Пересечение

* * * январь 1998 года Обшарпанный бар. К весьма неопрятного вида мужчине подсела женщина в чёрном плаще и раздражённо прошептала: — Ксено, ты совсем из ума выжил? Ты хоть понимаешь, чем нам это грозит? Мужчина поднял на неё свой отрешённый взгляд. — Ты все-таки здесь… — он нервно катал по столу солонку, не обращая внимания на высыпающуюся соль. — Не думал, что придешь. Ох, многое бы ей хотелось ответить на это. Но не сегодня. — Если у тебя есть что-то конкретное, то давай побыстрее, — снова раздражение в ее голосе, на этот раз сильнее. — Хорошо, — он остановил солонку в покое. Коротко вздохнул: — Белла, помоги мне спасти Полумну. Беллатриса несколько секунд молча смотрела на него. Потом усмехнулась и ответила: — Ксено, скажи мне, ты окончательно рехнулся или только прикидываешься? Как ты себе это представляешь? Он провёл рукой по своим взъерошенным седым волосам. — Я… не знаю, я просто подумал, что раз мы… — Если у «нас» когда-то и было что-то общее, то только поэтому я не убила тебя в самом начале беседы. — Да, но… — Я не смогу помочь ей. Ничем, — она встала и собралась уходить. — Запомни, Ксено, «нас» нет уже много лет. «Мы» исчезли. Так что советую тебе забыть обо всем, что с этим связано. — Не могу, — произнёс он, тихо усмехаясь. — Что? — Все вот здесь, — он постучал пальцем по своей седой голове. — Я помню все, что случалось со мной в этой жизни. Я никого и ничего не забываю. И знаешь, Белла, по-моему, это прекрасно. Потому что мне есть, что помнить. * * * 1971 год Солнце только взошло над землёй, а она уже идёт к нему. Его чёрная звезда. Белла шла против света, и лучи озаряли ее силуэт, делая его еще более мистическим. Но Ксено уже ждал ее. Сегодня все должно было решиться. — Белла! — он подбежал к ней и подхватил, закружив в воздухе. Она лишь рассмеялась своим глубоким, грудным смехом. Потом Ксено поставил ее на землю и, сжимая ладони Беллы в своих, начал с жаром объяснять: — Белла, я, кажется, нашёл его! Недостающий элемент! Я понял, чего не хватало в заклинании! — Правда? — она заглянула ему в глаза, не хуже детектора лжи считывая всю информацию. — Так чего же мы ждём! Они вошли в дом, совершенно не приметный снаружи, внутри которого Ксено оборудовал что-то вроде лаборатории. Белла смотрела на то, как Ксенофилиус судорожно раскладывает последние необходимые предметы, как от возбуждения у него дрожат пальцы, но думала совсем о другом. О том, какая у нее сейчас могла быть жизнь, если бы полгода назад на балу в Министерстве к ней не подошел и не пригласил на танец один молодой человек. И если бы проходящая мимо веселая от шампанского Андромеда, подмигнув, не посоветовала ей присмотреться к нему — весьма перспективному начинающему ученому, Ксенофилиусу Лавгуду, выходцу из пусть и не столь состоятельного, но достаточно древнего рода чистокровных волшебников. Все было бы по-другому. Однако теперь настал великий день. Его день. Ксено поднял из клетки за уши довольно упитанного кролика. — Ну что ж, Матиас, ты должен гордиться! Именно на тебе я проведу этот опыт. Ксено осторожно поставил кролика на центр стола, огороженного бортами. Вокруг зверька в пяти точках засветись небольшие огни, между которыми сразу возникли неяркие голубоватые нити. Кролик больше не мог двигаться. Ксено поднял волшебную палочку и, медленно выдохнув, начал читать длинную формулу заклинания. По мере того, как он произносил латинские слова, атмосфера становилась все более разреженной. И наконец когда, казалось, воздуха у Ксено уже не хватит, все получилось. Из кролика, который последние несколько минут только и делал, что мелко дрожал, вдруг вылетело едва осязаемое серебристое облачко. Нити, из которых оно состояло, двигались, будто кто-то невидимый сматывал и разматывал клубок. — Ксено… у тебя получилось! — Белла подошла сзади и положила руки ему на плечи. — Не сейчас, — его голос был осипшим. Он отдавал все силы и концентрацию на контроль этой серебристой субстанции. — Конечно, — она поспешно убрала руки. — Но ты только посмотри, как прекрасно все вышло! — голос Беллы был горяч от переполнявших ее эмоций. «А ведь у неё сейчас должны быть просто поразительные глаза. Всегда, когда что-то занимает ее столь сильно, они становятся неотразимы». Секундного замешательства, потраченного на эту мысль, хватило на то, чтобы Ксено потерял контроль. Над всей ситуацией. Нити вдруг начали стремительно скручиваться в тугой узел, а через секунду… Прогремел взрыв. — Ксено, Ксено! — он очнулся оттого, что кто-то хлопал его по щекам. Приподнявшись на локтях, оглянулся. Весь пол был усыпан щепками. Перед Ксено на корточках сидела Белла, обеспокоенно глядя на него. — Как ты? — Я… нормально. Черт возьми, — он устало провёл ладонями по лицу. — Надо же быть таким идиотом. Я совершенно не подумал, как все стабилизировать, а ведь это мощнейшая энергетическая субстанция… — Ксено! — она взяла его лицо в свои ладони и развернула к себе. — Какая разница? Это уже мелочи, их можно доработать потом. Ты хоть понимаешь, что ты смог сейчас сделать? Он молча смотрел на неё. — Ты смог разделить тело и сознание живого существа. Его душу, если хочешь. — Я бы предпочел все же не посягать на такие материи. — Да не важно! Ксено, это же гениально! Это, это… У меня даже слов нет! — и Белла поцеловала его. Впервые. Это было настолько неожиданно, что Ксено даже растерялся. Слишком много событий за один день. * * * — Все, я не знаю, что делать, я сдаюсь! — Ксено положил голову прямо поверх книги. Оплывшая свеча тускло освещала пергамент с кучей пометок, большинство из которых были перечёркнуты. — Прекрати дурить, — не отрываясь от чтения огромного талмуда, отозвалась Белла. — Мы просто еще не нашли нужный источник. — Мы ищем его уже которую неделю. Такое впечатление, что мы ходим кругами вокруг одной и той же информации, ни на шаг не приближаясь к нужному ответу. — Значит, мы ищем что-то не то. — Я не знаю. Я уже ничего не знаю и ни в чем не уверен. И вообще не вижу смысла продолжать эту работу. На кой-черт и кому она сдалась? Белла резко отодвинула стул — ножки жалобно скрипнули по полу — и стремительно подошла к Ксено. Одной рукой приподняла его лицо за подбородок, а другой отвесила звонкую пощечину. Ксено потрясённо глядел на неё. Даже не сразу ощутил, как горит щека, настолько он был в шоке от ее поведения. — Даже не смей сдаваться, слышишь! — злобное шипение Беллы, переходящее в шёпот, сейчас было громче и страшнее любого крика. — Не вздумай опускать руки! Никогда и никому исследования не давались легко. Или ты думал, что эта дорога будет усыпана лепестками роз? Подумаешь, повезло ему, формулу изобрёл. Ты станешь по-настоящему великим, когда сделаешь своё заклинание совершенным. И если для этого тебе придётся пройти все круги ада, я лично запихну тебя туда. Потому что я просто не могу позволить сгнить такому уму! Сиди и работай! Если тебе кажется, что ты бродишь вокруг информации, я не знаю, залезь в самый ее эпицентр, перечитай задом наперёд те книги, которые ты изучал до этого. Делай что угодно, но даже не думай прекращать работу! — последние слова она произнесла, грозно наставив палец прямо на его нос. «Если ты бродишь вокруг… залезь в самый эпицентр». — Да ведь это гениально… — он был слишком ошарашен пришедшей идеей, чтобы среагировать как-нибудь ещё. — Что? — Белла, только что закончившая свою пламенную речь, не поняла его реакции. — Если искать потенциал для стабилизации не во внешней среде, а в самой извлекаемой субстанции! Он же будет строго эквивалентен ей и идеально подойдёт для этого! — Ксено рассмеялся и, вскочив на ноги, стиснул Беллу в объятьях. — Отпусти, ты меня сейчас задушишь! — Белла, ты просто восхитительна! Как же я раньше не догадался… Спасибо тебе! — и, оставив на ее губах быстрый, но страстный поцелуй, кинулся к расчетам. Белла стояла и смотрела на него с лёгкой усмешкой. Волосы взъерошены, рубашка мятая, но глаза… Они горели тем огнём, который делает людей самыми живыми на земле. А мужчин, которые так горят им изнутри, он делает донельзя привлекательными. Во всяком случае, для неё. * * * Прошло пару месяцев. Ксено решил, что следующий эксперимент будет безопаснее провести на открытом воздухе, поэтому сейчас они с Беллой находились на поляне в лесу. Опускались сумерки, придавая окружающему немного пугающий, потусторонний вид. Белла держала на руках упитанного книззла и чесала его за ухом. — Вот. Я нашла самого умного для твоего эксперимента. — Зачем? Ведь если что-то пойдет не так, он гораздо сильнее… будет ощущать свои страдания, чем его более глупые собратья. Белла удивленно посмотрела на него. — Но как же? Разве смысл не в том, чтобы понять, как твое заклинание будет работать на разумных существах? Чем раньше это станет ясно, тем лучше. — Да, но… Тебе не жалко зверя? — Его? — она удивлено посмотрела на разнежившегося книззла в своих руках. Посмотрела… как на вещь. — Это всего лишь книззл. Какая разница, что он будет чувствовать? Люди приносили и большие жертвы на алтарь научных открытий, чем жизнь какой-то кошки. — Тогда зачем ты чешешь его? Теперь она уже посмотрела на Ксено, как на… не очень умного человека. — Ксено, потому что, если он будет спокоен, ты сможешь легко наложить на него заклинание. Ксено немного поежился от таких циничных взглядов. Он-то переживал за жизнь и смерть каждого своего подопытного существа. Белла поставила книззла в огороженный заклинанием прямоугольник. Ксено встряхнул головой и сосредоточенно начал говорить в палочку: — Сегодня четвёртое июля 1971 года. Я приступаю к следующей стадии эксперимента: попытке отделить сознание и, — тут он немного замялся, — душу магического существа от его тела. Ранее были получены успешные результаты в экспериментах на различных животных, в том числе и на крупных млекопитающих, обладающих примитивным разумом — приматах, в частности, шимпанзе. Сегодня подопытным объектом избран книззл. На более крупных существах пока решено не экспериментировать. Необходимые изменения в формуле, в частности, для стабилизации магического компонента, учтены. Приступаю к реализации. Он закончил свою речь и выдохнул. Во рту было сухо. Сзади неслышного подкралась Белла и мягко обняла его за талию. — У тебя получится. — Я знаю. Глубокий вдох… И снова длинная формула. Только на этот раз он читал ее гораздо увереннее. Голос звучал громче, слова чётче. Через пять минут тугой клубок серебряных нитей был аккуратно упакован в один специальный контейнер, а неподвижное тело книззла — в другой. Ксено устало осел на землю. — Это оказалось сложнее, чем я думал, — в самом деле, работать с магическим существом было очень утомительно. Силы улетучивались просто с поразительной скоростью. — Ксено, — Белла села перед ним на колени, убирая с его лица упавшие пряди. — Я ещё не встречала кого-то более гениального, чем ты. Твой разум способен думать о вещах, которые другим даже не приходят в голову. Ты не видишь каких-то границ, ты мыслишь шире. И это прекрасно! А ещё, — она коварно улыбнулась, — Я знаю, что тебя сейчас взбодрит! Белла отошла от него на пару шагов и вдруг легко скинула своё платье, оставшись совсем нагой. В сумерках ее белое тело слегка светилось. Она стала медленно приближаться к нему. — Белла, ты уверена, что… — от увиденного у Ксено перехватилось дыхание. Она была прекрасна. Богиня, которой нет равных. Ради такой женщины можно совершить все, что угодно, выжать свой мозг до капли, лишь бы видеть ее горящие глаза. — Абсолютно. Я всегда точно знаю, чего хочу. И сейчас это ты, — она подошла совсем близко и накрыла его губы своими. Ночное таинство, творившееся между ними под звёздами, было видно только Вселенной. Ее прекрасные дети были вместе в этот миг. И были счастливы. * * * — А сегодня на собрании нам рассказывали о… По правде говоря, Ксено слушал ее вполуха. Потому что Белла несла откровенную ересь. Некоторое время назад они повстречали человека, представившегося Родольфусом Лестрейнджем, который активно агитировал их вступить в ряды «Пожирателей смерти». «Какое дурацкое название», — подумал тогда Ксено и отмахнулся от предложения, сказав, что у него много работы и ему некогда тратить время на глупости. А вот Белла всерьёз этим заинтересовалась. Ксено и сам не понимал, что привлекло ее в этой организации, но нездоровый блеск глаз — точно такой же, какой бывал, когда она приносила ему очередной объект для опытов — ему не нравился. И теперь она регулярно ходила на встречи с этими загадочными людьми, каждый раз возвращаясь преисполненная энтузиазма и пересказывая ему содержание «заседаний». Вот и сейчас Белла вещала об идее господства магов над магглами — это необходимо для расширения территорий, усиления влияния, и вообще, во главе иерархии должны стоять сильные мира сего. Стоять и заботиться о тех, кто находится ниже них на эволюционной лестнице. Происходящее Ксено несколько раздражало. Даже не тот факт, что Белла теперь где-то пропадает столько времени — пусть развлекается, если ей это доставляет радость. Его напрягала как раз суть этого «развлечения». Если систематизировать все рассказы Беллы, то получалось, что разговоры и обучение, проводившиеся в организации, были направлены на две вещи: взрастить преданных своему руководителю (раз) и подготовленных в боевом плане (два) людей. И если принять данное утверждение как верное, то очевидна становилась цель названных действий. И цель эта Ксено не нравилась. Он честно пытался поговорить с Беллой, и не один раз. Но она уперлась и отказывалась слушать любые нарекания по поводу действий Томаса Риддла. Для нее он априори был прав. И Ксено ужасно бесило, что у него никак не получается не то чтобы переубедить ее, но хотя бы заставить задуматься об истинном положении вещей. Однако сейчас у него не было сил на споры. — Белла, я работаю, — устало ответил. Сегодня ему никак не удавалось найти баланс, необходимый для перемещения душ между двумя объектами. Белла внимательно посмотрела на его записи, а потом медленно начала: — Ксено…, а ты никогда не думал о том, что твои теории могут быть применимы не только к животным? Он устало прикрыл глаза. Думал. В том то все и дело, что думал. И страшился этого. Памятуя о том, сколько жертв было среди «подопытных объектов» из числа животных, о начале экспериментов над людьми было страшно даже помыслить. А если добавить к этому то, с какой алчной улыбкой Белла приносила ему очередной экземпляр, о предполагаемом формате поиска «добровольцев» среди людей думать не хотелось совершенно. Однако… тот червь тщеславия, который есть в каждом ученом, жил и в нем. И этот червь порождал иногда мысль о том, каких высот Ксено мог бы достичь, если бы ему удалось осуществить задуманное… Но он гнал от себя эту мысль. Гнал всеми силами. И сейчас словно сам дьявол в лице его любимой женщины нашёптывал на ухо: — Ты бы стал самым великим из ученых за всю историю магического мира… тебе не было бы равных, никто и никогда не смог бы сравниться с гением твоего ума… «Белла, Белла, что ты делаешь со мной… Не корми его, не давай ему волю. Он сожрет меня изнутри, и ничего не останется, одна лишь голодная до славы пустота». Ксено с трудом нашёл в себе силы отстранить ее и хрипло произнести: — Нет. Об этом думать пока рано. Слишком сложно, необходимо ещё довести до совершенства множество других этапов. Он соврал ей. Впервые. На душе сразу стало ужасно паршиво. — Я… пойду пройдусь. Голова болит, я очень устал за сегодняшний день. — Хорошо, — она уселась на диван и потянулась к раскрытой книге, лежащей рядом. — Я останусь. На улице дождь, а я не люблю сырость. * * * Ксено шёл по мокрой осенней улице, сердито пиная листву под ногами. Он знал, откуда дует ветер этих безумных идей Беллы. От Тома Риддла. Когда она вернулась с первого собрания, то, казалось, искрами из ее глаз можно было поджигать города. Честное слово, он давно не видел ее такой экзальтированной. То, с каким восхищением она описывала их руководителя, передать довольно трудно. Ясно становилось другое: она нашла себе нового гения. Это довольно ощутимо било по самолюбию Ксено, однако, вычленив рациональное зерно из ее восторженных речей, он честно признался себе, что тягаться с этим человеком ему будет не по силам. Во-первых, масштаб и размах деятельности: Ксено не видел себя за пределами науки, считая все остальное не более чем не заслуживающей внимания суетой. Том Риддл же видел науку, как… техническое приложение для реализации своих идей. Может, поэтому он так легко ко всему относился. Во-вторых, объективно оценив ситуацию, Ксено с сожалением понял, что уступает ему по уму, оригинальности идей, и, что уж там говорить, по магической силе. Но третье, самое главное… Если со вторым пунктом Ксено все же мог попробовать потягаться, то в чем он безоговорочно проигрывал Риддлу, так это в степени беспринципности. Том Риддл не признавал никаких законов. Вообще. Ни магических, ни маггловских, ни мирских, ни духовных. И это делало его на голову выше всех остальных. Воистину, когда у тебя нет никаких ограничений… Доступным становится все. Однако Ксено, скрепя сердце, был готов смириться скорее со своим «вторым номером», нежели пожертвовать всеми законами морали и гуманности, как это сделал Том Риддл. Паршиво. Ещё и этот, как его… Лестрейндж. Змей-искуситель, не иначе. Он регулярно заходил за Беллой, прежде чем отправиться на собрание вместе с ней. Звал и Ксено (каждый раз), но тот отказывался. Нет, Родольфус не позволял себе никаких непристойностей, был предельно учтив, но… То, как он смотрел на Беллу, приводило Ксено в бешенство. Родольфус смотрел на нее, как на свою собственность. Как будто это была его женщина. Но сейчас на арене собралось слишком много соперников, и Лестрейндж явно дожидался своей очереди. Противный, скользкий тип. Теперь вот и Белее пришлось соврать. Ему вообще не нравилась та тенденция, которая прослеживалась между ними в последнее время. Сидеть и спокойно смотреть, как она добровольно загоняет себя в ловушку (а именно этим Ксено считал организацию «Пожиратели смерти»), он не мог. Но чем больше он пытался вразумить ее, тем сильнее у него возникало чувство, что Белла отдаляется от него. Что делать с таким положением дел, если честно, Ксено не знал. Погруженный в мрачные мысли, он добрел до магического квартала (дом Ксено, доставшийся от предков, стоял на окраине — он слишком любил тишину и слишком не любил избыток людей вокруг себя), а точнее, до магического зоопарка. Два укротителя пытались загнать вновь привезённого (о чем говорила стоящая сзади огромного деревянного коробка) гиппогрифа в вольер. Он был в бешенстве. Кричал, брыкался, яростно был крыльями, и даже порвал одному из мужчин куртку, оставив на коже глубокие царапины. — Ах, ты, сволочь! — довесив эту фразу крепким словцом, укротитель отошёл в сторону, придерживая раненую руку. Потом достал волшебную палочку, — Бен, отойди! Эта скотина мне надоела! Не хочет по-хорошему, пойдёт в вольер по-плохому! — Тише, Стивен, угомонись. Вы совсем запугали его, вот он и злится, — из расположенного рядом здания вышла девушка и медленно начала подходить к разъярённому зверю. — Если бы вы с самого начала не нервировали его, все прошло бы нормально. Ксено стоял и тупо моргал глазами. Эта девушка… наверное, именно так выглядят «ангелы» из маггловской книжки, прочитанной им много лет назад. Она шла к гиппогрифу, совершенно не выказывая признаков страха. Зверь все ещё брыкался на поводу, однако начал с опаской поглядывать на девушку. Не торопясь, шаг за шагом она подходила все ближе и ближе. Остановившись буквально в метре, сделала легкий поклон. И, наконец… гиппогриф тоже склонился перед ней. Теперь в шоке были и укротители. — Какой ты красивый, хоть картину с тебя пиши, — она говорила с ним, как с абсолютно разумным существом. — Это была бы лучшая работа в моей коллекции. Но для этого нужно, чтобы ты пошёл со мной. Пойдёшь? — и она протянула к нему руку. На секунду Ксено испугался, что эта бешеная зверюга откусит ей пальцы. Но ничего подобного не произошло. Гиппогриф подошёл и аккуратно просунул свою морду под ее ладонь, давая себя погладить. Ксено изумлялся все больше и больше. У неё что, врождённый дар контакта с животными? Пока он хлопал глазами вместе с двумя укротителями, гиппогриф с девушкой зашли в загон. После чего она ещё разок потрепала его по холке и вышла, закрыв калитку на обычный и магический замки. — Ну и цирк ты устроила! — Не пугайте животных. Вы гораздо сильнее, чем они. — Ну да, скажи это моей руке! — тот, которого звали Стивеном, продемонстрировал увечье. — Он защищался. Ты же видел только что, каким спокойным он может быть, если его не злить. — Ведьма, — сказал Стивен и ушёл с напарником куда-то вглубь зоопарка. «Какое гениальное в своей логичности объяснение», — подумал Ксено. Он не до конца понял, что с ним происходит, но ноги сами поднесли его к этой загадочной девушке. — Я видел, как вы только что укротили зверя… Это было блестяще! Она оторвалась от дверцы загона, с которой ещё возилась, и подняла взгляд на Ксено. — Это было совсем не сложно, — девушка с интересом рассматривала его. — Вы исследователь? — Что? Как вы догадались? — он улыбнулся. — Ну как же, этого ведь нельзя не заметить, — она подошла к нему. — У вас глаза исследователя. Ксено немного опешил от такой непосредственности. — Право, даже не знаю, что вам на это ответить. — А ничего не отвечайте, — она тоже улыбнулась ему и протянула руку. — Пандора. — Ксенофилиус, — они пожали руки. — А чем вы занимаетесь? — Ксено обратился к Пандоре, когда та снова уселась ковыряться с замком. — Я магоорнитолог. Хотя, приходится работать и со смежными видами. Вот, например, с этим красавцем, — она кивнула в сторону гиппогрифа, который сейчас мирно загорал на солнышке. — Да что же не так с этой железякой! — Пандора растерянно опустила палочку. — Никак не получается поставить стандартное защитное заклинание, оно соскакивает! — Позвольте, я посмотрю, — он тоже склонился над замком вольера. Через пару минут поднялся обратно. — Готово. Там в щель забилась слюна какого-то магического животного. Вот она и «фонила», не давая поставить стандартную защиту. — Спасибо, вы меня очень выручили! — Пандора поднялась и с удовольствием размяла затёкшую спину. Потом быстро посмотрела на часы. — Ох, я же совсем забыла… Простите, Ксенофилиус, но мне надо бежать! До свидания! — До свидания! — крикнул он вслед стремительно удаляющейся Пандоре. Она на секунду обернулась и помахала ему рукой, затем побежала дальше. А Ксено ещё несколько минут стоял на одном месте и пытался понять, что же только что с ним произошло. * * * Всю следующую неделю с Беллой творилось странное. Она чуть ли не по пятам ходила за Ксено, уговаривая его посетить их собрание. На вопрос «Зачем?» он каждый раз получал непрошибаемый ответ: «Потому что твои достижения заслуживают того, чтобы о них узнали по-настоящему важные люди». Через семь дней такого напора Ксено сдался. И когда к нему в очередной раз пришел, чтобы проводить Беллу, безмерно учтивый Родольфус Лестрейндж, Ксено сообщил, что отправится с ними. Родольфус показался несколько озадаченным и, извинившись, отошел на пару шагов. Вызвал патронуса и что-то негромко наговорил появившейся серебряной лисице, после чего та взмахнула хвостом и растворилась в воздухе. Потом вернулся к Белле и Ксено и сказал, что теперь они могут идти. Переместившись в нужное место, Ксено был слегка шокирован. Во-первых, перенесло их в какое-то поместье. Из-за своего уединенного образа жизни, Ксено давно не бывал в таких местах, поэтому первые несколько секунд находился под впечатлением от… размеров сооружения. Во-вторых, встречать их вышел сам хозяин. Вернее будет сказать, человек, который чувствовал себя хозяином положения. — Мой Лорд, — Родольфус и Белла синхронно склонили головы. Ксено поднял бровь. — Занятие сегодня проведет Антонин. Идите, — коротко бросил им Лорд и повернулся к Ксено. — Рад приветствовать вас в стенах нашей организации. Я давно ждал вас. Лорд Волан-де-Морт, — он протянул ему руку. — Ксенофилиус Лавгуд, — он принял рукопожатие. — Вы уж простите, мистер Риддл, но мне тяжело дается запоминание новых имен, я редко общаюсь с людьми. Так что, не обессудьте, я слишком привык к тому, которое встречал в школьных хрониках. Волан-де-Морт слегка приподнял уголки губ. — Вообще-то, я предпочитаю, чтобы меня так не называли. Но раз вы у нас в гостях… думаю, я могу сделать вам такой подарок. Что ж, позвольте я проведу для вас небольшую экскурсию. Следующий час Ксено в сопровождении Риддла ходил по всему поместью. Тот показал ему тренировочные залы, в которых сейчас как раз шло обучение усложненным боевым заклинаниям (Ксено с удовольствием поймал взглядом Беллу — какими же ловкими и грациозными были все ее движения), лаборатории, где на данный момент никого не было, ему даже продемонстрировали небольшой виварий, в котором содержались лабораторные кролики и мыши. И все это время Риддл не прекращал говорить. Стоит отметить, он был крайне интересным собеседником. Тот незаурядный ум, о котором Ксено был наслышан, более чем оправдал себя. Дойдя до одной из множества дверей, Риддл сказал: — А теперь, если вы не против, пройдемте в мой кабинет. Там мы сможем обсудить все остальное. Ксено был не против. Небольшое, довольно аскетично оформленное помещение — вот, что он увидел, зайдя внутрь. — Присаживайтесь, — хозяин указал на кресло около стола. — Желаете что-нибудь выпить? Чай, кофе? Что-то более крепкое? — Пожалуй, кофе. Черный, без сахара. Риддл кивнул. — Твилли! В кабинете с легким хлопком появился домовик. — Два черных кофе без сахара. Домовик поклонился и с таким же хлопком исчез. — Итак, — Риддл сложил пальцы домиком. — Я наслышан о вашем исследовании. Весьма… смелое решение — начать работу над такой сложной темой. Ксено слегка поклонился. — Однако хотелось бы услышать нечто большее, чем просто слухи. Расскажите о своей работе. — Зачем? — Просто интерес ученого. На столе бесшумно появился поднос с кофе. Ксено взял свою чашку. — Раз вы ученый, то должны понимать, что не в моих интересах разглашать что-то до официальной публикации. — О, уверяю вас, ваша сфера исследований не пресекается с моей! К тому же, я не сторонник публичной деятельности — вряд ли мы с вами столкнемся в редакции. — Ну, — осторожно начал Ксено. — если в общих чертах, то целью моей работы является научиться отделять тяжелые магические проклятья от душ пострадавших людей. — Интере-е-есно, — протянул Риддл. — И какую же теорию вы взяли за основу? — Переместительный закон. И чуть-чуть комбинаторику, — Ксено слегка улыбнулся. — Больше я пока вряд ли смогу вам рассказать. «На удивление вкусный кофе», — отметил про себя Ксено. — В целом, не нужно. Я могу примерно представить ход ваших мыслей… Однако, Ксенофилиус, я хотел подвести нашу беседу не к этому, — Риддл встал, прошел к стеллажу с книгами. — Вы никогда не думали о том, чтобы применить ваши, безусловно, глубокие знания в этой области в другом направлении? — он развернулся к нему, заснул руки в карманы брюк. — Вы работаете над тем, чтобы помочь душам уже пострадавшим, но не проще ли… предотвратить это страдание? Ведь зачастую бывают ситуации, когда волшебник может предполагать, что в ближайшее время ему будет угрожать опасность. Так не лучше ли защитить заранее самое ценное, что у тебя есть — свою душу? Например, поместить ее в неприметный объект, который сможет защитить себя сам. А когда опасность уйдет — вернуть душу обратно в тело. — Вряд ли кто-то может защитить человека, способного на такую магию, лучше него самого. — В принципе, я с вами согласен. Но условия бывают разные… иногда силы просто неравны. — И кого же видите пригодным для такой… защиты? — Это может быть любое животное, обладающее некоторым разумом и способное к самообороне. Чем плохи символы наших факультетов? Вы бы, например, прятались в орле Когтеврана, а я бы выбрал змею Слизерина — Возможно. Я… — Ксено был в некотором замешательстве. — В этом направлении я не думал. — Так подумайте, Ксенофилиус, подумайте. Мы готовы предоставить вам все ресурсы для работы, в том числе и для вашего основного исследования. Ксено повел головой из стороны в сторону. — Вы знаете, что мне необходимо? — Косвенным образом я осведомлен. И я в курсе, что для финального этапа вам нужен… особый подопытный материал. Ксено заметно помрачнел. — Где же вы этот «материал» берете? — О, на этот счет не переживайте, — Риддл ослепительно ему улыбнулся. — У нас много добровольцев. «Что-то я сильно в этом сомневаюсь». Однако вслух Ксено этого не сказал. — Благодарю за предложение, мистер Риддл. Я обязательно над ним подумаю. — Наше сотрудничество было бы выгодно обеим сторонам. Так что я очень надеюсь на то, что вы примете правильное решение, — Риддл пожал ему руку. — Очень. * * * Ксено сидел и мрачно смотрел в пустой лист. На работе сосредоточиться определенно не получалось. И хоть он никогда не считал себя Казановой, именно из-за отношений с женщинами в его жизни в последнее время происходило черти что. Нет, со стороны какого-нибудь наблюдателя внешне все казалось абсолютно нормальным, но на самом деле это было совсем не так. Если составить график, то его отношения с Беллой на данном этапе можно было представить в виде убывающей кривой, а вот с Пандорой она, похоже, нарастала. Они с Беллой не ругались. Не было ни ссор, ни упреков. Белла слишком часто пропадала в этом сообществе, заходя к нему все реже и реже. А когда появлялась, то любой разговор сводила к вопросу о вступлении Ксено в ряды «Пожирателей смерти». И его ужасно донимало, что она обсуждала это как уж решенное дело. От такого непрекращающегося давления хотелось спрятаться, сбежать. И он уходил от этих проблем, стремясь проводить время с той, с которой отношения налаживались с каждым днем. Хотя, это нельзя было назвать отношениями в их классическом варианте. Ксено приходил к Пандоре на работу, и они часами говорили. О его исследованиях, о ее открытиях в мире птиц. А ещё об их мечтах. Господи, он и представить не мог, что встретит человека с таким удивительным взглядом на вещи! — Я не люблю насилия над природой, — говорила Пандора. — Все самое гениальное она уже изобрела без нашей помощи. Мы можем лишь попытаться понять, как устроены сложнейшие из ее механизмов, и постараться воспроизвести их. Поэтому к работам Ксено Пандора вначале отнеслась с опаской. Но когда он объяснил ей, что является его конечной целью, стала воспринимать их более благосклонно. Общение с Пандорой доставляло Ксено безмерное удовольствие, но… Но. Тут он сталкивался с дилеммой. Совесть говорила ему, что в такой не простой для Беллы период, он должен быть рядом с ней и максимально стараться ее поддержать. А вместо этого он был с другой женщиной. Ксено немыслимо тянуло к Пандоре. Она была как тихая гавань для его мятущейся души. После бесед с ней оставалось невесомое чувство легкости и полета — словно ты ребенок, у которого нет и не было проблем. Выбирая между разумом и сердцем в данной ситуации, Ксено, противореча себе, все больше склонялся ко второму. А сейчас Ксено сидел и всерьёз размышлял, что если все же нарисовать этот график, то кривые на нем должны будут вот-вот пересечься. Что случится после пересечения, он не думал. Но почему-то ему казалась, что тогда будет пройдена некая точка невозврата. * * * Этим вечером Ксено сидел и ждал ее. В кои-то веки они заранее договорились поужинать вместе. Он на несколько часов раньше прервал работу, которая все равно не шла, и соорудил некоторое подобие романтического ужина. Он даже нашёл в своём гардеробе чистую белую рубашку и причесался. И вот уже полтора часа сидел в гордом одиночестве. Ксено в очередной раз посмотрел на часы. Ещё пять минут, и он пойдет спать. И буквально в следующий миг во входную дверь ввалилась Белла. Молча прошла и села в кресло напротив него. Несколько секунд сидела неподвижно, а потом начала тихо смеяться. Смех все нарастал, постепенно переходя в истерику. — Белла, что с тобой? — он кинулся к ней, присев на корточки. Взял ее лицо в свои ладони. — Что случилось? Она подняла на него глаза. Зрачки были огромными, а взгляд безумным. — Ксено… я убила человека. Он не могу поверить своим ушам. — Что… Но как? На тебя напали? — Нет-нет… — она затрясла головой, — Ксено, я сама это сделала. Понимаешь, сама. И, Ксено, — Белла посмотрела ему в глаза. — Это было восхитительно. У Ксено возникло чувство, как будто кто-то ощутимо приложил его в висок. Трясущейся рукой он провел по волосам, слушая, как сердце начинает стучать где-то в районе горла. Он медленно встал с пола. Подошёл к столу и налил себе полный бокал вина. Выпил залпом. Кажется, точка невозврата пройдена. * * * Наутро Ксено проснулся с гудящей головой и попытался вникнуть в реальность. Реальность выглядела весьма неприяглядно. После вчерашней новости Ксено непростительным образом напился. Нет, перед этим он честно попытался выяснить подробности произошедшего, но единственное объяснение, которое он получил — «Так было нужно». Выдав сей незамысловатый ответ, Белла ушла, а Ксено остался в гостиной с бутылкой вина и мыслями о том, как же теперь исправлять весь этот кошмар. Однако вчерашнее происшествие помогло Ксено кое в чем разобраться. Он понял, что ответит на предложение мистера Риддла. А еще он решил, что обсудит с ним помимо рабочего, другой — не менее волнующий — вопрос. Ксено вновь сидел в его кабинете, потягивая кофе. — Мистер Риддл, я обдумал ваше предложение. Лорд чуть заметно наклонился вперед. — И вынужден ответить отказом. Ваша идея не вполне совпадет с направлением моих работ, от которых я не хотел бы сейчас отвлекаться. Об истинной причине своего решения он решил не упоминать: то, как быстро «Пожиратели» приводят своих членов к добровольному совершению насилия, его категорически не устраивало. Однако у Ксено возникло ощущение, что его собеседник и так все понял. — Что ж, — у Риддла чуть заметно дрогнули ноздри. Больше он ничем не выдал своего раздражения. — Я надеялся, что вы примете правильно решение. Жаль, что я ошибся в вас, мистер Лавгуд. — До свидания, — у Ксено резко пропало желание находиться с ним в одном кабинете и дальше. — Увидимся, мистер Лавгуд. Ксено очень, очень надеялся, что нет. К своему разочарованию, вернувшись домой, Ксено не почувствовал ожидаемого облегчения. На смену предыдущей проблеме пришла следующая: он совершенно не представлял, как ему теперь защитить Беллу — а ведь ей наверняка потребуется помощь, даже если она сама пока этого не понимает. Ксено честно признался себе, что струсил перед Риддлом и даже не заикнулся о ситуации с Беллой. Осознание этого факта ничем не помогало Ксено, лишь еще больше портило настроение. И как теперь исправить положение, он не знал. * * * Следующим утром Ксено проснулся от грохота — хлопнула входная дверь. — Ксено! Таких интонаций он от нее никогда не слышал. Ксено едва успел подняться с кровати, как в спальню фурией влетела Белла, подскочила к нему и, взяв за полы пижамы, начала трясти. — Как ты посмел? Как ты посмел, я тебя спрашиваю, так меня опозорить? — Что? — спросонья он не очень хорошо соображал. — О чем ты? — Я представила тебя лучшему из волшебников современности! Это был твой шанс! Шанс подняться, стать великим ученым! И что сделал ты? Ты все упустил! Я уже не говорю о том, что таким людям не отказывают! Ты идиот, Ксено! — Вот в чем проблема, — голова сразу прояснилась. — А ты не хотела бы начать с себя? По-твоему, это нормально — убивать людей? — Не переводи стрелки! — Придется, потому что именно это подтолкнуло меня к такому решению! Я не желаю иметь ничего общего с организацией, целью которой является массовое насилие и террор! — Это не террор, это всего лишь необходимые меры, чтобы расширить взгляды людей, заставить их взглянуть на мир по-новому! Если ты так зашоренно смотришь на вещи, то никогда ничего не добьешься! — Белла! — кажется, теперь он тоже повысил на нее голос. — Послушай себя! Что ты несешь? — Это ты послушай себя Ксено! — Белла продолжала свою тираду. — Если мы будем бояться совершать смелые шаги, то так и будем сидеть как крысы в подполье! Иногда можно и пренебречь своим честолюбием! — Какое к черту честолюбие! — он схватил ее и развернул к себе. — Белла! Что. Ты. Творишь? — Убери руки, — яростно прошипела она, пытаясь вырваться. — Не уберу. Ты не понимаешь, куда катишься. Тебе просто задурили голову, а ты, наивная, веришь всему, что они говорят! — Я сказала, убери руки! — Белла с усилием вывернулась и отпрыгнула, тяжело дыша. — Ты ничего не понимаешь, Ксено! Из-за таких людей, как ты, волшебники должны прятаться по углам, а ведь это мы должны стоять во главе! Мы должны решать, кому скрываться, кому нет, а не наоборот! Я думала, ты сможешь понять всю ценность этой идеи, но, похоже, я жестоко ошибалась! — и вышла из комнаты, хлопнув дверью. — Белла! — сбежав за ней по лестнице, он обнаружил, что она уже ушла. * * * Три дня Ксено предпринимал попытки связаться с ней. Белла не отвечала. В смятении Ксено пришел к той, у которой всегда находил успокоение в последнее время. Он практически ничего не говорил, а Пандора весело щебетала о делах зоопарка. Потом вдруг сказала: — У нас намечается исследовательская экспедиция в латинскую Америку. Поедешь со мной? — Что? — Ксено настолько не ожидал такого предложения, что первые несколько секунд не нашелся с ответом. — Мне кажется, тебе это было бы интересно. И полезно. — Почему ты так думаешь? Пандора подняла голову и посмотрела на него. — Тебя что-то гнетет. Сильно. Иногда в таких ситуациях лучше всего сменить обстановку — глядишь, решение само придет к тебе. «Если бы это решение зависело только от меня», — мрачно подумал Ксено. Однако вслух произнес: — Я подумаю, Пандора. Спасибо. * * * На следующий день он возобновил поиски Беллы. А потом обнаружил нечто, что их остановило. Точнее, не обнаружил. Части своих записей. Тех, в которых были наработки по перемещению выделенной души в другой объект. По спине у Ксено пробежали мурашки. Эти люди… Разумеется, такие мысли не могли прийти ей в голову без посторонней помощи. Хотя, кто знает, возможно, таким образом Белла хотела загладить свою вину. Наивная, она даже не понимает, что там содержится… И судя по последним событиям, в руках Ридлла сфера применения идей Ксено изменится кардинально. Но вдруг Ксено прошиб холодный пот: а что, если вскроется его причастность к данным разработкам? В том, что рано или поздно правосудие настигнет этих людей, он не сомневался. И тогда могут возникнуть вопросы, кто же подкинул «Пожирателям» некоторые из идей… Нет. Нет. Нет! Он же не этого хотел…, но доказать у него все равно ничего не получится. В раздумьях Ксено метался по комнате, пока вдруг к нему не пришло простое и гениальное решение проблемы. Ему смогут что-то предъявить, только если будут материалы, подтверждающие его участие в этом. От мысли о том, что он должен будет сейчас сделать, у Ксено затряслись руки. Но другого выхода нет. Он поднял палочку, направил на рабочий стол, где лежали все записи. И дрожащим голосом произнес: — Инсендио! Бумаги вспыхнули. Огонь начал медленно облизывать тетради, пергаменты и свитки, превращая их в горстки пепла. Сердце Ксено обливалось кровью при виде этого. Труды всех его последних лет исчезали на глазах. Единственная мысль, которая позволила ему не разрыдаться прямо на месте — это то, что все это есть у него голове, и при желании он сможет восстановить утраченное. Когда бумаги догорели, Ксено спустился в гостиную и устало сел на диван. Мыслей не было. Хотелось послать все к черту и свалить в… Стоп. «Иногда в таких ситуациях лучше бывает сменить обстановку» А ведь это неплохой вариант… Что ж, Пандора, кажется, в поездке по латинской Америке у тебя будет компаньон. Собирая вещи, он размышлял, как же так вышло, что он и Белла — два близких человека — смогли разойтись вот так, резко? Как получилось, что Ксено, по сути, бросил, предал любимую женщину, оставив Беллу в обществе преступников, а она перестала слушать его и начала верить совершенно не знакомым людям? Ответы, приходившие к нему, были неутешительными: он испугался. Побоялся того, что его настигнет или кара «Пожирателей», или правосудие. И страх перед ними оказался сильнее его любви. А Белла… Видимо, она уже давно почувствовала, что тот человек сильнее, чем Ксено. И заранее выбрала победителя. В той партии, которую Ксено проиграл в самом начале. И тогда Ксено понял, что, на самом деле, свой Рубикон они пересекли уже давно. Потом их кривые стали отдаляться друг от друга, набирая скорость. Пока не разошлись окончательно. * * * — Белла, постой! — седой человек ухватил ее за руку. — Неужели… неужели ты не помнишь ничего? Белла посмотрела на него. Годы прошлись по ней, как и по всем остальным, но глаза… Ее огромные тёмные глаза остались прежними. — Я помню, — сказала тихо, так, что слышал только он. — Я все помню, Ксено. — Тогда… Ты должна помнить и то хорошее, что когда-то у нас было. Она выжидательно посмотрела на него. — Если бы я не помнила этого, то не пришла бы, Ксено. Со временем память, знаешь ли, старается подчищать неприятные моменты. Однако я помню все: и хорошее, и плохое. — Тогда… Ради хорошего, пожалуйста, выполни мою просьбу. Она аккуратно высвободила руку. Обернулась и через плечо сказала: — У меня не получится освободить Полумну. Но, памятуя о том, кто ее отец, могу предположить, что у нее такой же… оригинальный склад ума. Поэтому, глупо будет раньше времени лишиться возможности развлечь себя ее обществом. Пожалуй, придется сделать так, чтобы она продержалась как можно дольше. — Спасибо тебе. Она ушла, не оглядываясь. А Ксено стоял, смотрел ей вслед, как и много лет назад. Он думал о том, что кривые, если и не пересекаются вновь, могут замечательным образом иногда вот так соприкасаться, позволяя пережить заново разные воспоминания. Для Ксено… Хоть он и помнил все в этой жизни, но стремился оставлять в памяти только хорошее. Поэтому в его воспоминаниях они будут вечно молоды. Вечно счастливы.