Хрупкость сердец

      В кронах деревьев завывал ветер. Пласты серых туч грузно плыли и, будто толкая друг друга, то уплотнялись, то расступались, роняя редкие слёзы на траву и листву, умывая от накрывшего их слоя пыли и копоти. 2В стояла на созданной ей же куче металлолома и, глядя наверх, пыталась отдышаться. Вид серого неба успокаивал, а шелест и стук воды о листья умиротворял, быть может, даже позволив ей на короткий миг забыть о всех невзгодах. Но редкие капли всё равно не смогли бы смыть машинное масло с клинка и подпалин с её одежды.       Хоть война и закончилась, и все роботы оказались отключены от сети, вспышки восстаний не прекращались на протяжении последних пяти лет. И 2В тоже продолжала сражаться. Скольких врагов она уложила в этой битве, не счесть. Но сама она до сих пор жива, а крохотные повреждения вроде многочисленных царапин и вмятин не могли представлять опасности для её существования. В конце концов, даже если бы её тело получило критические повреждения, 2В бы всё равно смогла продолжить миссию, загрузив свои данные на базу и получив новый сосуд. Идеальное оружие, которому не страшна даже смерть.       Когда сенсор засёк неподалёку движение, она насторожилась и, крепче сжав в руке клинок, моментально настроилась на новую битву. Выждала какое-то время, но нападения не произошло. Тогда она решила сама подойти, готовая добить выжившего робота. Или роботов, не играет роли. Даже если это подоспевшее к врагам подкрепление.       Каково же было её удивление, когда за кустами она обнаружила не затаившийся вражеский отряд и не недобитого ею робота, а птичку, перепугано забившуюся в щель меж телами поломанных машин.       — Эй, — немного помедлив, она наклонилась и подставила руку. — Ты почему не улетела?       Птица без колебаний подчинилась, послушно обхватив палец своими крохотными дрожащими лапками. Так, будто под ней была не рука, а прут или какая-нибудь ветка.       Дважды пиликнувший звуковой сигнал Бота оповестил о том, что напарник, взломав вражескую защиту, тоже, наконец, завершил свою миссию. Пару секунд спустя в спроецированном окне появилось знакомое лицо. 9S выглядел измотанным, но довольным.       — 2В, я разобрался. У тебя всё нормально?       Она кивнула, хоть мысли её были уже и не об операции.       — Ох, кто это там у тебя? Птичка? — 9S улыбнулся, увидев сидевшую на пальце напарницы малышку, хоть улыбка быстро спала с его лица, сменившись гримасой задумчивости.       — Она не может взлететь.       — Бедняжка. Похоже, что её зацепило выстрелом или взрывом. Правое крыло сломано, я даже отсюда это вижу.       Вновь переведя взгляд на птичку, 2В вздрогнула и сильнее разжала руку, будто бы подсознательно опасаясь ненароком её раздавить.       — Живые существа такие хрупкие.       Действительно, ведь их можно ранить одним неосторожным движением. Отрезало палец — другого не приделаешь. Сломано крыло — не заменишь детали, не починишь. А как же их легко убить. И ведь даже резервной копии, которую в случае чего можно было бы загрузить, чтобы начать всё сначала, у них не существует. Пожалуй, в этом и заключается основное отличие андроидов от живых.       — Да, они действительно очень хрупки. Но, 2В, ты ведь не думаешь, что мы с тобой чем-то от них отличаемся?       Она недоумённо вернула взгляд на проекцию и в ожидании объяснений чуть склонила голову набок.       — А, ну… это, — 9S дёрнулся и, взволнованно отведя взгляд, почесал затылок. — В смысле, по физическим параметрам то мы их конечно превосходим. И убить нас не просто, да и даже случись такое, это вовсе не будет концом. Но, 2В, это меняет не многое. Ты взгляни на неё, — 9S кивнул на пташку, что, испуганно озираясь и дрожа, сжалась в комочек на руке 2В. — Не похоже, чтобы крыло её сейчас сильно волновало. Она ошарашена и напугана. Испереживалась вон вся. И о своей ране она и не вспомнит, пока не успокоится. Это относится к любым живым существам. Но и к нам точно так же. Мы переживаем за других, друг за друга, пугаемся, если всё плохо. И психически мы, 2В, не сильнее. Мы точно так же можем и раниться, и покалечиться, и… даже умереть, если эмоциональный всплеск окажется слишком силён. Ты ведь понимаешь о чём я, 2В?       Конечно, она понимает, ведь сама прошла через это. То, о чём говорит Найнес, было ей очень хорошо знакомо. Порабощающее отчаянье, засасывающее изнутри подобно склизкой гигантской пиявке. Страх потери, который, подкравшись из-за спины, заносит кроваво-красный клинок над её головой. Неистовая ярость, что рвётся изнутри адским костром, сжигая всё, чего коснётся. Ужас, что смыкается на горле кольцом и душит, уволакивая её за собой в страшную бездонную пропасть, в беспроглядную, мертвенную и осязаемую тьму. Пять лет назад, в тот самый момент, когда ладони 2В обхватили и сдавили горло её напарника, когда он испустил последний вздох и его тело обмякло у неё в руках, она была уверена, что следом за ним умрёт и сама. Настолько ей было больно.       Найнес был прав. Андроиды вовсе не сильнее. В душе они такие же хрупкие, как кости этой крошечной птички, и, если сломаются, такую поломку устранить будет уже не так легко и совсем не быстро. Ведь раны в душе 2В, полученные тогда, до сих пор так и не затянулись.       — 2В, — рука, что хлопнула её по плечу, застала погрузившуюся в раздумья 2В врасплох. Вздрогнув, она обернулась… и расслабилась, увидев, наконец, лицо напарника вживую. — Я уже здесь, заждалась?       Выключив проекцию, её Бот развернулся и, направив камеру на Бота Найнеса, вновь неподвижно завис в воздухе.       — Вовсе нет.       — Правда? Мне показалось, что ты выглядела одинокой.       — Мне просто… вспомнилось кое-что. Неприятное, — увидев перемену в лице напарника, 2В поспешно отвела взгляд. Она предпочитала не напоминать ему о том случае, пусть и для неё самой не прошло ни дня с тех пор, чтобы она о нём не вспоминала. — Не имеет значения. Это не важно, нисколько.       Найнес тяжело вздохнул и, в задумчивости оглядев окрестные руины, подошёл чуть ближе, чтобы коснуться её руки, которой она до сих пор сжимала меч так, будто бы намеревалась расплющить рукоять.       — Прости меня, 2В, — Найнес с новым выдохом опустил голову и заговорил шёпотом, периодически запинаясь и умолкая, видимо, чтобы точно не ошибиться в выборе слова. — Я не представляю, что можно было бы сказать, чтобы поддержать тебя или утешить. Сколько ни размышляю, не могу подобрать ни мыслей, ни слов. Ведь… то, через что ты прошла, мне даже вообразить будет трудно. Но, — Найнес уверенней накрыл её ладонь своей, успокаивая, заставляя пальцы разжаться и выпустить рукоять меча, позволив тому упасть на землю. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Я всегда буду рядом. Что бы ни произошло.       Судорожно выдохнув, 2В, наконец, успокоилась и, сама того не ожидая, улыбнулась. Увидев улыбку на её ещё недавно грустном лице, Найнес сперва удивился, но затем, чуть смущённо хихикнув, умиротворённо улыбнулся следом за ней.       — Чир-рик?       Оглянувшись на неожиданно решившую поговорить с ними птичку, 2В внимательно осмотрела её, уже далеко не такую напуганную, как сначала. Она вертела головкой и хлопала крылом, теперь даже перепрыгивая с пальца на палец.       — Как думаешь, что с ней теперь делать? — поинтересовалась 2В у напарника.       — Лечить, — ответил Найнес без капли сомнения. — Пусть это будет и не просто. И займёт много времени, сил. И пусть мы в этом и не специалисты. Но мы справимся, я уверен, — переплетя свои пальцы с пальцами 2В, он поднял взгляд на голубеющее небо, на котором меж кочками поредевших серых туч уже проглядывало солнце, украшая руины города золотистыми пятнами. — И однажды наступит тот день, когда она перестанет думать о своём поломанном крыле. И снова будет летать.