***
Две недели тянулись медленно. Если первые дни все казалось очень просто: нужно было просто ловить нарушителей дисциплины и наказывать; то к концу недели у ребят, в особенности у Накахары, закипал мозг. Дазай всячески задевал его по поводу роста, одежды и волос, объясняя тем, что так закаляет его характер и терпение. Но у Чуи закалялась только его ненависть к Осаму. Но внутри зарождалось еще какое-то странное, но приятное чувство. И рыжий пока не желал принимать его. Акутагава лишь молчаливо выслушивал все и, как покорный пес, продолжал свою работу. Сам серый кардинал, наблюдая за своими подопечными, замечал, что его все чаще бесит рыжая стерва. Каждый раз, как он видел Накахару, ему хотелось убрать эту шляпу с его головы, эту стервозность из его характера. Но вместе с этим он начал представлять, как грубо срывает с него одежду в каком-нибудь туалете или в кабинете самого Мори, хватает за волосы, наматывая на кулак, и трахает до потери сознания. Каждый вечер Дазаю приходилось ублажать самого себя в туалете, душе или постели, листая его страницу в социальных сетях. Если кто-то узнает, что глава дисциплинарного комитета дрочит на своего подчиненного, его репутация пошатнется конкретно. И он всячески скрывал это. Но маски серого кардинала однажды были сорваны. До конца испытательного срока оставалось всего три дня, и вдруг Чуя пропадает. И никто понятия не имеет, куда. Дазай, желая узнать причину отсутствия своего помощника, узнает его адрес из личного дела в кабинете директора и после занятий приезжает к его дому. Поднявшись в квартиру, он останавливается, сверяя ее номер с информацией в документах, и нажимает на звонок. Дверь открывается, и взору Дазая открывается вид на совершенно здорового Накахару, но с сигаретой в руках. — Опа, сам начальник пришел, — усмехаясь, произнес Чуя, и по его голосу было понятно, что если он и болел, то только алкоголизмом. — Стадо великанов потеряли? — Такой мелкий, а уже пьешь? — Дазай бесцеремонно вторгся в квартиру Чуи, закрыв дверь на замок. — Ты мне не отец, нечего тут нотации читать, — уже сердито произнес рыжий, затягиваясь, выдыхая дым от дешевых сигарет. Осаму и подумать не мог, что такой пьяный, курящий Чуя заставит его чуть ли не кончить, даже не успев возбудиться. Он уже не соображал ничего, вдыхая запах сигарет и глядя на Накахару, и вдавил рыжего собой в стену, не дав даже шанса на сопротивление, жадно и требовательно поцеловал. Чуя распахнул глаза, чувствуя, как язык босса проник в его рот, сплетаясь с его, пытался сначала сопротивляться, но алкоголь в крови дал о себе знать, и рыжий лишь поддался, целуя Осаму, пытаясь будто отвоевать свое первенство в этом поцелуе, но каждый раз был подавлен. Они оба не помнили, как оказались на кровати. Не помнили, как на пол полетела верхняя одежда. Но когда губы Дазая накрыли розовый сосок Чуи, а смоченные в слюне длинные пальцы оказались у стянутого девственного входа рыжего, он распахнул глаза. Он впервые испугался. Но Осаму даже не дал Накахаре сообразить, введя два пальца сразу, и тут же начал целовать его шею, оставляя пару засосов на самом видном месте. — Дазай… ах… ты… Слова Чуи были прерваны жадным поцелуем серого кардинала, когда он начал раздвигать пальцы в парне, словно ножницы, растягивая, и в ответ он получал лишь сдавленные стоны парня. Вскоре был добавлен третий палец, а Дазай вернулся к груди подчиненного, обводя языком ореолы сосков и покусывая розовые бусинки. Чуя в ответ лишь стонал, запустив пальцы одной руки в его волосы, сжимая коричневые пряди, выгибаясь под ним. Но вдруг пальцы исчезли из Накахары, а его самого перевернули на живот на кровати, а ногами он упирался в постель. Осаму навис над парнем, размазывая смазку по своему члену, и почти лег на Чую, шепча ему на ухо: — Готов? Не дождавшись ответа, Дазай входит в рыжего, слыша болезненный стон снизу и чувствуя, как парень сжимается вокруг него. Чуя пытается привыкнуть к этим ощущениям, и алкоголь в какой-то мере помогает, и боль через пару мгновений отступает. Дазай делает пробный толчок и слышит еще один стон, но не такой болезненный, и начинает двигаться, входя глубже и наращивая темп. Рыжий держится за постель, сжимая ее в руках, выкрикивая имя Осаму, когда тот находит особую точку внутри парня и ускоряет темп, двигаясь под нужным углом. Толчки становятся все быстрее и сильнее, а крики и стоны все громче. Дазай обхватывает член Чуи, быстро надрачивая ему, приближаясь к оргазму, и через несколько минут, глубоко вогнав свой член в парня, он кончает в нем, оставляя засосы на его плечах. Чуя кончает вслед за кардиналом, подрагивая всем телом, и опускается с ним на кровать, пытаясь отдышаться. Они лежат рядом друг с другом, осознавая, что произошло, и выдохнув, вместе произнесли: — Ненавижу.***
Месяц спустя У Дазая и Чуи завязался роман. Конечно, в школе они все также люто ненавидели друг друга. Осаму продолжал подкалывать Накахару по поводу и без, но зато дома он очень сильно трудился, чтобы заслужить прощения. И конечно, их любовь была взаимной. Они за это время ссорились, дрались, мирились. Но не изменяли. Дазай уже и забыл про свой план совершить переворот и свергнуть Огая с поста. Для него это уже было неважно. И когда он рассказал об этом Чуе, он сначала обиделся, решив, что Осаму его использовал, но, получив подтверждение, что больше не собирается это делать, успокоился. Но хорошая сказка не всегда заканчивается хорошо. И нет такой сказки, в которой нет злодея. В тот день они были вместе. В тот день Дазай пришел на квартиру к Чуе, чтоб побыть вместе. Они сидели в спальне, в обнимку, смотря какую-то мелодраму. Как ни странно, но Чуя очень любил такие фильмы. Но затем входная дверь открылась, и в квартиру вошел Мори и Акутагава. — Есть кто дома? А то мы без приглашения, — произнес директор, войдя в комнату, где Дазай, стоя посреди комнаты, чуть закрывал собой Чую. — Что вы тут делаете? — Осаму не понимал, что происходит, но как только на него и парня направил пистолеты Рюноске, он выдохнул. — Дазай, ты ведь прекрасно понимал, что долго не продержишься на этом месте, — Мори оглядывал квартирку, усмехаясь, глядя на своего помощника. — Думаешь, я не знаю, что ты задумал? Поднять бунт, свергнуть меня. С помощью них. Дазай держал Чую за руку, слушая босса, продумывая, как быстро рыжий сможет убежать… И куда… — Я поэтому и дал тебе помощников. А Акутагава, на которого ты не обращал внимания, все рассказывал мне. Он был моим шпионом. Мне нужно было понять, как скоро мне нужно избавиться от тебя. — Вы ошиблись, — перебил его кардинал, глядя на них. — Я отказался от этого. Для меня это теперь неважно. Можете убрать меня с должности, а не убивать. — Нет, — отрезал Огай Мори, а Акутагава готов был стрелять. — Какова гарантия, что ты не сделаешь этого потом? Никакой. На долю секунды повисла пугающая тишина. Директор чего-то ждал. Наверное, покорности со стороны Дазая. Но он ее не получит, и он это понимал. Осаму не такой. — Что ж, было приятно иметь с тобой дело, — с ядовитой улыбкой на губах произнес Мори и, взглянув на Акутагаву, отдал приказ. — Огонь. В комнате раздалось около пяти выстрелов, и, когда они закончились, в живых остались лишь двое. Мори спокойно смотрел на два трупа, а затем покинул квартиру с Рюноске. Серый кардинал и его подчиненный лежали на полу, сраженные пулями, не имея даже шанса на спасение. Возможно, Дазай жалел, что не спас Чую, что дал ему погибнуть вместе с ним. Но и Чуя вряд ли бы ушел без Дазая. Любовь и ненависть этих двоих была так велика, что они не могли уже дышать друг без друга. Но даже пули не смогли сделать так, чтоб эта любовь и эти чувства уснули…