Простой инстинкт

И вот, они снова у дверей лаборатории. -Итак, Брейн, чем мы займемся сегодня ночью? Опять придумаем новый план захвата мира? Или сделаем карандаши со вкусом оливок? -Нет, мой друг, сегодня мы отдохнем - я слишком устал от этой бродвейской кутерьмы. Будешь чай? - А, да Брейн, это так заботливо с твоей стороны. Брейн подогревал воду на горелке, а Пинки сел на край стола и стал пристально наблюдать за ним. - Брейн, ты все еще расстроен? - Я? Расстроен? Не говори ерунды – я просто немного устал. Вот и все. Даже хорошо, что эти напыщенные критики не пришли – испортили бы весь мой настрой. - А мне кажется, что ты все – таки расстроен, Брейн. - А еще тебе кажется, что швабра разговаривает. - Она рассказывает такие смешные истории, бряк. - Охх.. Брейн хозяйничал у колбы, наклоняя ее с помощью незатейливого механизма, разливал чай в наперстки. - Вот, держи. - Большое спасибо. Только Брейн вздохнул и прикрыл глаза, как почувствовал, как об его шею трется теплая щека Пинки. Потом он положил голову ему на шею, уткнувшись носом Брейну в ухо. Брейну такой близкий контакт одновременно нравился, и нет – он все никак не мог привыкнуть к такому вторжению в его личное пространство, но и без этого уже не мог. На колкие высказывания и удары сил уже не было и он, просто молча, принимал заботу Пинки. Внезапно, Брейн почувствовал, теплый язык на своей шее. По телу пробежала дрожь. - Пинки! Что ты делаешь?! - Тебе не нравится? - Не то, что бы не нравится, но.. - Не стесняйся меня – мы живем вместе уже год. Позволишь? Брейн так жутко устал, что просто не мог отказаться от поддержки. И он не отказался. Пинки вылизывал, покусывал его шею, задевая языком уши. Это действительно было очень приятно. Настолько приятно, что к низу живота начало подкатывать возбуждение. - Пинки, хватит, не то я сейчас.. - Все в порядке, Брейн. Пинки оторвался от своего занятия - Можешь сделать мне тоже самое? - Да, конечно. И Брейн глупо, неумело поцеловал Пинки в щеку. Потом в другую, дальше в шею, и потом он поцеловал его в ухо. Вдруг ему в лапу уперся уже набухший орган Пинки. - Пинки, ты тоже.. - Давай сделаем это. - Но, я.. Брейн резко схватил его за плечи и поменял положения их тел. - Если ты так этого хочешь, то будь главным. Здесь ты ничего не испортишь. - То есть, сегодня я.. - Почему нет? Ты ведь сам говорил - прими все так, как есть. Это простой инстинкт. - Но, все – таки, это больнее..в этом положении..Уверен? - Если ты и дальше будешь задавать глупые вопросы, мы вообще ничего не начнем. В ответ Пинки стянул с Брейна костюм и стал вылизывать его грудь. Смокинг сильно мешал, поэтому попутно он пытался его снять. Брейн, видя это барахтанье Пинки, решил ему помочь. И вот, они уже полностью раздели друг друга. Брейн был абсолютно расслаблен – в голове было легко и приятно – все-таки, Пинки творит чудеса. А сам Пинки в это время обслюнявил свою ладонь и стал водить ей взад-вперед по члену. - Это немного больно, поэтому приготовься, ладно? - … Брейн зажмурился, пытаясь сдержать инстинкт, и не стукнуть или укусить Пинки. -Агх!- какая боль. Нет, его, конечно, расплющивало уже много раз, но эта боль другая. -Ах! Толчок. Еще один. Пинки крепко обнял Брейна и стал ритмично двигаться внутри него, постепенно наращивая темп. Брейну стало все труднее сдерживаться – он постепенно терял разум. Но колотящееся сердце Пинки заставляло его держаться в тонусе. Если подумать, он всегда тянет Пинки вниз. И характер у него скверный – одержимый зануда, который не то, что поддержать – выслушать никого не может. В отличие от его друга, он совсем не ладит с окружающими и срывает свою злость кулаками, и больше всего доставалось как раз - таки Пинки. Почему он вообще все еще с ним? Сегодня Пинки стал звездой Бродвея не напрягаясь, а вместо этого предпочел упасть на его уровень. И что он получил взамен? Кулак в лицо. Снова накатывающее чувство вины. Брейн нерешительно обнял Пинки и уткнулся мордочкой в грудь компаньона, его уши при этом поджались. Пинки, почувствовав это, в долгу не остался, и немного снизил темп, начиная двигаться более уверенно и плавно. Внезапно, Брейн почувствовал, как Пинки задел что-то, и внутри стало растекаться тепло. Стало очень жарко, внизу приятно потянуло, Брейну просто хотелось задержать это чувство. Пинки, по трясущимся рукам Брейна( а еще потому, что он перестал контролировать свое слюноотделение) понял, что достиг цели, поэтому пытался задевать эту точку все время. У самого Пинки тоже голова шла кругом – так хорошо еще никогда не было. Обняв друга еще крепче, он продолжал толчок за толчком. Поддавшись этому растекающемуся теплу, Брейн потерял самоконтроль – он на время забыл обо всем, и выпустил все свои инстинкты и чувства, которые до этого подавлял. Когтями он впился Пинки в спину, а потом укусил за плечо. Пинки даже не вскрикнул, просто немного отстранился – разрядка была уже близка. Еще толчок внутрь Брейна и он кончает. Но Брейн даже не думал заканчивать – он схватил еще не успевшего прийти в себя Пинки, и навалился сверху. Не в силах что-либо понять, Пинки беспомощно наблюдал. Но, как всегда - он совсем не чувствовал страха. Только плечо свело. Брейн вошел сразу, резко, и стал толкаться внутрь. Развернув его лицом вниз, он впился в его предплечья когтями. Это довольно болезненно без подготовки – Пинки сжал зубы. Толчки были сильными, но, все-таки секс вымотал его, а член был смазан его собственной смазкой. Пинки развернулся и снова обнял Брейна, правда, только одной рукой. Несколько толчков внутрь, Брейн кончает и обессилено падает вниз. Оба засыпают. Утреннее солнце светило ласково и приветливо, в лаборатории летом не было ученых. Пинки проснулся и почувствовал, как что-то холодное и мокрое упало на больное плечо. -А все ты виноват - ты, и твое желание быть избитым. Он лежал на чем-то мягком, а Брейн сидел рядом. Возле него лежала крышка от пластиковой бутылки, заполненная холодной водой, куда Брейн макал кусок белой ткани, которым потом натирал его плечо. -Сейчас я закончу. Полежи так еще немного. Потом отнесу тебя в ванну. А потом забинтуем твою лапу. - Оу, ты такой заботливый, Брейн. - Пинки, один вопрос – почему ты так упорно на это нарываешься? Я же каждый раз теряю голову, так почему ты так упорно продолжаешь хотеть этого? Почему ты сам себе не поможешь? Или не остановишь меня? Мы же равны по силе. - Бряк, ну, я не против того, что вчера между нами произошло. - Пинки, тебе знаком термин «мазохизм»? - Это такой сырный соус в Аризоне? - Агх.. Встать сможешь? - Думаю, да. -Держись за мое плечо. Вместе они дошли до контейнера, наполненного теплой водой. Брейн швырнул туда Пинки. - Ой! Брейн, что ты делаешь? - Улаживаю проблемы, который сам натворил. Мягко, плавно, он смывал все, что осталось после их вчерашней ночи. - С тем, что..внутри, разберешься сам, ладно? - Конечно, Брейн. Брейн смущенно отвернулся и сел возле контейнера, пока Пинки улаживал все проблемы. - У тебя там..ну..ничего сильно не болит? - Нет, Брейн, похоже, ты не разорвал ни одну мышцу, даже сильно не растянул – я не чувствую сильных спазмов, так что не переживай, хорошо? - Твоя осмысленная речь греет мои уши. - А как ..ну, ты сам, Брейн? - Нормально. Так же, как и ты. А теперь даже не вспоминай это. - Брейн, а ты не хочешь в ванную? Мы можем набрать еще одну. - Нет, Пинки, я уже принял ванную, пока ты спал. Скажи, когда закончишь, мы еще не забинтовали твою лапу. -Брейн, когда ты успел все это сделать? - Я почти не спал ночью. После того, как проснулся, я немного обработал твои предплечья. Ну, и дальше по списку. - Похоже, я закончил. Осталась только проблема с лапой. -Так, не двигайся. – Брейн резко дернул бинт. – Вот, так-то лучше. Теперь два дня его не снимешь. - Хорошо, Брейн. А что мы будем делать сегодня вечером? - Не знаю как ты, Пинки, а я, пожалуй, высплюсь сегодня ночью. А ты можешь телевизор посмотреть. - Ладно, Брейн. Пинки оглянулся, наблюдая, как Брейн устало идет в клетку. В мордочку Пинки ударило солнце, приятно теребя все тело. Потирая болевшую руку, он, поддавшись дрёме, с приятным чувством внутри,тоже уснул вместе с пультом, так и не включив телевизор.