Только с тобой...

Ему хорошо с ней. И он всегда это понимал. Ее улыбка была для него как глоток свежего воздуха. Искренняя и нежная она завораживала его и заставляла испытывать то, что обычно взрослые мужчины стараются не испытывать к школьницам. Он не верил в то, что это была любовь. А зачем ему тешить себя неосуществимыми надеждами. Пусть лучше это будет привязанность. Ему от этого будет хоть немного легче. Но ему, почему-то кажется, что все уговоры самого себя не действуют совершенно. Ложась спать, он видит ее. Круглое личико с аккуратным носиком и с пронзительно глубокими карими глазами. Темно каштановые волосы, всегда завязанные в хвост. Шея и нежный разворот плеч почти сформировавшейся девушки. Грудь, которая сводит его с ума. Тонкая талия, круглые бедра и немного кривые ноги, что придают ей схожесть с милой пандой. Во сне ему нравится держать ее за талию и смотреть в глаза. Но после таких снов он всегда просыпался раздраженным и понимающим что этот сон лишь иллюзия. Спасением от снов являлся Маккачин. Добрый друг, и совершенно понимающий все. Он никогда не сомневался в том, что сделал правильный выбор в приюте для животных, и, взяв его, домой он, наконец, избавился от одиночества. *** И снова тренировка. Юри теперь стал уверенней и катает программы так, что у него перехватывает дыхание. Но покой его и мысли не здесь. Взгляд то и дело перемещается на вторую половину катка, где отрабатывая сложный элемент, танцует она. Ее волосы развеваются от быстрого катания, а щеки окрашены нежным румянцем. Ему кажется, что дышать уже нечем, но воздух против его воли поступает в легкие. Он вспоминает их первую встречу. Непроизвольно, почти не задумываясь. Ее ногу свело, и снять коньки казалось почти невозможным. А он шел из душа и увидев ее не смог пройти мимо. Помочь ей не составило труда, и улыбка такая светлая и чистая стала просто преследовать его. Потом их встречи становились все чаще и чаще, и однажды она попросила его проводить ее до дома. Он мог отказаться, сославшись на дела. Он мог просто уйти. Он мог…но он этого не сделал. Согласился и проводил ее, узнав, что родителей девушки практически не бывает дома, и живет она, так как хочет. Блудная кошка гуляющая сама по себе. Одинокий ребенок пытающийся показать всем, что уже взрослый. Ему ее не жаль, потому что он такой же, как и она. Но после этого он перестает смотреть на нее как на подростка. Перед ним предстает девушка, от запаха которой он сходит с ума. И он начинает мечтать. О ней. О ее теле, и о тихих вздохах восхищения из ее уст. Но одно останавливает его, и это большое и огромное НО. Он старше, а ей всего семнадцать. А значит, он должен засунуть свои грязные мыслишки куда подальше и думать о ней, только тогда когда будет стоять под холодным отрезвляющим душем. Но это не помогает, как и не помогает то, что он пытался ее забыть. Поездка в Хосецу должна была помочь ему, но Юра решил все иначе. Их поселили рядом. Практически в одной комнате, и осознание этого заставляло его сжимать по ночам зубами подушку. Этот отпуск в Хосецу он запомнит надолго. Ведь там он впервые нагрубил ей, и там он, впервые не сдержавшись, поцеловал ее. Хотя он должен был сдержаться. Ведь он старый извращенец, который влюбился в малолетку. Влюбился, понимая, что это неизлечимо. *** Сон беспокойный. Вот уже почти месяц он спит не высыпаясь. И только если, напившись, он мог спать спокойно. Звонок в дверь был для него как удары молотка по кастрюле, надетой на его голову. Рывком, открыв дверь, он хотел уже выдать гневную тираду, да так и застыл на месте. Заплаканная с потекшей тушью и искусанными губами, она стояла, обнимая плечи руками. Ничего не говоря, она уткнулась в его плечо, и ему ничего не остовалось как прижать ее к себе. Обняв покрепче, он завел ее в свою квартиру, и отвел в ванную. А затем пришел на кухню и, достав коньяк, разлил по бокалам. Чай здесь не поможет, он это точно знал. Она вошла на кухню бесшумно. Сев на стул она уткнулась взглядом в стол и обняла коленки покрепче. -Пей, это поможет, — он протянул ей бокал. Но она его не взяла, лишь подняла взгляд от стола и посмотрела на него. -Это правда что из-за меня вы уезжаете в Японию, — она сказала это так хрипло и тихо, что он ели разобрал слова. Уехать в Японию он собирался давно. Обучив Юри техникам, которые учил его еще Яков, он понял что делать в России больше нечего и пора было готовится к Гран-при в родном городе Юри. -Правда, но не из-за тебя, — сказал он и встал. Обойдя стол сел на карточке возле нее и посмотрел ей в глаза. — Расскажи мне что случилось? Она посмотрела на него, а потом из ее глаз опять покатились слезы. -Юра сказал что из-за того что вы влюбились в меня, вы собираетесь уехать в Японию, — через всхлипы сказала она, и ему пришлось встать и обнять ее. Ну, Юра хитрожопый павлин. Надо же было ему сказать ей об этом. Да еще и преподнести в таком свете. -В Японию мне нужно уехать, потому что Юри пора готовится к Гран-при, а не из-за того что я в тебя влюбился, — сказал он и вздохнул. Вот и выплыла правда наружу. Она посмотрела на него, и во взгляде ее читалось что-то такое от чего все его нутро захотело быть намного ближе к ней. -Так вы, правда, влюбились в меня?! — прошептала она и прикоснулась своей рукой к его руке. Ему пришлось очень постараться не закрыть глаза от удовольствия. Ведь ее руки были столь нежными. Старый извращенец, обделенный женским вниманием. Он кивнул, понимая, что не сможет ничего сказать. Слишком уж это было трудно для него. Неувренный старикан с замашками на извращенца. Он хмыкнул, а потом произошло то, чего он меньше всего ожидал. Теплые губы коснулись его. Он понимал, что остоновить это у него просто не хватит духу, но все же он попытался. А она не дала. И откуда в ней только столько сил? -Прекрати, слышишь! — прошептал он в ее губы, а она смотря на него затуманеным взглядом потянулась обратно к губам. -Ты ведь … пожалеешь …потом, — сквозь поцелуи снова воззвал он к ее разуму. Но она не ответила, лишь крепче прижалась к нему. И он сдался. Подхватив ее, он посадил на стол. Губы будто раскаленное железо, касались шеи и щек. Тихое дыхание и ровный стук сердца не давал ему и шанса для того чтобы остновится. Губы снова накрывают ее губы, и он почти стонет. Слишком сладкие, но столь желанные, что он плюет на все и вжимает ее в поверхность стола. Из ее приоткрытых губ вырывается стон. И для него это как музыка. Самая желанная музыка в мире. Ему хочется слышать ее еще и еще. И он слышит, когда губы накрывают впадинку между шеей и ключицей. А дальше все происходит как в тумане. Его руки касаются нежно ее тела. Проводят вдоль талии и бедер. Захватывают ткань, которая скрывает ее естество. Ему почти плохо от понимания того что он касается ее там, где еще не касался не один мужчина. Чистая не раз не тронутая руками грязными. Ангел, спустившийся с небес. Он понимает, что сил сдерживаться, уже нет. Что если он сделает это, то навсегда сломает и себя и ее. Ведь такие, как она, слишком прекрасны чтобы делать им больно. И он отстраняется. Через силу и боль. Он понимает, что не может. Не может сделать того, что так сильно желает. Через час она уходит. Ее глаза пусты и в них перестали плясать искры веселья. И он бьет стенку до крови в костяшках пальцев, понимая что не может быть рядом с ней. И это как нож в сердце. Через три года она выходит замуж за Юри и улетает вместе с ним в Японию. А он сидит в своей квартире и смотрит в телефон, понимая, что не могло быть иначе. Ведь она для него все, и без ее счастья он нежилец. Через год он узнает, что она ждет ребенка, и это словно выстрел в его больную голову. И гуляя по парку он понимает что пора уже выбросить ее из головы. И однажды столкнувшись с девушкой чье имя песней, вьется в небеса, он понимает, что боль его постепенно проходит. Ведь чтобы победить больную влюбленность, нужно найти здоровую любовь…