stunning girl/sweet boy

Вообще-то Джош Дан — гений. — Вообще-то я — гений, — говорит Джош, падая на заправленную кровать друга. — Ага, как же, — Зак хмыкает и бросает ему банку вишнёвой газировки. Джош смеётся и открывает напиток, наслаждаясь приятным шипением сладких пузырьков на языке. Он обожает Зака, потому что у того есть все качества, которые должны быть у лучшего друга: мини-холодильник в комнате с бесплатными напитками, приставка и готовность приютить Джоша на вечер. А ещё у него хорошая успеваемость, так что он подтягивает Джоша по некоторым предметам. На самом деле их дружба не строится на таких мелочах, но из-за них Дан любит Зака ещё больше. — Так что у тебя с той девчонкой? — Хозяин комнаты разваливается в компьютерном кресле на колёсиках и с видом мудреца отпивает свою колу. — Какой девчонкой? — Ох, да не прикидывайся, — цокает Зак, — с той, из-за которой ты не пришёл на мой матч вчера. Джош неловко улыбается, рукой неосознанно взъерошивая волосы. Он знает, что Зак не винит и не обижается на него, но он всё-таки чувствует вину перед другом. Зак играет в баскетбольной команде университета, и вчера у них был тренировочный матч с какой-то командой, а Джош про это забыл, когда позвал их одногруппницу прогуляться. — Ничего особенного, — пожимает он плечом, — она довольно хорошенькая, но не думаю, что у нас что-то получится. — Подумать только, зря пропустил мой матч, — Джош хочет сказать что-то в ответ, но друг взмахивает свободной рукой: — замолчи, она просто слишком хороша для тебя. В Зака летит подушка, и они оба заливаются смехом. Джош безмерно любит и ценит такие вот их вечера — они просто болтают, пьют газировку и ни о чём не волнуются. Это происходит не так уж и часто, в основном из-за нагрузки в универе, после которой хочется просто пойти домой и сразу же завалиться спать, и некоторых различий в их расписаниях — у Зака почти каждый вечер тренировки, а у Джоша вечерняя смена на работе. Но зато когда они всё-таки зависают вместе вне учёбы им есть о чём поговорить. Джош подносит всё ещё прохладную баночку к губам, собираясь сделать глоток, как дверь без малейшего стука распахивается. В комнату уверенно входит девушка. — О, уже дома, привет, — здоровается Зак. Она бросает на Джоша мимолётный скучающий взгляд и махает Заку рукой. Когда девушка подходит к мини-холодильнику, её обувь на гигантской платформе глухо стучит, и Джошу кажется, что она вот-вот сломает свои тонкие ноги, до середины бедра прикрытые бордово-чёрной юбкой. Сейчас уже конец мая, и жара стоит просто невыносимая, но ей, похоже, вполне комфортно в огромной чёрной кожанке с тысячей заклёпок. Джош, сам того не замечая, прожигает взглядом чёрные волосы на чужом затылке, когда она ищет что-то в холодильнике. — Жара такая, пить хочу — жуть, — делится она, не переставая проверять этикетки на банках и бутылках. — Где-то здесь моя газировка должна быть… Зак хмурится (хотя Джош, конечно же, этого видеть не может), смотрит на друга, а потом до него неожиданно доходит, что вишнёвую газировку он никогда не покупает. — Не вишнёвая случайно? — оглашает он свои мысли вслух. Девушка замирает, медленно закрывает скрипучую дверцу, обклеенную стикерами с котами и Бартом Симпсоном, и оборачивается. Невероятные карие глаза смотрят прямо в душу Джоша. И Джош засматривается на бордовую помаду на её губах. И у Джоша мурашки по спине бегут от чёрной ленточки на шее девушки. И пресловутая вишнёвая газировка, банка с которой всё ещё наклонена ко рту Джоша, тонкой струёй льётся прямо на его белую футболку с NASA. Это происходит всего за несколько мгновений: девушка хмурится, говорит «Это было грубо» и уходит. Зак откашливается, Джош выпадает из транса и смотрит на друга, тот показывает на свою футболку: «Эй, бро, у тебя, эм, немного пролилось», и начинает смеяться, как ненормальный. Джош вскрикивает красноречивое «Блять», заливается краской и заведомо безуспешно пытается оттереть липкое пятно с ткани. Когда Зак перестаёт смеяться, как умалишённый, а Джош утрачивает всю надежду на спасение майки, Дан, всё ещё безумно-смущённый, спрашивает: — Это, эм, твоя сестра? Джозеф сначала смотрит на него с непониманием, потом загадочно хмурится и, в конце концов, подозрительно хмыкает: — Ну, типа того. Джош кивает и тупо пялится на собственные пальцы, не зная, что делать дальше. Они сидят в полном и безумно неловком молчании несколько минут. Зак прокашливается, явно собираясь что-то сказать, но Джош неожиданно вскидывается и вскрикивает, грозя другу пальцем (так себе угроза, надо признать): — Мы никогда больше не заговорим об этом, Зак. — Но, может… — пробует парень. — Никогда, Зак. У Дана сейчас вид, мягко говоря, не самого дружелюбного парня на свете, так что Джозеф выставляет обе ладони вперёд в побеждённом жесте и встаёт, собираясь найти пачку снеков, которую он спрятал от братьев неделю назад. ____ Джош и Зак встретились во время большого перерыва перед входом в университет, чтобы поболтать и просто подышать немного душным весенним воздухом. Джозеф сидит на ступеньках, хрустит любимыми снеками и слушает планы друга на следующие выходные, изредка задумчиво кивая и что-то мыча. На нём смешные солнечные очки в белой оправе, из-за которых Джош не может нормально видеть его реакцию на сказанное, из-за чего немного волнуется. Он достаёт пачку сигарет и закуривает. Когда-то давно Джош услышал от одного из своих друзей, что никотин помогает расслабиться. На самом деле это не помогает Джошу успокоиться, но привычка тянуться к пачке каждый раз, когда его что-то беспокоит у него, кажется, теперь на всю жизнь. Когда где-то совсем близко раздаётся стук тяжёлой обуви и по тени, упавшей на землю, становится понятно, что кто-то к ним подошёл, Джош, в очередной раз затягиваясь, поднимает взгляд. И он чувствует себя супер-неловко, потому что даже во время своей первой в жизни затяжки он не кашлял так сильно. Зак отвлекается от шуршащей упаковки, кажется, удивляясь знакомому лицу. — Хэй, а ты чего здесь делаешь? Девушка пожимает плечами, закрытыми белоснежной тканью лёгкой футболки, и лопает нежно-розовый пузырь жвачки, от которого Джош улавливает сладковатый фруктовый аромат. — Занятия закончились раньше, а дома никого нет, — карие глаза скользят изучающим взглядом по Джошу через розоватые стёкла очков в форме сердечек, после чего вновь обращают своё внимание на Зака. — Мне нужны ключи. — Оу, эм, — Зак, будто бы в небольшом замешательстве, встаёт с нагретой солнцем уличной плитки, отряхивая светлые джинсы от крошек, и показывает за спину, куда-то в сторону главного входа. — Они в рюкзаке, а он в аудитории. Сейчас сбегаю. Его сестра кивает, сдувая с глаз непослушную чёлку цвета японской сакуры весной. Джош думает, что такой цвет идёт ей так же сильно, как и иссиня-чёрный. У Джоша кружится голова от того, насколько приторно выглядит девушка в этих белых чулках, нежно-розовой юбке и такого же цвета закрытых туфлях на огромной платформе. У Джоша впечатление, что она сбежала из какой-то сказочной страны, где всё вокруг из пастилы, мороженого и сладкой ваты. Он буквально чувствует вкус пломбира во рту. Девушка поправляет тонкими пальцами нежно розовый чокер с сердечком на шее, и, кажется, нежно-розовый — теперь его любимый цвет. — Ауч! — Джош отбрасывает догоревшую у него в пальцах сигарету, борясь с желанием немного потрясти рукой. Зак смотрит на него немного удивлённо, поднимая свои странные очки на макушку. — Я, эм, пойду, наверное, скоро пара начнётся, — он немного кашляет, бросает взгляд на нахмуренную девушку и махает другу рукой. Они, правда, заходят в здание университета вместе, но Зак учтиво молчит, за что Джош ему действительно благодарен. _____ В следующий понедельник около семи часов утра Джош подъезжает к дому Джозефов. Он проснулся на полчаса раньше обычного и теперь чуть ли не на другом конце города. Он сонный и злой. Почему? Потому что Зак Джозеф — придурок, который опять сломал свою машину. Дан паркуется прямо напротив входа и отправляет другу сообщение, что уже ждёт его. Проходит около тридцати секунд, прежде чем дверь дома распахивается и показывается взъерошенный Зак. — Джош! — кричит он, явно не собираясь выходить на улицу, и Джош улавливает в его голосе слегка истеричные нотки. Он стоит в каких-то старых спортивных штанах, на щеках размазана пена для бритья, а волосы на голове явно всё ещё мокрые. Джош вздыхает, глуша мотор и выходя из машины. — Господи, чувак, прости, я тут немного проспал, — лепечет Джозеф, закрывая за ним входную дверь. — А ты не мог выбрать для бритья время получше? — Я… я… Джош ждёт несколько секунд, но потом прерывает его бессмысленное бормотание, закатив глаза и всплеснув руками: — Зак! Боже, просто… — он вздыхает, в успокаивающем (и друга, и себя самого) жесте кладя руку на чужое загорелое плечо. — Просто давай быстрее, ладно? — Спасибо, Джош! Я мигом, честно-честно, — Зак улыбается так широко и ослепительно, как умеет только он, и кивает в сторону кухни. — Подожди меня там, окей? Я сделал тебе кофе. Только, пожалуйста, не шуми — мои ещё спят. Он подмигивает и убегает на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки разом. Так грациозно, словно он — чёртова пума. Джош качает головой и входит в окутанную солнечным светом кухню, где витает удивительный запах свежезаваренного кофе и вафель. Он снова вздыхает, потому что как можно заваривать кофе и жарить вафли, когда ты опаздываешь? Зак такой Зак. Он, не в силах отказаться от завтрака, берёт кружку (которая, кажется, уже успела стать его) с тёмной горячей жидкостью и одну ещё тёплую вафлю. В комнате тихо, солнечно и спокойно. На стене негромко отбивают свой ритм часы, а через окно слышится чириканье каких-то птиц. Джош подходит к нему ближе, выглядывает из-за кремовых занавесок наружу и жмурится от ярких лучей июньского солнца. Он вспоминает своё последнее присутствие в этом доме и девушку с чёрными волосами. Он вспоминает такой же солнечный день, когда увидел её возле входа в университет уже с другим цветом волос. Он вспоминает её огромные блестящие карие глаза, которые, кажется, могут увидеть душу. Он думает, что она спит в какой-то из комнат наверху прямо сейчас. Джош рад и расстроен этому факту одновременно. Его успокаивает то, что он не сможет в очередной раз опозорится перед девушкой, ведя себя, как смущающийся дурачок. Но ему не нравится, что они в одном здании, так близко, но он всё равно не видит её. Джош хмурится. Во-первых, потому что он глупый. Во-вторых, потому что он уже съел вафлю. Его мозг как раз на пути передачи команды телу для взятия добавки сладкого лакомства, когда: — Джошуа, — даже не вопрос, а утверждение. Голос слишком знакомый. Тот самый. Джош благодарит всех богов за то, что в его рту ничего не было, иначе он бы непременно подавился. Он настраивает себя на самую дружелюбную улыбку из своего арсенала, вдыхает-выдыхает парочку раз и оборачивается. В дверном проёме, опёршись рукой о стену, стоит мальчик. На вид ему лет семнадцать, но Джош не уверен в точности своих догадок. На нём огромная помятая футболка, а на лице чётко читается недавний сон. Пушистые каштановые волосы светятся золотом из-за падающего на них солнечного света. — О, нас, кажется, не представили, — говорит мальчик, заставляя Джоша чуть хмуриться — он знает этот голос. — Я Тайлер, — он улыбается и подходит чуть ближе, а Джош думает у всех ли Джозефов такая красивая улыбка или Зак и Тайлер — единственные счастливчики. — Джош, — представляется Дан и тут же чувствует себя глупо — к нему обращались по имени, а значит, говорить его было вовсе необязательно. На лице Тайлера читается «Да, я знаю», но он молчит, продолжая улыбаться слишком ярко и радостно для такого раннего времени. Джош находит его помятый и всё ещё сонный вид довольно милым и почти делает комплимент за футболку с логотипом Тако Белл, но его прерывает зашедший в кухню Зак. Он одет в свою повседневную одежду, на щеках нет щетины и ни намёка на пену, а волосы сухие и уложенные. Их с братом улыбки идентичны, и Джош поражается двум вещам: 1) как можно так счастливо улыбаться в такую рань и 2) как можно из проспавшего недоумка-задрота превратиться в мокрую мечту доброй половины учащихся их университета за несколько глотков кофе и одну вафлю. — А ты чего так рано проснулся? — Зак треплет брата по голове. Джош усмехается, когда тот, сморщив носик, уворачивается от руки старшего. Мальчик подходит к нему, забирает из рук кружку с недопитым кофе и отпивает. У Джоша округляются глаза от такой наглости, на что Тайлер невинно посматривает на него из-за фарфоровых стенок. Он отстраняется и немного приподнимает её в воздухе, словно произнося тост. — Это моя, — говорит он и снова ослепляет улыбкой. Джош тут же смущается. Он-то думал, что Зак наливает ему всякое в незанятую никем посуду, пылящуюся где-нибудь на полке в кладовой, а эта вполне себе с хозяином. Господи, как неловко-то. — Учуял удивительный запах кофе и не смог проигнорировать, — обращается мальчик уже к брату, пожимая плечами и делая очередной глоток. — Да ладно, — Зак усмехается, — и дело конечно же не в Джоше, — говорит он слишком подозрительно-заговорщически и двигает бровями в этом ужасно-противном жесте. Щёки Тайлера будто бы розовеют, и он опять прячется за кружкой. Джош ничего не понимает. — А вы никуда не опаздываете? — мальчик победно усмехается, когда Джош и Зак спохватываются и в спешке покидают дом. _____ Они в нескольких минутах езды от университета и, на самом деле, они приедут вполне вовремя. Джозеф с интересом трёхлетнего ребёнка разглядывает залитые солнцем улицы и уже бодрых людей, спешащих на работу или куда им там надо. Джош не отвлекается от дороги, постукивая пальцами по рулю в ритм какой-то попсовой песенке, играющей по радио. В машине по-уютному тихо. Ровно до того момента, пока Дан не нарушает молчание: — Ты не рассказывал о брате. Он не смотрит на Зака, но боковым зрением улавливает, как тот оборачивается. Друг смотрит на него удивлённо и немного непонимающе. — Вы же встречались уже, — его голос осторожный, будто слегка подталкивающий в нужном направлении. Джош задумывается, пытаясь вспомнить улыбчивое лицо, пушистые волосы, помятую футболку. Ничего. Ему явно знакомы глаза — исключая Тайлера, он видел их трижды: у Зака, его отца и сестры такие же большие и карие. Он снова вспоминает девушку. В двух совершенно противоположных, но совершенно прекрасных образах. Ему всё-таки жаль, что они не увиделись сегодня. — У тебя брат и сестра? — он пробует снова, всё ещё не решаясь смотреть на друга. Где-то совсем рядом Зак тяжело вздыхает и усмехается одновременно. Впереди уже виднеется здание университета и парковка. — У меня два брата и сестра. Джош понимает, как мало знает об этой части жизни Зака. Они почти никогда не говорят о семьях друг друга. Дан только несколько раз мельком видел его родителей, когда заходил к ним домой. — Они все ещё учатся в школе, — продолжает Джозеф. Джош слушает так внимательно, как только может. Просто любопытство, думает он. А ещё он понимает, что, кажется, запал на несовершеннолетнюю девочку. А это, вообще-то, немного незаконно. Вроде бы. — Тайлер, с ним ты уже знаком — старший из них. Он заканчивает школу в следующем году. Мэдисон в средней школе, а Джей под столом ещё ходит, — Зак неожиданно громко смеётся. — На самом деле нет. Он слишком высокий для семилетнего мальчика. Джош кивает и заезжает на парковку. Он хмурится, потому что средняя школа — это вот вообще не то. Она даже не похожа на учащуюся оной! Джош ещё мог допустить, что она в старшей, ладно. Но средняя — вот совсем нет. Девочки сейчас так быстро взрослеют. Зак смотрит на него долго и внимательно. Можно подумать, что он пытается увидеть что-то непривычное на привычном лице друга. Или он ожидает какой-то немного другой реакции на свой рассказ. Он ждёт ровно до того момента, как Дан припаркует машину и засобирается выходить, а потом слишком осторожно начинает: — Ты же… — Джош оборачивается и смотрит на него выжидающе, явно не желая опоздать на лекцию. — Ты же в курсе, что это был Тайлер? — друг хмурится, и Зак мученически вздыхает. — Ну, тогда. — Зак, я не идиот, он сам сказал мне своё имя. Джозеф шепчет немного ошеломлённое «О господи Иисусе» и слишком напряжённо вдыхает. — Я имею в виду… — он знает, что раздражает Джоша своей нерешительностью, но не может подобрать слова, потому что не представляет, как друг отреагирует на сказанное. — Типа, тогда в моей комнате. И возле универа… Это был Тайлер. У Джоша на лице за несколько секунд отражается чуть ли не весь спектр человеческих эмоций — от безразличия и глубокого непонимания до полнейшего шока. Зак видит, что он не хочет верить услышанному. У него приоткрылся рот от шока, и он явно пытается выдавить из себя хоть звук, но ничего не выходит. — Ему нравится… ну, — Зак неуверенно чешет затылок, не зная, стоит ли продолжать; хотя раз уже начал… — Он иногда… иногда одевается так, знаешь. Слишком нарядно. Красится там, парики надевает, юбки, всё такое, — он к этому давно привык, и иногда ему даже нравятся необычные образы младшего брата, однако, рассказывая его странности лучшему другу, Заку стало неловко и даже стыдно. — Да ладно тебе, где-то внутри ты догадался сам. Я понимаю, это сложно осознать, но… Тайлер хороший парень. И какая вообще разница во что он одет? Зак смотрит на уставившегося вперёд друга несколько секунд. Джошу нужно время, он это понимает. Он сам прошёл когда-то через это — его сознание, всю жизнь находящееся под влиянием консервативного воспитания и общественных стереотипов довольно долго сопротивлялось принятию этой стороны брата. Но только идиот не заметил бы реакцию Джоша. И будь Закари Джозеф проклят, если его друг не думал о знакомстве с его братом. Так почему он должен не делать этого только потому, что Тайлер, ну, немного не девушка? Зак, неуверенный, что ему нужно говорить что-то ещё, кивает сам себе и выходит из машины. Он бросает последний сомневающийся взгляд на друга и идёт в сторону универа. Джошу просто нужно время. .:.:. Конец знойного июня Джош проводит в учебниках по специальности, подтягивая хвосты по учёбе, и на работе — нужно же чем-то питаться и платить за квартиру. Вечером последнего в этом учебном году дня в университете Джош думает когда ему лучше поехать в родной город к родителям, — в следующем месяце или уже в августе, — во время бесцельной прогулки на скейте в парке. В кармане джинсов чувствуется айпод и наушники, но Джошу вполне комфортно и без них — шуршание колёс доски, шелест листьев деревьев от малейшего ветерка, обрывки разговоров людей создают свою особенную и неповторимую атмосферу. Солнце уже клонится к западной стороне горизонта, и дышится сейчас намного легче, чем душным днём. Где-то за очередной развилкой слышится стук мяча об асфальт и топот ног. Вскоре виднеется небольшая огороженная площадка для баскетбола. Джош с интересом отталкивается от земли чуть сильнее, призывая скейт ехать быстрее, и всматривается в смеющихся бегающих туда-сюда парней. Он тут же вспоминает Зака, с которым толком не разговаривал на протяжении нескольких недель. Отговорки вроде «Спешу на лекцию», «Прости, нужно в библиотеку», «Сегодня встретиться не получится — вечерняя смена» и «Не видел как ты звонил — телефон сел» срабатывают на отлично, и Зак кивает, говоря, что, в случае чего, всегда готов выслушать. Зак конечно же всё понимает. Но Зак — хороший друг. А Джош пока просто не готов говорить. Он, честно сказать, теперь каждую ночь перед сном вспоминает слова лучшего друга: «Какая разница во что он одет?». Джошу самому интересно. Но он влюбился в образ и испугался влюбиться в человека. Все всегда влюбляются в какой-то образ, оболочку, но немногие обладают достаточной смелостью заглянуть чуть дальше. Он испугался влюбиться в парня. Он, возможно, просто не готов к такому. Джош сходит со скейта и подходит к самой проволочной сетке, утыкаясь в прохладный металл носом. На площадке около десяти игроков. Все весёлые, потные, уставшие. На противоположной от него стороне сидят и стоят ещё несколько ребят — они в другой, явно не спортивной одежде, хлопают и кричат что-то игрокам, и Джош думает, что это их друзья или присоединившиеся по ходу игры болельщики. Как раз когда он задумывается, что выглядит, как какой-то маньяк, вот так пялясь на людей, в его сторону, крича что-то вроде «Мне просто нужно немного воды, чтобы продолжить надирать вам задницы», подходит широко-широко улыбающийся парень. Баскетболист высасывает воду из одной из лежащих в небольшой куче бутылок и косится на Джоша. Они узнают друг друга и удивляются одновременно. — Сталкеришь? — усмехается Зак. — Ага, — Джош складывает пальцы в своеобразный бинокль, глядя через него на Зака несколько секунд, после чего они оба заливаются смехом. Следует неловкая тишина, во время которой Зак неуверенно мнёт пустую бутылку в руках, а Джош почёсывает шею. — Почему ты сразу не сказал? — всё же решается Дан. — Насчёт Тайлера? — Джош кивает, и Зак неожиданно громко возмущается: — Я пытался, чувак! — он испуганно оборачивается по сторонам и продолжает уже спокойнее: — Ты ясно дал понять, что не хочешь об этом говорить. Джош смеётся нервно, поражаясь собственной глупости. Рукой он зарывается в волосы на затылке и слегка тянет, уставившись в предзакатное небо. — Я не это имел в виду, — шепчет он. В глазах пощипывает и Джош ненавидит себя за это. Он не может понять что ему делать дальше. Он даже не знает нравится ли ему Тайлер на самом деле или только его образ. — Хэй, — голос у Зака мягкий, успокаивающий, он протягивает руку, цепляясь пальцами за прутья, пытаясь оказаться чуть ближе. — Хэй, уже неважно, ладно? Тебе стоит хотя бы поговорить с ним. Потому что, знаешь, ему тоже нелегко. И это вовсе не из-за тебя, просто… — Зак! — к ним подбегает парень в растянутой майке. Загорелый, потный и улыбающийся. Его блестящие карие глаза смотрят на Джоша и понимают. И Джош понимает. Во внезапно накатившей тревоге еле-еле не отшатывается назад. — Джошуа, — улыбка делается меньше, и голос у Тайлера тише, чем должно быть, но он явно рад его видеть. Зак выразительно ведёт глазами в сторону, где за его спиной стоит младший брат, и успокаивающе улыбается другу. Он медленно разворачивается, хлопает Тайлера по плечу и лёгкой трусцой бежит обратно на площадку. — Хэй, — говорит Джош и отводит взгляд на пыльный асфальт под ногами. Тайлер отзывается мягким эхом; его «Хэй» звучит намного более расслабленно и спокойно, чем у Джоша. Они не говорят больше ни слова несколько минут. У Джоша почему-то слегка трясутся руки, и он гулко сглатывает, пытаясь унять дрожь. — Может, пройдёмся? — пробует он, поднимая взгляд. У Тайлера в глазах счастливая улыбка. Он с готовностью кивает, и, в несколько мгновений добежав до выхода, выходит из-за ограждения. На доске Джошу спокойнее. Он лишь иногда немного отталкивается от земли, чтобы колёса продолжали крутиться, потому что Тайлер идёт рядом на своих двух, а Джош не хочет, чтобы тот бежал из-за него. Они всё ещё молчат, но Дан думает, что это тот самый вид тишины, который принято называть приятным. По крайней мере ему вполне комфортно. И всё же он открывает рот первый, потому что им действительно нужно поговорить: — Играешь в баскетбол? — начинает он издалека. — Ага, немного, — мальчик кивает, крутя в руках какой-то цветок, сорванный им по дороге. — Родители хотят, чтобы я продолжал им заниматься, ведь тогда в университете у меня будет спортивная стипендия, как и у Зака. — А ты чего хочешь? Тайлер усмехается вроде как благодарно. — Хочу играть в уличный баскетбол с Заком и теми ребятами, о которых кроме имён ничего не знаю, — он задумчиво улыбается и смотрит на Джоша. — А ты? Играешь во что-нибудь? Джош хихикает, вспоминая уроки физкультуры в школьные годы. — Мячи меня ненавидят. Они просто летят мне в лицо каждый раз, когда я пытаюсь договориться, — Тайлер искренне смеётся, и Джош почему-то гордится, что смог развеселить его. — Так что нет. Только бегаю иногда и, — кивок на потрёпанную доску под ногами, — катаюсь. — Мне нравится скейтбординг, — активно кивает мальчик. — Сама его атмосфера, понимаешь? Все эти граффити, стук колёс, травка и дерзкие скейтеры, — Джош посмеивается и думает причём тут травка вообще. — Хотя, — продолжает Тайлер, косясь на него, и Джош мог бы подумать, что у мальчика сейчас взгляд какой-то кокетливый, — оказывается, что на деле они невиннее детей и смущаются больше, чем семиклассницы. Джош чувствует, как заливаются румянцем его скулы. Он даёт Тайлеру лёгкий щелбан и уезжает на несколько метров вперёд, смеясь в ответ на чужие возмущения. Джош забывает что такое время, когда они начинают обсуждать любимые фильмы, музыку, еду и прочую чепуху. Он думает, что Тайлер один из самых приятных собеседников. Они сидят на лавочке в свете лучей закатного солнца, когда Джош всё-таки решается: — Почему ты делаешь это? Тайлер смотрит непонимающе, призывая задать более конкретный вопрос, на что Джош говорит «Ну» и указывает на себя. — Типа… Одеваюсь, как девчонка? — предполагает Джозеф и получает несмелый кивок и вновь порозовевшие щёки. Он хмыкает и смотрит на заходящее за горизонт солнце. — Это способ выразиться. Никто не замечает меня. Когда я в обычной одежде. Стоит мне одеться слишком, эм, красиво, накраситься и надеть парик, и — бам — все взгляды обращены на меня, — он говорит задумчиво и немного обиженно, но потом снова поворачивается к Джошу, ослепительно улыбается и добавляет: — Да и мне просто нравится. Почему это только девушкам можно делать все эти классные штуки? Джош кивает. Одежда не важна. Тайлер прекрасно выглядит в юбках и с макияжем, но то, какой он без них намного красивее. И Джош хочет говорить с ним часами, независимо от того, во что он одет. Он думает пару минут, смотря на солнце, скрывающееся от людей до следующего утра. — Хочешь сходить куда-нибудь завтра? — спрашивает он, поворачиваясь к Тайлеру. Мальчик смотрит на него немного удивлённо, но безусловно радостно. — Хочешь, чтобы я, эм, приоделся? — его голос неуверенный, прячущий в себе неуместные смешки. — Это не важно, — улыбается Джош, — ты главное приди. Тайлер счастливо улыбается в ответ, слишком активно кивая головой. Джош уже не может дождаться завтрашнего дня. Да, одежда не важна.