sweater weather

      Это был последний день зимы. Честно признаться, в этом году в Готэме выдалась слишком холодная зима. Снегопады шли чуть ли не ежедневно, заметая дороги и крыши старых высоких Готэмских домов. Со снегом бороться было трудно, ведь стоило только очистить дорогу, как он снова выпадал за ночь. Но из плюсов: на окнах можно было заметить красивые морозные узоры. — Мы… — Послышалось из уст Брюса. Он говорил почти что шёпотом, дрожащим голосом. С силой улыбнувшись, Уэйн уставился на окно, разглядывая каждый узор. — Лепили… снеговиков. Мы, с Альфредом… Снеговиков, Джереми.       Джереми дёрнулся. Это были первые слова Брюса за день. Оторвавшись от камина, где Валеска сидел пару часов на ковре и смотрел пустым взглядом на огонь, быстро направился к кровати парня. Сев возле него на пол, рыжеволосый аккуратно взял в свои руки ладонь Уэйна и ужаснулся: руки брюнета были до жути холодными. — Брюс, — взволнованно начал Джереми, но абсолютно не знал, что стоит говорить сейчас. Каждый день для Брюса был, как последний, и Валеска не хотел терять ни минуты, боялся, что не успеет сказать что-то важное другу, о чём-нибудь спросить. Он жил от припадка к припадку. Было страшно подумать, что Уэйн завтра не проснётся.       Взглянув на руки Брюса, Джереми невольно поморщился: исхудалые, как палки, руки мистера Уэйна были покрыты синяками от игл, выступали вены. Было жаль друга. Единственного друга, за которого он держался всеми силами, не желая отпускать. Брюса нельзя оставлять одного, тем более сейчас.       Уже полгода Уэйн пытается справиться с потерей близкого ему человека. После смерти родителей Альфред был надежной опорой и семьей Брюса, он поддерживал его во всех начинаниях, воспитывал и всегда находился рядом. Наверное, сейчас Пенниуорт бы неодобрительно покачал головой, начав читать лекции своему глупенькому Брюсу, ставшего таким родным, словно собственный сын. Но, к сожалению, единственное, в чем находил успокоение брюнет — это новая доза. Денег много, хватало на всё, что душе угодно. Началось всё в ночном клубе, когда парню предложили загасить боль травой. С каждой неделей Брюс пробовал больше и больше, пока Джереми не заметил, что в поведении его милого друга все кардинально изменилось. Валеска пытался запретить, поставить рамки, найти компромисс, но исход был всегда один — Джереми постоянно забирал Брюса из очередного притона. — Альфред… Джереми, Альфред… — Уэйн начинал через силу говорить что-то несвязное. Было трудно и невыносимо больно, что брюнет аж зажмурился. — Альфред… он мёртв, Джереми. Я одинок. Опять… — Мы справимся с этим, милый Брюс. Я помогу тебе, я всегда буду рядом, слышишь меня? Я тоже потерял всех, кто когда-то мне был дорог. Я всю жизнь рос в одиночестве. Я знаю, что ты чувствуешь, Брюс, но мы есть друг у друга. Только не оставляй меня, прошу тебя.       Голос Валески задрожал от страшных мыслей, невольно пришедших в голову. Юноша представил смерть его маленького Брюса, оставившего его одного. Последние полгода, после их первой встречи, Джереми не представлял своей жизни без Уэйна. Он так привязался к другу, что хотел быть с ним постоянно. Но сейчас его Брюсу так плохо, что тот трясся и стонал от боли, захватившей каждую клеточку тела, просил о помощи, но самое страшное, что рыжеволосый понятия не имел, как ему помочь. Поправив грязные и неухоженные темные волосы Уэйна, Джереми пропустил их через свои тонкие пальцы. Ему нравилось это делать. — Мне холодно, Джереми.       Во всем доме стояла адская жара от камина, окна были закрыты, двери тоже. Прикрыв глаза, парень замолчал. Джереми вздрогнул и аккуратно потряс парня. Живой. — Сейчас свитер дам, Брюс, сейчас. Потерпи, прошу.       Рывком стянув с себя тёплый бежевый свитер, Джереми немного этим взъерошил свои рыжие волосы, до этого аккуратно причёсанные, но сейчас было не до них. Осторожно приподняв брюнета, Валеска стал надевать свой свитер на замёрзшего парня, желая как можно быстрее его согреть. — Сейчас будет тепло, я обещаю.       Начиная медленно покрывать ладонь Уэйна поцелуями и тепло дышать на неё, Джереми прикрыл глаза и стал слушать сердцебиение друга. Время будто остановилось. Они были вдвоём, одни в этой гробовой тишине, стоящей во всем доме. Вскоре брюнет открыл глаза, молча улыбаясь и наблюдая за действиями Джереми. А рыжий не знал. Он лишь продолжал успокаивать и согревать своего маленького Брюса, желая уберечь его от всего мира. Он поклялся себе, что больше не допустит такого и всегда будет оберегать парнишку от бед, поддерживать во всех делах, будет рядом и никогда не оставит.       Время шло, минуты сменяли часы, на улице быстро темнело. Брюс продолжал слабо улыбаться, после чего закрыл глаза и аккуратно подвинулся на кровати, однако сделал это так резко, что Джереми дёрнулся и тут же открыл глаза. — Ложись…сюда. Рядом…       Больше брюнет не сказал ни слова. Заснул.       Валеска максимально аккуратно прижал к себе хрупкое тело Брюса, стараясь не навредить. Обнимая парня и слушая тихое дыхание, он прикрыл глаза и стал аккуратно гладить Уэйна по голове. — Спи, мой маленький Брюс, спи.