Всё сложнее умирать

С каждым разом сложнее гибнуть, рождаться — тем более тяжко. Горло сызнова сипнет, остыл недопитый кофе в надколотой чашке. Я жду своего Мессию. Короткая стрелка танцует по кругу. За часом час. За окном, как назло, разметалась вьюга; огонь в маяке погас. Воскресать, говоришь, в наше время сложнее, каждый раз за спиною найдётся Иуда. Непонятно, зачем ты стараешься: жизнь — неудачная в целом идея, от простуды к другой простуде. Жизненный цикл — ожидание чуда, каждый раз это чудо приходит уставшее к ночи. Может, вся боль не в треклятой простуде? ...а в том, что, увы, и святой в этом мире порочен. Устал, говоришь, воскресать — но само получается как-то. И по новой: клокочет у берега водная гладь, волочишься по стёртому тракту. По новой нагрянет зима на постылый маяк. Ты здесь ненадолго, остаться и жить в тишине — никак. Прошу до весны, до цветенья со мною побыть — но что толку? Спаситель уходит на крест, непреклонно веленье Голгофы. В раю не осталось свободных мест, на земле остывает тоскливо кофе. Бессмысленный жизненный цикл — от тоски до печали, имя Мессии давно позабыто. Недавно оно, на табличке со стёртой эмалью, перестало быть знаменитым. Ты говоришь — заберу с маяка, за ворота, за облачный всполох, здесь больше нам делать нечего. Может, правды ни грамма в словах нарочито-весёлых, но я так мечтаю стать частью чего-то вечного... Ты говоришь, что понял. Что лучше сидеть от зимы до лимонного лета, что рай — как маяк, кому надо — найдёт. Что лучше хоть раз, но нарушить заветы, чем биться о душ человеческих лёд. Что жизнь есть глухое биенье настенных часов, а большего людям не надо. Оставь надоевший кофе, закрой свой маяк на засов, пойдём — попробуешь лимонада. Жизненный цикл — от холодного кофе до скисшего чая. Сегодня воскресну в последний раз. Обещаю.