Плохой день для любви

Этот день кажется ей бесконечным. Тоскливый. Насквозь пропитанный самым диким сочетанием эмоций. Тех, что окрыляют, возвышая над простыми смертными, и тех, что выжигают что-то внутри, оставляя лишь эту серую, словно присыпанную пеплом, реальность. Тех, что пробуждают в душе что-то темное, гнетущее, не свойственное ей прежде. Порой ей даже становится страшно от мыслей, что посещают разум. От злости, которую она чувствует к женщине, что никогда не встречала прежде, и которую еще не так давно хотела бы видеть своей подругой. - Моя жена вернулась утром… с детьми. Она этого не заслужила! Ни одна из них. И все-таки, едва ли не впервые в жизни, Луиза чувствует нечто похожее на ненависть. К той, что теперь надеется никогда не узнать. Стараясь задавить это мерзостное чувство в зародыше, сгибается крючком на слишком узкой, тревожно скрипящей пружинами кровати. Подтягивает ноги к груди, словно бы надеясь заглушить этим тупую боль где-то под сердцем. - Я скажу кое-что плохое… Когда Вы со мной, я скучаю больше по детям, чем по жене… Она не просила этих признаний, не ждала их. А теперь никак не может выкинуть из головы, в сладостной пытке воскрешая в памяти раз за разом все его слова, эти взгляды. Прикосновения губ к ее стиснутым пальцам. Она согласна с его решением, не только понимая, но и принимая его всей душой. Так будет правильно. Семья, дети, их счастье - это самое главное в жизни. И родитель должен сделать все, что в его силах, чтобы сохранить их маленьких мир безмятежным и радостным. Дать им все то, чего они заслуживают, и даже больше. Уж она-то знает об этом не по наслышке. И именно это понимание и даст ей силы после, она знает это. Вот только до этого после еще нужно дожить.... А пока, прекрасно сознавая, что делает этим лишь хуже, она не в силах удержаться от очередной глупости. Сглатывая осколки надежд на пару со слезами, вновь и вновь проматывает последние дни перед глазами, сполна расплачиваясь за проявленную слабость. Слезы горчат, да так, что кажется, будто воздух насквозь пропитан полынью. И Луиза утыкается носом в подушку. Вдыхает глубже, до рези под ребрами. Пока не начинает казаться, что запах его одеколона наполняет ее легкие. Так странно. Так глупо! Ведь Спиро не провел на этой подушке и пары часов, навевая на Ларри тоску трагичными балладами. Да и порошок с насыщенным ароматом лаванды перебивает любые запахи. И все же, ей кажется, что отголосок его одеколона еще живет между перьев и она старательно втягивает его во всю глубину легких. Возвращая с терпким запахом ощущение тепла его рук на коже. Легкого покалывания на губах, приоткрывающихся ему навстречу. - Я еще женат и не могу сказать, что люблю тебя. Но, прошу, представь, что я сказал это… Лучше бы она не представляла. Ни тогда, ни ранее. Лучше бы не фантазировала о невозможном, украдкой любуясь им, занятым самыми обычными делами. Не гадала, каковы на ощупь его губы, если даже прикосновения загрубелой ладони к щеке настолько нежны и трепетны. Она впивается ногтями в плечи, глуша стоны, и глубже зарывается лицом в подушку. За стенкой непривычно тихо, тайком плачет Марго. Глухо колотит кулаками в скомканный плед Лесли. Скрипит стулом Ларри, не в силах совладать ни с тоской, ни с вдохновением, ни с бессонницей. Однако сейчас ей сложно сосредоточиться даже на детях, которым она посвятит все свое внимание, любовь и заботу днем. Все они собратья по несчастью при свете солнца, в ночной же тиши - одиночки, что разбрелись по собственным норам, каждый по-своему справляясь с утратой и лелея боль, которую отпускать пока еще слишком рано. Это длинный, бесконечный день. Плохой день для любви. И вряд ли эта ночь станет лучше...