♥
Серое небо, покрытое тучами, заставляют Лиама нахмуриться, ускоряя шаг. «Скорее всего, Зейн уже готовит фотоаппарат», — проносится в его голове, когда капли дождя падают на руку и смартфон, отчего парень тихо ругается, забегая в студию, заранее заказанную на несколько часов. Пейн любит, чтобы все было идеально, и, не то чтобы Зейн плохо фотографировал, вовсе нет, но вот сам шатен мог засмеяться от серьезного лица друга, или же он мог просто моргнуть, что чаще всего и получалось. Поэтому им нужно было больше времени. Поздоровавшись с женщиной за стойкой, он протягивает пропуск, проходя вглубь здания, а затем, утомленный довольно длинной дорогой, обрушивается на мягкий диван, прикрыв глаза, пока не слышит топот и мягкий голос, который греет сердце. — Ли, я соскучился, вставай, пора вновь пополнять твой Инстаграм милыми комментариями, — Зейн блаженно улыбается, поглаживая волосы полусонного парня, пока тот, закусывая губу, моргает, обращая свой взгляд на длинные, бесконечно длинные и прекрасные ресницы мальчика. — Зи, лучше иди ко мне и поспим вместе, как тебе такое? — Лиам шепчет мягко, трепетно, вызывая рой бабочек в животе, а Зейн умирает внутри из-за тесноты от этих крылатых существ. — Боюсь, моя камера против, милый, поэтому вставай. Я буду ждать тебя на месте съёмки, если ты желаешь провести ещё пару секунд на этом диванчике, размером чуть больше тебя самого. Ой, сегодня ты сможешь побыть в моей роли, — Малик присаживается на корточки, чтобы находиться на одном уровне с глазами друга, а затем воодушевленно шепчет, словно рассказывая одну из тех тайн, которую никто никогда не должен узнать, — ты сможешь фотографировать, пока я буду снимать тебя. Я клянусь своими пятью кактусами на подоконнике, это будет чертовски весело! Лиам встаёт, а затем, произнеся ласковое: «Ну раз кактусами, тогда да, дело действительно принимает серьезный оборот», — приобнимает парня за плечо, направляясь прямиком в студию, а вся усталость буквально исчезает, стоит Малику улыбнуться.×
— Лиам, каждый раз одно и тоже! Хватит корчить рожицы! — Зейн кричит, кажется, в сотый раз удаляя смазанную из-за смеха Лиама фотографию, и если бы не растянутая до ушей улыбка, могло бы показаться, что Малик действительно зол, однако, смех обоих смешивается, создавая ощущение чего-то особенно нежного и родного, чего-то спокойного, отчего у обоих в сердце теплеет. Лиам встаёт к окну, продуманное под современный стиль, направляя объектив на улицы Нью-йорка, наполненные шумной и кипящей жизнью, со своими бегущими от одной проблемы к другой жителями, отчего кареглазый всерьёз задумывается о чем-то, чего он сам не осознаёт, однако этот кадр не ускользает от глаз почти профессионального фотографа, а в галерее появляется самое удачное, скорее всего, фото за этот день.×
Лиам мягко улыбается женщине, которая оповещает о конце времени, а затем переводит взгляд на счастливого друга, что просматривал получившиеся снимки. — Ну что там, я снова получу бурю оваций? — самодовольно ухмыляется парень, подкрадываясь к Зейну, отчего тот словно подпрыгивает на месте, пряча фотоаппарат. — Ты же знаешь, что не увидишь их до обработки, не жульничай, мы договаривались! — Малик серьезно смотрит на смеющегося Лиама, выдыхая, а затем улыбаясь, ведь, пускай он и сказал это, есть причины намного глобальнее. — Ну и пожалуйста. Посмотришь мои фото? Я тоже сделал парочку, пока позировал. — Конечно, Лиам, это будет открытием, если ты сделал хотя бы один кадр достойным существования, — он смеётся, откладывая собственную камеру, а кареглазый ставит галочку в своём коварном плане. Пока Зейн хмуро просматривает записи с прошлогоднего выпускного, Лиам роется в галерее, а затем натыкается на себя. Он сглатывает ком, пока глаза бегают по фотографии, на которой он обнимает Шери, широко улыбаясь. В тот день ему пришлось ждать Зейна, так как у того было собеседование, а затем он встретил Шерил, бывшую одноклассницу. — Лиам, я думаю у тебя…талант, — Малик разворачивается, застав друга с камерой в руках и шоком на лице. Было видно, как тот прокручивает фотографии, одну за другой, о которых даже не знал, до этого времени. Даже та, где он, обмазавшись мороженным, ругается с продавцом, ну потому что «кто так шарики вообще кладёт?», — Лиам…я ведь говорил тебе не трогать фотоаппарат. — Эту камеру тебе подарил отец на день рождения в девятом классе. Первая фотография, которую ты сделал — со мной. Бал в честь нового года, когда я сказал, что мы не в начальной школе, чтобы ходить на бал вместе, и пригласил Дженни Коулман. Ты тогда выглядел подавленным, сидя на скамье около выхода, а в глазах читалось желание покинуть помещение как можно скорее, — Лиам внимательно следит за лицом друга, что сконфуженно закусывает губу, словно желая съесть её, создавая большее недоразумение, чем есть сейчас. — на второй фотографии я отвечаю у доски на последней подготовке перед сдачей вступительного экзамена в школу Брайтона. Последний день нашего совместного обучения перед длительной разлукой. Когда я повернулся к тебе, ты отвёл глаза, словно совершал преступление, и кажется, я понял, почему. Зейн, посмотри мне в глаза, — Лиам резко подходит к парню, останавливаясь на опасно близком расстоянии от лица, а Малик желает, чтобы Вселенная спасла его, а земля под его ногами разломилась, — хочешь что-нибудь сказать мне, малыш Зи? — Только то, что ты…не должен был трогать мой фотоаппарат?.. — Зейн действительно старается подобрать слова, хотя в глубине души осознаёт, что если не скажет этого сейчас, то покажется странным и пугающим, ведь никому не нравится, когда его скрытно фотографируют. — Лиам, я просто…не знаю? Я понял, что твоя улыбка прекрасная, когда ты отдал мне свой чупа-чупс, ведь я уронил свой. Я понял, что твой смех делает меня счастливым, когда ты посмеялся над сломанным каблуком учительницы, после того, как она поставила мне плохую оценку. Ты сказал, что «карма никого не оставит», а затем посмеялся так, что мне показалось, словно я никогда не слышал звука прекраснее. А ещё…я жутко злился, когда твоя рука покоилась на плече этой блондинки… — начиная тараторить, Зейн не замечает, как от волнения его глаза застилает пелена, а руки предательски трясутся. — Зейн, эй-эй, милый, успокойся, — Лиам обхватывает лицо парня напротив, смотря прямиком ему в глаза, а затем оставляет нежный, едва ощутимый поцелуй на губах с улыбкой на лице, — солнышко, я всё понял, тебе не нужно так волноваться, потому что я действительно всё понял. А теперь иди ко мне, потому что я чувствую, что ты — самый нужный для меня человек на ближайшее всегда. Как тебе такая задумка? — «Ближайшее всегда» звучит перспективно, я думаю, — шепчет Зейн, утыкаясь носиком в шею Лиама, обжигая его кожу горячим неровным дыханием, вызывая рой мурашек, получая взамен те самые желанные объятия, о которых мечтал так давно.