Атропос

Прошла неделя после того, как группа вернулась в Святилище после последнего инцидента с запиской и мертвой девушкой. Охрана в Святилище была усилена, вылазки сократили до минимума. Лиз освоилась на новом месте и стала каждый день брать дополнительные смены на караул. Ей было невыносимо сидеть без дела и так, ей казалось, время идет быстрее. По зданию бывшей фабрики она ходила либо одна, дополняя свою карту Святилища, либо с Джеймсом, который без задней мысли проводил ей подробные экскурсии. Ей было приятно проводить время в обществе Джеймса. Он был легким на подъем, прочел много книг и потому, имел приятное чувство юмора. Как оказалось, у них было много общего — начиная от вкусов в кино, заканчивая тем, что они несколько лет ходили в одну школу. Они жили в одном городе до того, пока она не переехала к бабушке. Правда, он был младше ее на несколько лет, а Лиз и ее школьные подруги никогда не обращали внимание на парней помладше. Да и по словам Джеймса, в школе он был не самым запоминающимся парнем — с брекетами и подростковой нескладностью. Такой набор, как оказалось, не пользовался успехом у лиц противоположного пола. — Наверное, поэтому в колледже я стал такой шлюшкой — наверстывал упущенное, — добавлял Джеймс после каждой своей истории о неудачном флирте со школьными подружками. Он сейчас и правда был очень симпатичным — высокие острые скулы, волнистые волосы, доходившие до ушей, легкая небритость и широкая улыбка. Все это, в совокупности с подвешенным языком, добавляли Джеймсу особого шарма и не оставляли никого равнодушным. Он знал об этом и бесстыдно пользовался своей привлекательностью. И если большинство дам Святилища спало с мужской его частью за особые привилегии, то Джеймс, даже особо не стараясь, мог заполучить любую девушку в свою постель. — Что ты будешь делать, когда все девицы в Святилище закончатся? — как-то спросила его Лиз в столовой после того, как он кокетливо поздоровался с тремя барышнями подряд. — Пойду по 2 кругу, — проронил он, провожая девушек взглядом. — А вообще знаешь, предпочитаю не париться о будущем. Полная Хакуна Матата — живи здесь и сейчас. Да и в наше время, разве кто-то думает о том, что будет завтра? Что ж, в этом была своя философия и Лиз предпочитала не спорить. Но все-таки, ее беспокоила его безалаберность. Все люди, которых она встречала за последние года, были недоверчивы и угрюмы. Она и сама была такой. Стала. Но Джеймс был другим. Будто, он ничего не боялся. Лиз опасалась, что ему это когда-нибудь аукнется. Ей казалось, что он мало повидал в этой жизни. От него все еще исходил юношеский задор, несдержанность и тяга к жизни. Только его глубокие карие глаза напоминали ей такие же темные, но другого человека. После последней поездки она ни разу не видела Нигана, да и у нее не было особого желания сделать это. Она все еще злилась на него и на себя. Лиз хотела опять начать разговор о возвращении домой, даже накидывала текст речи, сидя в карауле, но всякий раз замечая издалека, как люди массово становятся на одно колено, стремилась убраться подальше от этого места. Когда Лиз в очередной раз лавировала по коридорам, ее перехватила Реджина. — Александрийка! Ты-то мне и нужна. Едешь с нами. Нам нужно в город. Реджина не отличалась многословностью. Она всегда говорила кратко и по делу. — Карсон послал. Наш врач. Нужно в аптеку. Только, там стада ходячих, обычно. Поэтому тебя и берем с собой — не жалко. По тону было непонятно, шутка ли это. — Какого хуя она здесь делает? — прошипел Саймон, когда девушки вышли во двор. — Половина сегодня в оружейке, остальных Ниган забрал проверить пост. А она без дела шастала. Поедем втроем, много людей будет нас тормозить. — Реджина запрыгнула в машину. — Ну удачи тебе сегодня, я за тобой присмотрю, — проговорил Саймон, садясь в машину и хищно улыбаясь. Лиз постаралась не закатывать глаза и села на заднее сидение. Один пейзаж за окном сменялся другим, таким же скучным пейзажем, но Лиз не прекращала смотреть в окно, избегая напряженной атмосферы, царившей внутри. — Так почему ты все еще здесь? Нам не нужен больше человек на твое место, — прервал молчание Саймон, спустя несколько километров. Лиз пожала плечами и прикусила внутреннюю часть щеки. — Ниган меня не отпускает. Я говорила с ним. — Интересно. Мне он 5 минут уделить не может, а с вонючей александрийкой ведет светские беседы. У меня тоже есть дела, которые требуют базара. — Какие у тебя могут быть дела, Саймон? — Может, я хочу поделиться подозрениями насчет того, кто крыса на нашем тонущем корабле. Реджина посмотрела в зеркало дальнего вида. — Нет, не она. Хотя я уверена, что эта… тоже замешена в чем-то, но пропажи наших начались раньше, чем она прибыла в лагерь. Лиз бесило, что о ней говорили так, будто ее нет. — Слушайте, я с радостью уберусь, как только мне позволят. Мне эта ситуация тоже не особо приятна, поэтому давайте просто сделаем наше вынужденное сосуществование мирным, насколько возможно. Оба Спасителя ухмыльнулись. — В Святилище никого не держат насильно. Если бы ты хотела — ты бы уже ушла, — проронила Реджина. Не успела Лиз привести контраргументом слова Нигана, машина затормозила. — Дальше пешком. Аптека в начале города. — Но все города наполнили ходячие. — Поэтому, мы ходим по крышам, идиотка. В черте города не было многоэтажек, поэтому забираться по деревьям на двухэтажное здание, а от него перепрыгивать на другие, было действительно хорошей идеей. Спасители ходили здесь не первый раз. Об этом говорили доски, проложенные между зданиями, которые находились на слишком большом расстоянии друг от друга, чтобы сделать прыжок. Впереди шла Реджина, за ней Лиз и позади Саймон. Лиз действительно опасалась подлого жеста с его стороны, поэтому, еще вначале пути остановилась, якобы завязать шнурки, чтобы идти последней. Ей казалось, что он специально слишком сильно ступает на доску, пытаясь ее надломить, чтобы под Лиз она окончательно провалилась. Хотя и выглядели доски достаточно крепкими — видимо, их часто меняли. Чем ближе они заходили в город, тем больше мертвецов было внизу. Ходячих было слышно, и если от звука можно было абстрагироваться, то запах гниения поднимался до самых крыш, и от него было никуда не деться. Лиз не хотела смотреть вниз. После некоторых особо живописных трупов, ей снились кошмары. Дети без конечностей (мертвых детей было, правда, много — легкая добыча); два человека, слипшихся в одного жуткого монстра — от жары кожа мертвецов плавилась, кровь запекалась, в результате на свет выходили чудовища, отдаленно напоминающие извращенные версии сиамских близнецов; некоторые ходячие уже полностью утратили облик людей и просто были похоже на нечто, состоящее из плоти и желания есть. «Аптека Эвереттов» большими красными буквами гласила вывеска на белом угловом здании. Окна на верхнем этаже были заложены кирпичами. Земля перед входной дверью была красная — то ли от крови неудачливых, то ли сама вывеска начала мироточить. Ходячих было не очень много, но они все еще представляли опасность. В единственном просматриваемом окне, забитым двумя дощечками крест-накрест, промелькнула чья-то тень. — Там кто-то внутри. — Не отвлекайся. Ты слушаешь план? — Да ей нахуй это не надо. Зачем было брать суку с собой? Ей нет до нас дела. — Я поняла. Реджина отвлекает ходячих, мы с Саймоном ждем, когда перекресток станет свободным и пробиваемся внутрь. В окне опять мелькнула тень. — Смотрите! Из окна кто-то пускал солнечного зайчика при помощи зеркала. — Бля. Все равно, мы идем строго по плану. Я отвлекаю. Ненадолго. Тогда, значит, ты говоришь с человеком, понимаешь, что он не опасен. В любом случае, держишь на мушке. Саймон берет то, что нужно. Встречаемся на этой же крыше через 20 минут. Реджина вставила кассету в старый бумбокс, перешла на соседнюю крышу, потом еще на одну и включила «пуск». Звонкий грудной голос солистки "Blondie" как и ожидалось, привлек внимание ходячих, и они устремились за отдаляющимся звуком. — Ты первая, — обводя глазами оставшихся мертвецов, промычал Саймон. Лиз фыркнула и спустилась на асфальт по задней стене, состоящей в основном из лиан. Она обходила мертвецов сзади и заученным движением пинала их по колену, а когда они падали, втыкала нож в голову. В скором времени к ней присоединился и Саймон. Ему не надо было, чтобы ходячие становились ниже. В нем было метра два роста, и поэтому от него требовалось только наносить четкие удары в голову. Осталось еще 4 ходячих стоящих поодаль друг от друга. Лиз решила, что ее помощь не нужна и бросилась к окну, из которого все еще иногда поблескивало зеркало. На Лиз через окно смотрела испуганная девушка. — Эй, привет. — Ты кто? Сколько вас? — раздался напуганный голос с сильным знакомым акцентом. — Я Лиз. Нас трое. Мы за лекарствами. Ты долго здесь находишься? — С самого начала. Это аптека моих родителей. Мне пришлось их… Они наверху… Что-то не складывалось. Она почувствовала, как взгляд Саймона прожигает ее затылок. Хотя, может он смотрел на девушку. — Мы живем рядом. В общине. Там есть еда, даже есть душ. Ты можешь пойти с нами. — Хера с два. Мы не можем приводить кого-попало, — подошел к ним Саймон. Кровь запачкала его шею. — Она здесь с начала эпидемии. Ей пришлось убить родителей. Бог знает, как она выжила. Лиз снова повернулась к девушке и твердо сказала: — Ты пойдешь с нами. Все будет хорошо. Обещаю. Девушка улыбнулась и повернула ключ в дверях. Громкий звук выстрела оглушил Лиз. А когда она открыла глаза, то увидела, что девушка-из-аптеки лежит в дверях, под ней растекается лужа крови, а Саймон придавливает ногой ее рану. — Кто ты блять такая? Девушка кричала. Лиз попыталась подбежать, но Саймон не глядя направил на нее пистолет. — Кто ты такая? — повторял он безэмоционально, сильнее давя на кровоточащую рану. И девушка-из-аптеки начала быстро тараторить. — Meine Leute werden wissen, was Ihr gemacht. Sie sind in der Nähe und sehen alles. Du wirst zuerst sterben, denn sie ist. Negan wird der letzte. — Ясненько, — мило улыбнулся Саймон и выстрелил ей в голову. В следующий момент Лиз с отчаянным криком набросилась на мужчину и повалила его.