И снова форсбонд

*** — Спокойно, Рей. Меня нет возле тебя. Ты видишь лишь проекцию меня. — Я не верю тебе! — Так подойди проверь. Мой облик бесплотен на ощупь. — Нет уж. — Жаль. Мне казалось, что мы уже начали доверять друг другу. — Ты сам виноват, что я не могу доверять тебе. — Ты про Люка? — И про Люка тоже. — Что же ещё? — Как что? А как же твой приказ уничтожить остатки Сопротивления на Крайте? А «пленных не брать»? Ты считаешь, что это должно повысить моё доверие к тебе? — Я бы не хотел сейчас о политике. — О политике? Рен, мы говорим не о политике. А о реальных живых людях! — Которые могут повлиять на политический расклад. — Это двадцать-то человек? — Даже двадцать. Если они такие фанатики, как твои сопротивленцы. Что мешает им вербовать новых сторонников? — Может, твои запреты вести антиправительственную пропаганду? — Запретов недостаточно. Нужно ещё и следить за тем, чтобы законы соблюдались. А это большие хлопоты. В лучшем случае бунтари не пропагандируют в открытую. Но и тайная пропаганда — лишнее. В общем, мне не нужны лишние проблемы в империи. — Без проблем не бывает. Не знал? — Знал. Где люди — там и проблемы. — Как же тогда избавиться от проблем? Избавиться от людей? — Нет. Это чересчур. Но можно хотя бы не делать лишних проблем. Вот почему был резон уничтожить остатки сопротивления. — Был резон оставить их всех в живых и попробовать договориться. — Они и живы. — Да! Да, Рен. Но вопреки твоему приказу. — Уверена? — Вполне. — Зря. — Хочешь сказать, что они живы твоей милостью? — А если и так? — Как бы я хотела, чтобы это было так. Но увы… Ты беспощаден. — Если бы я на самом деле хотел убить остатки сопротивления — я это сделал бы. — Ты не мог их убить. — Мог. — Каким образом? — Есть способы. — Так что же ты не убил их? — Может, не хотел огорчать тебя ещё больше. — Разве это имеет значение для тебя? — Большое. — Жаль, если жизнь этих людей ничего не значит для тебя сама по себе. Вне связи со мной и моим мнением. — Я не знаю о них ничего такого, чтобы их жизнь что-то стала значить для меня. — Так может стоило сначала узнать? — Может быть. Можно было ожидать, что среди них есть ценные специалисты. — Да, хотя бы так. Но жизнь любого человека ценна и сама по себе. — Даже жизнь бездарного и подлого ничтожества? — Возможно. — На этот счёт у меня другое мнение. И уверен, что твоё не сильно отличается от моего. Ты встречала достаточно негодяев, чтобы понимать реальность, а не фантазии идеалистов, не встречавшихся с негодяями. — Любой негодяй может раскаяться и исправиться. — Даже я? — Не знаю. — Или я не негодяй, по-твоему? — Рен, не требуй ответа. Я всё равно не знаю. Не разобралась ещё. Хотя один мудрый человек сказал: «никто не безнадёжен»… — Но тебе хотелось бы, чтобы я раскаялся и исправился? Можешь не отвечать — и так по взгляду ясно. — Ничего тебе не ясно. — Тогда давай про других негодяев. Значит, ты считаешь, что исправиться может любой? — Ну может и не любой. Но многие. А мне-то откуда знать, кто может, а кто нет? А раз я не могу знать, то и… — Понятно. То есть — раз не знаешь, то и не судишь. И это говорит девица, которая стреляла в моих штурмовиков на Такодане. И подобно берсерку валила стражей. Да ещё и вместе с главным врагом. — Ты не враг мне. — А кто же я тебе? — Не знаю. Знакомый. — Смешно. Знакомый, от прикосновения руки которого к твоим пальчикам ты вздрагиваешь так, словно… — Перестань. Ни слова больше об этом. Или я прекращу сеанс связи. Если ты в самом деле проекция. Вот и станет понятно, проекция или нет. — Хорошо. Но в штурмовиков ты стреляла. И метко. К несчастью некоторых из них. — Я… не хотела. Но они тоже в меня стреляли. Что мне оставалось? — Ты могла спрятаться, пригнуться. А не стрелять. — Я не догадалась сначала. От страха. А потом так и сделала. Попробовала просто убежать. Кстати, именно ты и помешал мне убежать. Зачем-то потащился за мной. — Не зачем-то. Именно за тобой я и прибыл. Мы искали дроида и девочку при нём. Ты же в курсе. — Ну да… Значит, я должна быть благодарной тебе за то, что мои друзья остались живы тогда? — Какой внезапный переход. — Так тебе или нет? — Скорее они тебе. — Не хочешь моей благодарности? — Смотря в чём проявляется твоя благодарность. — А есть варианты? — Может быть. — Например? *** — А если бы я попросил тебя в знак благодарности убить меня? — Что за бред? Зачем? — Неважно. Так что — согласилась бы ты выполнить такую просьбу? Отблагодарить таким образом? — Не хочу даже думать об этом. — Неужели ты никогда не мечтала прибить меня? — Это другое. — Значит, мечтала? — Отстань. У тебя нет нормальных тем для разговора? Что за дурацкие вопросы? — Эх ты. А ведь я душу тебе открываю. Точнее, пробую. Но раз ты такая — то у меня не получится открыться полностью. — Ну… прости, если так… — Так что с благодарностью? — Ты опять? — Просто интересно. — А мне нет. — Рей… — Извини, я не понимаю, к чему этот разговор. — Может, я хочу уйти больше всего? — Так хочешь или нет? — Иногда. — Почему? — Тянут на дно боль и грусть. Прежних ошибок груз. — Ты считаешь, что совершал ошибки? — Да. — Понятно… — Ты не спросишь, какие? — Не спрошу. Вряд ли тебе приятно о них говорить. — Ты права. Неприятно… А исправить невозможно. Вот иногда и находит настроение… Всё бросить. Всё-всё… Совсем всё… И тогда мне нужен… ассистент. — А зачем тебе ассистент? — По техническим причинам. Я физически не способен уничтожить сам себя. К сожалению. Поэтому нужна посторонняя помощь. — Лучше бы ты искал помощь в других делах. — Я и в других ищу. Но ты же не согласилась помогать мне. — Я не о себе говорю. На мне свет клином не сошёлся. — Для кого как. Если кто-то — железо, то для него свет клином сошёлся на магните. Понимаешь аллегорию? — Понимаешь. Но почему ты думаешь, что ты моё железо? Ну или я твоё. — Потому. Сама знаешь. И не отрицай. Но тут ещё такой нюанс… из-за этого убить меня можешь только ты. А если я сам себя — то умрёшь ты. — С чего ты взял? — Сейчас неважно, с чего. Знаю. — А разве нельзя как-нибудь без всего вот этого? — Можно. Хоть и труднее. Но я стараюсь. Найти силы жить дальше, черпая их в строительстве. — И как? Получается поддерживать это настроение? — Более-менее. Когда понимаешь, что дети вокруг резвятся, не голодают и вообще родились только благодаря твоим трудам — это очень стимулирует. Когда понимаешь, что это ты обеспечил им безопасность и безбедное существование… И поэтому же мне не нужны напрасные потери даже в стане противников. Хоть ты и считаешь меня по-прежнему монстром. — Если я сейчас поверю тебе, то поверю уже во что угодно. Может, ты вообще ангел? Скажи уже сразу. — Нет. Ангел не совершил бы моих ошибок. — Ты считаешь, что совершал и ошибки? — Да. — Например? — Не хотел бы об этом. — Жаль. Это очень важно. — Не сейчас. — Хорошо. Бен… тебя ведь можно так называть? — Тебе точно можно. — Бен… я могу что-нибудь сделать для тебя прямо сейчас? — Да. — Что? — Тебе не понравится. — Почему? — Не знаю. Но тебе не нравится. — Скажи. — Но ты можешь ничего не делать. — И? — Разрешишь обнять тебя? — Да. Но… ты же проекция? — Да. Но плотная. Так что? Можно? — Я могу и сама… Ох… — Моя Рей… — Мой Бен. — Что ты сказала? — Мой Бен. Можно? — Можно. «Мой Бен»… Интересно звучит. — Бен, что ты делаешь? — То, что читаю в твоих мыслях. — А ты точно проекция? — Насколько мне известно — да. — То есть это неточно? — Я в сомнениях. Я же был менее плотным в начале. А теперь почти как настоящий. — Даже совсем как настоящий. Если бы ты не сказал о проекции — я бы не догадалась о ней. Подумала бы, что ты сам во плоти тут. — Только не это… — Что? — Возможно, что я телепортировался. — А это возможно? — Проекция перешла в телепортацию. — И часто такое бывает? — Очень редко. — И почему это случилось сейчас? — Не знаю. Надо изучить этот вопрос. — Тебе… нельзя сейчас быть здесь? Нужно вернуться к себе? Дела ждут твоего участия? — Есть такое… — Я не держу тебя. — Знаю. И не рад этому. — Тысячи мужчин наоборот рады, когда за них не держатся. — Я не тысячи. — Да, ты не… — Мы одни? — Да. А что? — Разговор не для посторонних. Рей… мне правда тяжело. Очень. Многие приказы и распоряжения просто саботируются несогласными. Хотя это очень правильные распоряжения. Я уверен, что стало бы намного проще при включении механизма расправ с нарушителями. Но мне так не хочется лишних потерь… Пока я сдерживаюсь… Но не знаю, на сколько хватит выдержки. Понимаешь? В твоём присутствии мне было бы намного легче. — Но я ничего не умею. Я не политик. — Тебе достаточно быть просто собой. А у всему остальному можешь научиться, если хочешь. Но главное ты уже умеешь. ***