Me, Me, Melancholy

Хожу по комнате в беспокойстве и прокручиваю в голове произошедшие со мной события. «Я проснулся. И поехал домой к Юнги, решив, что мне приснился дурной сон. Друга там не оказалось, так что я двинулся в "YONChicken". И снова остался ни с чем. А затем Юнги написал мне, и сон стал таинственным образом повторяться в реальности». Нет. Не совсем так. Первым признаком того, что мой сон сбывается, стал этот детектив. Ким Сокджин. Хосок заговорил о человеке, которого я никогда не встречал прежде. Однако Джин мне снился, что никак не идёт в ногу с логикой. Я всегда был наблюдателен. Однако это не единственное свойственное мне качество. Наряду с ним в багаже моих поведенческих привычек есть такая черта, как ненавязчивость. Именно поэтому, даже если я что-либо замечу — всё равно не стану лезть с допросами. Знаю, что у Юнги есть свои скелеты в шкафу, но мне не очень хочется ковыряться в его досье. Особенно, если ощущаю его безмолвную благодарность за то, что не расспрашиваю о прошлом. У каждого есть истории, которыми не очень хочется делиться. Выстроить доверие можно и без них. У меня появляется, наконец, гипотеза обо всём, что со мной происходит. Полный абсурд. Однако я решаю проверить теорию, поэтому оставляю нетронутую порцию риса и снова выхожу из дома, погружаясь в уличную атмосферу, словно в омут с противной жижей. Так и есть, начинается дождь. Я медленно, но верно отхожу от версии, которой придерживался до определённого момента. Не думаю, что нечто подобное могло присниться мне: детектив Джин, смерть друга и опасно стремящаяся к дождю на протяжении всего дня погода. «Нет, — думаю, шагая в сторону магазина, ещё утром бывшего закрытым. — То, что я видел, было не сном. Это просто было событиями дня одиннадцатого августа». Сегодня всё повторяется со зловещей точностью просто потому, что это тот же самый день. Однако легче от этого не становится. Меня трусит от страха, потому что скоро настанет момент, когда всё должно кончиться. Что будет дальше, я не знаю и, по правде, не хочу знать. «Мне лишь не хочется, чтобы мой друг умирал. Но я не чувствую, что могу повлиять не это», — от ощущения безысходности тело слабеет. На этот раз я точно понимаю, что всё происходящее вокруг — не сон. И если в шесть часов вечера Ким Сокджин позвонит в мою дверь, значит… «Да, — я подхожу к магазину и смотрю на табличку. — Детектив точно приедет. Потому что всё в этом дне повторяется. Кроме одного — меня…» «МА­ГАЗИН ЗАК­РЫТ НА НЕ­ОП­РЕ­ДЕЛЁН­НОЕ ВРЕ­МЯ». Тяжело вздыхаю и опускаю взгляд на экран телефона, где открыт наш с Юнги диалог. Ю: За­шёл в ма­газин за со­уса­ми, те­бе что-ни­будь нуж­но? Вот, чего я всё ещё никак не могу понять… И это пугает меня до мурашек. Разворачиваюсь и слабой походкой направляюсь в сторону дома, чувствуя, как подкашиваются ноги. От голода ли это? Или от страха? Несмотря на то, что в глазах рябит, я замечаю проезжающую мимо и останавливающуюся у моего дома машину. Гулкий удар сердца. Из неё выходит высокий полицейский в форме и идёт внутрь. Не осознавая, что делаю, я перехожу на бег. «Да, — получаю неопровержимое подтверждение своей теории. — Это вчерашний день. И он повторяется». — Извините! — останавливаю в коридоре у лестницы Ким Сокджина, и тот разворачивается. Всё то же холодное, мраморное лицо. Тем не менее, он оживляется при виде меня. — Ким Тэхён? — вопрошает, приподняв бровь. — Да, — отвечаю со всей серьёзностью. — Я знаю, что Вы хотите мне сказать. И мне тоже есть, что сказать Вам, детектив Джин. Он заметно изменяется в лице и напрягает челюсть, отчего линия скул выступает отчётливее. «Я так и знал! — проносится в голове. — То, почему он так снисходительно отнёсся к моим словам о сообщениях… Он подозревает меня!» Не теряя времени, я достаю телефон и хочу показать сообщения от Юнги полицейскому, потому что знаю, что довольно скоро он сломается и обожжёт мне руку. И тогда… Я не знаю, что потом будет. Открываю диалог и уже хочу протянуть телефон Джину, как гаджет прямо на моих глазах заходится электрической вспышкой. — Ай! — я отдёргиваю руку, а мобильник падает на пол. В ужасе приоткрыв рот, смотрю на свою ладошку. Ожог. Новый, поверх старого. Кровь в моей ладони чуть ли не пузырится от боли. — Тэхён, — Джин называет моё имя, и я поднимаю голову с застывшим ужасом на лице. — Откуда тебе известно моё имя? И почему ты обращаешься ко мне «Джин», если я тебе этого не позволял? — он хмурится и смотрит на меня рентгеновским взглядом. Готов поклясться, я вижу непоколебимую уверенность в его глазах. — И ещё… Ты сказал, что тебе известно, зачем полиция прибыла к тебе? Не нахожусь, что ответить. Все мои мысли занимает телефон и боль от ожога. В этот раз он сломался намного раньше… «Что же это… Такое…» — моё дыхание тяжелеет, и всё это на глазах у ледяного полицейского. Он медленно подходит ко мне. — Может, ты хочешь рассказать подробнее? — спрашивает он, будто мы оба понимаем, о чём речь. — Пройдём в участок, и ты всё мне расскажешь. За всю жизнь мне лишь несколько раз доводилось бывать в подобных ситуациях, однако многие из них запомнились надолго. Именно потому, что я ненавижу в них оказываться. Ситуации, когда тебе приходится оправдываться в каких-то непричастных к тебе грехах. Почему этот мужчина смотрит на меня так, будто я в чём-то виновен? С чего бы полиции вообще подозревать меня в убийстве Мин Юнги? Они обнаружили какие-либо улики, ведущие ко мне? Я не видел друга уже четыре дня… Даже пять, если быть точным… Судорожно дышу, опускаю голову и смотрю в пол, так как не в силах больше играть в гляделки с Джином. «Мой сон… — царапаю в уме эту фразу снова и снова, пытаясь вспомнить. — Чем он кончился в прошлый раз? Я, наверное, веду себя слишком подозрительно». И тут мне приходит озарение. — Где? — я внезапно задаю вопрос, подняв голову. — Вы так и не успели рассказать мне во сне… То есть вчера… Или сегодня… Где вы нашли тело Юнги? Капли пота стекают по лицу, а Ким Сокджин смотрит на меня чуть ли не с сочувствием, вглядываясь в каждый жест. — Я расскажу всё в участке, — отвечает он в конце концов. Думаю, страх забрал весь имеющийся у меня запас здравого смысла. Я уже не осознаю, как сажусь в машину и еду в сторону полицейского участка, наблюдая за стекающими по стеклу дождевыми каплями... Как выхожу из машины и бреду к зданию. И только тогда, когда оказываюсь внутри, меня возвращает обратно к реальности возникшая из ниоткуда головная боль, что распространилась по стенкам сознания. Я буквально на миг теряю равновесие, но снова восстанавливаю неуверенный шаг. Совсем, как вчера. Кабинет, набитый полками… Джин указывает мне на старый потёртый стульчик, а сам усаживается в кресло. Не слушаясь его, остаюсь на месте, на что полицейский хмурится. Безо всяких церемоний я повторяю свой вопрос: — Где вы нашли тело? — Почему ты так хочешь это узнать? — спрашивает Джин спокойно. — Потому что вчера мой сон кончился на этом, — я говорю эти слова, понимая, насколько безумно они звучат. — Тебе это всё, — полицейский смотрит по сторонам, — уже снилось? — Да. — И что было после того, как я рассказал о теле? — Ничего. Вы не успели рассказать, потому что я проснулся, — хмурю брови, встречаясь со скептическим выражением на лице Ким Сокджина. — И что будет, если я расскажу? — Я не знаю, — не обращаю внимания на тон его голоса. — Поэтому и хочу, чтобы вы сказали. Хочу убедиться, что… Это тоже не сон. Полицейский задумчиво хмыкает и открывает протокол, чтобы что-то записать. Видимо, он пишет, что я проявляю черты невменяемости. В будущем я могу поплатиться за свою болтливость… Однако сейчас мне просто хочется узнать, что будет дальше… Мой сон подойдёт к концу тогда, когда Джин скажет, где полиция обнаружила тело Мин Юнги. — Что же, это логично, — заключает полицейский. — Мы обнаружили его более часа назад… Его слова превращаются в бесформенную кашу, так как мою голову снова поражает звенящая в ушах боль. Я падаю на колени корчусь, сжав виски и согнувшись в три погибели, а в голове терзающая боль устраивает дифирамбы. Старый потёртый стул… Комната, забитая полками… Подбегающий и наклоняющийся надо мной Ким Сокджин… Всё плывёт перед глазами и остаётся где-то высоко, тогда как я вновь начинаю проваливаться вниз — в чёрную пустоту. Как долго длится этот полёт, не могу сказать… Но в конечном итоге вокруг лишь кровать и моя маленькая комната, совмещённая с кухней. На руке красуется свежий ожог, поверх старого. Ладонью смахиваю с лица пот и нащупываю телефон, жадно вдыхая воздух. Мой гаджет снова цел и невредим, на руке же теперь красуются два ожога. Я нажимаю на кнопку, чтобы разблокировать экран и смотрю на дату. Позднее утро, стремящееся к обеду. Одиннадцатое августа.