Поликлиника

      Обыкновенный больничный коридор, который можно увидеть почти в любом небольшом городке, в любой, даже самой завалящей, поликлинике. Тошнотворно-розовые стены, обшарпанный пол, безликие белые двери. И конечно же — очереди. Нельзя, придя к врачу, не отсидеть длинную, с тоской поглядывающую на дверь, очередь. Нелепо-глубокие сидения заняты не все.       В этом закутке всего лишь человек шесть-семь. Около двери сидит худенький молодой человек в голубой футболке, невидяще разглядывая перед собой пространство. Рядом разместилась объемистая пожилая женщина, почему-то кажущаяся только что приехавшей из деревни бабушкой, желающей навестить внучка (столь велики баулы, стоящие рядом). Напротив кабинета, сидит крепенький мужчина с усами, лет пятидесяти. Он пришёл позже всех, поэтому в его взгляде ещё нет той обреченности, и постепенно нарастающей раздражительности, что и у других ожидающих. Дальше сидит невысокая худенькая старушка в платочке. Сидит с видом человека, всю жизнь проведшего в очередях и давно смирившегося с этим. Следом расположились две хихикающие девчонки. Этим, кажется, нет ни малейшего дела до тягостного ожидания, давящего на остальных. Едва придя, они тут же начали что-то показывать друг другу в своих телефонах, перешептываться и хихикать. Потом одна из них достала из сумки блокнотик и начала в нём что-то черкать, вновь то и дело хихикая. Ещё один мужчина явно разрывался на несколько очередей, ибо прибегал раз в пять-десять минут, уточняя не прошла ли его очередь и напоминая всем желающим, что он не один занимал, с ним ещё трое.       Вскоре пасть кабинета распахнулась, выпуская наружу свою жертву. Старичок, радостный, что выбрался, бодро отправился на выход. Двери вновь сомкнулись. Никто из людей не сдвинулся с места, ожидая, когда его вызовут.       Прошло минут двадцать. В кабинете царило молчание. В очереди тоже. Лишь скрипело иногда кресло под полной женщиной, да изредка перешептывались девчонки. Наконец, из недр кабинета вышла пухленькая медсестра, с короткими рыжими волосами. Равнодушно оглядев собравшихся, принялась зачитывать фамилии, дописывая тех, кого не было в её списке. Всех отметив, она вновь скрылась за дверью. И снова тягуче ползут минуты. Время тянется бесконечной резиной. — Да сколько можно?! — женщина у двери не выдержала.       Словно бы отвечая на её слова, из-под двери, в абсолютной тишине, вытекла тонкая алая струйка. Люди замерли. Тишина стала звенящей. Струйка превратилась в полноценную струю, её край почти дополз до ног парня. Дверь издевательски начала приоткрываться. Как в дешёвом ужастике, но сил пошевелиться, да даже просто заорать, не нашлось ни у кого. Людей как будто парализовало. Дверь открылась на четверть и замерла, так и не показав происходящего внутри.       И вдруг… Словно бы лопнула невидимая глазу пружина. Время резко ускорилось в тысячу раз. Страшно, нечеловечески закричал парень. Женщина рванулась на выход, по пути уронив собственные баулы. Серьёзный мужчина громогласно призывал всех успокоиться и вызвать помощь. Бабулька, отпихнув одним локтем одну из девушек, другим того самого мужчину промчалась куда-то по коридору. В считанные минуты в коридоре почти никого не осталось. Лишь подслеповатый дедок, который только что подошёл, обрадовался отсутствию очереди и спокойно потянул на себя ручку двери, не обратив ни малейшего внимания на кровь под ногами.       Светлый однотипный кабинет, большое окно напротив двери, у окна стандартные два стола. Врач, молодая симпатичная девушка, лежала на боку, протянув руку в сторону дверного проёма. Мёртвые глаза смотрели мимо деда в пустоту. На белый медицинский халат как будто выплеснули из горсти алую краску. Тёмные волосы, забранные в хвост и ворот одежды, отчасти скрывали жутким ошейником воткнутые в шею иглы Куликовского. Медсестру смерть застигла за рабочим столом. Простая синяя шариковая ручка навсегда замерла возле щеки. Спина женщины была распорота каким-то невероятно-острым предметом.       Чтобы охватить всю эту картину потрясенному дедку хватило нескольких секунд, после чего тьма милосердно приняла его в свои объятия. Лишь только его макушка соприкоснулась с полом, как неопрятная куча тряпья в углу зашевелилась. То, что медленно распрямлялось там, в углу, всё ещё называлось человеком, но… Седые волосы клоками торчащие в разные стороны. Согбенная спина. Абсолютно дикие, сумасшедшие глаза, с лопнувшими сосудами. Глубокая сетка морщин. Свежие царапины на щеках, как будто кто-то драл их когтями. Искривлённый в нечеловеческой ухмылке рот, со стекающей из уголка слюной. Существо сделало шаг к распростёртому на полу, но ещё живому телу…

***

      Тускло светят лампы. Вновь попыталась устроиться поудобней на пыточном предмете, по недоразумению, носящему название стула, женщина с баулами. По коридору разнесся тихий, но всё-равно неприятный скрип. Из кабинета выскочила одна из девчонок, подошла ко второй. Та потянулась, разминая затекшую спину, и спрятала в сумку исписанный блокнот и ручку. Худощавая бабуля, до этого остекленело смотревшая на дверь кабинета, почему-то как-то недобро зыркнула по сторонам, и решительно направилась к двери.