Шепотки при дворе

      — Говорят, принц Чонгук этой ночью не ночевал в своих покоях, — зашептала служанка, что работала во дворце вот уже тринадцать лет, взволнованно взмахивая рукой.       Её собеседница, не менее молодая (а это значит, что было ей более тридцати лет), но так же любящая слушать сплетни, приложила ладонь к приоткрытому рту, а в её глазах зажглось искреннее недоумение, которое вскоре сменилось любопытством с нотками хитринки. Она покрепче сжала вазу, в которой минутой ранее меняла воду, и придвинулась поближе к первой служанке.       — А где же он был? Король знает? — возбуждённым шёпотом спросила она.       — Нет, но Ёнму говорит, что вечером видела, как младший принц стоял перед покоями наследного, — так же тихо ответила женщина. — А с утра, говорят, дверь в покои господина Юнги была заперта, а он лично приказал дворецкому никого туда не пускать.       — Боже мой… Младшему принцу же уже семнадцать! Он уже три года как может вступить в брак с какой-нибудь девушкой. А шляется непойми где. — Вторая закачала головой. — Как думаешь, он этой ночью был у господина Мина или же от него сбежал к какой-нибудь девушке? — Ох, хотела бы я знать. — Женщина вздохнула. — Но чем думает Его Величество? Почему же ещё не назначили свадьбу? Да и наследному принцу тоже пора бы… Как же он будет входить на престол без опоры в виде жены? Ему же иначе придётся невероятно сложно!       Служанка покачала головой, грустно вздыхая. Что правда, то правда. Ни наследный, ни младший принцы ещё не были женаты. Его Величество, основатель династии Мин, всё медлил с заключением браков двух из семерых своих сыновей, хотя у самого был, а жена, мать наследного и младшего принцев, и четыре наложницы — Ким, ещё одна Ким, Чон и Пак, первая из которых подарила Его Величеству первого наследного принца, вторая — двух сыновей, а остальные две — по одному. И это не считая ещё пятерых принцесс, которые уже были выданы замуж.       — Может это потому, что они оба дети Её Величества? Может ли быть такое, что он недолюбливает Госпожу, а потому не желает, чтобы у её детей были жёны?       — А может, вам стоит заняться делом? Или нынче у дворцовой прислуги появилось так много свободного времени, чтобы тратить его на пустую болтовню?       Холодный, чуть шепелявый голос откуда-то сбоку заставил двух служанок испуганно вздрогнуть и резко поклониться наследному принцу, который стоял совсем рядом с ними, скрестив руки на груди и подняв бровь. Обе женщины боялись даже голову поднять, понимая, что из сложившейся ситуации так просто им вряд ли удастся выбраться: принц Юнги и так славился не самым лучшим характером, а если у него ещё было плохое настроение, то он предпочитал отыгрываться на всех, буквально плюясь ядом и вредничая. В приступах недоброго расположения духа принц мог оскорбить кого-то очень важного не только ему, но и всему королевству. Слугам в эти дни приходилось очень плохо, ибо их нагружали огромным количеством работы, а если они не справлялись с ней, то их пороли. В такие моменты отвлечься наследному принцу помогала либо музыка, чудесным звучанием выходящая из-под его пальцев, когда он садился за рояль в большом зале (обычно в такие моменты младший принц Чонгук любил ошиваться где-нибудь рядом), либо охота с четвёртым принцем Намджуном.       Парень окинул двух напуганных до дрожи в коленках женщин пренебрежительным взглядом и тяжело вздохнул. А ведь он так сильно не хотел никому попадаться на глаза этим утром.       — Чтобы я вас больше сегодня не видел. Будете попусту трепаться и дальше — прикажу отрезать вам языки. И я искренне надеюсь, что та чушь, что вы мелете, никогда не выйдет за пределы дворца. Отец сам решит, когда мне и младшему принцу надо будет жениться. А теперь вон отсюда. Обе.       Женщины судорожно закивали и поспешили сбежать куда подальше. Юнги лишь тяжело вздохнул. Ему крайне не нравилась болтливость слуг в этом дворце. Мин считал, что отцу надо быть осторожнее с выбором прислуги, потому что однажды их длинные языки могут обернуться всей правящей династии боком: не хотелось бы, чтобы скелеты в шкафу семьи Короля однажды вышли на всеобщее обозрение.       Но Юнги не мог отрицать тот факт, что служанки были правы: и ему, и Чонгуку надо жениться. Возраст подходящий, а политическая обстановка, пусть пока и мирная, может в любой момент накалиться. Что удивительно, только они с Чонгуком были без партий. Даже первый принц, Сокджин, который, однако, не стал наследником из-за серьёзного недуга, связанного с плохой свёртываемостью крови (епископ местной церкви утверждал, что это всё древнее проклятие, насланное на род первой наложницы Ким), был женат на герцогине из соседнего королевства, однако детей у них не было.       Мин покачал головой и устремился в свои покои, доставая из заднего кармана холщовых штанов ключ и отпирая дверь, украшенную искусной резьбой. Проскользнув в покои, наследный принц запер дверь изнутри, наслаждаясь полумраком в комнате: шторы были завешаны, однако через тонкую щель между ними пробивалось солнце, прямой линией ложась на красивую спину юноши, что нежился на перинах большой кровати, полог которой не был закрыт.       Юнги зачарованно выдохнул, на мгновения забывая обо всех проблемах: Чонгук, его Чонгук, был невероятно красив этим утром. Юноша лежал на животе, обеими руками обнимая подушку под собой, глядя на старшего брата своими невероятными тёмными глазами и улыбаясь милой кроличьей улыбкой. Чёрные волосы были растрёпаны после сна, а в ухе поблёскивала золотая серёжка, которую только вчера вечером Юнги перекатывал языком в своём рту. От воспоминаний в животе стрельнуло сладкое чувство, устремляясь к паху. Красивая спина была полностью обнажена, а одеяло прикрывало лишь красивые ягодицы и ноги, однако даже с расстояния, что было между дверью и кроватью (а это пятнадцать шагов, Мин считал), были видны алые и фиолетовые отметины на плечах, лопатках и пояснице младшего.       — Я проснулся не так давно. Тебя нет, дверь заперта. Мне оставалось только умыться и вновь лечь в кровать, — произнёс Чонгук тихим голосом, и Юнги вздрогнул: паршивец слишком хорошо знал, каким тоном и каким видом можно заставить своего брата желать его.       Крадучись, наследный принц подошёл к своему рабочему столу и поставил тарелку с фруктами прямо поверх карт, лежавших на нём. А затем приблизился к кровати и опустился коленями на мягкую перину, ползя к Чонгуку и облизывая верхнюю губу. Он хотел принести фрукты брату, чтобы тот перекусил, ибо завтрак они оба благополучно проспали, но, кажется, у Чонгука были совсем другие планы на это отнюдь не раннее, но до сих пор утро.       — Чёрт, обожаю, когда ты ходишь в белых хлопковых рубашках, — прошептал он, переворачиваясь на спину и садясь, чтобы в следующий момент оказаться опрокинутым на подушки Юнги, который медленно расстегнул одной рукой верхние пуговицы, пока другой опирался на подушку с правой стороны от головы брата.       — Тогда я буду ходить в них как можно чаще, — пообещал Мин, крадя мимолётный поцелуй с алых губ.       — Если ты будешь так часто в них ходить, то я буду постоянно желать тебя, что, несомненно, обойдётся боком нам обоим. — Младший улыбнулся, зарываясь пальцами в тёмные волосы на затылке брата и придвигая его лицо ближе к своему. — Я хочу тебя, — доверительно шепнул он в самые губы Юнги, на что тот издал добрый смешок.       — Ты такой ненасытный. Я думал, что тебе было достаточно того, что мы делали ночью.       Мин глубоко поцеловал своего полнокровного брата, блуждая руками по обнажённому телу и наслаждаясь мягкостью кожи. Затем наследный принц поцелуями спустился по подбородку младшего к шее, которую хотелось пометить, но нельзя, иначе кто-нибудь уж точно увидит, к плечам и ключицам, кусая последние прямо поверх засоса, что был поставлен ещё месяц назад, но обновлялся при каждом удобном случае. Чонгук зашипел, но подался телом вперёд, расстёгивая чуть дрожащими от возбуждения руками пуговицу на штанах брата.       — Хочу ещё. Я никогда не смогу полностью тобой насладиться, — простонал Чонгук, откидывая голову на подушки и закусывая губу, чувствуя горячие ладони на своих боках, на которых виднелись синяки, оставленные этой ночью.       Он улыбнулся, как он делал всегда, когда они с шестым принцем Тэхёном опять задумывали очередную шалость, и переместил свою руку на пах брата, скрытый брэ — штаны уже были спущены до колен. Мин выдохнул сквозь сцепленные зубы, прикрывая глаза и в отместку ставя очередной засос на теле брата. Тот лишь сильнее сжал член Юнги, другой рукой проводя по торсу старшего и чуть царапая его короткими ноготками: Чонгук прекрасно знал, что хёну безумно нравится в свободное от забот время проводить по животу и груди ладонью и сквозь рубашку чувствовать лёгкие покалывания от маленьких царапин. А вот отметины на своей спине Мин не любил, поэтому Чонгук всегда старался сдерживаться, хотя было невероятно сложно.       Младший обхватил лицо брата и, приблизив к своему, горячо поцеловал, проводя языком по нижней губе и чуть ли не урча от удовольствия: принц до безумия любил целоваться, обожал, когда его губы соприкасались с губами старшего, когда их языки соприкасались, когда они делили одно дыхание на двоих. Юнги это знал, а потому сам частенько лез целоваться первым, что вызывало у брата просто щенячий восторг.       — Слуги видели, как ты вчера приходил ко мне, — прошептал старший, окончательно избавляясь от одежды.       — Как хорошо, что в этом замке толстые стены. — Младший в ответ усмехнулся, обвивая ногами торс присевшего на кровати брата и водя руками по его телу, ожидая, когда тот достанет из-под подушки припрятанное туда вчера эфирное масло. Обычно оно покоилось в прикроватной тумбочке в тайном отделении, чтобы не дай бог ни один слуга его не нашёл.       Чонгук в нетерпении сел на Юнги, расставляя колени по обе стороны от его бёдер и потираясь собственным возбуждением о чужое, не забывая при этом выцеловывать шею, также проводя по ней мокрым языком и собирая капельки пота. Ладони скользнули по бледным рукам Юнги, и тот зашипел, переливая масло на руку и проливая оное на простынь.       Кое-как закупорив бутылку скользкими руками, Мин откинул её куда-то в подушки и провёл руками по ягодицам брата, тут же раздвигая половинки в разные стороны и осторожно вставляя в не такое уж и тугое после постоянных совместных ночей колечко мышц брата сразу два пальца. Тот глухо застонал, оттопыривая попу навстречу пальцам брата и насаживаясь самостоятельно. Чонгук был хорошо разработан ещё с ночи — прошло не более семи часов, — но Мин решил на всякий случай перестраховаться и начал растягивать младшего.       Впрочем, на это не ушло много времени, и вскоре юноша затребовал, чтобы брат уже взял его, нетерпеливо облизывая губы и думая лишь о том, что его задолбала эта медлительность и лишняя осторожность: Чонгук хотел, желал…       И получил.       Юнги вошёл резко, сразу на всю длину, заставляя младшего хрипло простонать и закатить глаза. Было немного неудобно, чуть побаливала поясница, но младшему всё равно казалось это невероятно приятным, и он сам начал подмахивать бёдрами, закатывая глаза и шепча имя наследного принца.       — Ты просто невероятен, малыш, — прошептал старший, закидывая колени юноши себе на плечи, опрокидывая того на подушки и входя в брата резче и сильнее, заставляя того буквально захлёбываться в стонах и слюнях, которые было невероятно сложно проглотить.       — Ещё, ещё, ещё… А-а-а-ха-а-а… Там, пожалуйста, сделай так ещё раз… Хё-о-он, — беспорядочно шептал младший принц, когда головка члена брата вновь задевала простату.       Чонгук вскрикнул и выгнулся дугой, тут же зажимая себе рот рукой, судорожно вспоминая, что нельзя стонать так громко, иначе их застанут слуги или, что ещё хуже, кто-нибудь из братьев. Осталось только вцепиться зубами в руку и крепко-крепко зажмуриться, подмахивая Юнги бёдрами. Безумно хотелось большего, а тело требовало как можно более скорой разрядки.       Он опустил одну руку на свой член, поглаживая его, но старший тут же убрал её, целуя влажную от предэякулята и пота ладонь, а затем прикладывая её к своей груди, туда, где загнанной в клетку птицей билось собственное сердце. Чонгук разочарованно простонал, но Юнги тут же начал двигаться резче, рванее, и младший позабыл обо всём, наслаждаясь глубокими беспрерывными толчками, приятной заполненностью внутри, щекоткой в животе от наслаждения и негой по всему телу. Было так невероятно хорошо, что юноша мог только стонать себе в мокрую от собственных же слюней ладонь и выгибаться навстречу чужой руке, которая гладила его по торсу, пока вторая сжимала бедро так сильно, что новые синяки явно были обеспечены. Но Чонгуку это даже нравилось. Он обожал проводить руками по засосам и синякам на своём теле, думая только о том, что вот они — метки принадлежности Юнги. Признак их любви и большого-большого секрета.       Младший принц дёрнулся, заплетающимся языком говоря про то, что скоро дойдёт до пика. И тогда старший, будто издеваясь, замедлился, плавно и неторопливо выходя из тела младшего и входя снова. Невероятно глубоко, но так мало и медленно, что Чонгук чуть ли не захныкал.       Он резко поднялся, мокрой от слюны рукой убирая ладонь Мина со своего бедра, двигаясь назад, отчего член брата с громким хлюпом вышел из его нутра. Сняв ноги с плеч Юнги, Чонгук, облизав губы, толкнул заинтересованного брата на спину и сам насадился на его член со всего маху, тут же откидывая голову назад и сладко выдыхая горячий воздух. Младший начал интенсивно подниматься с члена и вновь насаживаться на него. Ноги дрожали, но Чонгук не собирался останавливаться.       Полоска света из полураскрытых штор осветила потную шею Чонгука, впадинку между ключиц, фиолетовые засосы, нежную кожу груди, коричневый торчащий сосок, родинку между нижними рёбрами, и Юнги простонал: это было невероятно прекрасное зрелище, доступное только ему одному.       Чонгук же облизал губы уже в который раз и, нажав большим пальцем на головку своего члена, чуть помассировав её, кончил, хрипло выдыхая. Белёсая жидкость выстрелила на грудь и подбородок Мина, но тот даже не поморщился, хватаясь руками за бёдра разомлевшего младшего и со всего маху насаживая его на себя. Буквально в четыре глубоких толчка он довёл себя до завершения, кончая много и глубоко в брата, на краю сознания жалея о том, что у них не может быть детей: они бы точно были бы невероятно прекрасны.       Чонгук упал на Юнги, тяжело дыша в его плечо и слизывая капельки пота. Мин усмехнулся и обнял брата за талию, не выходя из горячего и мокрого нутра: наследный принц как никто другой знал, как младший не любит пустоту сразу после занятия любовью. Ему всегда просто необходимо было чувствовать столь необходимую наполненность хотя бы пару минут.       — Хочу, чтобы каждое моё утро было таким, — прошептал Чонгук проводя носом по чужой шее.       Мин лишь тихо рассмеялся в ответ. Он бы тоже этого хотел.