Синдром бежит по венам

«Ведьма Мерригода». Ее боялись. Ее ненавидели. Ее имя произносили шепотом, предпочитая использовать прозвище, и вслед ей шлейфом неслось «Ведьма!». Слыша отголоски человеческой молвы, он усмехался довольно, вспоминая, какой она была раньше. Тихая, забитая, зажатая практически — голова опущена, взгляд в пол. Красивая, но неуверенная в себе, а главное — обладающая прекрасным потенциалом, Мета Зальмхофер сразу приглянулась ему. Пэйл умел быть обаятельным, когда это было ему нужно. Улыбка, предложенная рука, вечер, проведенный в кафе, обходительность и учтивость манер… Она таяла практически, впервые в жизни получая столько внимания к себе, а он почти физически ощущал, как натягивается леска по мере заглатывания наживки. Мета могла быть ему полезна, и Пэйл намеревался вытащить из нее все, на что она способна. «Поверь в себя», твердил он ей. «Покажи им всем, на что ты способна. Покажи мне, на что ты способна, милая». Пэйл за руку вел ее по лезвию, подводя к точке невозврата. Шаг — сорвавшиеся с пальцев искры и несмелая улыбка на губах, словно она сама еще не могла поверить, что у нее получилось. Еще шаг — язычки пламени, пляшущие на ладони, теплые отсветы в глубине ее глаз и тщательно скрываемое безумие на дне его зрачков. Огонь в печи, лижущий голые камни, и теплый запах пирогов. Дело было за малым: открыть перед ней бездну и сделать так, чтобы она сама шагнула вниз. Его не зря прозвали Мастером Злобы. Пэйл видел в ней семена, чуял «своего», свернувшийся в глубине ее души Синдром, пока еще слабый и не пробудившийся. Взращивал их, заботливо поливая чувствами и эмоциями, готовя почву огненной магии, привязывая к себе сотнями и тысячами мелких деталей. Мета не должна была даже помыслить о жизни без него. Он всегда действовал только наверняка. Загнанный, взлохмаченный вид, порванная одежда, простреленное плечо — на какие только жертвы не приходится идти. Одно слово, выдохнутое хрипло, с присвистом. «Погоня!» Мелкими камушками, осыпающимися из-под носков ботинок и исчезающими в густом тумане, затянувшем бездну — промелькнувшие сомнения в глубине зрачков. Дрогнувшим в груди чем-то — возможность ошибки: если он поторопился, второго шанса уже не будет. Шагом (в пропасть) в открытое небо — факелами вспыхнувшие преследователи, и торжественным маршем — их крики, полные мучительной боли. Грохот крови в ушах, когда они снова встречаются взглядами. В глазах Меты больше никакой забитости, лишь чистый восторг и отсветы пламени, и Пэйл протягивает ей руку — в первый раз почти как равной, лишь на ступень ниже себя. Способной разделить с ним восторг предсмертных хрипов и окрашенных кровью плит мостовой. Теперь Синдром бурлит в жилах у них обоих.