— Две стороны медали. С одной — ты, обязанный своему создателю за то, что ты вообще появился на свет. С другой — твой создатель, на которого в случае чего можно всегда свалить всю вину за любые проблемы с тем, кто ты есть. Тем более если он уже мёртв.
— Великий Дракон, 3-й год от основания Эпсилона.
С высоты открывался прекрасный обзор на ровные шеренги, выстраивающиеся на небольшом расстоянии от основания огромной стены — очень величественной и богато украшенной. Но никто, естественно, и не думал восторгаться её красотой. Не сейчас, когда под ней собирались пришедшие вовсе не восславлять, не молиться и даже не проклинать. То тут, то там среди как все ещё приближающихся, так и уже вставших на свое место перед древним укреплением людей, виднелись штандарты. Мне даже не нужно было приглядываться, чтобы знать, что изображено там — очень правдоподобно прорисованный зеленый дракон, расправивший крылья, на чёрном фоне. Наличие таких флагов поблизости обычно не означало ничего хорошего для таких, как те, кто сейчас укрывался за этими самыми стенами. Вижу светящуюся, как рождественское дерево, колонну моих ополченцев, постепенно разделяющуюся на части по мере приближения к стенам. Всего их здесь около шести тысяч, не так уж и много, но у меня в последнее время напряжённо с набором рекрутов. «Светились» они потому, что много фонарей и им подобных источников освещения, а также, конечно, мягкая синеватая подсветка батарей плазменных огнемётов, которые большинство моих солдат использовали с тех пор, как я впервые обнаружил попытку применить против меня биологическое оружие. Что-то я не замечал, а местные вообще справляют Рождество, или моя аналогия единственная и неповторимая? Конечно, ополчение — хотя давно они уже не «ополчение», я их так называю в силу привычки, но вообще сейчас здесь находятся самые опытные части из всех, что есть в моей армии — не является костяком боевой группы. Параллельно с ними абсолютно ровными рядами, не сбиваясь и чеканя шаг, маршируют двадцать тысяч киберов — искусственных боевых платформ, созданных лишь с целью эффективно уничтожать моих врагов. Эти серебристые модели, с такой высоты напоминающие рыцарей в латах, прошли долгий путь от наскоро переделанных тренировочных и сервисных машин, что я использовал ещё в начале своей кампании. Я называю их «дронами хаоса». По мне — вполне подходяще. Помимо двух блоков по шестнадцать процессоров — один для базовых систем, второй обрабатывает боевые алгоритмы — а также усиленного бронированного корпуса и улучшенных средств обнаружения, такие киберы отличаются от стандартных установленным прямо в платформу инфразвуковым излучателем. Запускаем такого бойца навстречу кавалерии или просто конному обозу, отдаем команду, и секунд через десять начинается абсолютный хаос. Танки видно куда хуже — в основном из-за поднимаемой ими пыли, да и время сейчас ночное, так что с высоты моего полета их трудно различить от ополченцев с фонарями. «Плотина» и «Богомол» — разница между ними состоит в основном в том, что первых больше, управляются они киберами, а также они маленькие, проворные и оснащены дополнительным катком в передней части, усиленном изогнутыми шипами для более удобного перемещения по пересеченной местности и по вражеским отрядам. Вторые же, контролируемые обычно людьми, более бронированные, менее быстрые и дополнительного катка не имеют. Силуэт у них тоже ниже, из-за чего их предпочитают использовать ячейки специального назначения — «Скорпион» и «Гадюка». На разработку обоих вариантов ушло довольно много времени. Мог бы, на самом деле, и не стараться обеспечить такой уровень выживаемости экипажу «Богомола» при уничтожении машины — все равно Церкви противопоставить моей технике было буквально нечего, кроме моего же тяжёлого вооружения, которое они приобретали либо как трофеи, либо контрабандой. Пустить его в ход у них удавалось редко, успешно — ещё реже. Даже обидно — я столько сил и ресурсов потратил на разработку гениальной системы эвакуации, основанной на нуль-т, для своих танков, а пригодилась она, на моей памяти, ровно один раз. Нет, сейчас чувствовать обиду определённо нельзя — ещё солдаты заметят. Нужно предвкушение, немного жажды крови тоже не повредит. Мысленно представляю себе горящее здание Синода. О да, так гораздо лучше. Вижу, что ударная группа уже практически построилась в аккуратные прямоугольнички. Значит, мой выход. Пикирую вниз, только над самой землёй раскрываю крылья, гася скорость, и аккуратно встаю на все четыре лапы. Чтобы ничего не задеть и не повредить, приземлился на некоторой дистанции от разворачиваемого полевого штаба, но, конечно, меня уже встречали. — Войска построены и ожидают приказов, мой лорд, — сообщает Тит Сенатор, он же некогда Тит Болтун, он же мой советник по политической части и по вопросам информированности меня же. — Адепты Эпсилон? — спрашиваю я человека. — Двадцать два на левом фланге, тридцать один на центре, десять на правом, — Тит сверяется с планшетом. — Маловато… — Их у нас вообще не так много, — в очередной раз напоминают мне. — Ализа собрала всех, кого можно было доставить сюда ко времени начала штурма. Адепты Эпсилон — очень особое подразделение, созданное мной совсем недавно. Как они работали — слабо понимаю даже я. В процессе очередного восстановления киберов на Центральной Базе в Лаканеллах главный компьютер неожиданно наткнулся на ещё несколько нестертых в спешке эвакуации Повелителей «чёрных ящиков». Помимо прочего, они содержали копии фрагментов скачанных для выполнения какой-то операции документов по некоему «белому излучению». Упоминалось, что оно как-то влияет на человеческую психику. Мы смогли его воспроизвести в лабораторных условиях, и выяснилось, что оно действительно влияет на людей — усиливает внушаемость жертвы и притупляет её критическое мышление. Срабатывало это далеко не на каждом пациенте, но пройти мимо такого подарка я не мог. Так и появились адепты — они все были снаряжены излучателями и натренированы таким образом, чтобы в кратчайшие сроки обрабатывать свою цель, заставляя её выполнять их приказы — в частности, обратить оружие против своих же. Производственная стоимость излучателей достаточно малого размера, трудность в подборе кандидатов и в их обучении, не гарантированное срабатывание — все это меркло по сравнению со страхом и паникой церковников, когда их солдаты с отсутствующим выражением лица набрасывались на своих же. — Рашиди, ну хоть ты меня порадуй, — дотрагиваюсь до горошины коммуникатора, размещенной в ухе. — В Ватикане все крайне неспокойно, мой лорд, — отзывается как всегда спокойным безэмоциональным голосом глава террористической ячейки «Скорпион», базирующейся в Африке, но работающей по всей планете. Лучшие из моих шпионов и разведчиков. Вообще Рашиди человек харизматичный и эмоциональный, но только не в разговорах со мной, где африканец превращается в ледяную статую. Может, считает, что моих эмоций, передаваемых моим вечным спутником — обратной эмпатией, хватает на нас двоих? — Половина солдат уже схватилась за оружие, другая половина бегает кругами в панике. У них здесь очень много складов оружия, в том числе парового и огнестрельного, немного рельсотронов. Малвер со своими агентами заминировали где-то четверть из них, а ещё добрались до почти всех стационарных позиций ПВО, так что можно выпустить «Иркаллу». — Посмотрим по их поведению, — конечно, момент сейчас был подходящий, но я все же крайне редко применял в настоящем бою летающую крепость «Иркалла». Внешне напоминая дискообразные НЛО из старой фантастики с тремя большими «опорами» по бокам, аппарат представлял из себя шестьсот на семьдесят метров тяжёлой брони и вооружения — высокочастотных радиационных излучателей и пусковых установок с боеголовками объемного взрыва. Там, где вела бой «Иркалла», обычно мало что оставалось даже для сборщиков трофеев. А Синод я все же желал казнить лично. — Я хочу, чтобы ваши цели перестали существовать в тот же момент, как стены Ватикана падут. Чем больше церковников зацепит взрывами, тем лучше. — Как пожелаете, мой лорд, — произносит Рашиди и отключается, а я снова обращаю внимание на Тита. Хмурится, недоволен чем-то, видимо. Я даже практически уверен, чем именно. — Опять думаешь в сторону мира и дружбы народов? — впрочем, мне даже спрашивать не надо, чтобы знать ответ. — Можно и так сказать, мой лорд. — Я тебе сколько раз говорил не милордать мне в неофициальной обстановке? — погрозил ему пальцем. — То, что я император, не означает, что у меня не может быть личной жизни. — Вообще-то обычно всё так и есть — у правителей империалистических государств есть либо враги, либо слуги. — Я не «обычно», а дракон. Раз уж у меня в восемь раз больше мозгов, чем у человека, а за спиной стоит легион адептов, читающих мысли, я могу хотя бы надеяться, что приближённые не будут пытаться воткнуть мне нож в спину? — Конечно, не будут. Нож чешую не пробьёт, — ага, усмехнулся все-таки. Это хорошо, депрессивные помощники для меня бесполезны. — Но проблема не в этом. В последнее время у меня не выходит из головы, что должен был быть и другой путь. Взять контроль над Церковью и развалить её изнутри, подорвать её авторитет, сместить верхушку и заменить на наших людей — что угодно, но не война. Поначалу я вообще не верил в то, что один дракон, один старик и одна девочка смогут организовать достойную оппозицию Церкви, но потом… Массаракш, вот обязательно надо было заставить меня вспоминать то, с чего всё началось! Спокойствие, только спокойствие, не просто так же я больше полугода тренировался в контроле своего восьмисекционного мозга? Никаких лишних эмоций, помни об обратной эмпатии. Пять секунд удерживаю в голове картинку горящего здания Синода. Полегчало. — Но потом они убили Лиру, — голос все же выдаёт меня, напоминая, скорее, злобный рык. Хорошо, что этого никто не слышит, кроме Тита. — Хладнокровно и без сомнений. Титу удавалось скрывать это от меня достаточно долго, но, когда правда все же всплыла, первым же моим приказом главному компьютеру Центральной Базы было изготовление боевых киберов с самым разнообразным вооружением, которые через две недели устроили настоящую резню в Литмундском монастыре. В живых не оставили никого, кроме Магистра, которому я ещё очень не скоро позволил умереть. — Да, и вы отомстили им за это, но не вся же Церковь за это ответственна! — ну вот, опять началось. — Тит, ты был на моей стороне, когда всё наше «предприятие» ещё даже не носило названия Империи Эпсилон, но ты слишком часто заставляешь меня сомневаться в наличии у тебя здравого смысла. Даже если представить на минуту, что я соглашусь с тобой — чего не произойдёт — мы уже год занимаемся тем, что планомерно искореняем все, что как-то связано с Церковью. Десятки ячеек в различных частях мира, огромная армия, сформированное правительство и программы по повышению технологического и образовательного уровня в имперских городах. Я при всем желании не могу остановиться сейчас. Но не переживай так, осталось недолго. С падением Ватикана Церковь будет разрушена как организация, потом будем просто добивать то, что будет ещё шевелиться. И нет, — замечаю, что он что-то собирается высказать в очередной раз, но все это я уже слышал, так что прерываю его, — ничто из того, что ты собираешься сказать, меня не переубедит, как и в прошлый раз, и в позапрошлый. Так что лучше помолчи, пока я не принял твои сомнения на свой счёт. Гвардию ко мне, — приказываю я в коммуникатор, после чего пешком направляюсь в сторону своих солдат и крепостных стен, оставив Тита размышлять над тем, на чьей он стороне. Впрочем, и так понятно, что на моей — к этому выводу он приходил после каждого такого «диалога». Возможно, это как-то связано с тем, что на него во время наших разговоров, помимо обратной эмпатии, воздействует минимальная мощность «белого излучения». Ничего личного, просто не хочу, чтобы он меня предал из-за своих демократических идей. И без того уже почти все, кого я знал в первые годы, умерли. При моем приближении и киберы, и ополченцы разом разворачиваются лицом в сторону образованного прямоугольными построениями коридора, по которому я собираюсь пройти, и вытягиваются по стойке «смирно». Параллельно с этим меня окружает Зелёная Гвардия — солдаты и адепты Эпсилон, занимающиеся исключительно защитой меня. Моя жизнь мне пока ещё дорога, чтобы появляться на людях без охраны, даже учитывая то, что убить меня, благодаря регенерации, очень и очень сложно. Выхожу перед строем, сзади слышен звук практически синхронных ударов — солдаты разворачиваются обратно, лицом к стенам Ватикана. — Город полностью оцеплен, мой лорд, — коммуникатор снова оживает, на этот раз зловещим голосом мутанта Раана, который мало того что сам был почти идеальной машиной смерти, так ещё и обожал сомнительные методы ведения войны вроде биологического оружия. Как же долго он торчал в лабораториях, несмотря на свою нелюбовь к тыловой работе, когда моим дронам хаоса удалось захватить образцы «лазурной хвори» — искусственно выращенного церковниками вируса, который был крайне заразительным, имел инкубационный период в месяц, а убивал за пару дней. — «Вирусы» и теневые танки расставлены по периметру, «Василиски» патрулируют небо и сканируют поверхность самыми разными способами. Из Ватикана некуда бежать. Если все действительно обстоит так, то Раан откуда-то пригнал армию не особо слабее ударной группы у стен города. «Вирусы» — это очень смертоносные снайперы, вооруженные винтовками, пули которых снаряжены очень смертоносным патогеном. После попадания в цель в течение нескольких секунд заражение вступает в силу, быстро формируя опухоли, гематомы и повреждая внутренние органы. После накопления критической массы — которая тоже достигается очень быстро — токсичный газ убивает жертву и вырывается наружу через кожу. Очень эффективное и страшное оружие, которое я не хотел использовать ровно до того момента, как одну из моих деревень уничтожили «лазурной хворью», после чего я снял запрет на подобные способы ведения войны. Это же коснулось и радиационных пушек, используемых как «Иркаллой», так и теневыми танками — легкими среднебронированными машинами, оснащенными системами оптического камуфляжа и поэтому отлично пригодными для засад и неожиданных нападений. С такой техникой можно брать город почти так же успешно, как и более традиционными методами, только выживших осталось бы крайне мало. — Превосходно. Если Синод будет пытаться сбежать, берите живыми и доставьте ко мне по завершению. Всех остальных вооруженных — устранять, тела сжигать. Безоружных — обыскать и сам знаешь куда потом, — конечно, имелись в виду лагеря для военнопленных, которые я щедро строил на завоеванных территориях. Там гражданские и взятые в плен солдаты размещались до тех пор, пока врачи и, в особенности, психологи не удостоверялись в том, что те могут быть частью общества Империи Эпсилон. Многие из лагерей были вполне комфортным местом для длительного проживания. Многие, но не все. Отсюда даже мне трудо разглядеть суетящиеся на стене фигурки солдат Церкви — готовятся защищаться со всем, что есть, а за последний год их арсенал стал достаточно разнообразным. Штурмовые винтовки соседствуют с арбалетами, пушки ПВО — с баллистами, огнемёты — с чанами, наполненными маслом. Даже за двенадцать месяцев наладить производство достаточного количества огнестрельного или хотя бы парового оружия, чтобы экипировать всех церковников, было невозможно, поскольку все предыдущие десятилетия они занимались только тем, что ограничивали технологический уровень определённой планкой, на которую лично мне было абсолютно наплевать. Имея в своем распоряжении почти полноценную базу Повелителей, а также около сотник комплексов, построенных по её образу и подобию, и петабайты данных в самых разных областях технологий двадцать третьего века — это при том, что сейчас было начало двадцатого — я мог и игнорировал факт того, что аналогов моему оружию, защите, источникам энергии, производственным мощностям в мире не существует. Терпеливо жду, пока защитники соизволят обратить внимание на зеленого дракона с тридцатиметровым размахом крыльев, которые я раскрыл для лучшего эффекта, стоящего у них под стенами. Конечно, ничто не мешает мне взлететь к ним «в гости», но делать этого я не буду. Тем более там уже висят четыре «Василиска» — превосходные штурмовики, внешне напоминающие вилку с хвостовой частью, единственным недостатком которых является низкая скорость, зато в преимущества можно записать отличную для аппарата таких размеров броню, плазменные пушки и бронебойные ракеты. Ага, кто-то решил из арбалета выстрелить — болт не долетает, ударяется о землю в двадцати шагах от меня. Конечно, могут и чем-нибудь более крупнокалиберным стрельнуть, но, думается мне, все уже уяснили, что так просто меня не убить. А тем временем можно выдвигать ультиматум. — Жители и защитники Ватикана! — начинаю, переведя канал коммуникатора на парящие в воздухе аппараты, и те транслируют мою речь через мегафоны. — Ваш город окружен, и мои легионы готовы начать штурм. Сопротивление бесполезно — сотни крепостей, подобных этой, уже пали под моим натиском, и ваша не станет исключением. Однако я даю вам редкий шанс сдаться. Выдайте всех членов Синода, склонитесь перед властью Империи Эпсилон, и я буду милостив. По большей части. Ответ приходит через несколько секунд, и я узнаю много интересного о своём происхождении и теориях межвидового скрещивания. Что ж, теория не лучше и не хуже всех остальных, хоть и не особо связана с Повелителями, а я факт своего существования всегда ассоциировал с ними. — Уверен, что говоришь за всех жителей вашей так называемой «крепости»? Почему-то мне кажется, что у многих из них может быть другое мнение по этому вопросу. Новый поток брани со стены. Ну действительно, как будто я ожидал чего-то другого. — Что же, вы знаете правила. Не притрагивайтесь к оружию, не делайте резких движений, не препятствуйте моим войскам, и вас пощадят. В противном случае — ничего не гарантирую, — боковым зрением вижу приближающегося дрона хаоса с нанесёнными на корпус метками тактика. Поворачиваю голову в его сторону, — Начинайте атаку. Безоружных и гражданских по возможности эвакуировать, всех солдат уничтожить, членов Синода брать живыми. — Подтверждаю, — кибер отвечает своим режущим слух скрипучим голосом, после чего застывает на месте на пару мгновений — распространяет приказ по всем киберам и отрядам ополченцев, участвующих в осаде. А затем начинается рукотворный ад. Были бы мы в нормальном средневековье — сейчас бы со стен полетели огненные стрелы или что-то в этом роде, а с моей стороны начали бы работать катапульты, возможно, появились бы группы с осадными башнями и лестницами. Но наши средние века давно перестали быть нормальными, так что звучать начинают орудия танков — с громким хлопком снаряды, выпущенные из рельсотронных стволов основных орудий техники, преодолевают звуковой барьер и устремляются к стенам Ватикана, простоявшим в районе тысячи лет. Спустя несколько секунд раздаются первые взрывы — это снаряды сталкиваются с укреплениями. Во всем этом шуме было бы сложно обратить внимание, но мой слух способен засечь шипение двигателей ракет, срывающихся с подкрылков парящих где-то в небе штурмовиков «Василиск». Складываю крылья и отхожу на пару шагов назад, чтобы падающие блоки стены не задели. Защитники, конечно, остаются в долгу весьма недолго — свист сопровождает взлет в небо выстрелов миномётов, а в сторону танков, оставляя инверсионный след, вылетают реактивные снаряды. С компьютерами в целом и системами наведения в частности у церковников проблемы, так что пользуются, в основном, НУРС’ами. Помимо этого, в воздухе заметны едва видимые следы, оставляемые вражескими рельсотронами — очень и очень мало, но они есть. Зато вот стрел со стен потом взлетает в избытке — не то, чтобы они могли нанести серьезный вред моим солдатам, запакованным в броню, но шансы есть всегда. Киберы, вооруженные призм-винтовками, открывают ответный огонь по точкам, откуда производится вражеская стрельба, в сторону верхней части укреплений бьют многочисленные яркие лучи. Первый и второй залпы танков стена пережила — все-таки не просто так она выдержала испытания временем. А вот до конца третьего выдержать ей уже не удаётся, и параллельно же с этим прекращается стрельба со стороны защитников — они слишком заняты спасением своих жизней, у них пол под ногами вдруг исчез. Четвертый залп сфокусирован на нескольких конкретных местах у подножия стен, и многотонная громада из многочисленных блоков рушится, подымая клубы пыли. В итоге образовываются несколько пробоин, достаточных для того, чтобы армия Эпсилон могла войти в город. За шумом разрушения стены практически не слышен грохот взрывов, которые происходят в тот же момент — это Малвер и его люди расправляются с позициями ПВО и складами противника. Осторожно расправляю крылья и отталкиваюсь от земли, первый десяток метров преодолеваю даже без взмахов — мне до сих пор совершенно непонятно, как именно я это делаю — чтобы иметь лучший обзор на происходящее. Вижу я именно то, что и ожидал — огромное облако пыли, поднимающееся в воздух там, где когда-то была секция огромной стены, и постепенно отползающее в сторону, а также не менее сорока источников дыма по всей площади застройки — очевидно, работа ячейки «Скорпион». За год мировой войны церковники успели понять, что крепостным стенам меня не удержать, так что настоящее сражение ждёт солдат внутри — но, учитывая количество вновь начинающих маршировать, теперь уже внутрь города, ополченцев и дронов хаоса, исход этого «сражения» уже предрешён. Но от этого оно не становится менее интересным для наблюдения, с целью чего снова приземляюсь, теперь уже на то, что когда-то было монументальной стеной. А ведь не все из тех, кто стоял на вершине стены, погиб. Вон, шевелятся. Мелкие и выглядят безвредно, но один поднимает рельсотрон. Оно мне не надо. — Посмотри мне в глаза, человек, — приказываю, а сам поднимаю мощность излучателя. В принципе, через несколько секунд он так и так окажется под моим контролем, но так символичнее. Легенду про «взгляд дракона» придумали ещё до того, как я осознал себя. Поддерживать её с нацепленным «белым» излучателем довольно просто. — Уничтожь остальных. Церковник, посопротивлявшись для порядка, все же поднимает своё оружие и делает несколько выстрелов, обрывая жизнь товарищей. — Молодец. А теперь убей себя. На этот раз он сопротивляется куда активнее. Если, чтобы выбросить рельсотрон, ему требовалось только разжать руки, то с коротким мечом из-за пояса у него возникают проблемы — то поднимает его, чтобы использовать по назначению, то опускает обратно. В конечном итоге, однако, мой приказ пересиливает его сопротивление, и он резко всаживает клинок в сочленение металлического доспеха где-то в районе груди, после чего падает на колени, уже не выживет. Наблюдать за этим достаточно забавно. Но пора и честь знать, обращаю внимание на происходящее в черте города. На первый взгляд можно подумать, что происходит полный бред и неразбериха. Но это проблема вооружения Церкви. Выстрелы из огнестрельного оружия, которые видны многочисленными вспышками, соседствуют с белым паром, выделяемым при ведении огня оружием, основанном на этом принципе. С этим совсем не вяжется утыканный, как ёж, стрелами и арбалетными болтами корпус уничтоженного кибера, но таковы уж реалии. Позиции моих солдат отличить легко — они воюют исключительно призм-винтовками, лучи которых хорошо видны, а также плазменными огнемётами, эффект которых тоже заметен издалека. Особенно в городе. В средневековом городе. Поскольку организовать массовое производство авиации даже при наличии технологий без развитой промышленности невозможно, Церковь этим и не занимается. У меня таких проблем нет, и авиацию я применяю почти свободно. Конечно, ПВО они разработали куда быстрее, но только наземную. Ту самую, которая сейчас горит. Это я к тому, что «Василиски» господствуют в воздухе безраздельно, медленно барражируя туда-сюда на высоте двух километров и выпуская ракеты по наводке наземных сил. На некоторых из них заметны повреждения — возможно, какие-то установки ПВО добили не до конца, а возможно, кто-то с земли бьёт рельсотронами. В принципе не поможет. Повреждённые аппараты просто отступят на борт «Иркаллы», которая маячит на горизонте. Слышу знакомый и характерный шум сзади. Над стеной рядом в паре метров над поверхностью зависает «Василиск». Десантная аппарель открывается, и оттуда на серые каменные блоки легко спрыгивает фигура в закрытом сером плаще с капюшоном — то есть Малвер — а за ним высыпает десяток «вирусов», кожа которых имеет слегка зеленоватый оттенок, в маскировочных халатах под городской камуфляж. Снайперы немедленно рассредотачиваются по внутреннему периметру того, что осталось от стены, и припадают к прицелам винтовок-транквилизаторов. Выстрелы очень тихие и практически незаметны для людей, но не для меня. — Мой лорд, — тихо, слегка растягивая шипящие согласные, практически шёпотом обращается Малвер ко мне. Киваю в знак того, что обратил внимание. — Шестой батальон отрезал здание Синода с юго-востока, а солдаты «Скорпиона» пока удерживают северо-запад, но большой контингент Церкви пытается там прорваться. Не поймите неправильно, я просто беспокоюсь о том, что ваша цель может сбежать. — Что ж, видимо, придётся проследить за этим лично. Впрочем, я не против. Что может быть более соответствующим, чем казнить преступников на месте преступления? Вопрос риторический, а потому спрыгиваю с края стены и через пару метров вниз расправляю крылья, ловлю восходящий воздушный поток и лечу в ту сторону, где виднеется куполообразное здание Синода и заметно активно идущее сражение — лучи призм-винтовок освещают тёмные улицы и площади вокруг здания самыми разными цветами. Нет, Синоду не сбежать от меня. Не теперь, не в конце всего этого пути. Сегодня Церковь падёт. И я, наконец, свершу свою месть.