Мята и Имбирь

Юлия просматривает все документы, которые для нее раскопала Лариса. Поправив очки, она прикрывает рот ладонью, почувствовав сильную усталость. Зевает, снова отпив немного крепкого кофе, отставляет кружку на край стола. По неосторожности задевает рукой, та падает на пол и всё содержимое разливается на белоснежный ковер. — Черт! — громко кричит на всю комнату, осторожно отложив бумаги. Девушка собирается кинуться и взять полотенце, чтобы тщательно убрать это черное пятно. — Юлия Вячеславовна? — из другой комнаты выглядывает горничная. Женщина средних лет не может понять, почему её работодательница так громко закричала. Заметив её суетливость вокруг этого пятна, быстрее спешит на помощь. — Не утруждайтесь, я всё уберу. — Принесешь еще одну кружечку кофе? — дружелюбно просит женщину, возвращается обратно к столу и забирается в своё просторное кресло, поджав ноги под себя. — Вы целую ночь сидели на одном месте. У вас проблемы? — Нет, никаких проблем, просто есть одно неотложное дело. — Ваш новый клуб пользуется очень большой популярностью. — Это точно. Дизайнеры постарались на славу, — гордится своей работой, поэтому слегка улыбается, прежде чем взяться за очередную бумагу. — Вам звонили несколько раз сегодня утром. — По поводу клуба? — не отвлекаясь от чтения, блондинка снова поправляет очки, слегка нахмурив брови. Снова обводит карандашом то, что считает весьма важным. — Леонид, — коротко отвечает горничная. Щелчок. Он провоцирует дрожь, пронзающую всё тело. Юлия откашливается, хочет пропустить эту информацию мимо своих ушей, но любопытство берет верх. — Что он хотел? — Спрашивал, когда вы будете дома. — Что ты сказала? — То, что вы велели. Сказала, что вернетесь из Питера еще не скоро. — Правильно, — бурчит себе под нос, решив закончить этот разговор. — Вы избегаете его? — Просто сейчас много дел. У меня нет времени на бессмысленные разговоры о нем, — даёт понять, что больше не желает это обсуждать. Горничная понимающе кивает и скрывается из комнаты, покончив с пятном подручными средствами. Едва дверь в комнату закрывается, как Юлия тут же отбрасывает бумаги обратно на стол. Сняв очки, обхватывает лицо ладонями. Пальцы ледяные, но вовсе не из-за зимней температуры за окном. Всё это нервы, глупые предположения и какое-то дикое одиночество. Чувствует, что скоро сорвется и всё же ответит на его звонок. Знает, что больше с Денисом её ничего не будет связывать, только не после того, что она увидела… Нет, ни в коем случае. Так почему бы не поддаться желаниям и не встретиться с Леонидом? Ведь отрицать тот факт, что с ним было невероятно легко и свободно, глупо. Она чувствовала себя живой, чувствовала, что больше может не прикидываться сильной и независимой девушкой. Успешной девушкой, добившейся всего самостоятельно. Та маска безразличия и невероятного самоконтроля спадала только тогда, когда рядом был Леня. Он тот самый наркотик, дающий успокоение. Грусть снова завладела ею. И как обычно, она поворачивает голову в сторону, смотрит на фоторамки, в которые были вставлены фотографии самых близких. Как всегда, посередине стояло фото её покойной бабушки, и всегда зажженная свеча, которой Юлия не давала погаснуть. Фото родителей, затем младшей сестры, которая учится за границей, благодаря упорности Юлии и её стремлению заработать много денег, чтобы быть независимой. И еще одна фотография, в старой потертой рамке. Блондинка не стала менять её, дабы напомнить себе об участи той девушки, которая была изображена на фото. Лучезарная, улыбающаяся, длинноволосая… Карина Мусолина, её двоюродная сестра, погибшая восемь лет назад трагической смертью. Что, если бы Юля вела себя так же распутно, как её двоюродная сестра? Какая бы судьба была у нее? Так же бросила бы учебу и пускалась во все тяжкие с богатыми сынками влиятельных людей этого гнилого города? Нет, она куда лучше, чем другие. Она всего добилась сама, и еще многое сможет сделать, главное разобраться с тем, что так терзает сердце. Еще раз возвращается к бумагам, заметив одно интересное имя. Николай Симонов. — Где же я слышала эту фамилию? — несколько раз прокручивает в голове свои воспоминания, всерьез задумываясь над этим. Юля так и не замечает, как на её мобильный приходит сотая смс за эти три недели. Растворяется в ней основательно. Он околдован её запахом, поэтому продолжает прижимать сестренку к себе, вдыхая этот аромат волос снова и снова. Молочный шоколад словно тает на языке, превращая его в робота, который только и может, что исполнять команды, а не решать сам. На этот раз нет места для разума, только сердце, которое шепчет в темной ночи: «Она твоя… Только твоя»! «Моя девочка!» Улыбка появилась на лице, пока кончиками пальцев коснулся её предплечья. Проводит вниз по руке, осторожно, стараясь не разбудить Эмилию. Денис с замиранием сердечного ритма наблюдает, как слегка дергаются её реснички. Просыпается. Старательно оглядывается и поняв, кто лежит позади нее, улыбается. Это так приятно, так спокойно. Словно чувствует себя защищенной от всех невзгод и страхов. Отбросив все слова о морали в сторону, девушка поворачивается к нему лицом. — Доброе утро. — Ты снова пропустила свою учебу. Сейчас два часа дня. — Боже! — укрывает свое лицо ладонями под его смех. — Я превращаюсь в тебя! Скоро начну требовать квартиру от отца, перейду на заочное и буду шляться по клубам. Его совсем не обижают её слова. На правду же грех обижаться, верно? Денис тянет её на себя, заставляет прижаться сестренку спиной к его груди, пылающей от жара груди, из которой снова выпрыгивает сердце, словно налитое масло в раскаленную сковороду. — В этом есть свои плюсы. Будешь рядом со мной всегда. — Мой организм не выдержит такое количество алкоголя. — Тебя никто не заставлял вчера пить. — А кто мне постоянно подливал вина в бокал? — хмуря брови, серьезно смотрит на него, повернув голову. — Женский алкоголизм не лечится. — Зато смогла повеселиться. Была зажата, словно солдат перед боем, стоило только выпить, как тут же ринулась в атаку. — Мне сегодня нужно попасть домой. — Зачем? — позволяя ей встать на ноги, Денис сдвигает брови вместе от недоумения. — Переодеться, взять конспекты, а так же свои мозги, которые, вероятнее всего, оставила на полочке, — она сама себя ругает за безрассудство, — папа скоро с ума сойдет. — Я могу купить тебе всю одежду, на которую только укажешь. Тебе незачем возвращаться домой. — Я так не могу, Денис! Мама и так начинает что-то подозревать. То я не разговариваю с Настей, то теперь якобы у нее ночую четвертый день подряд! Это действительно подозрительно! — Была бы это моя мама, — он тут же вспоминает о Екатерине Серовой, — стоило бы налить ей в стакан немного виски и все, не было бы никаких вопросов. — Да, но речь идет не об Екатерине! — снова напоминает ему, насколько их матери разные. — Слушай, — он долго раздумывал над тем, чтобы предложить это, но по-ходу только сейчас решился, и только потому, что увидел, как сестренка начинает собираться, — ты можешь жить у меня. Взрыв мозга. Уж точно никогда не ожидала от него такого. Девушка даже несколько мгновений усмехается, превращая это в какое-то рычание, исходящее из горла. Воздух застопорился на выходе, и невозможно больше нормализовать работу легких. Обернувшись, смотрит ему в лицо, ожидая язвительной улыбки, а в глазах очередного сарказма. Но нет, ничего этого нет. Он на полном серьезе и даже не пытается это скрывать. Внутри брата и сестры бешено стучат сердца. Они не в силах сдерживать эту тишину достаточно долго, поэтому обрывают её непонятными звуками. — Эми?.. — Я слышала тебя, — быстро обрывает брата и задумчиво продолжает наблюдать за его глазами. — И? Ничего не ответишь? — И что я скажу родителям? — Блять, а тебе не похуй, что они будут думать, а? — он взрывается, с отвращением на лице отбрасывает одеяло в сторону. Смущает сестру своей наготой, направившись в ванную комнату. — Ты со своим братом жить будешь, а не с каким-то Вадимом Цепиным, который даже стряхнуть свой писюн не может после того, как поссал. Заметила вечные капли на его брюках? — Денис! — даже не хочет анализировать его слова и как-то представлять перед собой Цепина, чтобы убедиться в правдивости заявления брата. — Забудь о Вадиме! Сколько можно просить? — До тех пор, пока он тебе желает «спокойной ночи», я буду это припоминать! Они молча смотрят друг другу в глаза. Он ждет от нее ответа, нетерпеливо поглаживает сестру по пальцам левой руки. Замирает возле входа в ванную комнату, не хочет заходить в нее, так и не дождавшись желанного ответа. Эмилия задумалась, моментально обратилась к собственному разуму, вторя ему, что дико хочет принять его приглашение. Она хочет всегда быть с ним, рядом с ним просыпаться, вместе ужинать, встречать рассветы и провожать закаты, попивая вино прямо в постели. Но черт, как же это нелегко. Ведь знает, что едва согласится на предложение брата, тут же потеряет всякую грань между любовью и родственными связями. Но разве не похер, когда они уже вместе пересекли запретную границу. Сколько раз они за эти два дня ласкали друг друга? Сколько целовались? Сколько раз забывали о завтраке и, отдавшись собственным чувствам в плен, обнимали тела друг друга, чувствовали такое родное для них тепло… С опаской смотрит в его глаза, в эти расширенные зрачки, поняв, насколько ей трудно принять решение. — Мне нужно ответить прямо сейчас, или ты дашь мне время?.. — Сейчас! — властным голосом заявляет Денис, сильнее сжав пальцы сестры. Ей трудно перевести взгляд. Неловко из-за его наготы. Только об этом и может сейчас думать, снова отвергнув желание сосредоточиться на ответе. Тишина кольнула их обоих острием кинжала. Эмилия делает шаг назад, оборачивается к своим вещам и медленно движется к ним. — Мне нужно побывать сегодня дома. Заберешь меня вечером? — Я приму душ, — мягко проговаривает Денис, поняв, что победа будет за ним, — и отвезу тебя. — Не стоит! Разочаровано приподняв бровь, он долго наблюдает за тем, как ловко собирается сестра. Поджав губы, входит в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Этот хлопок дает ей возможность поддаться эмоциям. Закрывает лицо ладонями, тяжело выдыхает в них, не справившись со своим решением. Как бы ей этого хотелось… О, даже представить сложно. Как бы хотелось… Входит в дом, оставляет свою сумку с вещами на пороге и обращает внимание на настороженную Анну Петровну. — Где ты была, Эмилия? Мы все звонили тебе… — женщина совсем не скрывает своих переживаний. Но она переживала отнюдь не из-за того, что девушка загуляла, она уже предположила, что её внук что-то сотворил… Что Руслан все же не отказался от своей мести и переступил грань между добропорядочным парнем и преступником, за которого его принимали все восемь лет. — Я гуляла с подругой. Разве это запрещено? — тихонечко шепчет это, так и не посмотрев в сторону домработницы. Брюнетка проходит по огромной гостиной к ступеням и собирается подняться в свою комнату, как вдруг её все же останавливают. Голос. Знакомый до боли в душе. Она уже обернулась, собралась что-то высказать, глядя в лицо Анастасии, пока не заметила своего отца в дверях собственного кабинета. Он дружелюбно позволяет пройти Василию Петровичу первым, затем делает шаг, опираясь на свою трость. — Эмилия! — на выдохе произносит имя своей дочери и улыбка сразу же озаряет его расстроенное лицо. — Папа? — снова взгляд на Анастасию. Лицо девушки совсем потухло, нет привычной косметики, нет блеска в глазах. Она казалась абсолютно раздавленной. «Она рассказала про Дениса. Наверное, про то, что он сфотографировал её! О Боги!» — Я переживал… — Я же написала смс маме… — Могла предупредить меня, — коротко отозвался её отец и пожал руку Василию Петровичу. — Что происходит? Настя? — конечно она обращается к своей бывшей подруге, не скрывая свою злость в глазах. Ну что Денис нашел в ней? Боже, как же больно представлять Настю и своего любимого брата в его объятиях. Черт, аж до боли в костяшках пальцев сжимает свой мобильный, собравшись кинуть его в сторону Анастасии, если она что-то сейчас произнесет, в попытке очернить имя Серова-младшего. Представляет, как Денис целовал её губы. Как он ласкал когда-то девственное тело, и как вторгался в нее с блаженной улыбкой на лице. Фу, она могла бы это представить только с собой в главной роли, тогда не было бы так… противно? Да! Было бы аморально, мерзко, потому что они считаются братом и сестрой друг другу! Но как бы ей хотелось этого… — Где твой брат, Эмилия? — Я… Я не знаю, — запнулась, и это четко увидела Анна Петровна, даже успела косо посмотреть не только на Эмилию, но и на её отца, так наивно поверившего дочери. — У меня к нему серьезный разговор. — Папа, какой еще разговор? Он что-то натворил? — Да, наделал делов, — хмыкнул Василий Петрович, посмотрев на свою дочь. Анастасия тут же засуетилась к выходу, поежившись от взгляда отца. — Таких делов, что теперь всю жизнь будет расхлебывать. — Послушайте, он не хотел… Что бы он ни сделал, он был пьян… — Пускай это скажет своему ребенку, когда тот родится. Гром среди ясного неба. Кажется, что весь мир резко перевернулся. Она больше не может находиться в этой гнили. Для такой чистой души, для такого невероятно наивного и светлого человека, этот мир теперь запретен. Словно каждый Демон хочет очернить её душу, хочет сделать всё, чтобы Эмилия всё же жарилась на адском огне и страдала… страдала до такой степени, что распрощалась бы со всеми желаниями. Не хотелось верить в эти слова, готова была поклясться, готова была пообещать всем узнать правду, но только не принять её. Денис не мог сделать ребенка! Не мог, верно? Он же не такой безответственный мудак, чтобы обрюхатить её подругу и обеспечить себя семьей? Верно? — И вы хотите… — Как найдешь своего брата, — грубо проговаривает отец Анастасии, — сообщи ему, чтобы явился в ЗАГС послезавтра. — Какой ЗАГС?! Вы с ума сошли! — Эмилия! — Владимир Серов в реальном шоке от яркого взрыва своей дочери, которая уже не следит за словами, ей наплевать на то, как это выглядит со стороны. Она кричит, едва ли не брызжет слюной, попытавшись доказать Василию Петровичу, что это абсурд! — Что, папа? — оборачивается к отцу, раскинув руками. — Если эта шлюха переспала с Денисом и залетела, то это только её проблемы! На аборт, блин! Кидается по ступеням вверх, влетает в собственную комнату и закрывает дверь на ключ. Слезы скатываются по щекам, заставляя эмоциональный всплеск буквально вырваться наружу. Впервые не хочет взять все свои слова обратно! Она ведь правду сказала? Верно? Всю правду. Анастасия сама сделала это, она сама соблазняла Дениса при каждой встрече! Именно она приезжала к нему в тот день, когда Екатерина сообщила о том, что покидает этот дом. Именно её он загнул под забором, как какую-то шалаву. — Шалава, — произносит вслух и слышит стук позади себя. Резко вытирает слезы с лица, знает, что это не отец, он бы не смог подняться наверх на своих больных ногах. — Эмилия… — её голос. Голос этой шалавы! Да когда же она успокоится! — Пошла вон! — Мне нужно с тобой поговорить! — О чем?! — Ты ведь знаешь! — Я не собираюсь открывать тебе дверь, поняла? Ты не имела права так поступать! Молча бы пошла и… — Мне нельзя аборт делать. По показателям. — По каким еще показателям? — Эмилия, послушай меня, — снова нежно и невероятно приятным голосом говорит Настя, постучавшись ноготками в дверь. — Дениса тебе не видать! — Что? С чего ты вообще это взяла? — Я не позволю, поняла!? Не позволю! — Тебе какое дело до твоего брата? Ему же плевать на тебя. Он гнобит тебя, уничтожает морально! Ты для него словно грязь под ногтями, от которой так хочется избавиться! Сам мне говорил, в ту самую ночь, и в тот вечер, когда я приезжала сюда. Разве ты не понимаешь, что ему нет до тебя никакого дела, так почему ты так резко… Открывает дверь. Утерев слезы, Эмилия смотрит строго в глаза своей подруги. Поникшая, совершенно разбитая. Её уничтожили те слова, которые только что услышала. Больше нет жизни, больше нет никакого желания. Ну вот как? Как он мог? Разве мог вообще такое сказать про нее! Безусловно! Она знает своего брата, знает даже лучше, чем он сам. Понимает, что Анастасия лгать попросту не может, ей незачем это. Да и у них с Денисом в то время была серьезная ссора, он вполне мог это сказать. И не только потому, что был сильно зол, не только потому, что был пьян… Он сказал это, потому что реально ненавидел сестру! Ненавидел, желал ей смерти, хотел сделать всё, чтобы каждый считал её падшей тварью. Правда. Это всё правда. И отрицать это Эмилия даже не думает. Не намерена как-то выстраивать защиту в пользу их отношений с братом, как и не намерена мириться с тем, что только что узнала. Вся измотанная после этого короткого разговора, девушка облокачивается о дверной косяк, снова заговорив. С хрипотцой, почти шепотом, не имея сил повысить свой тон, проговаривает такие серьезные слова. — Его ребенок? — Да. — Ты хочешь этого ребенка? — Да, — на выдохе произносит Настя, — и Дениса я безумно люблю. Ему принадлежит мое сердце и быть с другим я не намерена. — Это я уже поняла, — она отходит в сторону, пропускает Анастасию в свою комнату, позволяя девушке вмиг в ней оказаться и присесть на край кровати, — что намерена делать? — Я выйду за него. — Он не согласится… — Согласится. Твой отец сказал, что если отвергнет меня и моего ребенка, то лишит его наследства и все перейдет только тебе. Дышать не может. В груди словно поселились бесы, которые блокируют всякое желание жить. Они ютятся в столь нежном сердце, превращают его в камень, имеющий такую серьезную массу. Сердце давит, опускается вниз, словно не бьется. Эмилия не может почувствовать привычного тепла, привычного волнения, едва только вспоминает о том, что было между ней и братом. Она не может больше думать о нем! К Черту! Всё посылает далеко и надолго, блокируя все дороги обратно. «Моя Эмилия»… — его голос словно эхом распространяется по её разуму. Закрывает уши ладонями, виляет головой, словно не соглашается с тем, что это всё было. «Я люблю тебя, Денис…» Нет! Она не могла такого сказать! Не могла признаться! Не могла полюбить! Это всё очередной бред! Ночной кошмар, от которого всегда было так трудно избавиться. Ей хочется лететь в какое-то пламя, которое тяжелым грузом повисло над её головой и вот-вот свалится, раздавив девушку, превращая её в лепешку. Ненавидит! Ненавидит эту мразь! А он реально мразь! Знал же… Знал, что такое может случиться, но всё равно впихнул свой член в тело её лучшей подруги! Он сделал это специально, нарочно хотел, чтобы Эмилия обо всем узнала. Хотел, чтобы она осталась совершенно одна, как и он, едва мать только успела покинуть страну. Хотел, чтобы ей было так же больно, как и ему все эти годы из-за того, что любви отца и матери на него не хватало. Они всегда любили только Эмилию, эту девчушку с очаровательными зелеными глазами! Только её! Он был лишним и навсегда им останется. Только сейчас парень принял этот факт, понял, что пусть будет лучше так, чем иначе. Она его, а он только её! Больше никто не сможет изменить этот очевидный факт! Его маленькая Эмилия, его любимая сестричка… Но этот еще не родившийся ребенок все испортил! Это маленькое чудо в утробе Анастасии перечеркнуло всё будущее Эмилии и Дениса. Будущее, которое никогда не станет реальностью, пока все думают, что они брат и сестра. Даже они наплевали на эти запреты, даже они готовы были переступить через эту грань… Но теперь… Всё кончено! Верно? — Он может сделать так, что ты его потеряешь! — Я знаю, — соглашается со словами Эмилии, после чего нежно проводит ладонью по животу. Серова наблюдает за этим движением и внутри всё переворачивается. Ей трудно устоять на ногах, сдержать этот неприятный ком нервов, застрявший в горле и требующий, чтобы девушка кричала. Вопить! Ей хочется вопить, разрывая свои связки. Хочется бить кулаками в стену, превращая их в одно лишь мясо на костях. — Когда планируешь свадьбу? — Наши отцы еще не решили. Необходимо сначала найти Дениса. Он не появлялся на работе, не было его дома… «Мы вместе были, в гостинице…» — снова вспоминает всё, что было между ними. Эта нежная страсть, порождающая нечто большее… Та ласка в его голосе, с которой желал ей доброй ночи и хорошего утра. Боже, чувствует мурашки по коже, едва только вспоминает его прикосновения. Как мягкими подушечками пальцев водил по её спине, добираясь до поясницы, чуть ниже… Ладонь между ног, осторожно поглаживающая её лоно через трусики, пытаясь не испугать, не перейти эту границу и не сдернуть эту ненужную вещь… А как хотелось! Как же он сдерживал себя, сколько сил пришлось вложить, чтобы блокировать желания и потребности. — Ты знаешь, где он? — Я знаю, где он будет сегодня. Она ставит точку. Ту самую, которую должна была поставить еще тогда, в больнице, едва только губы брата обхватили её. Набирает воздух в легкие, наконец ответив на его смс. Денису не терпится. Паркует автомобиль, быстро выходит, сильно захлопнув дверь. Поправив свой воротник пальто, Серов несколько раз осматривает автомобили, как-то смутно вспоминает всех знакомых, которые могут ужинать в этом ресторане. Нет, никто не должен их видеть. Не сейчас, не в тот момент, когда она скажет ему о своем решении. Жить вместе… Это звучит так… серьезно! Неужели он действительно согласится каждую ночь делить с ней свою просторную кровать? Неужели согласится есть то, что приготовила его сестра, которая даже кофе варить не умеет без помощи Анны Петровны. Неужели, черт возьми, он будет делить с ней ванную комнату? Может еще и график составить, кто и когда будет принимать душ? Дьявол, похоже на какую-то семейную жизнь, верно? Усмехается про себя, снова заметив какой-то до жути знакомый темный автомобиль с затонированными стеклами. Серов не может опоздать на столь важную встречу, поэтому не утруждает себя и не копается в памяти, попытавшись вспомнить, где видел раньше такую подозрительную машину. Плевать на всё. Только она сейчас важна. Только эта чертова мята, вкус, который окажется скоро на его имбирных губах. Входит в помещение. Отдает своё пальто, предварительно взяв из кармана свой мобильный. Осматривает каждый столик, уже четко знает, где будет сидеть его сестренка. Интересно, а понравится ли ей тот факт, что парень уже освободил для нее несколько полок в своем шкафу? Должно быть, ведь она так любит порядок… так любит… Вот она. Сидит в сиреневом закрытом платье с длинными рукавами и попивает вино из бокала. Девушка делает всё, чтобы как-то повысить себе настроение. Даже позволяет Вадиму Цепину снова поцеловать пальцы правой руки, дабы опровергнуть все чувства о морали. Она чувствует взгляд Дениса на себе. Еще не оборачивалась, не смотрела в его ошарашенное лицо, не видела злость в глазах… Но чувствует, как её словно кто-то ударяет по голове тяжелым предметом. Во рту привкус крови, солоноватый, отдающий металлом. Она готова была поклясться, что буквально почувствовала этот сильный удар на себе… Но это всего лишь привиделось. Как и то, что Денис ушел. Повернула голову влево. Увидела его… Заметила боль и грусть в глазах, вместо положенной и привычной злости. Он не может поверить. Нет, это не так. Усмешка быстро сходит с его лица, пока парень как-то разочарованно выдыхает. Он не может понять, что делать дальше. Впервые в жизни оказался в тупике, теперь его настойчивый характер и властные потребности больше не граничат с храбростью. Ничего не осталось. Пустота. Она уничтожает той правдой, которую видит. Ровно так же, как и его сестру сегодня днем. Что могло измениться за три часа? Что могло случиться… неужели она просто играла с ним?! Неужели хотела отомстить за все те годы, которые он унижал её? Неужели её слова были… «А ты что думал, Денис? Она любит тебя?! Твоя, блять, сестра любит тебя! Это же дебилизм! Такого не бывает! Нигде, ни в книгах, ни в фильмах… Не бывает! А тут, в реальной жизни, дочь твоего отца решила признаться тебе в любви, едва ли не дрочила твой член, едва ли не позволила трахнуть себя… Что за нахуй?! Ты полный идиот!» — Идиот, — произносит сам себе, едва пошевелив губами, — какой же идиот. — Денис! — услышав голос своего отца, Серов-младший едва не упал прямо на месте, отдав свою долгожданную душу Дьяволу. — Присядь. Не может поверить собственным глазам. Не мог даже предположить, что отец за столько месяцев сможет выбраться в город, и не в какую-то там больницу, а в самый дорогой ресторан! — Отец? Василий Петрович? — мужчина кивком приглашает Дениса присесть. Ну и какого хуя ты смотришь снова в сторону сестры? Зачем пытаешься понять по её взгляду, что она чувствует?! Разве не видишь, она счастлива с ним! С ним, с Цепиным, а не с тобой, полный дебил! Слезы на потом. Она откладывает их в тайный ящик своего сердца, делает все, чтобы не кинуться в объятия к брату. К нему, к любимому… брату. Должна быть сильной. Беременность Насти все изменила. Все… Хотя понимала, что тому, о чем они втайне друг от друга мечтали, не суждено было сбыться. Он сын её отца… Он её брат. Родной по крови. — Я не думал… — хотел сказать. Спросить своего отца, как его самочувствие… Но его резко перебивают. Не дают и слова вставить, так властно, едва ли не угрожающе заявив. — Настя беременна. Он совсем не ошарашен. Ну беременна и беременна. Аборты никто и никогда не запрещал. — И? — приподняв бровь, Денис показывает всем своим видом, что ему откровенно похуй. Некогда растерянный из-за того, что увидел сестру в обществе этого Цепина, Денис наконец смог собраться с силами и вернуть свою черную душу обратно в тело. — Что, и? — непонимающе смотрит на него Василий. — Ты хоть понимаешь, что речь о моей дочери. — У меня не много Насть, которые связаны с вами, и которых я успел повертеть на своем хую. — Ты о моей дочери говоришь, ублюдок! — резко вскакивает на ноги, хватает его за грудки и делает все, чтобы Денис забрал свои слова обратно. Василий заставляет парня так же подняться на ноги и высокомерным движением руки, оторвать крепкие руки от своего воротника рубашки. Она вздрогнула. Мгновенно обернулась назад, с настороженностью посмотрев на своего брата. Беды не избежать, Денис не станет это терпеть. Умоляет всех богов, лишь бы они дали ему немного сил и терпения всё выслушать и решить… Правильно решить. — Руки уберите, Василий Петрович, вам не идет такая грубость. — Вася! — Владимир успокаивает своего друга жестом руки. Мужчина присаживается обратно, попросив у всех прощение. — Денис, ты тоже сядь, — кивком указывает на опрокинутый стул, после чего делает глоток минеральной воды, запив таким образом обезболивающее. — Что вы от меня хотите? Не могли без меня решить вопрос с финансами на аборт? — Никакого аборта не будет! — жестко говорит уже сам Серов-старший, еще раз удивив своего сына. Второй раз за этот гребаный вечер. — А мне этот ребенок нахуй не нужен. Как и эта шлюха… — Денис… — увидев, что Василий снова готов накинуться на его сына, Владимир окликнул его, чем привлек внимание Эмилии. Девушка уже не могла сидеть спокойно и улыбаться Цепину. Она одергивает свою руку из его ладоней и быстро двигается в сторону их столика. Останавливается позади Дениса, смотрит на своего отца, мягко положив свою ладонь на его плечо. — Папа, ты в порядке? — нежно, с какой-то дрожью в голосе. Он ведь здесь! Он рядом! Ее любимый брат… Любимый… — Все хорошо, доченька… Все хорошо… — Уйди лучше отсюда, Серова! И без тебя тошно! — он называет её по фамилии, полностью перечеркнув все, что между ними было. Тошно! Действительно тошно! Она же только сегодня говорила, что для нее Цепин ничего не значит, а теперь здесь, с ним… На его месте должен был сидеть Денис, а не этот мудак! Как же хотелось схватить сестру за горло, прижать к стене, посмотреть в её глаза и спросить, зачем она так поступила! Что вообще это за дурацкая игра? Влюбить в себя, а потом… Ооо, Денис?! Неужели признался!? «Люблю, чертовски люблю»… — Ты женишься на ней! Ясно? Женишься, и не думай даже как-то… — Пошел нахуй вместе со своей ебаной дочкой! Нет! Он не может так рисковать… Эмилия это прекрасно понимает, и ничего лучшего в её голову не приходит. — Денис, ответь за свой поступок. — Тебя вообще не спрашивали, дрянь! — грубо, повернувшись к ней лицом, произносит Денис, заставляя глаза девушки буквально за секунду наполниться слезами. — Денис! — его голос совсем плох. Эмилия переживает, кидается снова к отцу, на этот раз присев на уровне его лица, обхватив щеки ладонями. — Всё хорошо… — Поезжай лучше домой! Ты не в том состоянии, чтобы заботиться о моем браке… — грубо прошептал Денис и отпил несколько глотков водки из стакана Василия. — А он здесь не из-за тебя. Тебя бы и я выловил… Он здесь из-за брака Эмилии, — быстро говорит Василий, чем полностью выбивает Дениса из колеи. Стакан лопается в его ладони. Осколки вмиг вонзаются в кожу, режут каждое сухожилие. Кровь алыми крупными каплями падает на белоснежную скатерть. Рана на руке, но глаза так же залились кровью. Медленно, настолько медленно, что ему и самому стало больно, смотрит в лицо сестры. Она чувствует эту злость. Знает, что сейчас он взорвется и теперь не жить никому! Не хочет даже смотреть ему в глаза, не хочет сталкиваться с этим волчьим оскалом, полным злости и гнева. Она боится. Черт возьми, так сильно, что руки девушки невероятно похолодели, а губы стали синими, словно океан. — Ты выходишь за этого ублюдка?! — кричит, привлекает к себе и без того прикованное к ним внимание всех посетителей и персонала. — Да… — дрожащими губами. Полушепотом. Она не имела права говорить громче, не имела сил говорить четче. Знает, насколько ей сейчас больно. Знает, насколько она сейчас может расколоться на части, и никому не удастся собрать это сердце… Никому не удастся вернуть её прежнюю жизнь. Как же она любит его, настолько сильно, что жертвует собой. А для чего? Ради ребенка? Нееет, от обиды… На него, на его слова, на его глупый поступок, не предохраняться. — Гори в аду, тварь! — Только вместе с тобой! — резко отвечает ему Эмилия и тут же прижимается к отцу, когда замечает резкое движение Дениса. Ударит! Непременно ударит и сделает это настолько сильно, что её лицо превратится в кровавое месиво. Нет… Он не делает это. Он только встает, убирает осколок вонзившийся в кожу и кидает его на стол с сильным треском. — Никаких торжеств. Просто распишемся и все, — говорит все Василию Петровичу, который настолько был в шоке от слов Дениса, что даже кивнуть не успел. Серов младший уходит. Покидает это заведение, предварительно взяв свое пальто обратно. Тяжело дышит. Он согласился жениться на Насте! Что?! Согласился, твою мать! Эмилия не в силах. Она не может. О черт, как же больно! Денис! Её Денис! Бегом. На ноги. В сторону выхода. «Давай же, ноги в кровь, теряй всю свою гордость. Теряй всё, что так было дорого. Но его ты не посмеешь потерять! Сердце не позволит! Так сильно любить и так глупо отпустить! Нет, не можешь! Лучше умри сразу здесь и сейчас, только не отпускай его…» Не в силах. Она толкает дверь, выбегает на мороз, заметив как автомобиль брата сорвался с места и уехал в неизвестность. Хочется завопить от обиды. От боли. От этого всепоглощающего страха за будущее. За их общее будущее. Нет, она не хочет так просто отпустить его. Она не сможет. Не такая сильная, как казалось в первые минуты этой встречи. Любовь разорвала её изнутри, она заставила девушку завопить во всю глотку, надрывая связки. — Вернись!!! Вернись! Ну же. Сделай всё, чтобы вашему будущему всё же было место быть! Она ведь так любит, он ведь так любит. Руслан наблюдает за этим. Сидит в своем затонированном автомобиле, в который раз закуривает очередную сигарету, как-то зачарованно смотрит на Эмилию и на автомобиль Дениса, который ловко скрылся за зданиями города. Опа, какая… Ирония... Сначала он бежал за ней, укрывал своей рубашкой от мороза, а теперь… Теперь она, не стесняясь, вопит во всю глотку, чтобы он вернулся. Что же не так в их отношениях, которые никогда не были дружескими? Раздавлена. Глотает соленые слезы, чувствует чьи-то руки на своем теле. Вадим. Это именно он обнимает её, стоя позади. Но как же ей омерзительны эти прикосновения. Как же хочется почувствовать то тепло, исходящее только от Дениса. От её Дениса. Любимого Дениса. Все сама перечеркнула. Все сама уничтожила. Но она ведь поступила правильно, верно? Ведь они до сих пор остаются братом и сестрой, отношения которых не должны переходить грань между настоящей любовью и любовью брата к сестре…