Когда затронута мораль

Сашка Петров уже собирался нажать кнопку закрытия дверей, когда в лифт стремительно влетел Скальский из бухгалтерии. В бухгалтерии Скальский был единственным мужиком, высоко ценился местными дамами и оттого быстро приобрел ЧСВ выше звезд. А еще он был в курсе всех сплетен, ходивших по офису, да к тому же отличным их распространителем. Общаться со Скальским Сашка не любил, но захлопывать двери лифта прямо перед его носом было бы уж слишком неприлично, да и не успел бы. Двери закрылись, лифт медленно пополз вниз. Кабину тут же наполнил удушающе сладкий аромат «Хьюго Босс». Создавалось впечатление, что Скальский опрокинул на себя весь флакон. — Слышал новость? — взволнованно начал Скальский, радуясь наличию собеседника. — Какую еще? — неохотно спросил Сашка, потому что знал, что Скальский ждет, чтобы его спросили. — Про Синицына из охраны! Весь офис уже гудит. «Твоими стараниями небось», — подумал с раздражением Сашка и моментально напрягся, приготовившись услышать очередную гадость, но вслух сказал лишь: — Не слышал. Да и пофиг мне. — Ничего себе пофиг! Тут, брат, не пофиг, тут мораль затронута! Ценности! Ты этого Синицына видел? Шкафище под два метра, плечи во — тут щуплый Скальский широко взмахнул руками, задев стенку кабины и нос Сашки. — И при чем тут мораль? У нас и качаться теперь запрещено что ли? — с недоумением спросил Сашка, тоскливо глядя на медленно сменяющиеся на табло цифры. — Да не, это тут не особо причем. Так вот, он такой огромный, как спецназовец прям, а пидором оказался! Прикинь! Володька Синицын наш — пидорас! — Э-э, ну… — протянул Сашка, вмиг потеряв дар связной речи, — неожиданно как-то. — И это все, что ты можешь сказать?! Неожиданно? Да это кошмар что такое. Его сегодня уже начальство вызывало, не знаю уж, по этому ли только поводу, или еще чего. Но уволят его — это как пить дать. Шеф наш пидоров страсть как ненавидит, ну ты знаешь. А этот тоже хорош! Поработал чутка, узнал и все равно не уволился. Вот наглый пидорюга, а? Не, ну ты скажи, а? — Ага, пидор еще тот, — тихо выговорил сквозь зубы Сашка. К счастью, в этот момент двери лифта наконец открылись, и благоухающий Скальский выкатился из него, разглагольствуя на ходу: — Пятница сегодня. Ты к какому метро пойдешь? Или ты на машине? Может пивка зайдем выпьем в «Кружку»? Посидим, потрындим. Эй, а ты чего не выходишь? — Я, кажется, документы в столе забыл, а мне еще работать сегодня. Ты иди сам, посидеть у меня не получится, работа, а к метро я к кольцевой пойду, тебе неудобно. — Ну ладно, в другой раз тогда, — разочарованно протянул Скальский. — Ага, — как можно жизнерадостнее пообещал Сашка и торопливо нажал на кнопку двадцатого этажа, искренне надеясь, что Скальский этого не увидел — отдел его располагался на двенадцатом. В душной, пропахшей Скальским кабине, Сашка прислонился к стенке и сдавленно застонал. Во рту горчило от духов так, словно он их выпил. Отвращение к трепливому козлу Скальскому смешивалось с отвращением к самому себе. «Ага, пидор тот еще». Вот и все, что ты можешь ответить, поддакнуть и сбежать, вот на что тебя хватает. По-хорошему надо бы было дать этому Скальскому в рожу, давно он напрашивается, хорошо дать, так, чтобы зубы в крошку и нос блином, так чтоб руку сломать об его харю отвратительную, чтобы не смел больше разносить слухи и шакалить. Руки непроизвольно сжались в кулаки. В курилке на двадцатом этаже никого уже не было, все разбежались по домам пораньше. Сашка нашарил в рюкзаке сигареты и зажигалку. Прикурить удалось только с третьей попытки, от злости и мелкого, противного страха тряслись руки. Первой же затяжкой он поперхнулся и долго, мучительно откашливался, потом неаккуратно смахнул пепел, отчего сигарета и вовсе потухла. Сашка горько вздохнул и потянулся к телефону. — Почему ты мне не позвонил? — с обидой спросил он вместо приветствия. — Я узнал от Скальского, ты представляешь?! Я же его чуть не прибил, ты соображаешь вообще? В трубке покаянно забормотали. — Да, да, ты прав. Не могу я сейчас уволиться, нам деньги нужны. Вот ты новую работу найдешь, деньги за проект получу и уволюсь тогда из этой блядской конторы. И шли б они нахер, да, Вовка?