Два мира

Это так странно. Я сижу в машине, погасив фары, и смотрю на окна нашей квартиры. Свет горит только в гостиной. Ты наверняка сидишь на диване и читаешь книгу под светом стоящего рядом торшера. Возможно, это Пастернак. Вероятнее всего. Ты же его так любишь. Честное слово, я никогда не могла понять этой твоей безграничной любви к Пастернаку. Как там? Не сыпались искры, а сыпались — гасли. Был день расточителен; над школой свежей Неслись облака, и точильщик был счастлив, Что столько на свете у женщин ножей. Что он вообще хотел этим сказать? С литературой у меня со школы сложные отношения. Символизм, метафоры – это не мой конек. Я прагмат. Рационалист до мозга костей. Практичность и конкретика – вот, что меня интересует. Ты не такая. Ты видишь сложное в простом, можешь понимать скрытый смысл и слышать то, чего не было сказано. Ты всегда меня удивляла этой своей способностью. Я не знаю, как так вышло, что мы сошлись. Наши миры настолько разные, что порой мне кажется, что мы вращаемся в разных галактиках. И пока ты проводишь свободное время, перечитывая знакомые строчки, я изучаю новости на финансовых рынках. Мы слишком разные. Пять лет. Прошло пять лет, с тех пор, как твой мир познакомился с моим. Было тепло, начало лета. Я шла на работу, одетая в новый брючный костюм, вся с иголочки. Я только недавно стала начальником коммерческого отдела, и была, казалось, абсолютно довольна своей жизнью. Ты ехала на старом спортивном велосипеде и, поворачивая из-за угла, не заметила меня. Что это? Судьба? Случайность? Совпадение? Я не знаю. Но с тех пор мы практически не расставались. Это было непохоже на меня. Совершенно непохоже. Начнем с того, что я никогда не прогуливала работу. Я даже больничный ни разу не брала и отпуск. А тут… Когда ты, тысячу раз извинившись, предложила угостить меня кофе, я не смогла отказаться. Твои яркие зеленые глаза смотрели на меня с неподдельной искренностью и раскаянием за испорченный костюм. Мое бедро и локоть тоже пострадали. Еще бы – ты завалилась на меня всем телом. И хотя в тебе и было-то килограммов пятьдесят, темно-синяя гематома еще долго украшала мою задницу. Мы пили кофе, и ты постоянно болтала. Ты рассказала, что работаешь воспитателем в детском саду, что очень любишь свою работу и своих подопечных. Я тогда про себя только фыркнула – никогда не горела желанием иметь детей. И не испытывала к ним слабости или умиления. Ну, дети и дети. Да, они бывают очень милыми и даже смешными. Но еще они капризные, постоянно плачут, все в соплях и слюнях… Брр. Но ты с таким воодушевлением рассказывала о них, что я даже на пару минут подумала, что, возможно, дети не такие уж и страшные. Помимо того, что ты много говорила, ты также много задавала вопросов. Обо мне, о моей жизни. Но моя линия поведения с женщинами не менялась лет с восемнадцати – я слушала, кивала в нужных местах и отводила разговоры о себе. Никому не нужно знать о моей жизни. Это моя жизнь. Времени на отношения у меня тоже не было. Только мимолетные романы и интрижки. Честно признаться, через полчаса после нашей встречи, я рассчитывала, что уже в скором времени ты окажешься в моей постели, мы обе получим удовольствие и больше никогда не увидимся. Ты была красивой. Правда, сейчас ты еще лучше, но и тогда ты была сногсшибательной. Длинные каштановые волосы, которые отливали на солнце, как будто в рекламе шампуня. Я всегда думала, что это графика. Но, вероятно, все модели просто имеют такие же волосы, как у тебя. Прямой тонкий нос, аккуратные неширокие брови. Большие выразительные глаза. Но… главное, это был твой рот. Чувственный, красивый, манящий. Когда ты улыбалась, по бокам образовывались очень симпатичные… даже не знаю, как их назвать… морщинки? Складочки? В общем, что-то, что придавало твоей улыбке особое изящество. Будто ты улыбаешься лениво, но с удовольствием. Я смотрела на твое лицо, пристально, как на квартальный отчет в конце очередного периода. Ну вот, говорила же, метафоры – не мое. Мы поняли друг о друге сразу. Мы прочитали это в глазах. Мы привлекли друг друга и заинтересовали. Странно, с первого взгляда на тебя, я бы никогда не подумала, что тебе нравятся женщины. Уж слишком ты… чувственна, что ли. Природная, настоящая женственность, которая встречается довольно редко у таких, как я. Но я видела твой интерес в глазах, видела, как ты осторожно флиртуешь, словно прощупывая почву. Я решила тогда помочь тебе – ответила флиртом на флирт. Я видела, как какая-то искра зажглась в твоих глазах, когда ты поняла мой немой ответ на твой безмолвный вопрос. Второй раз мы встретились в выходной. В парке. Мы гуляли и ели мороженое. Тебе удалось выудить кое-какую информацию обо мне. К моему же удивлению. Я подумала, что не будет ничего страшного, если я немного расскажу о себе. Я видела, что ты мне открыто симпатизируешь, и знала, что совсем скоро наше общение перейдет в горизонтальную плоскость. А там уже неважно, как много ты обо мне знаешь. Мы все равно больше не увидимся. Ты позволила поцеловать себя только на пятом свидании. Хотя я пустила в ход все свое оружие – цветы, конфеты, шарики, мягкие игрушки, дорогие рестораны. Странно, но, казалось, это не произвело на тебя большого впечатления. Зато, когда я выиграла для тебя в тире страшного медведя, по дороге домой через парк, ты радовалась, как ребенок. Ты ломала все мои стереотипы. Ты не была похожа ни на одну из моих любовниц. Ни внешне, ни как-то еще. Я всегда выбирала себе для коротких романов девушек модельной внешности и со стервозным характером. Которые умели требовать, которые не стеснялись ткнуть пальцем на витрину и сказать: «Хочу это», которые были наглые и хищные. Ты же нет. Ты даже не хотела ездить на моей дорогой и красивой машине, предпочитая этому прогулки. Я вела себя, как мажор, пытаясь произвести на тебя впечатление, но ты не дала мне ни единого шанса это сделать. Я привыкла к постоянной гонке – на работе, в карьере, в отношениях с женщинами. Ты была моим якорем. Ты словно останавливала меня и заставляла посмотреть вокруг. Увидеть то, что раньше для меня будто не существовало. И когда я впервые поцеловала тебя, то поняла, что подвожу черту. Подвожу черту своей прошлой и… бессмысленной (?) жизни. Ты сломала все мои планы. Мы даже не переспали, а мне казалось, что ты уже так невероятно близко. Внутри меня. Где-то за грудной клеткой, под ребрами. И внутри было так тепло, как никогда раньше. Странно, но… Боже, всегда, когда речь заходит о тебе, у меня в голове появляется это слово — «странно». Потому что так и есть. Ты странная. Ты изменила мою жизнь, повернула ее на 180 градусов, и я до конца не уверена, что ты сама это осознавала. И что осознаешь теперь. В любом случае, странно, что, когда я поняла, что с тобой не будет, как со многими другими, я не испугалась. У меня не было страха. У меня, скорее, было желание. Желание дать тебе то, что ты заслуживаешь, желание заботиться о тебе, желание стать полноценной частью твоей жизни. Раньше со мной такого никогда не случалось. Еще через несколько встреч, когда мы лежали в одной постели у меня дома, когда твоя голова покоилась на моем плече, а мои пальцы гладили твою обнаженную спину, я рассказала тебе все. Даже то, о чем не говорила никому. То, чем я совершенно не гордилась. То, за что мне было стыдно. Но ты снова удивила меня. Ты не поучала, не укоряла, не читала нотаций. Просто сказала, что никогда не поздно изменить свою жизнь. Господи, ты всегда была такой умной. Даже не так, мудрой. Ты была воплощением королевской грации, материнской заботы, вековой мудрости, страстности и нежности. Когда я тебя увидела впервые, мне показалось, что ты простая, как два рубля. Но со временем я поняла, что это не так. Ты не простая. Ты без заморочек. Тебе не требовались постоянные доказательства любви, ты ничего не просила, тем самым вызывая у меня еще больше желания давать тебе все, что можно, ты не выдвигала ультиматумов, не ставила условий, и ты даже не контролировала меня. Во всех моих прежних романах контроль был камнем преткновения. Как только та или иная девушка начинала или пыталась начать контролировать мою жизнь, действия и хоть как-то ограничить мою свободу – наш роман заканчивался. Ты была совершенной иной. Мне хотелось, чтобы ты контролировала меня. Мне хотелось, чтобы ты спросила, почему я задержалась на работе. Мне хотелось, чтобы ты спросила, кто мне пишет в одиннадцать вечера в субботу, когда мы сидим в полной темноте на диване и смотрим фильм. Дошло до того, что я как-то поинтересовалась, почему ты никогда не задаешь такого рода вопросы. Ответ меня привел в недоумение. Ты посмотрела на меня удивленными глазами и сказала: «Потому что я тебе верю». Так просто. С тобой все так просто. Ты не устраивала мне сцен ревности, скандалов, не била сервизы и никогда не повышала голоса. Честно, поначалу это было несколько непривычно для меня. Со мной рядом всегда были девушки с горячим итальянским характером, которые заводились с пол-оборота, если что-то было не так, как им хотелось. Ты… Ты научила меня компромиссам, научила слушать, признавать свои ошибки и не бояться извиняться. Я обижала тебя. Я очень часто обижала тебя. Потому что обычным моим действием в ситуациях, когда я не права, было сагрессировать, пойти в атаку первой, напасть, чтобы потом не пришлось обороняться. Мне понадобился почти год, чтобы понять, что ты не представляешь для меня угрозы, и что ты не будешь нападать на меня. Ты научила меня разговаривать. И, честно говоря, это помогло мне не только в отношениях с тобой, но даже и на работе. Мои дела пошли в гору. И еще через пару месяцев я предложила тебе переехать ко мне. Я была обеспеченной девушкой, с машиной, квартирой, хорошим окладом и должностью, а также здоровыми амбициями. И я хотела большего. Наслаждаться закатом – это, конечно, хорошо, но лучше это делать на берегу какого-нибудь пляжа в тысячах километрах от опостылевших городских джунглей. Я всегда была практичной и всегда была карьеристкой. А ты все так же ничего не требовала от меня. Ты научила меня питаться по большей части дома, изредка выбираясь в какое-нибудь заведение, научила гулять, а не перемещаться на комфортабельной машине, а также я запомнила, что полевые ромашки нравятся тебе куда больше дорогущих редких сортов роз. У нас сложилась семья. Настоящая, обычная семья. Ты следила за домом, украшала его, делала уютнее, пытаясь и меня вовлечь в этот процесс, заботилась о том, чтобы в доме всегда была еда и было чисто, а я впахивала на работе. Сама. Не потому что ты просила. Потому что работа была для меня важна. Боже. С такими скромными запросами, как у тебя, я вообще могла почти не работать. Но мои амбиции были куда больше. И в один момент работа стала важнее. Я пропадала на ней целыми днями, иногда просиживая в офисе все выходные, а ты… Ты была одна. Ты тихо и осторожно намекала, что было бы неплохо мне иногда приходить домой до полуночи, И было бы неплохо проводить вместе больше времени. Ты не надоедала, не зудела, не «пилила» меня. Наверное, впервые ты просила. Но я не слышала. У меня «горели» контракты, у меня были переговоры, я сидела на кухне над рабочим ноутбуком, сваливаясь в кровать, где лежала одинокая ты, только часам к трем утра, чтобы в семь снова встать и уйти. Я чувствовала, что мы отдаляемся, но не хотела об этом думать. Место главного руководителя маячило перед глазами. И как-то ты снова спросила, не хочу ли я провести выходные с тобой, а не в офисе. Просто спросила, спокойно, без упреков. Но я была на взводе. Мы впервые поругались. Я наговорила много глупостей и неприятных вещей, обвинив тебя в том, в чем ты была совершенно не виновата. И даже тогда ты не ответила мне оплеухой на оплеуху. И от этого стало еще паршивее. Я видела, как блестели твои глаза и, кажется, я увидела в них… разочарование. Конечно, я быстро пришла в себя, извинилась, ты обняла меня и поцеловала… Ты вообще никогда не обижалась, хотя порой, мне кажется, стоило. Только с того раза ты больше не заводила речь о том, что ты по мне скучаешь, а глаза твои стали тусклыми и в них больше не было того живого огня, который я так любила, и который так меня манил. Ты закрылась. Но и это я поняла не сразу. И теперь я сижу в машине, и не знаю, что мне делать дальше. Я оттолкнула даже тебя. Тебя, человека невероятно терпеливого. И теперь мне страшно. Однажды ты сказала, что у всего есть свой лимит. Лимит доверия, лимит прощения, лимит надежд. А что, если… А что, если я исчерпала свой лимит? Что, если ты больше никогда не посмотришь на меня так, как прежде? Ты говорила, что моя любовь дает тебе силы. А что, если моя любовь тебе больше не нужна? И я тебе больше не нужна? Когда-то я считала себя «завидной невестой», думала, что любой девушке будет только за радость, если я обращу на нее свое внимание. Только сейчас я понимаю, что не я на вес золота, а ты. Людей, способных любить просто, отдавая, безвозмездно и открыто – крайне мало. И мне посчастливилось найти такого человека. Но что, если я тебя потеряю? Что, если я тебя уже потеряла? Внезапно липкий страх пробрался мне под куртку, прошелся по коже. И вдруг все стало таким простым. Я люблю свою работу. Правда, люблю. Но не работа ждет меня до позднего вечера с горячим ужином. Не работа приносит мне таблетки и чай, когда я плохо себя чувствую. И уж точно не работа обнимает меня по ночам тонкими нежными руками, которые дарят мне успокоение и ощущения надежности. И не работа меня любит. Какого черта я вообще делаю? В какой момент я забыла, какое место ты занимаешь в моей жизни? Когда это произошло? Я понимаю, что я не идеальна. Я понимаю, что у меня сложный характер и, честное слово, не уверена, что я сама себя смогла бы вытерпеть дольше недели. Но ты говорила, что я твой идеал. Тот вариант, который нужен тебе. Какова вероятность, что ты все еще так думаешь? Через двадцать минут я бегом поднимаюсь по лестнице, игнорируя лифт. Я просто не смогу стоять и бездействовать, ожидая, пока кабина приедет. Мне нужно все тебе объяснить. Прямо сейчас. Я преодолеваю ступень за ступенью, молясь о том, чтобы у меня был еще один шанс, что еще не все потеряно и я не потеряла тебя окончательно. А в голове у меня твой взгляд, полный разочарования. Это страшно. Этот взгляд – одна из самых худших вещей, которые только можно увидеть в глазах любимых людей. И я невероятно сильно надеюсь, что еще можно все исправить. Другого выбора у меня нет все равно. Открываю дверь своими ключами, быстро сбрасывая ботинки. Прохожу в гостиную. Точно. Ты на диване с книгой. Я останавливаюсь в дверном проеме и невольно улыбаюсь. Ты такая красивая. Спокойная. Умиротворенная. Ты поднимаешь глаза и уголки твоих губ чуть приподнимаются. Ты переводишь взгляд на цветы, что я держу в руках, и твоя бровь вопросительно приподнимается. — Какой-то праздник? – спрашиваешь ты, а голос твой звучит неуверенно. Обычно, это я забываю о датах. Ты – никогда. — Нет. Просто… Просто хотела сделать тебе приятное, — мой голос предательски дрожит, а пальцы сжимают бедный букет так, что костяшки белеют. — О… — протягиваешь все еще удивленно. – Спасибо. — Да, — я подхожу к тебе и отдаю букет. Стою и смотрю на тебя, не понимая, как мне сказать все, что я хочу, чтобы ты не посчитала меня сумасшедшей. — Что-то… случилось? – ты все еще выглядишь настороженной, и я не понимаю, почему. Я опускаюсь на корточки прямо у твоих ног, и моя голова оказывается напротив твоей, чуть ниже уровня твоего лица. Я больше не могу. Я просто не выдерживаю. Я кладу голову тебе на колени, и слезы непроизвольно начинают бежать из глаз. Я никогда не плакала при тебе. Ни разу. За все пять лет ни единого раза. Я не могла этого делать, потому что хотела, чтобы ты считала меня сильной. Но сейчас мне все равно. Я не смогу быть сильной без тебя, и я хочу, чтобы ты это знала. — Да что с тобой сегодня? – ты начинаешь гладить меня по голове, и мои глаза закрываются. Сколько раз я так лежала на твоих коленях после суматошного дня, когда твои руки успокаивали меня. И я хочу продолжать это делать всю свою жизнь. — Оль, я такая дура, — шепчу, потому что у меня нет сил сказать это громко. Я очень устала. — Что случилось? — Я просто поняла, какая я идиотка. Прости меня, пожалуйста. И… не оставляй меня, а? Поверь мне в последний раз. Я все поменяю, я сделаю все так, как когда-то обещала. Просто… дай мне еще один шанс, — поднимаю на тебя свои красные глаза и в твоих вижу удивление. — Ну… Я не собиралась… — Это сейчас, — прерываю тебя, потому что слова сами рвутся наружу. – Ты самый терпеливый человек из всех, кого я знаю. И я ценю это в тебе. Просто… Я не хочу тебя потерять. Говорю эту фразу и понимаю, что больше-то добавить тут и нечего. — Я боялась. Что у тебя кто-то появился, — признаешься ты и опускаешь глаза, продолжая накручивать мои волосы на палец. — Нет, — качаю головой. – У меня никто не появился, и я никогда тебе не изменяла. Почему ты вообще об этом думала? — Просто, знаешь, как бывает… — смешно пожимаешь плечами и переводишь взгляд на меня. – Ну, бытовуха, все надоедает, стрессы и все такое. — У нас нет бытовухи, — улыбаюсь, — просто я немного забыла о своих приоритетах. Но все изменится. Хочешь, я вообще уволюсь? Я понимаю, что я говорю. Конечно, я бы не хотела этого. Но если она попросит, я знаю, что я это сделаю. — Нет, — улыбаешься в ответ. – Ты любишь свою работу. Просто… Бывай немного почаще дома. Я… — хмуришься, будто готовясь сказать какую-то глупость. – Я скучаю по тебе. — Хорошо. Я обещаю. Понимаю, что такие ситуации, как у нас, случаются каждый день по тысяче раз у других людей. И мне страшно представить, что происходит, когда люди не могут вовремя расставить приоритеты и оценить всю суть происходящего. Я чуть было тебя не потеряла. Тебя, человека, который так много мне дал и который так многому меня научил. — Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя, — шепчешь ты, утыкаясь мне в шею. И я чувствую, что ты тоже вот-вот расплачешься. — Я тоже тебя люблю, — обнимаю тебя в ответ и вдыхаю запах твоих волос. Шампунь с лавандой. Я обожаю этот запах. И тебя я тоже обожаю. И больше я этого не забуду. Ты мое все.