, которая будет у тебя на запястье, не спросив твоего желания. Слова могут быть совершенно разные. Это могут быть просто буквы. Но именно по ним ты сможешь найти свою родственную душу. С помощью слов. И никак больше. Первой встрече со своим соулмейтом Вы можете даже не придать значения. Однако что-то он, или она, Вам скажет. Именно по словам Вы найдёте свою любовь. Эльзе пять лет, и у неё уже есть «татуировка», с рождения. Она находится на запястье левой руки. Это слова. Элизабет не понимает, что написано на её руке. Буквы такие аккуратные, ровные, строятся друг за другом по невидимым строчкам в слоги, слоги — в слова, слова — в предложения. Девочка не умела так красиво писать. Эти завитки, словно чёрные кудряшки. Они манили, завораживали и одновременно озадачивали. Юная Разенграффе не знала, что означают эти слова. Она не знала, почему на её маленькой ручке чернеет непонятная надпись. Но ей до безумия хотелось узнать. Вот Эльзе десять лет. Года два или три назад она отважилась спросить у родителей. Оказывается, именно эту фразу скажет её «суженый» при их первой встрече. Тогда Эльза была влюблена в мальчишку по имени Ханс и стала вспоминать: что он сказал ей, когда они только познакомились? Он сказал: «Привет. Я Ханс Вестергард, давай дружить.» На руке Элизабет слова были написаны на французском. Она уже давно это поняла. Но Ханс определённо говорил на их родном языке, а не на французском. Разенграффе была очень сильно разочарована. Её возлюбленный не был её родственной душой. Ей показалось совершенно бессмысленным искать своего соулмейта думая, что не найдёт никого лучше чем Ханс. Девочка не спала по ночам, приносила плохие оценки из школы, ругалась с родителями, а всё из-за той проклятой, ужасной системы соулмейтов. Эльза не хочет искать своего соулмейта, зная, что это не Ханс. Эльзе уже пятнадцать лет. Она ходит в старшую школу в своём городе. Она отличница, «ангелочек», как называют её друзья. Идеальная девочка с раной в душе и на сердце. Она уже разлюбила Ханса. Но до сих пор не желала найти своего соулмейта. Скорее всего, он вообще француз, и они никогда не увидятся. Блондинка не понимала, что когда-либо они всё-таки встретятся, ведь этот «кто-то» должен сказать ей эти слова. Но она даже и слышать о нем не хочет. Она думает, что прекрасно проживёт и без всяких там «родственных душ». Без любви. Хотя все книжки, которые прочла Элизабет кричали в один голос в её нежное, аккуратно проколотое ушко: «Любовь — лучшее чувство на Земле!. Эти книги юная девушка теперь тоже не хочет видеть. Нет, не подумайте, она все также читает книги. Но только не о прекрасной любви и принце на белом коне. Теперь это фантастика или что-то подобное этому. И как только в чтиве Эльза встречается хотя-бы намёк на романтику, то она не удивляется, ведь любовь — это фантастика, такая же придуманная, но все же возвращает книгу обратно в библиотеку, не дочитав. Таинственное убийство Хиро Хамады сближает Джека Фроста и Эльзу. Они стали допозна засиживаться в Pop's, обсуждая последние происшествия, подозреваемых в преступлении. Иногда вечером Эльзе приходится рассуждать одной — по вечерам Джексон занимался французским. Но порой Разенграффе начала задумываться о надписи на своей руке. Она не знала французский, поэтому решила спросить о значении этих слов в Джека. Те чернеющие буквы снов начали завораживать её, интересовать. Эльза снова стала часами рассматривать те, как угли черные, завитки. Ни одна линия, черточка не ускользала от её внимательного взгляда. И вот, в один из дождливых осенних вечеров Фрост тоже увидел эти слова.  — J'aime le français et toi? — произнёс юноша, нежно держа за руку Эльзу. — Забавно!  — Джек, ну и что здесь написано? — не поняла голубоглазая  — Эта фраза переводится с французского примерно так: « Люблю французский, а ты?», — усмехнулся Джек.  — Действительно смешно, — блондинка улыбнулась в ответ. — А что написано у тебя? На этот вопрос парень улыбнулся своей загадочной улыбкой и, не произносят ни слова, закатал рукав клетчатой рубашки, оголяя свое предплечье. На светлой коже чернела надпись такого же угольного цвета, как и у Эльзы Она гласила: «Ты учишь французский? А можешь и меня научить?».  — Ну что, Эльза Разенграффе, все еще хочешь выучить французский? , — ухмылка Джека превратилась в нежную улыбку, обладатель которой сейчас гладил большим пальцем такую гладкую щеку своей собеседницы.  — Была бы не против, Джексон Фрост, — это Элизабет произнесла уже шёпотом. Расстояние между ними становилось совсем не дружеским. Да что там? Его уже совсем не было. Несмелые губы Джека накрыли искусанные губы Эльзы. Необъяснимое чувство счастья закрыл их обоих головой. И никакие слова им были больше не нужны.