Молния, пронзающая сердце

*Аюри*

      Нукенин дематериализовался на глазах в причудливом водовороте. Кусок плаща полыхнул перед Аюри и исчез. Девушка оглянулась: по сторонам стояли монолитные серые блоки и пустота вокруг, никакого неба не было — только бесконечное темнеющее вдаль пространство над головой.       «Где я?» — Аюри поднялась на ноги, озираясь.       Сколько бы ни старалась, найти какой-то предмет или ориентир, куда идти, не получилось. Страха всё ещё не было, хотя в такой ситуации любой испугался бы, просто непонимание. От безысходности куноичи села на пол, скрестив ноги перед собой.       «И что мне делать дальше? Ждать? И зачем я понадобилась члену Акацки?» — чем дольше она размышляла на эту тему, тем дальше уходила в странных теориях и предположениях. К счастью или к сожалению, времени было предостаточно. И если он знал про неё больше, чем она сама, то им и вправду есть о чём поговорить.       «Может ещё и пару стаканчиков саке пропустить? Тоже мне» — фыркнула она про себя. Вести беседу с врагом — плохая идея. Тензо бы не одобрил.       «Тензо...» — ладонь опустилась на шею. От его нежных прикосновений её тело таяло вместе с мозгами.       «Почему он просто не может перестать задавать вопросы?»       Он ставил её в тупик, требовал то, чего она не может дать. И мысль о том, что Тензо не прекратит стараться вытянуть силками из неё правду, признания, извинения, останавливала Аюри эффективнее всего.       «Он не поймёт моих переживаний, не признает моих постыдных слабостей, — вспомнила она, как не помогла друзьям, нуждавшихся в её помощи. — А если я ему скажу про... про...»       Боишься меня?       Аюри зажмурила глаза. «То не успокоится, пока не убьёт того, кто причинил мне адскую боль и унижение». Самое неприятное в этом было то, что Аюри бы не выдержала его взгляд. Сочувствующий, до ужаса обеспокоенный, которым бы он не намеренно сверлил её. Стоял бы, не понимая, как на всё реагировать, и заглядывал в лицо с готовностью успокоить, подставить своё крепкое плечо. Одно Аюри знала точно, что такое признание закончило бы их отношения раз и навсегда. Любые: дружеские, романтические или даже товарищеские. Любые. Пресекло всё накорню. Это точка невозврата. А Тензо хотел услышать правду, так и норовил всё испортить.       По-другому быть не может. Никто не должен знать о том, что с ней произошло. Ни одна живая душа. Она отомстит. Когда — вопрос времени. Если, конечно, выберется отсюда. Осмотревшись в который раз, Аюри тяжело вздохнула. Одно ей не давало покоя: что член Акацки мог знать о ней, чего не знала она?       «Может быть, он знает, кто мой отец?»       Сердце затрепыхало в груди. Аюри столько времени искренне желала этому человеку, кем бы он ни был, скорейшей смерти, что с надрывом старалась подавить в себе все позывы к тому, что ей действительно хочется узнать эту личность. Не просто имя. А увидеть, прокричаться, высказать ему всё, что она о нём думает, что он бросил их с мамой одних, а потом простить, ведь... Это единственный её родственник, который у неё остался.       «Простить, — язвительно подумала Аюри. — Никогда».       Как можно такое простить? Всё, как в детстве: ей хотелось придумать оправдание отцу, потому что поверить в то, что ему не нужна, казалось постыдным и обидным до постоянной боли в груди. Не может быть, чтобы не нужна, просто не может быть такого. Ей казалось ещё в детдоме, что если достаточно долго смотреть на горизонт, то в какой-то момент на нём появится маленькая точка. Которая будет расти и расти, приобретая черты её папы. А потом он подойдёт к ней, улыбнётся так, как только улыбаются дочерям, протянет широкую ладонь и скажет:       — Пойдём, доча. Здесь нам делать нечего.       И она пойдёт, не пойдёт, а полетит — подальше от всех, кто её обижал, подальше от этого унылого места под названием детдом, подальше от страны Камня, которая никогда бы по-настоящему не стала её домом. А по дороге они бы смеялись, поедая палочки с данго. Он бы обязательно нашёл уважительную причину своего отсутствия, потому что по-другому и быть не могло. Сказал бы, что всё это время был на миссии, выслеживал отступников или был в плену. Всё, что угодно, потому что Аюри бы итак его простила.       И казалось бы, фантазия эта осталась с детства. Иногда на миссиях Аюри так же смотрела на горизонт и ждала эту маленькую точку, маленький лучик надежды. Но в этот раз уже без желания поедать данго и смеяться, а хорошенько врезать. За все годы, которые он отсутствовал в её жизни. За подобными размышлениями прошло какое-то время, которое было не возможно определить, ведь в месте, куда её занесло, не светлело и не темнело. Аюри вздрогнула и подпрыгнула на месте, когда услышала специфический звук техники нукенина, оповещавший его прибытие. И она не ошиблась — перед ней материализовалась высокая тёмная фигура в маске. Аюри решила продолжить сверлить его взглядом, как и при их первой встрече.       — Что, вопросы закончились? — саркастически подметил мужчина, удивляясь молчанию.       — У меня их слишком много, — честно призналась Аюри. — Кто ты? — в который раз произнесла вопрос.       Мужчина тяжело вздохнул, уперевшись взглядом в неё, и Аюри показалось, что что-то сверкнуло в этом одном глазу, который был открыт.       — Если отвечу, ты не будешь сопротивляться? — повседневным тоном оповестил он её.       — Не буду.       Аюри решила не создавать длительные паузы в их диалоге, ведь всё равно она уже знала, что её ждёт впереди — смерть, что перестало пугать абсолютно. Возможно в какой-то степени она хотела этого. Конечно, существовали некоторые планы, которые должны были осуществиться до этого момента, но если смерть пришла за ней именно сейчас, то у неё не было желания ей противиться. Всё уже потеряло свой смысл, если он в принципе когда-либо существовал.       Нукенин хмыкнул, явно не ожидал такого скорого ответа. Думал, что услышит миллион вопросов или увидит, как подгибаются её колени, а глаза наполняются слезами, думал, что куноичи будет молить о пощаде, цепляясь за подол плаща. Но ничего из этого не последовало за его словами.       — Прекрасно, — он протянул руку по направлению к ней, ладонью вверх. Рукав обвис, открывая вид на полоску бледной кожи и чёрную кожаную перчатку. — Я Мадара Учиха.       Аюри обхватила руками рот, чтобы не ахнуть. «Этого не может быть. Невозможно» Но... Кажется Аюри поняла, что ей не показалось, будто радужка нукенина странным образом отбликовала в её сторону, это не было её воображением. В углублении маски блестел шаринган. Алый, словно кровь, с тремя тёмными томоэ-завитками.       — Не заставляй меня ждать, — дёрнул он рукой.       Аюри схватилась за перчатку, наконец-то приходя в себя от шока, и ощутила уже привычное тянущее чувство, шаринган перед её взором расплылся и закрутился, а в следующую секунду они стояли в сыром помещении, похожем на плохо отшлифованную пещеру. В её углублении на небольшом столе догорала свеча, отбрасывая тусклый желтоватый свет на грязно-серые стены. Мужчина осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что не ошибся с локацией, и схватил вторую руку в свою. Аюри дёрнулась, выпуская из ладоней металл, протыкая его. Мадара шикнул и чертыхнулся, отстраняясь.       — Мы договаривались, — его тон был спокойным, но он звенел от ненависти и нетерпения. Аюри переступила эту невидимую черту.       Но ей не важно, так как перед смертью ей хотелось услышать ответы на свои вопросы, но при этом не находиться без движения, чтобы ей не могли воспользоваться. Как назло перед её взором стояла совсем другая картина: ни каверзные скалистые стены, ни недовольный Учиха, а женщина, что пронзила живот катаной — мама. Кровь стекала с лезвия ручьём, мамина всегда прямая спина сгорбилась. Эта несгибаемая всеми невзгодами женщина просто сломалась, но не дала себя врагам. Предпочла смерть плену. Пора последовать её примеру.       — Переговоры с отступниками не веду.       — Я это предвидел.       Аюри готова была поклясться снова, что он улыбался. Ей для этого не нужно видеть лицо.       «Но чему ты улыбаешься?»       Ответом на назревший вопрос нукенин показал маленькую колбочку, которую сжимал в пальцах. Темная жидкость блестела на донышке, тонкая игла контрастировала с чёрным плащом.       — В совместной работе с Сасори были свои плюсы, — он поставил колбочку на стол и присел на старую табуретку, вальяжно скрестив ноги и руки, будто ожидая чего-то.       Аюри вскоре поняла, чего именно. Ее повело в сторону, тело становилось ватным, эфемерным. Последней мыслью перед тем, как упасть на пол, было то, что к ней пришло осознание, зачем так называемый Мадара, во что верилось с трудом, позволил ей атаковать. Он хотел дать ей приблизиться, чтобы незаметно воткнуть яд.       — Очень полезная штука, жаль что поблагодарить некого. Спасибо Конохе на этом. Лишиться такого ценного члена организации. Ну ничего, всё не впустую. Ты мне в этом поможешь.       Шаги приближались, нукенин присел на корточки перед ней, взял за плечи и прислонил к стене. Руки не двигались, ноги тоже. Парализовало все тело. У неё оставались силы только на то, чтобы держать голову.       — С-сними, — губы отказывались произносить что-то ещё.       — Снять маску? — догадался он. — В этом нет необходимости, — ее руки покоились у неё на коленях, казалось, именно на них был устремлён его взор. — Ты никогда не задавалась вопросом, что это? — его голова поднялась к ней.       Так близко, что руку протяни — настоящий шаринган, который сканировал ее тело. Всё ненадолго, мужчина вновь поднялся на ноги и отошёл в сторону, прислоняясь к стене. Кроваво-красные облака прошелестели в опасной близости. Они словно оживали, когда его тело приходило в движение.       — Наверно искала информацию в старых свертках или в библиотечных книгах, к которым ты питаешь нездоровый интерес?       — О-отк...       — Откуда я знаю? — перебил он. — Я знаю многие вещи.       Она ему верила. Ему не нужно было и говорить это. Одно его воплощение, слово о нем вселяло страх. Мадара Учиха...       «Кого ты лечишь? — злобно добавила про себя Аюри. — Настоящий Мадара мёртв уже давно»       Его взгляд зафиксировался на куноичи. Было ощущение, что ее всю сканируют, изучают, словно он ждал этой встречи очень давно. И сейчас случилось наконец-то событие по плану. Однако это ее абсолютно не радовало.       — Дай угадаю, ты не помнишь себя без этой печати? Хотя я бы назвал твою метку проклятьем.       Сердце замедлило свой ход. Аюри боялась вдохнуть, чтобы вдруг не прослушать слова нукенина. То, что ему захотелось поговорить и поделиться тайнами, значило только одно — жить осталось недолго. Но Аюри сгорала от желания узнать. Столько лет задавалась этим вопросом, но не у кого было спросить, да и опасно расхаживать и показывать фиолетовые пятна на руках. Мало ли что с ней за это могли сделать.       — А ты приятный собеседник, я так посмотрю, — вновь издевательский смешок и молчание.       — Ч-что эт-то, — каждое слово давалось с неимоверным трудом, это доставляло ему садомазохистское удовольствие.       — Проклятье рода Учих. Не слышала о таком?       Аюри мотнула головой со страхом, что сейчас вновь упадёт лицом в пол.       — Ты о нем нигде не прочитаешь. В этом я уверен. Многие из клана Учих считали это байкой, страшилкой для детей, чтобы они слушались старших. Все так считали до тебя. На самом деле, это неимоверно сильная печать. И огромное наказание, которое использовали в мое время и раньше для провинившихся, — огонёк от свечки дернулся, но не потух, отчего Аюри вновь показалось, что шаринган зажегся алыми красками, а облака на чёрном плаще злорадно колыхнулись.       — За что? — произнесла она без заиканий.       — За то, что ты родилась.